Беседа  о целях. -  Может  ли учение преследовать определенную  цель? -
Цель  существования.  - Личные  цели -  предвидение  будущего, существование
после  смерти,  господство над  самим  собой, достижение  уровня  подлинного
христианина, помощь человечеству,  прекращение войн. - Объяснения Гурджиева.
- Судьба, случай и воля. -  "Безумные машины". Эзотерическое христианство. -
Что  может быть целью человека?  -  Причины внутреннего рабства.  -  С  чего
начинается путь к освобождению? - "Познай самого себя!". -  Разное понимание
этой  идеи.  -  Самоизучение.  -  Как  изучать  себя?  -  Самонаблюдение.  -
Регистрация  и анализ. - Фундаментальный принцип работы человеческой машины.
- Четыре центра:  мыслительный, эмоциональный,  двигательный, инстинктивный.
Различие работы разных  центров. - Создание изменений  в  работе  машины.  -
Нарушение  равновесия.  -  Как  машина восстанавливает  свое  равновесие?  -
Случайные перемены. - Неправильная работа центров. - Воображение. - Грезы. -
Привычки. -  Противодействие  привычкам  в  целях  самонаблюдения. -  Борьба
против  выражения  отрицательных эмоций.  Регистрирование механистичности. -
Изменения  как следствие правильного  самонаблюдения.  - Идея  двигательного
центра.   -  Обычная  классификация  действий   человека.  -  Классификация,
основанная на  делении  центров.  -  Автоматизм.  Инстинктивные  действия. -
Различие между инстинктивными и двигательными функциями. - Деление эмоций. -
Разные уровни центров.
 

     Одна из следующих лекций началась  с вопроса, заданного Гурджиеву одним
из присутствующих: какова цель его учения?

     - Конечно, у меня есть моя собственная цель. - сказал Гурджиев. - Но вы
должны разрешить мне сохранить о ней молчание. В настоящее время моя цель не
может иметь для вас значения,  потому что для вас гораздо важнее  определить
свою собственную цель. Учение само по  себе не может преследовать какую-либо
цель.  Оно  может только показывать людям наилучший  путь  к  достижению тех
целей, которые у них есть. Вопрос о цели - очень важный вопрос. Пока человек
не определит  для себя свою цель, он не может даже и начать что-то "делать".
Как  же возможно  что-нибудь "делать", не имея цели?  "Делание" прежде всего
предполагает цель.

     - Но ведь вопрос о цели существования - один из  самых трудных вопросов
философии, - сказал кто-то из присутствующих. - А вы хотите, чтобы мы начали
с  решения этого вопроса. Быть может,  мы и  пришли-то сюда потому, что ищем
ответа  на него;  а вы ожидаете, что мы заранее знаем, как на него ответить.
Если человек знает это, он, в сущности, знает все.

     - Вы  меня не поняли, -  возразил Гурджиев. - Я  вовсе не  имел  в виду
философского понимания  цели  существования. Человек не знает  ее и не может
узнать, пока он остается  тем, чем сейчас является. Прежде всего, дело здесь
в том, что существует не  одна цель бытия:  их несколько.  Наоборот, попытка
дать  ответ  на  этот  вопрос, пользуясь  обычными  методами,  безнадежна  и
бесполезна.  А я спрашивал о совершенно иной вещи - о  вашей  личной цели, о
том,  чего  хотите   достичь  вы,   а  не  о  том,  какова  причина   вашего
существования. Каждый должен иметь собственную цель: одному нужно богатство,
другому  - здоровье, третий желает Царства Небесного, четвертый  хочет стать
генералом - и так далее. Вот о  целях такого рода я вас и спрашиваю. Если вы
скажете мне, какова ваша  цель, я  смогу сказать вам, идем ли мы по одной  и
той же дороге.

     "Подумайте о том, как  вы сформулировали для себя свою собственную цель
до того, как пришли сюда."

     - Я сформулировал  свою  цель  вполне  ясно еще  несколько лет назад, -
сказал  я. - Я говорил себе, что  желаю знать  будущее. Изучив  этот  вопрос
теоретически,  я пришел к заключению,  что будущее можно узнать; и несколько
раз  мне даже удавались попытки  точного предсказания  будущего. Из  этого я
сделал вывод, что мы должны знать будущее, что мы имеем на это право; и пока
мы  не  знаем будущего, мы не  сумеем устроить свою  жизнь. Для меня  с этим
вопросом  связано  очень многое. Я,  например, считал, что  человек может  и
имеет право знать  в  точности, сколько времени  ему дано, каким количеством
времени он располагает, иными словами,  он может и имеет право знать  день и
час своей смерти. Я всегда думал, как унизительно для человека жить, не зная
этого; и однажды  я решил не начинать буквально  ничего, пока  по-настоящему
этого  не узнаю. Потому что  какая польза начинать  любого  рода  работу, не
зная, будет ли время ее закончить.

     - Очень хорошо, - отвечал Гурджиев.  - Первая цель заключается  в  том,
чтобы узнать будущее. Кто еще может сформулировать свою цель?

     -Я  хотел бы убедиться,  что буду продолжать существование после смерти
физического тела; или же, если это от меня зависит, я хотел  бы работать для
достижения существования после смерти, - заявил один из присутствующих.

     -  Мне неважно,  знаю  я будущее  или  нет,  уверен  ли я в жизни после
смерти, - сказал другой, -  если я при  этом останусь тем же, что и  теперь.
Сильнее всего я  чувствую, что не являюсь господином  самого себя. И если бы
меня  попросили  сформулировать  свою  цель,  я  сказал  бы,  что  хочу быть
господином самого себя.

     - Я  же  хотел  бы  понять учение Христа и стать  христианином в полном
смысле этого слова, - сказал следующий.

     - Мне хотелось бы уметь помогать людям, - сказал еще один.

     - Я хотел бы знать, как можно прекратить войны, заметил другой.

     - Ну, достаточно, - сказал  Гурджиев. - Теперь нам хватит материала для
рассмотрения.  Лучшая из  всех предложенных формулировка  - это желание быть
господином самого себя. Без этого все прочее невозможно; оно  не будет иметь
цены. Но начнем с первого вопроса, с первой цели.

     "Чтобы  знать будущее, необходимо, во-первых, знать  настоящее  во всех
его  деталях,  равно как и  прошлое. Сегодняшний день таков, каков он  есть,
потому что вчерашний  день был тем,  а  не другим; и  если  сегодняшний день
похож на вчерашний,  завтрашний будет похож на сегодняшний. Если вы  хотите,
чтобы "завтра"  было  иным, вы должны  изменить  "сегодня". Если сегодняшний
день -  всего-навсего  следствие  вчерашнего,  то и  завтрашний  день  будет
совершенно  таким  же следствием сегодняшнего.  И если  человек основательно
изучил то, что произошло вчера, позавчера, неделю, год, десять лет назад, он
сумеет  безошибочно  сказать,  что случится и чего не  случится завтра. Но в
настоящее  время  мы не располагаем  достаточным материалом,  чтобы серьезно
рассмотреть  этот вопрос. То, что случится  или может случиться,  зависит от
трех причин: от  случая, от судьбы, от нашей собственной воли. Такие, каковы
мы сейчас,  мы  целиком зависим  от  случая.  У нас не  может  быть судьбы в
подлинном смысле слова; не в большей мере  мы способны иметь и волю. Если бы
у  нас была воля, тогда  уже благодаря этому мы знали бы будущее, потому что
тогда мы создавали бы свое будущее - и создавали бы его таким, каким желаем.
Если  бы у  нас была судьба, мы тоже могли  бы знать будущее, так как судьба
соответствует типу.  Если  известен  тип, может быть известна и  его судьба,
т.е.  его  прошлое  и  настоящее. Но случаи предвидеть  невозможно.  Сегодня
человек  один. завтра - другой; сегодня с ним случилось одно, а завтра может
случиться другое."

     -  А разве вы  не можете  предвидеть,  что  случится с каждым из нас, -
задал  кто-то  вопрос, -  не можете предсказать, каких результатов достигнет
данный человек в работе над собой, стоит ли ему вообще начинать работу?

     - Этого  сказать  невозможно,  -  ответил Гурджиев.  Можно  предсказать
будущее  только  для  людей.  Предсказать  же  будущее  для  безумных  машин
невозможно. Направление их движения ежесекундно меняется. В настоящий момент
такая машина движется в одном направлении, и вы высчитываете. куда она может
прийти; но через  пять минут она устремляется в совершенно ином направлении,
и все ваши расчеты оказываются неверными.

     "Поэтому,  прежде чем  говорить  о познании будущего,  надо знать,  чье
будущее  имеется в виду. Если  человек хочет  узнать собственное будущее, он
должен  прежде  всего  познать самого  себя. Тогда он  увидит,  стоит ли ему
вообще узнавать будущее. Иногда, может быть, лучше его и не знать.

     "Это  звучит  парадоксально, но  мы имеем полное право сказать, что  мы
знаем свое будущее. Оно  окажется в точности таким, каким было наше прошлое.
Ничто не в состоянии измениться само по себе.

     "А  на  практике  для того,  чтобы знать  свое будущее, человек  должен
научиться отмечать и  запоминать те  моменты,  когда мы по-настоящему  знаем
будущее  и  действуем  в  соответствии с  этим знанием. Затем  на  основании
результатов можно  будет  продемонстрировать,  что  мы  действительно  знаем
будущее.  В простой форме  это  случается, например, в делах. Любой хороший,
деловой коммерсант знает будущее;  а  если  он  его  не знает,  то его  дело
лопнет. В  работе  над собой надо быть  хорошим деловым  человеком,  хорошим
торговцем. И знать будущее стоит лишь тогда, когда человек в  состоянии быть
господином самого себя.

     "Здесь был задан  вопрос и о будущей жизни, о том, как создать  ее, как
избегнуть конечной смерти, не умереть.

     "Для этого необходимо "быть". Если человек меняется каждую минуту, если
в  нем нет ничего, способного противостоять  внешним влияниям, это означает,
что в нем нет ничего, способного противостоять смерти. Но если он становится
независимым от внешних влияний, если в нем проявляется нечто, способное жить
само по себе, это "нечто", возможно, и не умрет. В обыденных обстоятельствах
мы  умираем ежесекундно. Меняются внешние обстоятельства, внешние влияния, и
мы меняемся  с ними,  т.е. умирают  многие  из  наших  "я". Если же  человек
разовьет  в  себе  постоянное  "я",  способное  пережить  изменения  внешних
условий, оно сможет пережить и смерть  физического тела. Весь секрет состоит
в том, что человек не может работать  для будущей  жизни, не работая в то же
время для этой,  для  нынешней.  Работая  для  жизни,  человек трудится  для
смерти, вернее, для бессмертия.  Поэтому работу  для  бессмертия, если можно
так ее назвать, нельзя отделять  от  работы вообще. Достигая одного, человек
достигает  и  другого. Он  может  стремиться  быть  просто ради  собственных
жизненных интересов. И лишь благодаря этому он может сделаться  бессмертным.
Мы не говорим в отдельности о будущей жизни, не рассматриваем вопроса о том,
существует ли она,  потому что законы везде одни и те же. Изучая собственную
жизнь, как он ее  знает, изучая жизни других людей от их рождения до смерти,
человек изучает  все законы, управляющие жизнью, смертью и бессмертием. Если
он станет господином своей жизни, он может стать и господином своей смерти.

     "Следующий вопрос: как стать христианином?

     "Прежде  всего, необходимо  понять,  что христианин  - это не  человек,
который так называет  себя,  не человек,  которого так называют другие люди.
Христианин  -  тот,  кто  живет  в соответствии с заповедями Христа.  Такие,
каковы мы  есть, мы  не можем быть  христианами. Чтобы  стать  христианином,
человек должен  быть  способным "делать". А мы  ничего  не можем "делать", с
нами  все "случается". Христос говорил:  "Любите врагов ваших". Но как можем
мы любить своих врагов, если мы не способны любить даже своих друзей? Иногда
что-то в нас "любит", иногда "не  любит". В нашем  нынешнем  состоянии мы не
можем даже по-настоящему  хотеть  быть  христианами, ибо  опять-таки  иногда
"что-то желает" этого, а иногда "не желает".  И нельзя  долго желать одной и
той же вещи.  потому что внезапно, вместо желания быть христианином, человек
вспоминает об очень хорошем, но  дорогом ковре,  который он видел в лавке. И
вот, вместо того, чтобы желать быть христианином, он начинает думать, как бы
ему приобрести этот ковер, - и совершенно  забывает  о христианстве. Или же,
если кто-то другой не  верит в то, что он замечательный христианин, он будет
готов  съесть  его  живьем или  изжарить  на угольях.  Чтобы  стать  хорошим
христианином, человек должен быть. "Быть" -  это  и означает быть господином
самого  себя. А  если  человек не является господином  самого  себя,  у него
ничего  нет и ничего не может  быть. И он не способен быть христианином. Это
всего-навсего  машина,  автомат;  а  машина  не   может  быть  христианином.
Подумайте сами: возможно ли, чтобы автомобиль, пишущая машинка или граммофон
были  христианами? Это просто вещи, управляемые случаем, они  ни  за что  не
ответственны,   ибо   они   машины.   Быть   же  христианином   значит  быть
ответственным.  Ответственность  приходит  позднее,  когда  человек  отчасти
перестает быть машиной и начинает на деле, а не только на словах желать быть
христианином."

     - В каком отношении  к известному нам христианству находится излагаемое
вами учение? - спросил кто-то из присутствующих.

     - Я не  знаю,  что вам  известно о  христианстве,  -  ответил Гурджиев,
подчеркнув  последнее  слово,  -  и  потребуется  много разговоров в течение
долгого времени, чтобы выяснить,  что вы понимаете под этим словом.  Но ради
тех,  кто  уже  знает,  я  скажу,  что   это,  если  угодно,   эзотерическое
христианство. В нужное  время мы  поговорим о значении этого слова, а сейчас
продолжим обсуждения наших вопросов.

     "Итак, самое правильное из выраженных здесь  желаний - это желание быть
господином  самого себя,  потому  что без этого все остальное невозможно. По
сравнению  с  этим желанием  все  другие представляют собой  детские  мечты,
фантазии,  которыми человек  не  мог  бы  воспользоваться, даже  если  бы их
исполнение и было ему даровано.

     "Так,  например,  было  сказано,  что кто-то из  присутствующих  желает
помогать людям. Но,  чтобы быть в состоянии помогать  людям, человек сначала
должен научиться помогать самому себе. Множество  людей погружено в мысли  и
чувства. о помощи  другим из  самой обычной  лени. Они слишком ленивы, чтобы
работать  над собой; вместе с тем, им очень приятно думать, что они способны
помогать  другим.  Такое  настроение  означает  лживость  и неискренность по
отношению к  самому себе.  Если человек взглянет  на себя и увидит,  что  он
представляет собой в действительности,  он не будет  мечтать о помощи другим
людям, даже  от мысли  об  этом ему станет  стыдно. Любовь  к  человечеству,
альтруизм - все это  очень красивые слова; но они имеют смысл только  тогда,
когда человек может  по собственному выбору и  решению любить или не любить,
быть альтруистичным или эгоистичным. Тогда его выбор имеет ценность. Но если
выбора нет,  если человек не может быть другим, если  он только таков, каким
его сделал или делает случай, если сегодня он альтруист, а завтра -  эгоист,
а послезавтра - опять альтруист,  тогда во всем этом  нет никакой  ценности.
Чтобы  помогать  другим,  человек  должен  сперва  научиться  быть эгоистом,
сознательным эгоистом. Только сознательный эгоист способен помогать людям. В
нашем  нынешнем состоянии мы  ничего не можем  сделать.  Человек решает быть
эгоистом, но вместо этого отдает последнюю рубашку:  потом он  решает отдать
последнюю  рубашку, а сам, напротив, отбирает последнюю рубашку у того, кому
собирался  отдать свою. Или он решает  отдать собственную рубашку, но вместо
этого  отдает  чью-то   чужую  и  оскорбляется,   если  кто-то  отказывается
пожертвовать  своей  рубашкой, чтобы  он мог  отдать ее другому. Чаще  всего
случается именно так - и продолжается постоянно.

     "Чтобы делать нечто трудное, надо прежде всего научиться делать легкое.
Нельзя начинать с самого трудного.

     "Был тут  и  вопрос  о войне.  Как  прекратить  войны? Войны прекратить
нельзя.  Война есть результат того  рабства,  в  котором живут  люди. Строго
говоря,  не  следует  порицать  людей за  войну,  ибо  война есть  следствие
космических  сил,  планетарных  влияний. А в людях  нет  сопротивления  этим
влияниям;  его и не  может  быть, ибо люди - рабы. Если бы они  были людьми,
если  бы были  способны  "делать",  то  они  смогли бы  противостоять  таким
влияниям и воздержаться от взаимного убийства."

     - Но, несомненно, те, кто это  понимает,  - спросил  человеку  задавший
вопрос  о войне, - могут  что-то сделать? Если  бы  достаточное  число людей
пришло к определенному выводу, что войны не должно быть, разве они не смогли
бы повлиять на других?

     - Те, кто не любит войну, пытались или пытаются поступать так  чуть  ли
не с самого сотворения мира, - возразил Гурджиев. - И  все же еще никогда не
было войны, подобно нынешней. Войны не уменьшаются, а увеличиваются, так как
обыкновенными  средствами их нельзя  остановить. Все эти теории  о  всеобщем
мире, о мирных конференциях  и так далее самые обычные леность и  лицемерие.
Люди  не хотят думать о себе, не  хотят  работать над собой, а думают о том,
как  бы  заставить  других  делать  то,  чего  хотят  они  сами.  И если  бы
достаточное число людей, желающих прекращения войны, действительно собралось
бы вместе,  эти  люди  начали  бы  с объявления  войны тем,  кто с  ними  не
согласен. А еще вероятнее, что они объявили  бы войну и  тем, кто тоже хочет
прекратить  войны,  но  каким-то  иным способом. И  вот они опять  стали  бы
драться. Люди остаются людьми и не  могут  быть иными. У войны много причин,
нам неизвестных; некоторые  скрыты в самих  людях, другие находятся  вне их.
Нужно  начинать с тех причин, которые заложены в  самом человеке. Как  можно
быть независимым  от  внешних  влияний  великих  космических  сил,  когда он
находится в рабстве у всего, что его окружает? Он находится под властью всех
явлений, происходящих вокруг; и если он станет  свободным от окружающего, он
сможет затем освободиться и от влияний планет.

     "Свобода, освобождение  -  вот  что должно быть  целью  человека. Стать
свободным,  избавиться от рабства  - вот  к чему должен  стремиться человек,
если  он хотя бы  отчасти осознает свое положение. Для него более  ничего не
существует;  и пока  он остается рабом как  во внутренней, так и во  внешней
жизни, все остальное невозможно.  Но он не в состоянии избавиться от рабства
во внешней жизни, пока остается рабом во внутренней. Поэтому для того, чтобы
сделаться свободным, человек должен завоевать внутреннюю свободу.

     "Первая  причина  внутреннего рабства  человека - это его невежество, -
прежде всего, незнание  самого себя. Без знания себя, без понимания работы и
функций своей  машины человек не в состоянии управлять собой, не в состоянии
быть  свободным;  а  без  этого  он  навсегда  останется  рабом  и  игрушкой
действующих на него сил.

     "Вот почему во  всех древних учениях первым требованием в начале пути к
освобождению было правило: ПОЗНАЙ САМОГО СЕБЯ!

     "Теперь мы поговорим об этих словах."

     Следующая лекция началась прямо со слов: ПОЗНАЙ САМОГО СЕБЯ!

     - Эти слова, - сказал Гурджиев, - обыкновенно приписываемые Сократу, на
деле лежат в основе многих систем  и школ,  гораздо более древних, чем школа
сократиков.  Несмотря  на то, что современной мысли известно о существовании
этого  принципа, она весьма неясно представляет  себе  его смысл и значение.
Заурядный  человек  нашего  времени,  даже  имеющий  философские  и  научные
интересы,  не  понимает,  что   принцип  "Познай  самого  себя!"  говорит  о
необходимости  познания  собственной машины - "человеческой машины".  Машины
всех людей устроены более или менее  одинаково; поэтому человек прежде всего
должен изучить структуру, функции и законы своего организма.  В человеческой
машине  все так взаимосвязано,  одна  вещь настолько зависит  от другой, что
совершенно  невозможно  изучать  какую-нибудь  функцию  без  того,  чтобы не
рассматривать при этом и все другие. Чтобы знать одно, необходимо знать все.
Знать все о человеке возможно, но это требует много времени и труда.  Прежде
всего, для  такого познания  необходимо применение  правильных  методов;  не
менее важно при этом и правильное руководство.

     "Принцип  "Познай  самого  себя!"   заключает  в   себе  очень  богатое
содержание. Он  требует, во-первых,  чтобы  человек,  желающий познать себя,
понимал, что это значит, с  чем  это связано, что из этого  с необходимостью
вытекает.

     "Знание себя  - великая, но в то же время очень неясная и далекая цель.
В  своем нынешнем состоянии  человек  далек от самопознания. Поэтому, строго
говоря, нельзя  даже и определить его цель  как самопознание. Важнейшей  его
целью  должно стать  изучение себя,  а  более близкой  и  простой  -  начало
самоизучения и правильного самопознания.

     "Изучение себя - это работа, это путь, который ведет к самопознанию.

     "Но для того, чтобы изучать себя, человеку нужно сперва узнать, как это
делать, с  чего начинать, какие методы  применять.  Человек должен выучиться
принципам самоизучения, ознакомиться с его методами.

     "Главный из этих  методов  - самонаблюдение. Без правильно применяемого
самонаблюдения человек  не поймет  связь и  соотношение между разнообразными
функциями своей машины, никогда не поймет, как и  почему в каждом  отдельном
случае с ним все "случается".

     "Но  для того,  чтобы научиться методам самонаблюдения, чтобы научиться
правильному   самоизучению,   требуется   некоторое   понимание   функций  и
характерных признаков человеческой машины. Таким  образом, наблюдая  функции
этой машины, необходимо усвоить, как быстро и точно определить  эти функции.
Такое  определение  должно  быть  не словесным,  а внутренним: по вкусу,  по
ощущениям - совершенно  таким же,  каким бывает у нас определение внутренних
переживаний.

     "Есть  два  метода  самонаблюдения:  анализ или  попытка  анализа, т.е.
попытка  найти ответы на вопросы,  отчего  происходит  то или  иное явление,
почему существует  такая зависимость; второй метод - это регистрация, просто
"запись" в уме того, что наблюдается в данный момент.

     "Самонаблюдение, особенно вначале, никоим образом не должно становиться
анализом или попыткой анализа. Анализ станет возможным лишь гораздо позднее,
когда человек узнает все функции своей машины и все управляющие ею законы.

     "Пытаясь  анализировать какое-то  явление, с  которым  он встречается в
самом  себе, человек обычно  спрашивает: что это такое? почему оно случилось
так, а  не как-нибудь иначе? И вот он начинает искать ответы на эти вопросы,
совершенно забывая о дальнейших наблюдениях. Все более и более  погружаясь в
подобные вопросы, он совершенно теряет нить самонаблюдения и даже забывает о
нем,  так что наблюдение прекращается. Из этого ясно, что продолжаться может
только одно: или наблюдения, или попытки анализа.

     "Но даже не касаясь  этой стороны, мы видим,  что попытки анализировать
отдельные явления без знания общих законов будут бесполезной тратой времени.
Чтобы оказался возможным  анализ даже  элементарных явлений, человек  должен
накопить  достаточное  количество материала  при помощи  "записи". "Запись",
т.е. результат прямого наблюдения того или  иного  явления, происходящего  в
данный   момент,   представляет  собой   самый  важный  материал   в  работе
самоизучения.   Когда  накопится  некоторое   количество  "записей",   когда
одновременно  будут  до  известной степени  изучены и поняты  законы,  тогда
станет возможным анализ.

     "С  самого  начала наблюдение,  или  "запись",  должно основываться  на
понимании фундаментальных  принципов  деятельности  человеческой машины. Без
знания этих принципов, без  того, чтобы  постоянно  иметь  их в виду, нельзя
должным образом  применить самонаблюдение.  Поэтому  обычное самонаблюдение,
которым заняты  все люди на протяжении целой жизни, совершенно бесполезно  и
ни к чему не приводит.

     "Наблюдение  должно  начаться  с разделения  функций.  Вся деятельность
человеческой  машины  подразделяется на четыре определенных  группы явлений,
каждая  из  которых  находится  под  контролем  особого  ума,  или "центра".
Наблюдая за собой,  человек должен  дифференцировать четыре основных функции
своей  машины:  мыслительную, эмоциональную,  двигательную  и инстинктивную.
Любое  явление, которое человек наблюдает внутри себя, относится к одной  из
этих  функций.  Поэтому,  прежде  чем  начинать наблюдения,  человек  должен
понять,  как   различаются   эти  функции   -  что  такое   интеллектуальная
деятельность, что - эмоциональная, что - двигательная и что - инстинктивная.

     "Наблюдение  следует  вести  как  бы  впервые: весь  прошлый  опыт, все
результаты   предыдущего  самонаблюдения  необходимо  отложить   в  сторону.
Возможно,  в них содержится  много  ценного материала; но весь этот материал
основан на неверных; наблюдениях, неверном разделении наблюдавшихся функций.
Поэтому  пользоваться им  нельзя,  во всяком  случае,  в  начале  работы  по
самоизучению.  Все,  что  там есть  ценного, в должное время  будет взято  и
использовано.  Но  начинать  необходимо  с  начала.  Человек  должен  начать
наблюдение себя, как если бы он совсем не знал и никогда не наблюдал себя.

     "Когда  он начинает  наблюдать себя,  он  должен  постираться  сразу же
определить,  к какой группе явлений, к какому центру принадлежат наблюдаемые
им в данный момент явления.

     "Некоторым  людям трудно понять разницу между мыслью и чувством; другим
нелегко уяснить различие между мыслью и двигательным импульсом.

     "Подходя  к  вопросу  очень широко,  можно  сказать,  что  мыслительная
функция  всегда работает посредством сравнения. Интеллектуальные  заключения
оказываются результатом сравнения двух или более впечатлений.

     "Ощущение и эмоция не рассуждают, не сравнивают. Они. просто определяют
данное впечатление по его аспекту, по тому, приятно  оно или неприятно в том
или ином смысле  -  по цвету, вкусу, запаху. Кроме того, ощущения могут быть
индифферентными,  т.е.   ни  теплыми,  ни   холодными,   ни   приятными,  ни
неприятными,  -  например,  "белая бумага", "красный карандаш".  В  ощущении
белого  или красного нет ничего приятного или неприятного; во всяком случае,
нет необходимости в том, чтобы  с  тем  или иным цветом  было связано  нечто
приятное или неприятное. Эти ощущения, так называемые "пять чувств", а также
ощущения  тепла, холода  и  т.п. суть инстинктивные функции. Чувственные  же
функции, или эмоции,  всегда приятны или неприятны, индифферентных эмоций не
существует.

     "Трудность различения между функциями возрастает вследствие того факта,
что люди весьма отличаются друг от друга тем, как они эти функции чувствуют.
Вот этого мы обычно не понимаем. Мы считаем людей гораздо более одинаковыми,
чем  они на  самом деле  бывают.  В  действительности,  однако,  между  ними
существуют  большие  различия  в  формах  и методах,  восприятий.  Некоторые
воспринимают  главным  образом при помощи ума, другие - чувствами, третьи  -
ощущениями. Для  людей разных категорий и  способов восприятий очень трудно,
почти невозможно понять друг друга, потому что они дают одной и  той же вещи
разные наименования или разным вещам одно и то же  наименование. Кроме того,
возможны  и всякие иные  комбинации. Один  человек  воспринимает  мыслями  и
ощущениями, другой - мыслями и чувствами  и так далее.  Тот  или иной способ
восприятия непосредственно связан с теми или иными видами реакций на внешние
события.  Результаты  такой  разницы  в восприятиях  и  реакциях  на внешние
события  всегда выражаются,  во-первых, в  том,  что  люди не понимают  друг
друга,  во-вторых,  в том,  что они не  понимают и  самих  себя. Очень часто
случается именно последнее. Если два человека по-разному воспринимают одну и
ту же вещь, скажем, один воспринимает ее  чувствами,  а другой - ощущениями,
то они до конца жизни могут  спорить  и никогда не поймут, чем отличается их
отношение к данному предмету. В действительности, один видит только один его
аспект, а  второй -  только другой. Нередко человек называет свои  мысли или
интеллектуальные восприятия чувством, а чувства называет мыслями, ощущения -
чувствами и т.д.

     "Для того чтобы найти способ распознавания, мы должны понять, что любая
нормальная  психическая функция  -  это  средство,  инструмент  познания.  С
помощью  ума  мы видим один аспект  явлений  и  событий, с  помощью эмоций -
другой их аспект, с помощью ощущений -  третий. Самое полное знание о данном
предмете,  которое  для   нас  возможно,  мы  в  состоянии  получить,   если
рассматриваем его одновременно умом, чувствами и ощущениями. Каждый человек,
который  стремится  к  правильному  знанию,  должен  поставить  своей  целью
достижение именно  такого восприятия. В обычных условиях человек  видит  мир
как бы сквозь искривленное, покрытое пятнами оконное  стекло. И даже если он
понимает  это,  он  не в  состоянии ничего изменить.  Тот  или  иной  способ
восприятия зависит от  работы организма в целом. Все  функции взаимосвязаны;
все они  уравновешивают друг  друга, все стремятся удержать друг друга в том
состоянии,  в  котором  они  находятся. Поэтому  когда  человек  принимается
изучать себя,  он  должен  понимать,  что  если  он  откроет  в  себе  нечто
неприятное,  он  не  сможет это  качество изменить.  Изучать -  это одно,  а
изменять  другое. Но  изучение есть первый  шаг к возможности  измениться  в
будущем.  И в  самом  начале  самоизучения  ему  необходимо  понять,  что  в
продолжение  длительного  времени вся его работа будет заключаться  только в
изучении.

     "В обычных условиях изменение невозможно. Дело в том, что, желая что-то
изменить, человек  хочет изменить только эту  сторону своей  личности. Но  в
машине все взаимосвязано, и  каждая функция  неизбежно уравновешена какой-то
другой функцией или целой их совокупностью, хотя мы и не осознаем внутренней
взаимосвязи  различных   функций.   Машина  в  каждый  момент   деятельности
уравновешена  во  всех своих деталях.  Если  человек замечает  в себе что-то
такое, что ему не нравится,  и начинает совершать усилия, чтобы изменить это
качество, он может добиться известного  результата. Но  одновременно  с этим
результатом он обязательно получит и другой, которого он ни в коем случае не
ждал, не желал и даже не предполагал. Стараясь уничтожить или разрушить все,
что ему не нравится, совершая с  этой  целью усилия,  он нарушает равновесие
машины, а она стремится восстановить его - и создает  новую функцию, которой
человек  не мог предвидеть. Например, человек может заметить, что  он  очень
рассеян,  ничего не  помнит, все  теряет и т.п. Он начинает  бороться с этой
привычкой; и если  он достаточно методичен и решителен,  ему через некоторое
время удается достичь желаемого результата: он более  не забывает своих дел,
не  теряет вещей. Это обстоятельство  он замечает;  однако появляется  нечто
иное,   чего   он  не   видит,  но  что   заметно   другим:   он  становится
раздражительным,  педантичным,   неприятным   человеком,   который   повсюду
выискивает ошибки.  Раздражительность появилась  в результате того,  что  он
утратил  свою  рассеянность. Почему?  Ответить  на  это  невозможно.  Только
детальный анализ  умственных качеств данного человека может показать, почему
утрата  одного  качества  вызвала  появление другого.  Это не означает,  что
утрата рассеянности непременно должна вызывать раздражительность. С такой же
легкостью могут появиться  другие свойства, не имеющие никакого отношения  к
рассеянности, например, язвительность, зависть или что-то еще.

     "Итак,  если  человек правильно  работает над  собой, он должен  учесть
возможность дополнительных изменений и заранее. принять их в  расчет. Только
таким путем удается избежать  нежелательных перемен  или появления  качеств,
противоположных целям и направленности работы.

     "Но  в   общем  плане  работы   и   функций  человеческой  машины  есть
определенные  пункты,  в которых можно произвести перемены, не  вызывая  при
этом каких-либо дополнительных результатов.

     "Необходимо  знать,  что  это  за пункты,  необходимо знать, как к  ним
подойти,  ибо  если человек  начинает не  с них, он или  совсем не  добьется
результатов, или получит ошибочные и нежелательные следствия.

     "Установив  в  уме  разницу  между  интеллектуальной,  эмоциональной  и
двигательной  функциями,  человек   при  самонаблюдении   должен  немедленно
относить свои  впечатления  к  одной из этрх категорий. Вначале ему  следует
делать в уме отметки только таких впечатлений, о которых у него не возникает
никаких  сомнений,  т.е.  таких, где  сразу  видно,  к  какой  категории они
принадлежат.  Он  должен отбрасывать все  неясные  и  сомнительные случаи  и
запоминать только те, которые являются неоспоримыми. Если эта работа ведется
должным образом,  число  несомненных наблюдений быстро возрастет. И то,  что
раньше казалось сомнительным, будет отнесено к первому, второму или третьему
центру. Каждый  центр имеет свою  память,  свои  ассоциации,  свое мышление.
Фактически,  он  состоит  из  трех  частей:  мыслительной,  эмоциональной  и
двигательной. Но  об этой  стороне нашей  природы мы  знаем совсем  мало;  в
каждом центре  нам известна только одна  часть.  Однако самонаблюдение очень
скоро  показывает, что  наша  душевная жизнь гораздо богаче,  чем мы думаем,
или, во всяком случае, имеет больше возможностей, чем мы предполагали.

     "Вместе  с тем, наблюдая  работу центров,  мы  будем  видеть, наряду  с
правильной  их деятельностью, деятельность неправильную. т.е.  работу одного
центра  вместо  другого  -  попытки  мыслительного  центра  чувствовать  или
притворяться чувствующим, попытки двигательного  центра думать и чувствовать
и  т.п. Как  уже было сказано,  один  центр,  работающий  вместо  другого, в
некоторых  случаях   бывает  полезен,  потому  что  сохраняет  непрерывность
душевной деятельности.  Но когда это становится  привычкой, такое  положение
оказывается вредным, потому что нарушает правильную работу, позволяя каждому
центру устраняться от своих  непосредственных и прямых обязанностей и делать
не то, что  ему следует,  а то,  что  в  данный  момент больше  нравится.  У
нормального здорового человека каждый центр выполняет свою  работу,  ту, для
которой  он предназначен  и  которую лучше  всего может  выполнить.  В жизни
возникают ситуации,  с  которыми может иметь  дело  и находить  их них выход
только мыслительный  центр. Если в этот  момент вместо мыслительного  центра
начнет  работать  эмоциональный.  он   внесет  путаницу,  и  результаты  его
вмешательства     будут    самыми    неудовлетворительными.    У    человека
неуравновешенного  типа почти всегда происходит замена одного центра другим,
и это как  раз  и означает "неуравновешенность",  или "невроз". Каждый центр
как бы старается передать свою работу другому, а вместо нее выполнять работу
другого центра, к  которой он  не приспособлен. Эмоциональный центр, работая
вместо   мыслительного,   приносит  ненужную   нервность,  лихорадочность  и
поспешность  в таких ситуациях, где, наоборот, важны  обдуманность и трезвое
суждение. Мыслительный центр, работая вместо эмоционального, вносит раздумья
в  такие положения,  которые требуют  быстрых решений, а это делает человека
неспособным  увидеть  особенности и  тонкие стороны  данной ситуации.  Мысль
чересчур медленна;  она вырабатывает определенный план действий и продолжает
придерживаться его, даже если изменившиеся обстоятельства делают необходимым
совершенно  иной  образ  действий. Кроме того,  вмешательство  мыслительного
центра  вызывает иногда ошибочные  реакции, так как он  не  способен  понять
оттенки  и  отличительные  черты  многих  событий.  Такие  события,  которые
совершенно различны для двигательного и эмоционального центра, покажутся ему
одинаковыми.  Его  решения  зачастую  носят  слишком  общий  характер  и  не
совпадают  с  теми  решениями,  которые принял  бы эмоциональный  центр. Это
становится  явным, если вспомнить о вторжениях  мысли,  теоретического ума в
область чувств, ощущений или  движения:  во всех трех  случаях вмешательство
ума  приводит  к самым нежелательным результатам. Ум не  в состоянии  понять
оттенки  чувств.  Мы обнаружим это, если представим себе, как  один  человек
рассуждает об эмоциях другого. Он сам ничего при этом не  чувствует, поэтому
чужие  эмоции для  него  не существуют. Сытый голодного не разумеет.  Но для
другого  человека его эмоции  имеют  вполне  определенное  существование.  И
решения первого центра, т.е. ума, не смогут его  удовлетворить. Точно так же
ум не в состоянии  оценить ощущения,  для него  они мертвы.  Неспособен он и
управлять движениями. Случаи подобного рода подыскать легче всего. Какую  бы
работу ни выполнял человек, стоит ему попробовать  выполнять каждое действие
обдуманно,  следуя  умом за всеми движениями, -  и он увидит, как немедленно
изменится качество его  работы.  Если он печатает  на машинке,  его  пальцы,
управляемые  двигательным центром, сами  найдут нужные буквы; но  если перед
каждой буквой  он  начнет спрашивать себя: "Где  здесь "к"? Где запятая?  Из
каких букв состоит  это  слово?" - он  не сможет печатать быстро, или начнет
делать ошибки, или станет работать  очень медленно.  Если человек  управляет
автомашиной с помощью ума, он может ездить только на малой скорости. Ум не в
состоянии  двигаться  с  такой же  быстротой,  с какой происходят  действия,
необходимые для  высокой скорости. Ехать на максимальной скорости,  особенно
по улицам большого города, и управлять машиной при помощи ума - для обычного
человека это невозможно.

     "Двигательный центр, работая вместо мыслительного, порождает, например,
механическое чтение  или  слушание, как это бывает, когда человек читает или
слушает только  слова и совершенно  не сознает  их смысла.  Обыкновенно  это
происходит,  когда  внимание, т.е.  направление  деятельности  мыслительного
центра,  занято  чем-то другим,  а  двигательный центр в это время старается
заменить  отсутствующий мыслительный  центр; деятельность такого  рода легко
переходит в привычку, потому что мыслительный центр обычно отвлекается не на
полезную  работу,  не  на  мышление   или  созерцание,  а  на  мечтания  или
воображаемые картины.

     "Воображение  -  вот  один  из  главных  источников неправильной работы
центров. Каждый центр имеет  свою собственную форму  воображения и мечтаний,
но,  как  правило,  и  двигательный,  и   эмоциональный   центры  пользуются
мыслительным,  а он  охотно  предоставляет  себя  в их распоряжение, так как
мечтания  соответствуют  его  собственной  склонности. Мечтания - абсолютная
противоположность  "полезной"  умственной деятельности. "Полезная" в  данном
случае означает деятельность, направленную к  какой-то определенной цели, на
достижение конкретного  результата.  Мечтания же не преследуют никакой цели,
не  стремятся  ни  к  какому  результату.  Мотив  мечтаний  всегда  лежит  в
эмоциональном  или двигательном центре, а фактический процесс осуществляется
мыслительным  центром.  Склонность  к  мечтаниям отчасти  представляет собой
следствие лености мыслительного центра, т.е. его стремления избежать усилий,
связанных с работой, которая направлена  к определенной цели, в определенном
направлении;   отчасти   же   это   результат  склонности  двигательного   и
эмоционального  центров сохранять для себя  свежими или  повторять некоторые
впечатления, приятные  или неприятные, как воображаемые, так и действительно
пережитые.  Грезы  неприятного,  болезненного  характера вполне  свойственны
неуравновешенному  состоянию  человеческой  машины.  В  конце  концов, можно
понять склонность к приятным мечтаниям и  найти им логическое оправдание; но
неприятные грезы  совершенно  абсурдны. И все же многие  люди девять десятых
жизни проводят именно в таких болезненных грезах - о неудачах, которые могут
постигнуть их или их  семью, о возможных заболеваниях, о страданиях, которые
им придется  перенести.  Воображение и мечтания  -  это случаи  неправильной
работы мыслительного  центра. И наблюдение за  деятельностью воображения, за
мечтаниями составляет очень важную часть самоизучения.

     "Следующим объектом самонаблюдения должны стать привычки вообще. Всякий
взрослый  человек  целиком состоит  из привычек,  хотя  зачастую не осознает
этого  и даже уверен, что он вообще избавлен от привычек. Такое  невозможно.
Все  три центра наполнены привычками, и  человек не сможет узнать себя, пока
не изучит все свои привычки. Наблюдение и изучение привычек особенно трудно,
ибо  для того, чтобы увидеть их и "записать", человеку нужно отойти от  них,
освободиться  хотя  бы  на  мгновение.  Пока  человеком  управляет  какая-то
конкретная привычка, он ее не замечает; но при первых же Попытках бороться с
ней,  какими бы слабыми  они ни были, он обнаружит ее присутствие.  Поэтому,
чтобы  наблюдать  и  изучать  привычки,  надо стараться  их преодолеть.  Это
открывает практический метод самонаблюдения. Ранее было сказано, что человек
не  в состоянии что-либо изменить  в себе,  что он способен лишь наблюдать и
"записывать".  Это  верно. Но  верно  и то,  что человек не  сможет что-либо
заметить  и  "записать", если он не  стремится бороться  с  собой, со своими
привычками. Борьба эта не принесет прямых результатов; иначе говоря, человек
не  сможет  добиться  каких-то  перемен,  особенно   перемен  постоянных   и
длительных. Однако такая борьба показывает человеку то, что есть; без нее он
не увидит, из чего он состоит.  Борьба  с мелкими привычками очень  трудна и
утомительна, но без нее самонаблюдение невозможно.

     "Уже при первой попытке изучить элементарную деятельность двигательного
центра человек  выступает против привычек. Например, он пожелал изучить свои
движения,  пронаблюдать  за  своей  ходьбой.  Но  ему   никогда  не  удастся
осуществить это долее одного мгновения, если он будет продолжать  шагать при
этом  обычным способом. Но если  он поймет,  что привычный способ его ходьбы
слагается из  множества  отдельных  привычек, таких  как определенная  длина
шага, известная скорость и т.п., и если он попытается изменить эти привычки,
т.е. будет  шагать  быстрее или медленнее,  делать более  широкие  или более
мелкие шаги, он сможет наблюдать за собой  и изучать  свои движения во время
ходьбы. Если  человек захочет наблюдать за  собой, когда он пишет, ему  надо
замечать, как он  держит  перо, надо  попытаться взять  его  иначе, и  тогда
наблюдение окажется возможным.  Чтобы наблюдать за собой,  человеку  следует
стараться ходить необычным  способом, усаживаться в непривычные позы, сидеть
тогда, когда он привык стоять, или стоять тогда, когда он привык сидеть; или
же  делать левой рукой такие  движения, какие  он  привык  делать правой,  и
наоборот. Все это даст ему возможность наблюдать за собой и изучать привычки
и ассоциации двигательного центра.

     "В  сфере эмоций очень  полезно попытаться  бороться с привычкой давать
немедленное  выражение своим неприятным чувствам. Многим  людям очень трудно
удержаться  от выражения своих чувств, вызванных, например, плохой  погодой.
Еще труднее им не выражать  неприятные эмоции,  когда они  обнаруживают, что
кто-то или что-то нарушает  то положение вещей, которое они считают порядком
или справедливостью.

     "Помимо того, что борьба  с выражением неприятных эмоций- очень хороший
метод  самонаблюдения, она  имеет  и  другое значение: это  одно из немногих
направлений, в  котором  человек  может изменить  себя,  не создавая  других
нежелательных привычек.  Поэтому самонаблюдение  и самоизучение с первых  же
шагов должны сопровождаться борьбой с выражением неприятных эмоций.

     "Если человек выполняет все эти правила при самонаблюдении, он  отметит
очень  важные аспекты  своего  бытия, целую их  серию.  Прежде  всего  он  с
безошибочной ясностью установит тот факт, что его действия, мысли, чувства и
слова суть результаты внешних влияний, и ничто  из них  не приходит  от него
самого. Он  поймет и увидят,  что фактически является автоматом, действующим
под  влиянием  внешних  стимулов.  Он   ощутит  свою  полную   механичность,
почувствует,  что  все "случается", что  он  не  может ничего "делать". Он -
машина, управляемая случайными внешними толчками. Каждый толчок вызывает  на
поверхность одно из  его "я". Новый толчок - и это "я" исчезает, а его место
занимает другое  "я".  Еще одно небольшое изменение  в  окружающей среде - и
появляется  новое  "я".  Человек начинает понимать,  что у него  нет никакой
власти над собой, что он не знает, что может сказать или сделать в следующий
момент; он начинает  понимать, что  не может отвечать за себя даже в течение
кратчайшего промежутка времени. Он поймет, что  если он остается одним и тем
же и не совершает  ничего  неожиданного, то  это происходит  потому, что нет
никаких непредвиденных внешних изменений.  Он поймет,  что все  его действия
полностью  управляются  внешними условиями, убедится, что  в нем нет  ничего
постоянного, откуда могло бы идти управление, - ни одной постоянной функции,
ни одного устойчивого состояния."

     В психологических теориях Гурджиева было несколько пунктов, пробудивших
во мне особый интерес. Первый пункт это возможность изменить себя, т, е. тот
факт,  что,  приступая  к  правильному  самонаблюдению,  человек  немедленно
начинает  изменяться и  что  никогда  не  окажется,  что внутри него  все  в
порядке.

     Второй пункт -  требование "не выражать отрицательных  эмоций". Я сразу
же  почувствовал, что  здесь  скрывается  нечто  значительное. И  дальнейшее
течение событий  показало, что я был прав,  так как изучение эмоций и работа
над ними легли в основу последующего развития всей системы. Но это произошло
гораздо позже.

     Третий пункт, который сразу же привлек мое внимание, и о котором я стал
размышлять  с  самого   начала,  -  идея   двигательного  центра.   Наиболее
интересными  для меня  в схеме  Гурджиева были вопросы взаимоотношения между
двигательными и  инстинктивными функциями. Представляют ли они собой  одно и
то же, или здесь имеются в виду разные явления? И далее: в каком отношении к
общепринятой  психологии  находятся   данные  Гурджиевым  подразделения?   С
некоторыми  оговорками и  дополнениями  я  считал  возможным принять  старую
терминологию,  т.е.  подразделять   действия  человека  на   "сознательные",
"автоматические",    которые    вначале    должны     быть    сознательными,
"инстинктивные", т.е. целесообразные,  но  без  осознания цели, и  простые и
сложные "рефлексы",  которые никогда не  бывают сознательными, а в некоторых
случаях  могут  оказаться  и  нецелесообразными.  Кроме  того,  существовали
действия, производимые  под  влиянием скрытых эмоциональных предрасположений
или неизвестных внутренних импульсов.

     Гурджиев перевернул всю эту схему.

     Прежде  всего  он  отбросил "сознательные"  действия,  потому  что, как
явствовало  из сказанного им  ранее,  ничего  сознательного  в  человеческой
деятельности  нет. Термин  "подсознательное", который играет большую роль  в
теориях некоторых  авторов,  стал совершенно бесполезным  и даже  вводящим в
заблуждение, поскольку в категории "подсознательного" оказываются совершенно
разные явления.

     Деление  действий  в соответствии  с  управляющими  центрами  устраняло
всякую  неопределенность и  все  возможные сомнения  в  правильности  такого
разделения.  Особо  важным  в системе  Гурджиева  было  указание на то,  что
одинаковые действия могут возникнуть в результате  действий разных  центров.
Пример:  новобранец и старый солдат  на  стрельбище. Первый должен выполнять
упражнение в стрельбе при помощи мыслительного центра, а второй - при помощи
двигательного, который производит работу гораздо лучше.

     Но Гурджиев не называл "автоматическими"  действия,  которыми управляет
двигательный центр.  Он  употреблял название "автоматический" только для тех
действий, которые человек выполняет незаметно для себя. Если же эти действия
выполняются  таким образом, что  человек  их  замечает,  их  нельзя  назвать
"автоматическими". Он отводил автоматизму большое место,  однако считал, что
двигательные функции отличаются от автоматических; но важнее  здесь  то, что
он находил автоматические  действия во  всех центрах.  Например,  говорил об
"автоматических мыслях", об "автоматических чувствах". Когда я спросил его о
рефлексах,  он  назвал их  "инстинктивными  действиями".  Насколько  я  смог
заключить  из  последующего, среди внешних движений он считал инстинктивными
действиями только рефлексы.

     Меня очень интересовали  взаимоотношения двигательных  и  инстинктивных
функций  в его описании,  и в  беседах с  ним я  часто  возвращался к  этому
вопросу.

     Прежде  всего  Гурджиев  обратил  внимание на  постоянное  неправильное
употребление  слов "инстинкт" и "инстинктивный". Из  того,  что он  говорил,
явствовало, что  эти слова  по  праву  можно  отнести  только  к  внутренним
функциям организма. Сердцебиение, дыхание, кровообращение, пищеварение - вот
инстинктивные функции. Единственными внешними функциями, которые принадлежат
к   этой  категории,  являются  рефлексы.  Разница  между  инстинктивными  и
двигательными  функциями  заключается  в  следующем:  двигательным  функциям
человек  (а  также  и  животные  -  птица,  собака)   должен   научиться,  а
инстинктивные функции - врожденные. У человека очень мало врожденных внешних
движений. У животных их больше, хотя  среди них в этом отношении наблюдаются
различия: у одних  больше,  у  других меньше.  Но  то, что  обычно  называют
"инстинктом",  нередко  представляет  собой  совокупность  сложных движений,
которым  молодые   животные  учатся  у  старших.  Одно  из  главных  свойств
двигательного  центра - это его способность к подражанию. Двигательный центр
без рассуждений подражает всему, что он видит. Таково происхождение легенд о
"чудесном разуме" или "инстинкте" животных, который занимает место разума  и
заставляет их выполнять целые серии сложных и целесообразных действий.

     Идея независимого двигательного центра, который, с  одной  стороны,  не
связан  с умом и не  нуждается в  нем,  сам себе является умом, а  с  другой
стороны,  не  подчинен инстинкту и должен сначала научиться  выполнять  свои
функции,  поставила  очень  многие  проблемы  на  совершенно  новую  основу.
Существование двигательного центра, который работает посредством подражания,
объясняет  сохранение  "существующего порядка"  в  пчелиных  ульях, колониях
термитов  и   муравейниках.  Руководствуясь  подражанием,   одно   поколение
формируется  в полном соответствии с  моделью другого.  Здесь  не может быть
никаких  перемен,  никакого отхода  от  модели. Но "подражание" не объясняет
того, каким образом  возник такой порядок.  Мне очень хотелось поговорить  с
Гурджиевым  об этом и о многих  других предметах;  но Гурджиев  уклонялся от
подобных  разговоров,  переводя  их  на человека  и  на  конкретные проблемы
самоизучения.

     В  дальнейшем  многое  стало мне  ясным  благодаря той идее, что каждый
центр  -  это  не  только  движущая  сила,  но  и "воспринимающий  аппарат",
работающий в качестве  приемника различных влияний, иногда очень отдаленных.
Когда  я подумал о том, что было сказано  о войнах, революциях, переселениях
народов  и  т.п.,  когда я представил  себе  картину того,  как  массы людей
находятся  под  властью  влияний  планет,  я  понял  нашу  главную  ошибку -
определять  действия людей как индивидуальные.  Мы  полагаем,  что  действия
индивида возникают в нем самом, и не представляем себе, что "массы"  состоят
из автоматов, повинующихся  внешним  воздействиям, что они действуют не  под
влиянием  воли,  сознания  или склонностей индивидов, а в результате внешних
стимулов, приходящих, возможно, из очень далеких сфер.

     -  Могут  ли  инстинктивные  и  двигательные  функции   находиться  под
управлением двух разных центров? - спросил я как-то Гурджиева.

     - Могут,  -  сказал  Гурджиев, - и к ним  нужно  прибавить еще  половой
центр. Это три центра нижнего  этажа. Половой  центр является нейтрализующим
по  отношению  к   инстинктивному   и  двигательному.  Нижний   этаж   может
существовать самостоятельно,  потому  что находящиеся в нем три центра  суть
проводники  трех  сил.  Мыслительный  и  эмоциональный  центры  не  являются
необходимыми для жизни.

     - Какой же из них активен, а какой пассивен в  нижнем  этаже? - спросил
я.

     -  Их роли  меняются, - ответил Гурджиев. -  В один момент двигательный
центр  активен,  а  инстинктивный  пассивен; в другой  момент  инстинктивный
активен, а двигательный  пассивен. Вы должны найти примеры обоих состояний в
себе  самом.  Но  кроме разных  состояний существуют также и  разные типы. У
некоторых людей  более активен двигательный центр, у других - инстинктивный.
Однако  ради удобства  рассуждений, особенно вначале, когда  важно объяснить
только  принципы,  мы  принимаем  их  за  один центр  с  разными  функциями,
находящимися на одном уровне. Если вы возьмете мыслительный, эмоциональный и
двигательный центры, все они будут работать  на разных уровнях. Двигательный
же и инстинктивный находятся на одном уровне. Позже вы поймете, что означают
эти уровни и от чего они зависят.

ГЛАВА 7

     Достижимо  ли "космическое  сознание"? - Что такое  сознание? -  Вопрос
Гурджиева о  том,  что  мы замечаем при самонаблюдении.  -  Наши  ответы.  -
Замечание Гурджиева о том, что  мы пропустили  самое важное.  - Почему мы не
замечаем, что  помним  себя?  -  Что-то  "наблюдает",  "думает",  "говорит".
Попытки вспомнить себя.  - Пояснения Гурджиева. - Значение новой проблемы. -
Наука  и философия.  -  Наши  переживания.  - Попытки разделить внимание.  -
Первые ощущения намеренного вспоминания себя. - Что мы помним из прошлого? -
Дальнейшие переживания. - Сон в бодрствующем состоянии. - Пробуждение. - Что
просмотрела  европейская психология? - Различия в понимании идеи сознания. -
Изучение человека идет параллельно изучению  мира. - За законом трех следует
закон семи,  или  закон  октав. - Отсутствие  непрерывности  в  вибрациях. -
Октавы.  -   Гамма   семи  тонов.  -  Закон  "интервалов".  -  Необходимость
дополнительных  толчков.  - Что  происходит  при  отсутствии  дополнительных
толчков? - Чтобы делать,  надо уметь контролировать "дополнительные толчки".
-   Подчинение  октавы.  -  Внутренние  октавы.  -   Органическая  жизнь   в
"интервале". - Влияние  планет. - Боковая  октава "соль-до". - Значение  нот
"ля", "соль", "фа". - Значение нот "до" и  "си". - Значение нот "ми" и "ре".
- Роль органической жизни в изменении поверхности земли.
 
 

     Однажды  в разговоре с  Гурджиевым я  спросил, считает ли он  возможным
достижение "космического  сознания" не только на  короткий миг, но  на более
долгий период.  Я  понимал выражение  "космическое сознание" в  смысле более
высокого сознания, доступного  человеку, как я писал в  своей книге "Tertium
Organum".

     -  Не знаю, что вы называете "космическим сознанием", отвечал Гурджиев.
-  Это  неясный и неопределенный термин;  любой человек  может обозначить им
все, что ему понравится. В большинстве случаев то, что называют "космическим
сознанием",  -   просто   фантазия,  ассоциативные   мечтания,  связанные  с
усилившейся работой эмоционального центра. Иногда это состояние приближается
к экстазу:  но чаще оно оказывается субъективным переживанием эмоционального
типа на уровне сна. Даже если мы не будем касаться этого вопроса, прежде чем
говорить  о  "космическом  сознании", следует  выяснить, что такое  сознание
вообще. Как же вы определяете сознание?

     -  Считается, что  сознание  не  поддается  определению,  сказал  я.  -
Действительно,  как  можно его  определить, если это внутреннее качество?  С
обычными  средствами,  которые находятся  в  нашем распоряжении,  невозможно
доказать присутствие сознания в другом человеке. Мы знаем его только в себе.

     - Все это чепуха, - заявил Гурджиев, - обычная научная софистика.  Пора
вам  от нее избавиться.  В том,  что вы  сказали, верно только одно:  что вы
можете  узнать сознание только  в  себе.  Заметьте,  что я  говорю:  "можете
узнать", потому что узнать его вы можете только в том случае, если имеете. А
если у вас его  нет, вы в состоянии узнать об этом лишь впоследствии. Я хочу
сказать, что когда сознание вернется к вам, вы обнаружите,  что его долго не
было, и сумеете найти или припомнить тот момент, когда оно  исчезло  и вновь
появилось. Вы сможете также определить моменты, когда вы находились ближе  к
сознанию и  дальше  от  него.  Но,  наблюдая  себя  и  отмечая  появление  и
исчезновение сознания, вы неизбежно обнаружите один факт, которого сейчас не
видите и не  признаете. Этот  факт заключается  в том,  что моменты сознания
очень   кратки   и   разделены   длительными   интервалами   бессознательной
механической   работы  машины.   Тогда   вы  увидите,   что  можете  думать,
чувствовать, действовать, говорить, работать, не  сознавая  этого. И если вы
научитесь видеть в себе  моменты сознания и длительные периоды механичности,
вы  так же  безошибочно  будете  видеть, когда другие  люди  сознают то, что
делают, а когда - нет.

     "Ваша главная ошибка состоит в том, что вы думаете, будто уже обладаете
сознанием,  что  оно   обычно  или  постоянно  присутствует,  или  постоянно
отсутствует. На самом деле сознание - это такое качество,  которое постоянно
меняется. Сейчас оно есть, и  вот его уже нет. И существуют разные степени и
уровни сознания. Как сознание,  так и  его разные уровни необходимо понять в
самом себе посредством ощущения, так сказать, почувствовав его вкус. Никакие
определения  в этом  случае  не помогут; да  они  и  невозможны, пока  вы не
поймете,  что  именно вам  нужно  определить.  Наука  и философия  тоже не в
состоянии определить сознание, потому что  они хотят определить его там, где
его не существует. Необходимо различать сознание от  возможности сознания. У
нас есть  только  возможность  сознания и редкие его  вспышки. Поэтому мы не
можем определить, что такое сознание."
 
 

     Я не могу утверждать, что все сказанное о  сознании сразу же стало  для
меня ясным. Но одна из последующих бесед  объяснила мне принципы, на которых
основывались доводы Гурджиева.

     Как-то  случилось,  что  в  начале встречи  Гурджиев  задал вопрос,  на
который должны  были  по  очереди  ответить все  присутствующие.  Вопрос был
таков:  "Какую  вещь,  замеченную  при  самонаблюдении,  вы  считаете  самой
важной?"

     Некоторые   из   присутствующих   сказали,   что   во   время   попыток
самонаблюдения они  с особой силой ощутили поток  непрерывно текущих мыслей,
остановить  который   оказалось  невозможно.  Другие  говорили  о  трудности
различения работы одного  центра от  работы  другого.  Я, видимо, не  совсем
понял  вопрос или отвечал на свои собственные мысли,  потому что сказал, что
больше всего  меня в  данной системе поразила  ее  целостность, напоминающая
целостность "организма", связи каждого  из  ее элементов с другими, а  также
совершенно новое  значение  слова  "знать", которое подразумевает  не только
идею  познания  той  или  иной  вещи,  но  и  связь между  ней и  остальными
элементами.

     Гурджиева наши ответы явно  разочаровали. Знакомый  с  его поведением в
подобных обстоятельствах, я понимал, что он ожидает от нас указания на нечто
определенное, что мы или просмотрели, или не сумели Понять.

     - Никто из вас не заметил самой  важной вещи, на которую я обратил ваше
внимание, - сказал  он. -  Иначе  говоря, никто из вас не заметил, что вы не
помните себя (эти  слова он особо подчеркнул). Вы  не чувствуете себя, вы не
осознаете  себя.  В вас "что-то наблюдает" - совершенно так же, как  "что-то
говорит", "думает", "смеется". Вы не  чувствуете: "Я наблюдаю", "Я замечаю",
"Я вижу". У вас по-прежнему что-то "заметно", "видно"... Чтобы по-настоящему
наблюдать себя, человек в первую  очередь должен  помнить себя (эти слова он
опять подчеркнул). Старайтесь вспомнить себя, когда  вы наблюдаете за собой,
и  позднее расскажите  мне о результатах.  Только те  результаты будут иметь
какую-то ценность,  которые сопровождаются вспоминанием  себя. Иначе вы сами
не существуете в своих наблюдениях.  А  чего  стоят в таком случае все  ваши
наблюдения?

     Эти слова Гурджиева заставили меня о многом подумать.  Мне  показалось,
что они дают ключ  ко всему, что он говорил прежде о сознании. Но я решил не
делать никаких выводов, а стараться вспоминать себя во время самонаблюдения.

     Самые  первые попытки показали мне, насколько это  трудно.  Вспоминание
себя не  дало никаких результатов, кроме  одного: оно  показало  мне, что  в
действительности мы никогда себя не помним.

     -  Чего  же  вам  еще  нужно? -  сказал  Гурджиев. -  Это  очень важное
заключение. Люди, которые знают это (он произнес эти слова с ударением), уже
знают многое. Вся беда в том, что на  самом  деле никто этого не знает. Если
вы спросите человека, помнит ли он себя, он, конечно, ответит утвердительно.
Если вы скажете ему,  что он не  помнит себя, он или рассердится, или сочтет
вас  полнейшим  глупцом.  На  этом  основана  вся  жизнь,  все  человеческое
существование, вся  человеческая слепота. Если  человек по-настоящему знает,
что он не помнит себя, он уже близок к пониманию своего бытия.

     Все, что сказал  Гурджиев, все, что  я  продумал  сам, особенно то, что
показали мне  попытки вспомнить себя,  вскоре убедило  меня  в  том,  что  я
столкнулся  с  совершенно  новой  проблемой,  на которую  не  обратили  пока
внимания ни наука, ни философия.

     Но  прежде  чем   делать  выводы,  я  попробую  описать  свои   попытки
вспоминания себя.  Первое впечатление состояло в  том, что попытки вспомнить
себя, говорить: "Я иду, я делаю", постоянно ощущать это "Я"  - останавливают
мысль. Когда я ощущал "Я", мне нельзя было ни думать, ни разговаривать; даже
ощущения становились затуманенными.  Кроме  того,  вспоминать себя  подобным
образом можно в течение очень короткого времени.

     Ранее  я  проделал  несколько  опытов приостановки  мысли  по  методам,
упоминаемым в книгах о  практике йоги.  Такое описание  имеется, например, в
книге Эдварда  Карпентера "От Адамова Пика до  Элефанты", хотя оно  довольно
общо. Мои первые попытки вспоминать  себя напомнили  мне как раз  эти опыты.
Фактически все было тем же самым - с той  только разницей, что при остановке
сознания  и  мыслей  внимание  полностью  поглощено  усилиями  не  допускать
возникновения  новых  мыслей,  тогда   как  при  вспоминании  себя  внимание
разделяется, и  одна его часть направлена к  такому  же усилию, а другая - к
ощущению себя.

     Поняв  эту  особенность, я  смог  прийти к некоторому,  возможно, очень
неполному   определению  "вспоминания  себя",   которое,  тем  не  менее,  в
практическом отношении оказалось очень полезным.

     Я  говорю о разделенном внимании,  характерной  черте вспоминания себя.
Оно представилось мне следующим образом.

     Когда  я  что-то  наблюдаю, мое  внимание  направлено  на.  наблюдаемый
объект, и его можно изобразить стрелкой:

     Я -----> наблюдаемое явление

     А  когда   я   стараюсь  одновременно  вспоминать  себя,  мое  внимание
направлено и на объект, и на самого себя. Появляется вторая стрелка:

     Я <-----> наблюдаемое явление

     Определив  этот  факт,  я  понял,  что  проблема  состоит в том,  чтобы
направить внимание  на себя,  не ослабляя и не суживая внимание, которое при
этом  направлено  и  на  другой  объект. Причем этот  "другой объект"  может
находиться как внутри, так и вне меня.

     Уже  первые  попытки  такого  разделения  внимания  показали,  что  оно
возможно. Вместе с тем, я осознал две вещи.

     Во-первых, что  вспоминание  себя,  результат этого  метода,  не  имеет
ничего общего с "самоощущением" или  "самоанализом". Это было новое и весьма
интересное состояние со странно знакомым привкусом.

     Во-вторых,  что  моменты вспоминания  себя случаются  в  жизни, хотя  и
редко.  Намеренное создание этих  моментов  вызывало  чувство новизны, но  в
действительности они были  знакомы  мне  с раннего детства. Они возникали  в
непривычной обстановке или на новом месте, среди незнакомых людей, например,
во время путешествия, когда вдруг оглядываешься по сторонам и говоришь себе:
"Как странно! Вот я!" Или  же они являлись в очень эмоциональные моменты,  в
минуты опасности,  в  такие  мгновения, когда необходимо не потерять голову,
когда человек как бы  слышит  собственный голос, видит и наблюдает  себя  со
стороны.

     Я увидел с полной ясностью, что мои первые воспоминания о жизни - очень
ранние - были моментами вспоминания себя. Это раскрыло мне и. многое другое.
Именно: я  увидел, что по-настоящему  помню только те  моменты  прошлого, во
время которых  я вспоминал  себя.  О других моментах я  только знаю, что они
имели место, но не  могу  полностью  оживить их,  пережить вновь. А моменты,
когда я вспоминал себя, были живыми и  почти не отличались  от настоящего. Я
все еще побаивался переходить  к выводам, но уже видел, что  стою  на пороге
крупного открытия.  Меня всегда удивляла  слабость  и  недостаточность нашей
памяти - сколь многое теряется! Так или иначе, в  этом факте заключалась для
меня  главная бессмыслица жизни. Зачем так много переживаний, если потом они
забудутся?  Кроме  того,  в  забывании было  что-то  от  деградации. Человек
ощущает  нечто, кажущееся  ему  значительным, думает,  что никогда  о нем не
забудет; но вот  проходят год или два -  и от пережитого ничего не остается.
Теперь я выяснил, почему  так обстоит дело, почему  иначе и быть  не  может.
Если наша  память  хранит  по-настоящему  живыми  только моменты вспоминания
себя, ясно, почему она так бедна.

     Все это я понял в первые дни. Позднее, когда я начал учиться разделению
внимания, я увидел, что вспоминание себя дает удивительные ощущения, которые
естественным путем, сами по себе, приходят очень  редко  и  в исключительных
условиях. Так,  например,  в  то  время  мне нравилось бродить  вечерами  по
Петербургу и "ощущать" его дома и улицы. Петербург  полон странных ощущений.
Дома, особенно старые, совершенно живые: я только что не мог разговаривать с
ними. В  этом не  было ничего  от  "воображения". Я просто  ходил,  стараясь
вспоминать себя, и глядел вокруг; ощущения приходили сами собой.

     Позже я точно таким же  образом открыл много неожиданного; но об этом я
поговорю дальше.

     Как-то  раз я шел по Литейному проспекту к Невскому и,  несмотря на все
усилия, не  мог сосредоточиться на вспоминании  себя. Шум,  движение  -  все
отвлекало меня; ежеминутно я  терял нить внимания, находил ее и вновь терял.
Наконец я почувствовал  своеобразное  комическое раздражение к самому себе и
свернул  на улицу влево,  твердо  решив удерживать внимание  на том,  что  я
должен вспоминать  себя, хотя бы  до  тех  пор, пока  не дойду до  следующей
улицы. Я дошел до Надеждинской, не теряя нити внимания, разве только упуская
ее на короткие мгновенья; потом  снова повернул  к Невскому. Я понял, что на
тихих улицах мне легче  не  отвлекаться  от  линии  мысли, и  поэтому  решил
испытать  себя на более шумных. Я дошел до Невского, все  еще  помня себя, и
начал испытывать состояние внутреннего  мира  и  доверия,  которое  приходит
после  больших  усилий  подобного  рода.  Сразу же  за  углом,  на  Невском,
находилась табачная лавка, где для меня готовили папиросы. Продолжая помнить
себя,  я  зашел  туда  и  сделал заказ.  Через  два  часа  я  пробудился  на
Таврической, т.е.  далеко  от первоначального места. Я ехал  на  извозчике в
типографию.  Ощущение  пробуждения  было  необыкновенно  живым.  Могу  почти
утверждать,  что  я  пришел  в  себя!  Я  сразу  вспомнил все:  как  шел  по
Надеждинской, как вспомнил себя, как подумал о папиросах, как при этой мысли
будто бы сразу упал и погрузился в глубокий сон.

     В  то же  время,  погруженный  в сон,  я  продолжал выполнять  какие-то
обычные и  намеренные  действия.  Вышел  из  табачной  лавки,  зашел  в свою
квартиру на Литейном, позвонил по телефону в типографию. Написал два письма.
Опять  покинул дом,  дошел  до  Гостиного двора  по левой стороне  Невского,
собираясь идти  на Офицерскую, но потом передумал, так как  становилось  уже
поздно. Взял  извозчика  и отправился на Кавалергардскую,  в  типографию. По
пути,  пока  ехал   по  Таврической,  я  начал   ощущать  какую-то  странную
неловкость, будто  что-то забыл.  И внезапно  вспомнил, что забыл напоминать
себя.
 
 

     О своих  наблюдениях и выводах я  говорил с  членами нашей  группы,  со
своими друзьями по литературной работе, с другими людьми.  Я говорил им, что
здесь находится  центр тяжести  всей системы и работы  над собой, что теперь
работа над  собой  -  это не  пустые слова,  а реальное, глубоко осмысленное
явление,  благодаря которому  психология  становится  точной  и одновременно
практической наукой.  Я сказал, что европейская и западная психология прошла
мимо  факта  колоссальной  важности, именно,  что мы не помним  себя, что мы
живем, действуем и рассуждаем в глубоком сне. Это не метафора, а  абсолютная
реальность; вместе с  тем, мы способны,  если  сделаем  достаточное  усилие,
вспоминать себя - мы в состоянии пробудиться.

     Меня поразило, как по-разному восприняли этот факт члены нашей группы и
люди, к ней не принадлежащие.  Члены группы поняли, хотя и не сразу,  что мы
соприкоснулись   с   "чудом",   с  чем-то  "новым",  никогда  и   нигде   не
существовавшим.  Другие  этого  не   поняли  и  отнеслись  к  факту  слишком
легковесно,  а то и  принялись доказывать мне, что такие теории существовали
раньше.

     А.Л.Волынский,  с  которым  я часто встречался и много  беседовал после
1909 года и чьи мнения я  очень высоко ценил,  не  нашел в идее "вспоминания
себя" ничего такого, что не было бы уже известно.

     - Это  апперцепция, - заявил он. -  Читали "Логику"  Вундта? Вы найдете
там  его  последнее  определение апперцепции, как  раз то  самое, о  чем  вы
говорите. "Простое наблюдение" -  это перцепция,  восприятие. "Наблюдение со
вспоминанием себя",  как вы это  называете, -  апперцепция.  Вундт, конечно,
знал об этом.

     Я не  стал спорить с Волынским, а прочел Вундта, и, конечно, то, о  чем
писал Вундт, оказалось совершенно не тем, о чем  я говорил Волынскому. Вундт
близко подошел к этой идее; но и другие подошли к ней так же близко, а затем
двинулись в другом направлении. Он не понял значительности идеи, скрытой  за
его мыслями  о разных формах восприятия, а не поняв этого, конечно, не сумел
увидеть того, что идея отсутствия сознания и  возможности намеренно  создать
такое состояние должна  была занимать в его мышлении  центральное положение.
Мне  только показалось странным, что  Волынский не  смог  ничего понять даже
тогда, когда я указал ему на это.

     Впоследствии  у  меня   сложилось   убеждение,  что  эта   идея  скрыта
непроницаемой завесой  для  многих  людей,  весьма интеллигентных  в  других
отношениях. Еще позже я увидел, почему это так.
 
 

     Когда Гурджиев на следующий раз приехал из Москвы, он обнаружил, что мы
погружены и эксперименты по вспоминанию себя и в дискуссии, посвященные этим
экспериментам. Но на первой лекции он заговорил о другом:

     -  В  правильном  знании  изучение  человека  должно  идти  параллельно
изучению мира, а  изучение мира - параллельно изучению человека. Законы одни
и  те  же - и  для мира, и  для  человека. Усвоив  принципы какого-то одного
закона,  мы должны искать его проявление одновременно  в мире и в  человеке.
Однако некоторые законы легче наблюдать  в мире, а  некоторые  - в человеке.
Поэтому  в  одних  случаях  лучше  начинать с  мира,  а затем  переходить  к
человеку, в других же случаях лучше начинать с человека и переходить к миру.

     "Такое параллельное  изучение  мира  и человека  показывает  изучающему
фундаментальное единство всего, помогает находить аналогии в явлениях разных
порядков.

     "Число фундаментальных законов, управляющих всеми процессами в мире и в
человеке, очень невелико. Разные сочетания немногих элементарных сил создают
все кажущееся многообразие явлений.

     "Для того чтобы понять механику вселенной, необходимо разложить сложные
явления на эти элементарные силы. "Первый фундаментальный закон  вселенной -
закон трех  сил, или  трех принципов,  или, как  его часто  называют, "закон
трех".  Согласно этому закону, каждое действие, каждое явление во всех мирах
без исключения является  результатом  одновременного  действия  трех  сил  -
положительной, отрицательной и нейтрализующей. Об этом мы  уже говорили; и в
будущем нам придется возвращаться к этому закону на каждом этапе изучения.

     "Следующий фундаментальный закон вселенной  - это закон семи, или закон
октав.

     "Чтобы  понять смысл  этого закона,  необходимо рассматривать вселенную
как состоящую из вибраций. Эти вибрации происходят во всех видах, аспектах и
плотностях материи,  составляющих вселенную, от самых тонких до самых грубых
ее  проявлений;  они  исходят из  разных  источников и продолжаются в разных
направлениях,  пересекаясь  друг  с другом, сливаясь, усиливаясь, ослабевая,
препятствуя друг другу и т.д.

     "Отметим  в  этой  связи, что, согласно  принятым на  Западе  взглядам,
вибрации  непрерывны.  Это означает,  что  вибрации  считают  развивающимися
беспрепятственно  по  восходящей  или  нисходящей  линии,  -пока  продолжает
действовать   сила   первоначального   импульса,   вызвавшего   вибрацию   и
преодолевающего  сопротивление  среды,  в которой эта  вибрация  происходит.
Когда сила импульса иссякнет, а противодействие среды возьмет верх, вибрации
естественно замирают  и прекращаются. Но пока этот момент не достигнут, т.е.
не началось естественное ослабевание,  вибрации  развиваются  однообразно  и
постепенно,  а при отсутствии противодействия могут длиться бесконечно. Одно
из фундаментальных положений нашей физики - это непрерывность вибраций, хотя
данное  положение не было  точно сформулировано,  поскольку  его  никогда не
ставили под  сомнение. В некоторых  новейших теориях это  положение начинает
колебаться. Тем не менее, физика еще очень далека от правильных воззрений на
природу  вибраций  или того, что соответствует нашим  концепциям вибраций  в
реальном мире.

     "В этом случае точка  зрения  древнего знания противоречит точке зрения
современной науки,  ибо в основу понимания  вибраций древнее знание полагает
принцип отсутствия непрерывности вибраций.

     "Принцип отсутствия непрерывности вибраций выражает характерный признак
всех  вибраций  в природе,  возрастающих или нисходящих: они развиваются  не
однообразно, а с  периодическими ускорениями и замедлениями. Этот принцип мы
сформулируем еще более точно, если скажем, что сила первоначального импульса
действует в  вибрациях не однообразно, а как бы попеременно - то сильнее, то
слабее. Сила  импульса  действует,  не  изменяя своей  природы,  и  вибрации
развиваются  правильно   лишь   в   течение   некоторого  времени,   которое
определяется  природой  импульса,  средой,  условиями  и  так  далее.  Но  в
известный  момент  в  этом  процессе  происходит  особого  рода перемена,  и
вибрации  перестают,  так сказать, повиноваться импульсу, на  короткое время
замедляются  и  до известной степени  меняют свою  природу или  направление;
например,  возрастающие  вибрации  в  известный  момент  начинают  медленнее
возрастать, а нисходящие - медленнее  затухать. После этого замедления как в
процессе  возрастания, так  и в процессе  затухания вибрации  возвращаются в
свое прежнее русло  и в течение некоторого времени возрастают  или  затихают
однообразно -  до известного момента, когда в  их  развитии вновь происходит
задержка. В этой связи  знаменательно, что периоды однообразных колебаний не
равны, а периоды замедления  вибраций  не симметричны: один из  них  короче,
другой длиннее.

     "Для  того,  чтобы  предопределить  эти   моменты  замедления,  вернее,
перерывов в возрастании и затухании вибраций,  линии  их развития  делят  на
периоды, соответствующие  удвоению  или уменьшению  вдвое  числа вибраций  в
данный промежуток времени.

     "Представим  себе  линию  возрастающих  вибраций; возьмем  их  в  такой
момент, когда они вибрируют со  скоростью тысячи колебаний  в секунду. Через
некоторое время число их удваивается, т.е. доходит до двух тысяч:

     1000. ____________________________________ .2000

     "Было установлено, что в  этом интервале вибраций между данным числом и
числом,  вдвое  большим, существует два места,  где  происходит замедление и
нарастание  вибраций.  Одно  из них находится  около начала, но  не  в самом
начале; а  второе расположено почти  в самом конце. Это обстоятельство можно
изобразить примерно так:

     1000. ___________ . _____________ . ______ .2000

     "Законы,  управляющие  замедлением  или  отклонением  вибраций  от   их
первоначального направления, были известны древней науке и включены в особую
формулу,  или  диаграмму, сохранившуюся  до  нашего времени. В  этой формуле
период  удвоения  вибраций  был  разделен  на  восемь  неравных  ступеней  в
соответствии  с  темпом  возрастания  вибраций.  Восьмая  ступень  повторяет
первую, но с удвоенным числом вибраций. Этот период удвоения вибраций  между
данным  числом  и удвоенным  называется октавой, т.е. периодом, состоящим из
восьми членов.

     "Принцип деления периода  удвоения вибраций на  восемь  неравных частей
основан  на  наблюдениях  неравномерности  возрастания  вибраций  в  октаве;
отдельные  "ступени"  октавы  показывают  ускорение  или замедление в разные
моменты ее развития.

     "В облачении этой  формулы идеи октавы  передавались из рук в  руки, от
учителя к ученику, от одной школы к другой. В  очень отдаленные времена одна
из этих школ нашла возможным применить формулу к  музыке. Таким образом была
получена музыкальная гамма семи  тонов,  известная с глубочайшей  древности,
затем забытая, а впоследствии опять открытая, или "найденная".

     "Гамма семи тонов есть формула космического закона, полученная древними
школами и  примененная к музыке. Однако, если  мы  будем  изучать проявление
закона  октав в  вибрациях  других  родов, мы обнаружим,  что  закон повсюду
остается  одним и  тем же; что свет, тепло, химические, магнитные  и  другие
вибрации  подчиняются  тому  же  закону, что и  звуки.  Например,  в  физике
известна  цветовая  шкала, в  химии - периодическая система  элементов,  без
сомнения, тесно связанная с принципом  октав, хотя эта связь  еще не  вполне
ясна науке.

     "Изучение   музыкальной  гаммы  семи  тонов  дает  хорошую  основу  для
понимания космического закона октав.

     "Вновь  возьмем   восходящую   октаву,  в  которой   частота   вибрации
возрастает. Предположим, что октава начинается с тысячи колебаний в секунду.
Обозначим эту тысячу колебаний нотой "до". Колебания растут, т.е. частота их
увеличивается.  В  том пункте, где  она  достигнет  двух тысяч  колебаний  в
секунду, будет второе "до", т.е. "до" следующей октавы,

     до ________________________________________ до

     "Период между  первым и  следующим "до",  т.е. октава, делится  на семь
неравных частей, потому что частота колебаний нарастает неравномерно.

     до __ ре __ ми __ фа __ соль __ ля __ си __ до

     "Соотношение высоты нот, или частоты колебаний будет следующим:

     "Если принять "до" за единицу,  тогда "ре" будет составлять 9/8, "ми" -
5/4, "фа" - 4/3, "соль" - 3/2, "ля" 5/3, "си" - 15/8, "до" - 2.

     1 9/8 5/4 4/3 3/2 5/3 15/8 2 до ре ми фа соль ля си до

     "Разница  в ускорении, или  повышение  в нотах, или различие  в  тонах,
будет следующей:

     Между "до" и "ре" 9/8 : 1 = 9/8 " "ре" и "ми" 5/4 : 9/8 = 10/9 " "ми" и
"фа" 4/3 : 5/4 = 16/15 (замедление роста) "  "фа" и "соль" 3/2 : 4/3 = 9/8 "
"соль" и "ля" 5/3 : 3/2 = 10/9 " "ля" и "си" 15/8 : 5/3  = 9/8 " "си" и "до"
2 : 15/8 = 16/15 (новое замедление)

     "Различия  между   нотами,   или  различия  в  их   высоте,  называются
интервалами.  Мы  видим,  что существует  три вида интервалов в октаве: 9/8,
10/9, 16/15, которые  в  целых числах соответствуют величинам 405, 400, 384.
Наименьший интервал 16/15 встречается между "ми" и "фа" и между "си" и "до".
Как раз в этих местах происходит замедление октавы.

     "По отношению к  музыкальной гамме в семь тонов считается  общепринятым
(теоретически),  что между каждыми двумя нотами существуют  два полутона, за
исключением интервалов "ми-фа"  и "си-до", где  имеется только один полутон;
считается, что там один полутон выпадает.

     "Таким образом, получаются двадцать нот, из которых восемь основных:

     до, ре, ми, фа, соль, ля, си, до

     и двенадцать промежуточных, по две между каждыми из следующих двух нот:

     до-ре, ре-ми, фа-соль, соль-ля, ля-си,

     и по одной между каждыми из следующих двух нот:

     ми-фа, си-до.

     "Но  на  практике,  т.е.  в  музыке,  вместо  двенадцати  промежуточных
полутонов берется только пять, т.е. по одному полутону между:

     до-ре, ре-ми, фа-соль, соль-ля, ля-си.

     "Между "ми"  и  "фа",  а  также между "си"  и  "до"  полутон вообще  не
берется.

     "Итак,  строение музыкальной гаммы семи  тонов  дает схему космического
закона  "интервалов",  или  отсутствующих  полутонов.  А  когда  об  октавах
говорится только в  "космическом"  или "механическом"  смысле, "интервалами"
называются только промежутки между "ми" и "фа", и "си" и "до".
 
 

     "Если мы полностью осмыслим закон октав, он  даст нам совершенно  новое
объяснение  жизни  в  целом,  прогресса и  развития явлений  на  всех планах
вселенной,  доступных  нашему  пониманию.  Этот  закон объясняет,  почему  в
природе  нет прямых  линий, а также то, почему мы  не способны ни думать, ни
что-нибудь делать, почему  все для нас  - только  мысль,  почему с нами  все
случается - и обычно случается особым образом, противоположным тому, чего мы
хотим   или  ожидаем.   Все  это  -  явные  и   непосредственные   следствия
"интервалов", или замедлений в развитии вибраций.

     "Что же в  точности происходит в момент замедления вибрации? Отклонение
от  первоначального направления.  Октава начинается в направлении, указанном
стрелкой:

     ДО РЕ МИ --------

     "Но  между "ми" и "фа"  происходит  отклонение: линия  начинает  менять
направление:

     ДО РЕ МИ -------- ФА
     СОЛЬ
     ЛЯ
     СИ

     и  через  "фа",  "соль",   "ля"   и  "си"   идет  книзу,  под  углом  к
первоначальному направлению, указанному  первыми тремя нотами.  Между "си" и
"до" появляется второй  "интервал" новое  отклонение и  дальнейшее изменение
направления:

     ДО РЕ МИ -------- ФА
     СОЛЬ
     ЛЯ
     СИ |
     |
     | ДО
     |

     "Следующая октава дает более заметное  отклонение, а следующая за ней -
еще более  явственное, так  что линия октав  может  в  конце концов  сделать
полный поворот и идти в направлении, противоположном первоначальному:

          "Развиваясь далее,  линия  октав, или  линия  развития  вибраций, может
вернуться к  своему первоначальному  направлению,  иными  словами, совершить
полный круг.

     "Этот закон  показывает, почему в  нашей деятельности никогда не бывает
прямых линий, почему, начав делать  что-то одно, мы постоянно делаем  что-то
совершенно  иное,  нередко  противоположное  первому,  хотя  сами  этого  не
замечаем и продолжаем думать, что делаем то самое, что начали.

     "Все эти и многие другие вещи  можно объяснить  с помощью  закона октав
вместе с  пониманием роли  и значения "интервалов", которые то и дело меняют
развитие  силы, направляют ее по ломаной  линии,  поворачивают, превращают в
"собственную противоположность" и так далее.

     "Такой ход событий, т.е. перемену направления, можно наблюдать во всем.
После  периода энергичной деятельности, или  сильной эмоции, или правильного
понимания,  наступает  реакция;  работа становится нудной  и утомительной: в
чувство вкрадываются элементы  усталости  и  безразличия; вместо правильного
мышления  начинаются  поиски  компромиссов, подавление трудных  проблем  или
бегство  от  них.  Но линия продолжает развиваться,  хотя  уже  и не  в  том
направлении,   что  вначале.   Работа   становится   механической,   чувство
ослабевает,  снижается  до  уровня  обыденных  событий,   мысль   становится
догматической,  буквальной.  Так продолжается  некоторое время, затем  опять
наступает  реакция,  происходит остановка и  новое отклонение. Развитие силы
может  продолжаться,  а  работа, начатая  с великим  рвением и  энтузиазмом,
становится  обязательной  и  бесполезной  формальностью;  в  чувство  входит
множество  посторонних  элементов:  беспокойство,  утомление,   раздражение,
враждебность;  мысль  движется по кругу, повторяя  то, что уже  известно,  и
найти выход из этого положения становится все труднее и труднее.

     "То же самое  происходит во всех областях  человеческой деятельности. В
литературе, науке, философии, в религии, в индивидуальной и, прежде всего, в
общественной  жизни, в политике  можно наблюдать,  как  линия  развития  сил
отклоняется  от первоначального направления  и спустя некоторое время идет в
противоположном направлении, по-прежнему сохраняя за собой прежнее название.
Изучение истории с этой  точки зрения раскрывает удивительные факты, которые
механическое человечество  не  желает  замечать.  Пожалуй, самые  интересные
примеры перемены  направления можно  найти  в  истории  религий,  особенно в
истории  христианства, если изучать ее беспристрастно. Подумайте,  как много
поворотов  сил должно  было случиться от Евангелия, проповедовавшего любовь,
до  инквизиции;  или  от  аскетов  первых   веков,  изучавших  эзотерическое
христианство, до схоластов, вычислявших, сколько  ангелов может  поместиться
на острие иголки.

     "Закон октав  объясняет многие явления  в  нашей жизни,  которые  иначе
понять невозможно.

     "Первое - это принцип отклонения сил.

     "Второе - тот  факт. что в этом мире ничто не стоит на одном  месте, не
остается тем, чем было; все движется, все куда-то перемещается, все меняется
и неизбежно или развивается,  или идет вниз, ослабевает и вырождается, иными
словами, все движется или по восходящей, или по нисходящей линии октав.

     "И  третье -  что  в  развитии восходящих и нисходящих октав  постоянно
происходят флюктуации - подъемы и падения.

     "Пока мы  говорили в  основном  об  отсутствии непрерывности вибраций и
отклонениях   сил.   Теперь  нам  необходимо  понять  два  других  принципа:
неизбежность  подъема или  падения  в  каждой  линии  развития  сил, а также
необходимость  периодических флюктуаций,  т.е. подъемов  и  падений  в любой
линии, восходящей или нисходящей.

     "Ничто  не   в   состоянии  развиваться,  оставаясь  на  одном  уровне.
Восходящая  или нисходящая линия  есть неизбежное космическое условие любого
действия. Мы не  понимаем  и не  видим этого, не  видим, что  на  самом деле
происходит  вокруг и  внутри нас, или потому,  что не допускаем неизбежности
спада, когда нет подъема, или потому, что принимаем спад за подъем. Вот  две
причины  из числа фундаментальных условий нашего  самообмана.  Мы  не  видим
первого факта, потому что полагаем, что вещи могут долго пребывать  на одном
и том же уровне: и не видим второго факта, потому что подъемы там, где мы их
видим,  фактически  невозможны,  как  невозможно   увеличить  сознательность
механическими средствами.

     "Научившись различать восходящие и нисходящие октавы в жизни, мы должны
научиться различать подъем и падение в самих октавах. Какую бы область нашей
жизни  мы  ни  взяли,  мы  видим,  что ни  одно  из ее  явлений  не способно
оставаться одинаковым  и  постоянным: везде  и  во  всем  происходит как  бы
качание маятника,  везде и всюду волны  поднимаются и падают. Наша энергия в
том или  ином  направлении,  которая  внезапно  возрастает, а  потом  так же
внезапно  ослабевает, наше  настроение,  которое  становится то  "лучше", то
"хуже"  без  какой-либо видимой причины, наши  чувства, желания,  намерения,
решения  - все это то  и дело  проходит  через периоды подъема  или  упадка,
усиливается или ослабевает.

     "И  внутри  человека  существует,  пожалуй,  сотня  маятниковэ  которые
движутся туда  и  сюда. Эти подъемы и падения,  эти волнообразные флюктуации
настроений,  мыслей,  чувств,  энергии, решимости  -  все  это  суть периоды
развития сил между "интервалами" октав, равно как и сами "интервалы".

     "От закона  октав в его трех главных проявлениях зависят многие явления
как психологической природы, так и непосредственно связанные с нашей жизнью.
От закона октав зависит несовершенство и неполнота нашего знания во всех без
исключения сферах. Это происходит  потому, что мы начинаем  движение в одном
направлении, а потом, не замечая этого, продолжаем двигаться в другом."
 
 

     "Как уже было сказано, закон октав во всех его проявлениях был известен
древней науке.

     "Даже  наше  деление  времени,  т.е.  дней  недели,  на  рабочие дни  и
воскресенья  связано  с  теми  свойствами  и  внутренними  условиями   нашей
деятельности, которые  зависят от общего закона. Библейский миф о сотворении
мира в шесть дней и  о седьмом дне, в течение которого Бог отдыхал от трудов
своих, также является выражением закона октав или указанием на него,  хотя и
неполным.

     "Наблюдения, основанные  на  понимании закона  октав,  показывают,  что
"вибрации"  могут  развиваться разными способами.  В прерванных  октавах они
просто  начинаются и падают, исчезая или  поглощаясь другими, более сильными
вибрациями, которые их пересекают или идут в противоположных направлениях. В
октавах,  отклонившихся  от  первоначального направления,  природа  вибраций
изменяется, и они  дают результаты, противоположные тем, которых  можно было
ожидать вначале.

     "И  лишь   в  октавах  космического  порядка,  как  нисходящих,  так  и
восходящих,  вибрации развиваются последовательно и правильно, следуя в  том
же направлении, в каком были начаты.

     "Дальнейшие наблюдения показывают, что правильное и регулярное развитие
октав можно, хотя и  редко, наблюдать во  всех случаях жизни, в деятельности
природы и даже в деятельности человека.

     "Правильное  развитие октав зависит от  того, что кажется случайностью.
Иногда выходит так, что октавы,  идущие параллельно  данной, пересекающие ее
или сталкивающиеся с ней, тем или иным способом заполняют  ее  интервалы - и
этим   позволяют   колебаниям   данной   октавы   развиваться   свободно   и
безостановочно.  Наблюдение  за  такими  правильно  развивающимися  октавами
устанавливает следующий факт: если в нужный момент, т.е. в тот момент, когда
данная октава проходит  через  "интервал", она получает "добавочный толчок",
совпадающий  по  силе  и  характеру  с  ее   вибрациями,  то  октава   будет
беспрепятственно развиваться по первоначальному направлению, ничего не теряя
и не изменяя своей природы.

     "В таких случаях наблюдается существенное различие между восходящими  и
нисходящими октавами.  В восходящей октаве первый "интервал" возникает между
"ми"  и "фа". Если  в  этом пункте  добавляется необходимая  энергия, октава
будет  беспрепятственно  развиваться  до  "си";  но  между  "си"  и  "до" ей
потребуется  для  правильного  развития  гораздо  более  сильный  добавочный
толчок,  чем между "ми" и "фа", потому  что колебания октавы  в этом  пункте
достаточно  высоки, и, чтобы преодолеть  остановку ее  развития, потребуется
большая интенсивность толчка.

     "С другой стороны,  в нисходящей октаве крупнейший "интервал" возникает
в  самом  ее  начале,  сразу  же после  первого  "до",  и материал  для  его
заполнения  очень часто находится или в самом "до", или в боковых вибрациях,
вызванных  этим "до". По этой причине нисходящая октава развивается  гораздо
легче, чем восходящая; и, перейдя "си", она беспрепятственно достигает "фа",
где ей необходим "добавочный толчок",  хотя и  значительно более слабый, чем
первый "толчок" между "си" и "до".

     "В большой  космической  октаве,  которая  достигает  нас  в виде "луча
творения", можно видеть  первый полный пример  закона  октав.  Луч  творения
начинается с  Абсолютного. Абсолютное  -  это Все.  Все,  обладающее  полным
единством, полной волей, полным  сознанием, творит миры внутри себя, начиная
таким образом нисходящую  мировую октаву. Абсолютное являет собой "до"  этой
октавы.  Миры,  которые  Абсолютное  создает в себе, - это "си".  "Интервал"
между  "до"  и  "си"  заполнен  волей  Абсолютного.  Далее  процесс творения
развивается  силой  первоначального импульса и  "добавочного  толчка".  "Си"
переходит  в "ля", которым для нас является наш звездный  мир, Млечный Путь.
"Ля" переходит в "соль" - наше Солнце, Солнечная система. "Соль" переходит в
"фа"  - мир  планет.  И здесь между миром  планет и  нашей Землей появляется
"интервал". Это значит,  что  излучения планет,  несущие к  Земле  различные
влияния,  не  способны достигнуть  ее,  точнее,  не  воспринимаются  Землей,
которая их отражает. Для  того,  чтобы  заполнить "интервал", в  этом пункте
лучом творения  создан  особый  аппарат для  восприятия  и передачи влияний,
приходящих  от  планет.   Этот  аппарат  -  органическая   жизнь  на  Земле.
Органическая жизнь передает на Землю все влияния, предназначенные для нее, и
делает возможным дальнейшее развитие  и рост Земли, "ми" космической октавы,
а  затем ее  "ре", или Луну, после чего следует  второе "до"  - Ничто. Между
Всем и Ничто проходит луч творения.

     "Вы знаете молитву: "Святый Боже, Святый Крепкий, Святый  Бессмертный"?
Эта молитва пришла из древнего  знания. "Святый Боже" значит Абсолютное, или
Все;  "Святый  Крепкий"  также   означает  Абсолютное,  или  Ничто,  "Святый
Бессмертный" означает то, что  находится между  ними,  т.е. шесть  нот  луча
творения с органической жизнью. Все три, взятые вместе, составляют одно; это
нераздельная и неслиянная Троица."
 
 

     "Теперь мы остановимся  на идее "добавочного толчка", который позволяет
линии сил достичь намеченной цели. Как сказано ранее, толчки могут произойти
случайно, хотя случай,  конечно, -  вещь  весьма  ненадежная. Но те же линии
развития  сил, которые оказываются выпрямленными благодаря  случаю и которые
человек иногда может увидеть, предположить  или ожидать, более  чем что-либо
вызывают у него иллюзию прямолинейности. Иначе говоря, он думает, что прямые
линии это правило,  а  ломаные и  пересекающиеся -  исключение. Это,  в свою
очередь,  вызывает  у  него иллюзию  возможности  что-то делать, возможности
достижения  какой-то  намеченной  цели.  В  действительности  человек ничего
делать  не  может. Если его деятельность  случайно  приводит  к  результату,
который напоминает первоначальную цель разве что по внешности и по названию,
человек  уверяет  себя  и других, что  он достиг цели, которую ставил  перед
собой, и что  любой другой человек  также способен это сделать; и прочие ему
верят. На самом деле, все это - иллюзия. Человек может выиграть и в рулетку;
но его выигрыш будет случайностью. Достижение цели, которую человек поставил
в  своей жизни или в  какой-то конкретной области человеческой деятельности,
представляет собой точно такой же случай. Единственное различие здесь в том,
что,  играя  в рулетку, человек  знает, проиграл  он  или выиграл  в  каждом
отдельном  случае,  т.е.  на каждой ставке;  а в  деятельности,  которой  он
занимается в жизни, особенно в деятельности такого рода, в которой участвует
много  людей  и  между  началом и завершением которой  проходят  целые годы,
человек  легко  может  обмануться   и  принять  "достигнутый"  результат  за
желаемый, т.е. поверить в то, что он выиграл, тогда как в целом он проиграл.

     "Величайшим оскорблением для "человека-машины" будет  сказать  ему, что
он ничего не может делать, ничего не может достичь, никогда не сможет прийти
ни к какой цели,  что, стремясь к одной  цели,  он неизбежно создает другую.
Конечно, иначе и быть не может. "Человек-машина" целиком пребывает во власти
случая.  Его деятельность  случайно  может  попасть  в  канал  особого рода,
созданный космическими и механическими силами,  благодаря  чему его действия
некоторое время могут двигаться по этому каналу, вызывая иллюзию  достижения
определенных результатов.  И  вот  такое случайное совпадение  результатов с
поставленными ранее  целями или достижение целей в мелочах, которые не имеют
никаких последствий,  создают  в  механическом  человеке  убеждение,  что он
способен,  как говорится,  "покорить  природу",  "устроить свою жизнь" и так
далее,

     "Разумеется, ничего  подобного он  сделать не  может, потому  что лишен
власти  не  только  над  внешними  предметами, но  и над своими  внутренними
процессами. Последнее необходимо очень ясно понять и усвоить; вместе с  тем,
необходимо  понять,  что   власть  над  внешними   предметами  начинается  с
приобретения управления внутренними процессами, с власти над собой. Человек,
не способный управлять собой или ходом своих внутренних процессов, не сможет
управлять ничем.

     "Каким же путем можно достичь управления?

     "Техническая  сторона этого вопроса объясняется законом  октав.  Октавы
могут  развиваться в желательном направлении  последовательно и  непрерывно,
если в нужные моменты они будут получать  "добавочные толчки",  -  имеются в
виду те  моменты, когда  вибрации затихают. Если  же  "добавочные толчки"  в
нужные моменты не появляются, октавы меняют направление.  Возлагать  надежды
на то,  что в  нужные  моменты случайные "толчки" придут откуда-то  сами  по
себе, конечно неразумно; и  тогда у человека  остается выбор:  или найти для
своей деятельности  такое направление,  которое  соответствует  механической
линии событий данного момента,  иными  словами, "идти, куда ветер дует"  или
"плыть по течению", даже в том случае, если это противоречит  его внутренним
склонностям и убеждениям  или симпатиям; или примириться с тем, что все, что
он  делает,  кончается  неудачей;  или  же  научиться  распознавать  моменты
"интервалов"  на всех линиях  и применять  к собственной деятельности метод,
которым  пользуются   космические  силы,  создавая  в  необходимые   моменты
"добавочные толчки".

     "Возможность  искусственных,   т.е.  специально  созданных  "добавочных
толчков" придает  изучению  закона  октав  практический смысл  и  делает это
изучение обязательным и необходимым, если человек желает отказаться от  роли
пассивного наблюдения того, что случается с ним и вокруг него.

     "Человек-машина"  не  может  ничего делать.  С  ним и вокруг  него  все
случается. Чтобы делать, надо знать закон октав, знать моменты "интервалов",
уметь создавать необходимые "добавочные толчки".

     "Научиться всему этому  можно только в школе, иначе говоря, в правильно
организованной школе, которая  следует эзотерическим  традициям.  Без помощи
школы,  самостоятельно, человек не  сможет понять закон  октав, найти  точки
"интервалов" и порядок "толчков". Он не сможет понять  этого потому, что для
такой  цели нужны определенные условия, а их  можно  создать только в школе,
которая сама создана на этих принципах.

     "Каким  образом  на  принципах  закона  октав  создается  школа,  будет
объяснено в должное  время. А  это, в  свою  очередь,  объяснит вам еще один
аспект объединения  закона октав с законом трех. Сейчас можно сказать только
то,  что  в  школьном  обучении  человеку  даются  примеры  как  нисходящих,
творческих,  так  и восходящих,  эволюционных,  космических октав.  Западная
мысль, которая ничего не знает ни об октавах, ни о  законе трех, - смешивает
восходящие  линии   с   нисходящими,  не   понимает,   что   линия  эволюции
противоположна линии творения, т.е. идет против нее, как бы против течения.

     "При изучении закона октав следует помнить, что  октавы и  их отношения
друг  к  другу  делятся  на  основные и  подчиненные.  Основные октавы можно
уподобить  стволу  дерева, от  которого  отходят  ветви боковых октав.  Семь
основных  нот октавы  и  два  "интервала", носители новых  направлений, дают
вместе девять звеньев цепи, три группы по три звена в каждой.

     "Основные  октавы  связаны  со  вторичными,  или  подчиненными,  вполне
определенным   образом.  Из  подчиненных  октав  первого  порядка  возникают
подчиненные  октавы  второго  порядка  и  так далее.  Строение  октав  можно
сравнить со  строением  дерева.  От главного ствола во  все  стороны отходят
ветви, которые в свою очередь делятся и переходят во все более мелкие ветки,
на концах покрытые  листьями. Такой же процесс действует в строении листьев,
в формировании вен, в образовании зубцов.

     "Как  и все  в  природе,  человеческое  тело,  представляющее некоторое
целое,  подвергается  тем  же  корреляциям  как  изнутри,  так  и  извне.  В
соответствии с  числом нот  и  "интервалов" в октаве человеческое тело имеет
девять основных измерений, выраженных числами определенной  меры.  У  разных
индивидов  эти  числа, конечно,  отличаются  друг от  друга,  однако лишь  в
известных, ограниченных пределах. Эти  девять основных измерений, образующих
полную  октаву  первого  порядка,   благодаря  особым  прочным   сочетаниям,
переходят в измерения подчиненных октав, которые в свою очередь  дают начало
другим подчиненным октавам и так далее. Таким путем можно получить измерение
любого  члена или любой части человеческого тела, поскольку  они находятся в
определенных взаимоотношениях друг с другом."
 
 

     Закон октав, естественно, вызвал в нашей группе очень  много разговоров
и  недоумения.  Но  Гурджиев  все  время  предостерегал   нас  от  излишнего
теоретизирования.

     - Вы должны ощутить этот закон внутри себя, - сказал он. - Только тогда
вы увидите его во внешнем мире.

     Это, конечно, верно. Но трудность  заключалась не только в этом. Дело в
том, что "техническое" понимание  закона  октав требует много времени, и  мы
постоянно  возвращались  к  нему, иногда  совершая непредвиденные  открытия,
иногда теряя то, что казалось уже установленным.

     Сейчас трудно передать, как в различные периоды то одна, то другая идея
становилась  центром тяжести нашей  работы, привлекала  величайшее внимание,
порождала  множество  разговоров.  Идея закона  октав  сделалась  постоянным
центром тяжести. Мы то и дело возвращались к ней, на каждой встрече говорили
о ней и  обсуждали всевозможные ее аспекты, пока не начали думать обо всем с
точки зрения именно этой идеи.

     В своей первой беседе  Гурджиев дал только общий ее очерк; он постоянно
возвращался к ней, указывая нам на разные аспекты и значения.

     На  одной  из  последующих встреч он  дал нам очень  интересную картину
другого течения закона октав, которое проникает в глубину вещей.

     "Чтобы лучше понять значение закона  октав, необходимо иметь ясную идею
другого  свойства  вибраций,  а  именно,  идею  так  называемых  "внутренних
вибраций".  Это значит, что внутри  вибраций действуют другие  вибрации, что
каждую октаву можно разложить на большое число внутренних октав.

     "Каждую ноту любой  октавы  можно рассматривать  как  октаву на  другом
плане.

     "Каждая  нота этих внутренних октав  опять-таки содержит  в  себе целую
октаву, итак  продолжается достаточно долго,  но не до бесконечности, потому
что для развития внутренних октав существует определенный предел.

         "Эти внутренние вибрации  происходят одновременно в "средах"  различной
плотности,  взаимно проникая  друг в друга; они  отражаются  одна  в другой,
порождают одна другую, останавливают, усиливают или ослабляют друг друга.

     "Вообразим  вибрации  в  некоторой  субстанции,  в  среде  определенной
плотности.   Предположим,  что  эта  субстанция,  или   среда,   состоит  из
сравнительно грубых атомов мира 48, каждый из которых, так сказать, является
скоплением  сорока восьми первичных  атомов. Вибрации,  происходящие в  этой
среде, делятся  на октавы,  а октавы  делятся на  ноты.  Вообразим,  что для
какого-то исследования мы выбрали из этих вибраций одну определенную октаву.
Мы должны  понять,  что  в  ее  пределах происходят вибрации и  более тонкой
субстанции.  Субстанция  мира  48  как  бы  насыщена субстанцией  мира 24; и
вибрации субстанции  мира 24 находятся  в определенном отношении к вибрациям
мира 48, а именно:  каждая нота вибраций субстанции мира  48 содержит  целую
октаву вибраций субстанции мира 24.

     "Это и есть внутренние октавы.

     "Субстанция мира 24  в  свою очередь пропитана субстанцией  мира  12. В
этой  субстанции также  существуют вибрации; и каждая нота  вибраций мира 24
содержит  целую  октаву  вибраций  мира  12. Субстанция  мира  12  пропитана
субстанцией  мира  6.  Субстанция  мира  6  пропитана  субстанцией  мира  3.
Субстанция мира 3  пропитана  субстанцией мира  1. Соответствующие  вибраций
существуют  в каждом из  миров, и  порядок остается везде тем же, а  именно:
каждая нота вибраций более грубой субстанции содержит  целую октаву вибраций
более тонкой субстанции.

     "Если начать  с  вибраций  мира  48, то  можно сказать, что  одна  нота
вибраций в  этом мире содержит  целую  октаву,  или  семь нот  вибраций мира
планет.  Каждая нота вибраций  мира планет содержит семь  нот вибраций  мира
Солнца. Каждая вибрация мира Солнца содержит семь нот  вибраций мира звезд и
т.д.

     "Изучение внутренних октав и  их  отношения к внешним октавам, а  также
возможного влияния первых на вторые, составляет  очень важную часть изучения
мира и человека."
 
 

     На следующей встрече Гурджиев опять заговорил о луче творения, частично
повторяя, а частично дополняя и развивая то, что уже было им сказано.

     "Луч творения, как и всякий иной  процесс, завершенный в данный момент,
можно считать октавой. Это будет нисходящая октава, в которой "до" переходит
в "си", "си" - в "ля" и так далее.

     "Абсолютное, или Все (мир 1) будет "до";  все миры  (мир 3) - "си"; все
солнца  (мир  6)  - "ля";  наше Солнце  (мир  12)-"соль"; все  планеты  (мир
24)-"фа"; Земля (мир 48) - "ми"; Луна (мир 96) - "ре".

     "Луч творения  начинается с  Абсолютного;  Абсолютное есть  Все; это  -
"до".  Кончается луч  творения  на Луне. Далее,  за Луной - Ничто. Это также
Абсолютное - "до".

     Абсолютное 1 до
     Все миры 3 си
     Все солнца 6 ля
     Солнце 12 соль
     Все планеты 24 фа
     Земля 48 ми
     Луна 96 ре
     Абсолютное  до

     "Рассматривая луч  творения,  или  космическую октаву,  мы видим, что в
развитии  этой октавы должны появиться "интервалы".  Первый  -  между "до" и
"ей", т.е. между миром и  миром 3,  между  Абсолютным и всеми мирами; второй
между "фа" и "ми", т.е. между миром 24 и миром 48, между  всеми  планетами и
Землей. Но  первый "интервал" заполнен волей Абсолютного. Одно из проявлений
воли Абсолютного как раз и состоит в заполнении этого "интервала" при помощи
сознательного  проявления нейтрализующей силы,  занимающей "интервал"  между
активной и пассивной силами. Со вторым "интервалом" положение сложнее. Между
планетами  и  Землей  чего-то  не  хватает, из-за чего влияние планет  не  в
состоянии переходить на Землю полно и последовательно. Необходим "добавочный
толчок", необходимо создание каких-то новых условий для обеспечения должного
перехода сил.

     "Эти  условия  для  обеспечения  перехода   сил  создаются  при  помощи
устройства особого  механического  приспособления между  планетами и Землей.
Это  механическое  приспособление,   "передаточная   станция"  сил,  -  есть
органическая жизнь на Земле. Органическая жизнь на Земле была создана, чтобы
заполнить "интервал" между планетами и Землей.

     "Органическая жизнь представляет собой, так  сказать,  орган восприятия
Земли. Она  образует  нечто  вроде чувствительной пленки, которая  покрывает
весь  земной шар и поглощает те  влияния из  сферы  планет, которые иначе не
смогли бы дойти  до Земли.  Растительное, животное  и  человеческое  царства
одинаково  важны  для  Земли  в   этом  отношении.  Поле,  покрытое  травой,
воспринимает особые  влияния  планет и передает их Земле:  то же самое поле,
заполненное  толпой  людей,  воспримет  и  передаст  Земле  другие  влияния.
Население Европы  воспринимает  планетные влияния  одного вида и передает их
Земле, население Африки воспринимает влияния другого вида и т.д.

     "Все крупные  события в жизни  человеческих  масс вызываются  влияниями
планет;  они   представляют  собой  результаты   восприятия  этих   влияний.
Человеческое общество - крайне чувствительный материал для их  восприятия. И
любое  случайное  небольшое  напряжение  в  сфере  планет  может  в  течение
нескольких лет отражаться, как  возросшее оживление, в той или иной  области
человеческой деятельности. В сфере планет  происходит  какое-то  случайное и
кратковременное   событие.  Оно   немедленно   воспринимается  человеческими
массами; люди  начинают  ненавидеть  и убивать  друг друга,  оправдывая свои
действия   какой-нибудь   теорией  братства   или   равенства,   любви   иди
справедливости.

     "Органическая  жизнь - это орган восприятия Земли, но  в то же  время и
орган излучения. С помощью органической жизни любая часть земной поверхности
ежесекундно посылает лучи известного рода по направлению  к Солнцу, планетам
и Луне. В связи с этим Солнце нуждается в одном виде излучений, планеты -  в
другом,  а Луна - в третьем. Все,  что происходит на Земле, создает подобные
излучения. И многие вещи зачастую случаются только потому, что от некоторого
места земной поверхности требуются особого рода излучения."

     Говоря  это,  Гурджиев  особо  обратил  наше  внимание на  несовпадение
времени,  т.е.  несовпадение  длительности   событий  в  мире  планет   и  в
человеческой  жизни.  Значение  его  настойчивых  указаний  по  этому пункту
прояснилось для меня лишь впоследствии.

     Вместе с тем, он  постоянно  подчеркивал тот факт, что какие бы события
ни  происходили в  тонкой  оболочке  органической жизни, они  всегда  служат
интересам Земли,  Солнца,  планет и Луны;  в ней не  может произойти  ничего
ненужного и  независимого, потому что она была создана для определенной цели
и имеет лишь подчиненное значение.

     Однажды, остановившись на этой теме, он дал нам диаграмму  строения той
октавы, одним из звеньев которой является "органическая жизнь на Земле".

     до
     си
     ля
     соль до
     си
     фа ля соль фа
     ми ми
     ре ре

     - Эта добавочная, или боковая, октава луча творения,  сказал он - берет
начало  в  Солнце.  Солнце,  "соль" космической октавы, начинает в некоторый
момент звучать, как "до" - "соль-до".

     "Необходимо понять,  что  любая  нота любой  октавы а  в данном случае,
любая  нота  космической  октавы - может быть "до" какой-то  другой, боковой
октавы, отходящей от нее. Или,  точнее,  любая  нота любой октавы может быть
любой нотой любой иной октавы, проходящей сквозь нее.

     "В  настоящем случае, "соль"  начинает звучать как  "до". Опускаясь  до
уровня планет, эта новая  октава переходит  в "си"; опускаясь еще  ниже, она
порождает  три ноты:  "ля",  "соль",  "фа",  которые  создают  и  устраивают
органическую жизнь на Земле в  той форме,  в какой  мы  ее  знаем. "Ми" этой
октавы смешивается  с "ми" космической  октавы, т.е. с Землей, "ре" - с "ре"
космической октавы, т.е. с Луной."

     Мы сразу же почувствовали, что в  этой боковой октаве заключен огромный
смысл.  Прежде всего, она показала, что органическая  жизнь, изображенная на
диаграмме тремя нотами, имеет две более высокие ноты, одну на уровне планет,
а другую на уровне Солнца, что она начинается на Солнце. Последний пункт был
наиболее важным,  потому  что  он  вновь, как и  многое в системе Гурджиева,
оказался  в  противоречии  с  обычными  теориями  возникновения  жизни,  так
сказать, снизу. В его объяснении жизнь пришла сверху.

     Затем  возникло  много  разговоров  относительно "ми"  и  "ре"  боковой
октавы.  Конечно,  мы  не  могли  определить, что  такое  "ре",  однако  оно
несомненно было связано с  идеей пищи  для Луны. Какой-то продукт разложения
органической жизни уходил на Луну; это и должно  было быть "ре". Насчет "ми"
можно  было  говорить  более  определенно:  органическая жизнь,  несомненно,
исчезала  в Земле.  Неоспорима  ее  роль  в  структуре  земной  поверхности:
известны такие явления,  как  рост  коралловых островов,  известняковых гор,
формирование  залежей угля, скоплений  нефти,  изменение  почвы под влиянием
растительности,  рост  растительности в  озерах,  "создание червями  богатых
пахотных земель", изменение климата вследствие осушения  болот и уничтожения
лесов, а также многое другое - то, что мы знаем, и то, чего не знаем.

     Вдобавок ко всему, боковая  октава с особой ясностью показала  нам, как
легко и правильно классифицируется все в  изучаемой  нами  системе.  Исчезло
ненормальное,   неожиданное,  случайное:  начал  вырисовываться  гигантский,
строго продуманный план вселенной.

ГЛАВА 8

     Разные  состояния  сознания.  -  Сон.  -   Состояние  бодрствования.  -
Самосознание.  -  Объективное сознание.  - Отсутствие самосознания. -  В чем
заключается первое условие для приобретения самосознания? - Высшие состояния
сознания и высшие центры. - "Бодрственное состояние" обыкновенного человека.
-  Это  не  что иное, как  сон.  -  Жизнь  спящего  человека.  -  Как  можно
пробудиться?  -  Что   такое  человек,   когда  он  родился?  -  Что  делают
"воспитание" и  пример окружающих? - Возможности человека. - Самоизучение. -
"Умственные фотографии". - Разные люди в одном человеке. -  "Я" и Успенский.
-  Кто активен  и кто пассивен? - Человек и его  маска.  - Разделение самого
себя  как  первая  стадия  работы  над  собой.  -  Фундаментальное  качество
человеческого  бытия. Почему  человек  не помнит себя? - "Отождествление". -
"Мы считаемся с другими". -  "Внимательность" и  "мнительность". - Что такое
"мнительность"? -  Машина "считается  с  другими".  - "Несправедливость".  -
Искренность  и слабость. - "Буфера".  -  Совесть. - Мораль. -  Существует ли
общая  для  всех  идея  морали?  -  Существует  ли  христианская  мораль?  -
Существуют ли  общие для всех понятия добра и зла? - Никто не делает  ничего
ради зла.  - Разные понятия  добра и зла и результаты этих разных понятий. -
На чем может быть основана постоянная идея добра и зла? - Идея истины и лжи.
- Борьба  с "буферами"  и ложью. - Методы  работы  школы. - Подчиненность. -
Понимание собственного ничтожества. - Личность и сущность. - Мертвые люди. -
Общие законы. - Вопрос о деньгах.
 
 

     На одной из следующих встреч Гурджиев возвратился к вопросу о сознании.

     -  Нельзя  понять ни  психической, ни  физической  функции  человека, -
сказал он, -  если не постичь  того факта, что они  могут работать в  разных
состояниях.

     "Всего  существует четыре  состояния сознания,  возможные для  человека
(слово "человек" он  произнес  с ударением).  Но обыкновенный  человек, т.е.
человек номер один, номер два и номер три, живет только в двух самых  низких
состояниях, два более высоких ему недоступны; и хотя у него  могут появиться
вспышки этих состояний,  он  не способен их понять - и судит о  них с  точки
зрения тех состояний, которые ему привычны.

     "Два  обычных, т.е. низших состояния  сознания -  это, во-первых,  сон,
иными словами, пассивное состояние,  в  котором  человек  проводит треть,  а
очень часто и  половину  своей жизни. Во-вторых, состояние, в  котором  люди
проводят остальную  часть своей жизни,  когда они гуляют  по  улицам,  пишут
книги,  разговаривают на  возвышенные темы, принимают участие в политической
деятельности, убивают  друг  друга. Люди  полагают  это  состояние  сознания
активным,   называют  его   "ясным  сознанием",   "бодрственным   состоянием
сознания".  Но  кажется,   что  такой  термин,  как  "ясное   сознание"  или
"бодрственное  состояние  сознания",  придуман  в шутку - особенно  когда вы
поймете,  чем   в  действительности  должно   быть  ясное  сознание   и  что
представляет собой то состояние, в котором человек живет и действует.

     "Третье состояние  сознания - это вспоминание  себя,  или самосознание,
или  сознание своего бытия. Обычно считают, что мы  обладаем этим состоянием
сознания  или  можем  им  обладать, если захотим.  Наши  наука  и  философия
просмотрели тот факт, что  мы не  обладаем им и не можем  создать его в себе
исключительно силой желания или решения.

     "Четвертое состояние сознания называют объективным состоянием сознания.
В  этом  состоянии  человек  может  видеть  вещи  такими,  каковы  они суть.
Проблески  такого  состояния  также случаются  у  человека;  в религиях всех
народов есть указания на его возможность, которую называют "просветлением" и
разными другими именами;  но описать его словами нельзя. Однако единственный
правильный  путь   к   объективному   сознанию   проходит   через   развитие
самосознания.  Если  искусственно  привести  обычного  человека  в состояние
объективного сознания и потом возвратить в состояние обычного  сознания,  он
ничего не вспомнит и подумает, что временно потерял сознание. Но в состоянии
самосознания у  человека  могут  быть  вспышки  объективного сознания,  и он
способен их запомнить.  "Четвертое состояние сознания  у человека означает и
совершенно иное состояние бытия; это результат внутреннего роста, длительной
и трудной работы над собой.

     "Но  третье состояние  сознания составляет естественное право человека,
каков он есть в  нынешнем состоянии; и если  человек не обладает им, то лишь
из-за неправильных условий своей жизни. Без преувеличения можно сказать, что
в настоящее время третье состояние сознания проявляется  у человека только в
виде редких  вспышек,  и его  можно сделать более  или менее  постоянным при
помощи особой тренировки.

     "Для  большинства   людей,  даже   образованных  и  мыслящих,   главное
препятствие  на  пути  приобретения самосознания заключается в том, что  они
думают,  что  обладают им и  всем, что с ним связано:  индивидуальностью  (в
смысле постоянного и неизменного  Я, волей,  способностью делать и т.д. Вряд
ли  человек  почувствует  какой-либо  интерес,  если  вы  скажете  ему,  что
благодаря долгой и трудной работе он приобретет  то,  что, по  его мнению, у
него уже есть. Наоборот, он подумает, что вы или сошли с ума, или хотите его
обмануть, преследуя личную выгоду.

     "Два   высших  состояния  сознания  -  "самосознание"   и  "объективное
сознание" - связаны с функционированием в человеке высших центров.

     "В добавление к тем центрам, о которых мы уже говорили, у человека есть
еще  два  -  "высший  эмоциональный"  и "высший  мыслительный".  Эти  центры
находятся  внутри нас; они вполне развиты  и все время  работают;  однако их
работа  не  достигает  нашего  обычного  сознания. Причина  этого  в  особых
свойствах нашего так называемого "ясного сознания".

     "Чтобы  понять,  в чем  заключается  разница  между  этими  состояниями
сознания, вернемся к первому  из них,  ко  сну. Это -  целиком  субъективное
состояние сознания. Человек погружен во сны, и совсем не важно, помнит он их
или нет.  Даже  если  до него доходят какие-то  реальные впечатления (звуки,
тепло,  холод, ощущение  собственного  тела, голоса), они пробуждают  в  нем
только  фантастические субъективные  образы. Затем человек  пробуждается. На
первый  взгляд,  он переходит  в совершенно иное  состояние сознания:  может
двигаться, разговаривать с другими людьми, что-то заранее рассчитать, видеть
опасность  и избегать  ее  и  т.п.  С  точки зрения  рассудка, такой человек
оказывается в лучшем положении по сравнению с тем, когда он спит. Но если мы
глубже вникнем  в суть дела,  если присмотримся к  его внутреннему  миру,  к
мыслям, к причинам действий,  мы  увидим, что он пребывает  почти в  том  же
состоянии, что и во время  сна. Более  того, это  состояние еще хуже, потому
что  во сне он  пассивен, т.е.  не  может ничего  делать:  а  в бодрственном
состоянии  он  все  время может что-то делать,  и  результаты  его  действий
отразятся на  нем самом и  на окружающих. И  все же он  не помнит  себя. Это
машина:  с  ним все  случается. Он не  в состоянии  остановить  поток  своих
мыслей, не может контролировать свое воображение, эмоции, внимание. Он живет
в субъективном мире "люблю - не люблю", "нравится - не нравится", "хочу - не
хочу", т.е. он думает о чем-то, что оно ему нравится, а о  другом -  что оно
ему не нравится; он считает, что желает  чего-то, а другого  - не желает. Он
не видит реального мира. Реальный мир скрыт от него стеной его  собственного
воображения.  Он  живет  во  сне,  он  спит.  То,  что  он  называет  "ясным
сознанием",  есть  сон  - и сон гораздо более опасный, чем ночной, когда  он
спит в постели.

     "Возьмем какое-нибудь  событие в жизни  человека,  например, войну. Вот
сейчас идет  война. Что  это означает? Это означает, что несколько миллионов
спящих людей  пытаются  уничтожить  несколько миллионов других спящих людей.
Конечно, если  бы они находились  в  состоянии бодрствования,  они этого  не
сделали бы. Все, что обычно имеет место, совершается вследствие этого сна.

     "Оба состояния  сознания,  сон и бодрствование,  одинаково субъективны.
Только начиная  вспоминать себя, человек по-настоящему пробуждается. И тогда
вся окружающая  жизнь  раскрывается ему  в  ином  аспекте, приобретает  иное
значение. Он  видит, что это  жизнь  спящих,  жизнь  во  сне.  Все, что люди
говорят,  все,  что они  делают,  - они говорят и делают во  сне. И все  это
лишено   какой-либо  ценности.  Только  пробуждение  и   то,   что  ведет  к
пробуждению, имеет действительную ценность.

     "Меня много раз спрашивали, можно ли остановить  войны. Конечно, можно.
Для этого необходимо всего-навсего одно: чтобы люди пробудились. Это кажется
мелочью. Однако такая вещь - самая трудная из всех возможных, потому что сок
вызывается  и  поддерживается  всей  окружающей  жизнью,  всеми  окружающими
условиями.

     "Как же пробудиться? Как спастись от сна? Эти вопросы важнее всего; они
самые  жизненные из тех, которые  когда-либо возникают у человека. Но прежде
всего необходимо убедиться в самом факте сна, а убедиться в нем можно только
тогда,  когда мы  пытаемся  пробудиться.  Когда человек понимает, что  он не
помнит себя, когда он понимает, что помнить себя означает в какой-то степени
пробудиться, когда на  основании  собственного  опыта он  видит,  как трудно
вспоминать себя, тогда он поймет, что не  сумеет пробудиться, просто пытаясь
это  сделать.  Можно   выразиться  более  точно:  человек   не  в  состоянии
пробудиться  самостоятельно.  Но если,  скажем,  двадцать человек  заключают
соглашение, что тот из них, кто проснется первым, начнет будить остальных, у
них  появляются некоторые  шансы. Но  и этого недостаточно,  потому что  все
двадцать  могут заснуть одновременно, и им будет сниться,  что они  не спят.
Поэтому нужно еще большее: искать человека,  который не спит и не заснет так
легко, как они, или  засыпает сознательно, когда можно  спать, когда это  не
причинит вреда ни ему, ни другим. Они должны искать такого человека, найти и
нанять его, чтобы он их будил, не позволял снова заснуть. Необходимо понять,
что пробудиться без этого невозможно.

     "Можно размышлять в течение тысячи лет; можно написать целые библиотеки
книг,  создать  миллион  теорий  -  но  все это  будет во  сне,  без  всякой
возможности  пробуждения.  Напротив,  эти  книги  и   теории,  написанные  и
созданные во сне, будут только погружать других в сон.

     "В  идее  сна нет ничего нового.  Почти  с самого сотворения мира людям
твердят,  что  они погружены  в сон,  что  они должны пробудиться. Например,
сколько раз об этом говорится в Евангелии! "Пробудись! бодрствуй! не спи!" -
ученики  Христа  спали  даже  тогда,  когда  он  последний  раз  молился   в
Гефсиманском саду. Все это там есть. Но понимают ли это  люди? Они принимают
все такие места  за  особый оборот  речи,  за особое  выражение, метафору  и
совершенно не могут  усвоить,  что здесь  необходимо буквальное понимание. И
опять-таки  легко сообразить почему.  Чтобы хоть немного понять сказанное  в
буквальном смысле, необходимо уже  немного пробудиться или, по крайней мере,
стараться   пробудиться.  Говорю  вам   серьезно,  что  меня  несколько  раз
спрашивали, почему в Евангелиях ничего  не говорится о сне - и это  несмотря
на то,  что  там  упоминается о  нем почти на  каждой странице.  Это  просто
показывает, что люди даже Евангелие читают во сне. Пока человек  пребывает в
глубоком  сне, пока он погружен  в сновидения, он не  в состоянии подумать о
том, что он спит. Если бы он подумал о том, что он спит, он пробудился бы. А
так все идет по-старому.  И люди не  имеют ни малейшего представления о том,
что они из-за этого сна  теряют. Как я уже сказал, пребывая таким, каким его
создала  природа,  каким  он   устроен,  человек  может  быть  самосознающим
существом. Таким он создан,  таким рожден. Но  он рожден  среди  спящих;  и,
находясь  среди них,  он,  разумеется, засыпает как раз в  тот момент, когда
должен был бы начать сознавать себя!

     Все  способствует  этому: подражание  ребенка  взрослым,  намеренные  и
ненамеренные внушения, то,  что  называется  "воспитанием"...  Любую попытку
ребенка пробудиться немедленно пресекают  - это неизбежно. А для  того чтобы
пробудиться  позднее, когда  накопились  тысячи  привычек,  вызывающих  сон,
требуются колоссальные усилия; необходима  также и посторонняя помощь, а это
случается очень редко. В большинстве случаев человек еще ребенком утрачивает
возможность пробудиться; он проводит всю жизнь  во  сне  и во  сне  умирает.
Далее, многие люди умирают задолго  до  своей физической смерти. Но  о таких
случаях мы поговорим позднее.

     "Теперь  обратим  внимание  на  то,  что я сказал  вам  раньше.  Вполне
развитой человек, которого  я  называю "человеком  в полном  смысле  слова",
обладает  четырьмя состояниями сознания. Средний человек, т.е. человек номер
один, номер  два и  номер  три, живет только в  двух состояниях сознания. Он
знает  или,  по  крайней  мере,  должен  знать  о  существовании  четвертого
состояния  сознания.  Все  эти   "мистические  состояния"  и  тому  подобное
относятся к неправильным определениям; но в тех случаях, когда они  не обман
или имитация, это проблески так называемого объективного состояния сознания.

     "Однако  человек не  знает  о  третьем  состоянии  сознания и  даже  не
подозревает о нем. Он и не  может о нем подозревать, потому  что если бы  вы
объяснили ему,  что  такое  третье  состояние  сознания,  т.е.  из чего  оно
слагается, он  сказал  бы,  что  это его обычное состояние. Он полагает себя
сознательным существом, управляющим собственной жизнью, факты, которые этому
противоречат,  он  считает  случайными или  временными,  надеется,  что  они
переменятся  сами  по себе. Полагая, что  он уже  как бы от природы обладает
самосознанием,  человек, конечно,  не  станет и пытаться приблизиться к нему
или  получить  его.  И  все-таки  без  самосознания, без  третьего состояния
сознания,   четвертое  состояние  -   за  исключением  редких  проблесков  -
невозможно. А ведь знание, подлинное объективное знание, к которому человек,
как он  сам  уверяет,  стремится,  возможно  только  в  четвертом  состоянии
сознания, т.е.  обусловлено полным им  обладанием.  Знание, приобретенное  в
обычном  состоянии сознания, смешано со снами. Вот вам  полная картина бытия
человека номер один, два и три!"
 
 

     Следующую беседу Гурджиев начал так:

     "Возможности  человека  очень  велики.  Вы  не  можете  даже  отдаленно
представить себе,  чего  способен  достичь  человек.  Однако  во сне  ничего
достичь  нельзя.  В  сознании  спящего  его иллюзии,  его "мечты" смешаны  с
реальным.  Он живет в субъективном мире  и не способен покинуть его пределы.
Именно  в этом  заключается причина,  почему он не  способен воспользоваться
всеми силами, которыми  владеет, почему  всегда живет только в малой частице
самого себя.

     "Ранее  было  сказано,   что   самоизучение  и  самонаблюдение  при  их
правильном проведении позволяют  человеку понять, что в обычном состоянии  в
его машине и его функциях имеются какие-то неполадки. Человек  понимает, что
он  живет  и  работает лишь  в  малой  частице самого себя как раз  по  этой
причине; и вот  поэтому  подавляющее большинство его  возможностей  остается
нереализованным,  а  огромное  количество  сил -  неиспользованным.  Человек
чувствует, что не получает от жизни всего, что  она может ему дать,  что это
не   удается   ему   из-за   определенных   функциональных    дефектов   его
воспринимающего аппарата. Идея самоизучения приобретает в  его  глазах новое
значение. Он сознает, что, может быть, и не  стоит изучать себя таким, каков
он есть сейчас; он видит каждую  функцию  такой,  какой она является ныне  и
какой должна или могла была быть.

     "Самонаблюдение  приводит  человека к пониманию  необходимости изменить
себя.  Наблюдая себя, человек замечает,  что  самонаблюдение  само  по  себе
производит некоторые изменения  в  его  внутренних  процессах.  Он  начинает
понимать,  что  самонаблюдение   -  это  орудие   изменения  себя,  средство
пробуждения. Наблюдая себя, он  как бы бросает  луч света на свои внутренние
процессы, которые до сих  пор совершались в полной темноте,  и под  влиянием
этого  света  процессы  начинают  меняться. Существует  множество химических
процессов,  которые  протекают  лишь  при отсутствии  света.  Точно  так  же
протекают в  темноте многие психические процессы. Даже слабого луча сознания
достаточно, чтобы  полностью изменить характер  какого-то процесса, а многие
из них прервать. Наши внутренние психические процессы, наша духовная алхимия
имеет  много   общего  с  химическими  процессами,  характер  которых  может
измениться под воздействием  света, - и эти психические процессы  подвержены
аналогичным законам."
 
 

     "Когда   человек   приходит   к   пониманию  необходимости  не   только
самоизучения  и  самонаблюдения,  но  и  работы  над  собой,  нацеленной  на
изменение себя, характер его самонаблюдения также  должен измениться. До сих
пор он  наблюдал детали работы центров, стараясь  лишь регистрировать то или
другое  явление, быть беспристрастным свидетелем. Он изучал  работу  машины.
Теперь он должен увидеть себя, иначе говоря, увидеть не отдельные детали, не
работу колесиков и  рычагов,  а  все вместе как  целое. - увидеть всего себя
таким, каким его видят другие люди.

     "Для этого  человеку  надо  научиться  делать, так  сказать, умственные
"моментальные  фотографии"  самого себя в разные мгновения  своей  жизни,  в
разных  эмоциональных  состояниях,  причем  это должны  быть  фотографии  не
деталей, а целого, каким он  его видит. Иными  словами, они должны содержать
сразу все,  что  человек  в  данный момент  может увидеть  в  себе:  эмоции,
настроение,  мысли,  ощущения, позу, движения,  интонации  голоса, выражение
лица  и  тому  подобное. Если ему удастся улавливать  интересные моменты для
таких "фотографий", довольно скоро он  соберет целый альбом своих портретов;
собранные  вместе,  они ясно покажут  ему, что  он  собой  представляет.  Но
нелегко  научиться  такому  фотографированию  в  самые  интересные  моменты,
улавливать характерные позы, выражения лица, эмоции и мысли. Если фотографии
удаются и их  набралось достаточное количество, человек  обнаружит, что  его
обычное представление о себе, с которым  он  жил из года в год, очень далеко
от реальности.

     "Вместо  человека, каким  он  представлял  себя, он  увидит  совершенно
другого. И этот "другой" - он сам, и в то  же время не он. Это он, каким его
знают  другие люди,  каким он  воображает  себя  и  каким  является  в своих
действиях, словах и так далее; но не  совсем такой, каков  он есть на  самом
деле. Ибо человек понимает, что в этом другом человеке, которого знают все и
знает он  сам,  много  нереального, надуманного,  искусственного.  Вы должны
научиться  отделять реальное от придуманного. Чтобы начать самонаблюдение  и
самоизучение,  необходимо  разделить себя.  Человек  должен  понять,  что  в
действительности он состоит из двух людей.

     "Один человек  - это  тот,  кого он  называет "я",  а  другие  называют
"Успенским",  "Захаровым" или  "Петровым". Другой человек  -  это  подлинный
"он", действительное  "я", которое появляется в его жизни на очень  короткое
время,  на мгновения,  и  может  стать устойчивым и постоянным  только после
долгого периода работы.

     "Пока человек принимает себя за одну личность, он не сдвинется с места.
Его работа  над  собой начнется  с  момента,  когда он  ощутит в  себе  двух
человек. Один из них пассивен, и самое большее из того, что он может делать,
-  это  регистрировать  или  наблюдать  происходящее  с ним. Другой, который
активен и  говорит о  себе  в первом лице, - это в действительности,  только
"Успенский", "Петров" или "Захаров".

     "Вот  первое, что необходимо  глубоко  понять человеку. Начав правильно
думать,  он  вскоре увидит, что  пребывает  во  власти  своего "Успенского",
"Петрова" или "Захарова". Неважно, что он планирует, что намерен сделать или
сказать, не "он", не его "я" будет выполнять это, делать или говорить, а его
"Успенский", "Петров" или "Захаров"; и уж конечно, они  сделают  или  скажут
это  не  так,  как  сделало  или  сказало  бы  "я",  а  по-своему, со своими
собственными оттенками значений,  которые зачастую  совершенно  изменяют то,
что хотело сделать "я".

     "С этой точки зрения  существует определенная опасность, возникающая  с
первого  момента  самонаблюдения.  Начинает   самонаблюдение   "я";  но  его
немедленно  подхватывает и продолжает "Успенский", "Захаров" или "Петров". А
"Успенский",  "Захаров"  или  "Петров"  с  первых  же  шагов  вносят  в  это
самонаблюдение  небольшое  изменение, которое кажется незначительным, однако
же коренным образом меняет все дело.

     "Вообразим,  например, что  человек  по имени  Иванов  услышал описание
этого метода самонаблюдения. Ему сказано, что человек должен разделить себя:
с  одной  стороны  "он"  или  "я",  с  другой  -  "Успенский", "Петров"  или
"Захаров". И он разделяет себя  буквально  так, как слышит. "Это я, оговорит
он, - а вот это "Успенский", "Петров" или "Захаров". Он никогда не скажет об
"Иванове" т.е.  не назовет своего имени. Это покажется  ему неприятным, и он
обязательно воспользуется чьей-то чужой  фамилией или  чужим  именем.  Кроме
того, он относит "я" к тому, что ему в себе нравится, или к тому, что он, по
крайней мере, считает  проявлением силы,  тогда  как "Успенским", "Петровым"
или "Захаровым" он называет то, что ему не нравится, что кажется  слабостью.
На этом  основании  он  начинает разными способами рассуждать  о себе - и  с
самого начала, конечно, рассуждает неправильно, ибо обманул себя в начале, в
самом важном пункте, взяв не свое реальное "я", не "Иванова", а воображаемых
"Успенского", "Петрова" или "Захарова".

     "Трудно даже вообразить,  как  человеку  не  нравится употреблять  свою
собственную  фамилию,  говоря  о  себе в  третьем  лице. Он  всеми способами
стремится избежать этого:  называет  себя другим  именем,  как в  только что
упомянутом случае,  изобретает себе искусственное имя, которым его  никто не
называл  и не назовет; или же говорит о себе просто "он" и т.д. В этой связи
не составляют исключения и  те  люди, которые в своих умственных  разговорах
называют себя своими фамилиями,  именами или  уменьшительными именами. Когда
это становится заметным для самонаблюдения,  они предпочитают  называть себя
"Успенским"  или говорить:  "Успенский во  мне" -  как будто бы в  них может
находиться какой-то  "Успенский". Этого "Успенского"  вполне  достаточно для
самого Успенского.

     "Но когда человек понимает свою беспомощность перед лицом "Успенского",
его отношение к себе и к "Успенскому" в нем  перестает быть безразличным или
равнодушным.

     "Самонаблюдение   становится   наблюдением   за   "Успенским".  Человек
понимает, что он - это не "Успенский", что "Успенский"  - всего лишь  маска,
которую он носит, роль, которую  он бессознательно играет и, к несчастью, не
в  силах перестать играть;  роль, которая управляет им и заставляет делать и
говорить тысячи глупостей, тысячи вещей, которые сам он никогда бы не сказал
и не сделал.

     "Если он  искренен с самим собой, он чувствует, что находится во власти
"Успенского", и в то же время чувствует, что он - это не "Успенский".

     "Он  начинает  бояться "Успенского", воспринимать  его  своим "врагом".
Ведь что бы он ни захотел сделать, все перехватывает и изменяет "Успенский".
"Успенский"  - его "враг", ибо желания, вкусы, симпатии, антипатии, мысли  и
мнения  "Успенского" или  противоположны его собственным мнениям,  взглядам,
чувствам и настроениям,  или не имеют с  ними ничего общего. И в то же время
"Успенский" - это его господин, а он оказывается рабом "Успенского". У  него
нет собственной воли. Он не имеет возможности выразить свои желания, так как
все, что он хотел бы сделать или сказать, будет сделано за него "Успенским".

     "На этом уровне самонаблюдения человеку необходимо понять, что его цель
заключается  в  освобождении  от  "Успенского".  И  поскольку  он  не  может
освободиться от "Успенского", ибо "Успенский" - это  он и есть, постольку он
должен подчинить себе "Успенского" и заставить его делать не то, что хочется
в данный  момент "Успенскому", а то,  что хочет делать  он сам. Из господина
"Успенский" должен стать слугой.

     "Первая часть работы над  собой заключается в том, чтобы  отделить себя
от "Успенского", отделиться  от него  на  самом деле,  держаться  от  него в
стороне. Но следует  помнить о том, что все внимание  должно быть направлено
на "Успенского", потому что человек не в состоянии объяснить, что же такое в
действительности представляет собой он сам.  Однако он может объяснить себе,
что такое "Успенский" - и с этого ему следует начать, памятуя в то же время,
что он - не "Успенский".

     "Опаснее всего в данном случае полагаться на собственное суждение. Если
человеку повезет,  рядом  с ним  может оказаться  кто-то  другой, кто сумеет
сказать ему,  где находится он и где  "Успенский".  Но  для этого он  должен
доверять  этому человеку,  потому  что он,  несомненно,  станет думать,  что
разбирается во всем  сам и знает, где  он, а где "Успенский". И не только по
отношению к себе,  но  и по отношению к другим он будет думать, что знает  и
видит их "Успенских". Конечно, все это самообман. На этой  стадии человек не
может  ничего видеть ни в себе, ни  в других. И чем больше он  убежден,  что
видит  что-то, тем  больше он  заблуждается. Но  если он способен  хотя бы в
малой  степени быть откровенным с собой, если он  на самом деле желает знать
истину, тогда он может найти точное и безошибочное основание для того, чтобы
правильно судить о себе, а затем и о других людях. Однако все дело упирается
в то, чтобы стать  искренним с собой, а это никоим образом не легко. Люди не
понимают,   что   искренности  необходимо   учиться.  Они   воображают,  что
искренность  или  неискренность  зависит от  их  желания или решения. Но как
человек может быть искренним с самим собой, если он вполне искренне не видит
в себе того, что должен видеть? Кому-то нужно  показать все  это человеку; а
отношение  последнего  к  показывающему  ему истину  должно быть правильным,
таким, что поможет увидеть  показываемое, не помешает  его увидеть, как  это
нередко бывает, когда мы думаем, что уже все знаем.

     "Это очень  серьезный момент в  работе. Тот, кто  в подобное  мгновенье
потеряет направление, впоследствии никогда его не найдет. Нужно помнить, что
человек,  каков   он  есть,  не   располагает  средствами  отличить  "я"  от
"Успенского" внутри себя.  Даже пытаясь это сделать, он  будет  лгать самому
себе и  сочинять всякий  вздор; он никогда не  увидит себя в истинном свете.
Следует уяснить себе, что без помощи извне человек никогда не сумеет увидеть
себя.

     "Чтобы узнать, почему это так, вы должны припомнить многое из того, что
было сказано раньше. Как говорилось выше, самонаблюдение приводит человека к
пониманию того, что он не помнит себя. Неспособность человека вспомнить себя
- одна из  главных  характерных черт  его  бытия и  причина  всех прочих его
недостатков. Неспособность вспомнить себя  проявляется во многом. Человек не
помнит о своих решениях, не помнит те  обещания, которые  давал самому себе,
не помнит того, что говорил или чувствовал месяц,  неделю, день или даже час
назад. Он  начинает  какую-нибудь  работу,  а немного спустя уже не  помнит,
зачем ее  начал. В особенности часто это происходит  в  связи с  работой над
собой.  Человек  в состоянии  вспомнить  обещание,  данное  кому-то другому,
только с помощью искусственных ассоциаций, которые в нем воспитаны, а они, в
свою   очередь,  связаны  с   искусственно   созданными  понятиями  "чести",
"честности", "долга"  и т.д. Вообще же говоря,  можно утверждать,  что  если
человек вспоминает одну вещь, он забывает десять других, помнить которые для
него гораздо важнее. И  особенно легко человек забывает то, что относится  к
нему, все "умственные фотографии" самого  себя, которые он, возможно, сделал
раньше.

     "А  это  лишает  взгляды  и  мнения  человека  устойчивости и точности.
Человек не помнит того, что он  думал и говорил; и он не помнит того, как он
думал и как говорил.

     "Это,  в  свою  очередь, связано  с  одной  из  особенностей  отношения
человека   к   себе  и  ко  всему  окружающему,  а  именно:   он   постоянно
"отождествляется" с тем, что в данный момент привлекает  его  внимание,  его
мысли, желания, воображение.

     "Отождествление"  - настолько общее  качество,  что  при наблюдении его
трудно отделить от всего остального. Человек

     У  постоянно  пребывает  в  состоянии  "отождествления", только  объект
отождествления меняется.

     "Человек отождествляет себя  с  какой-нибудь возникшей перед ним мелкой
проблемой  и  совершенно забывает  те  большие  цели, ради которых  он начал
работу. Он отождествляет себя  с какой-то одной мыслью и забывает все другие
мысля;  с каким-то одним  чувством, с  каким-то одним настроением и забывает
более широкие мысли, эмоции и настроения. Работая над собой, люди так сильно
отождествляют  себя с  отдельными целями,  что за  деревьями не видят  леса.
Два-три ближайших дерева составляют для них целый лес.

     "Отождествление"  -  один  из  самых  опасных  врагов, потому  что  оно
проникает  повсюду  и  обманывает  человека  в тот самый  момент,  когда ему
кажется, что он борется с  ним. Преодолеть  отождествление очень трудно, так
как человек с большой легкостью отождествляется с тем, что  его больше всего
интересует, чему он отдает свое время, труд, внимание. Чтобы освободиться от
отождествления,  человек должен быть  постоянно на  страже и безжалостным  к
себе, т.е.  не бояться увидеть в^е тонкие и скрытые формы, которые принимает
отождествление.

     "Необходимо видеть в себе отождествление и изучить его до самых корней.
Трудности борьбы с отождествлением усугубляются тем  фактом,  что, распознав
его  в себе, люди считают его положительной чертой и называют "энтузиазмом",
"рвением",   "страстью",   "непосредственностью",   "вдохновением"   и  тому
подобное, полагая, что только  в  состоянии отождествления человек  способен
проделать   по-настоящему  хорошую  работу  в   той  или  иной  области.   В
действительности же это, конечно, иллюзия. Человек не может сделать  ничего,
требующего от  него внимания  и  чуткости,  когда он находится  в  состоянии
отождествления.  Если бы люди поняли, что  значит состояние  отождествления,
они изменили  бы  свое мнение  о нем. Человек  превращается в  вещь, в кусок
плоти,  теряет даже  то малое сходство с человеческим созданием,  которым он
обладает. На Востоке, где люди курят гашиш и другие наркотики, часто бывает,
что  человек настолько отождествляется со  своей  трубкой, что  самого  себя
принимает  за  трубку.  Это  не  шутка, это  факт. Такой  человек  и  впрямь
становится  трубкой.  Это  и  есть  отождествление.  Посмотрите на  людей  в
магазинах, театрах, ресторанах;  посмотрите,  как они  отождествляют себя со
словами, когда о чем-то спорят или что-то доказывают, особенно то, чего сами
не знают. Они  превращаются  в  жадность,  в желание, в  слова, от них самих
ничего не остается.

     "Отождествление  становится главной помехой  вспоминания себя. Человек,
отождествляя себя  с  чем-то, не  способен  вспоминать себя.  Для того чтобы
вспоминать  себя, необходимо не  быть отождествленным. Но чтобы научиться не
отождествлять  себя,  человек прежде  всего должен не отождествлять  себя  с
самим собой,  не  называть себя "я"  всегда  и во  всех случаях.  Он  должен
помнить,  что  в  нем  существуют  двое он сам, т.е.  Я, и кто-то  другой, с
которым ему  нужно бороться и которого надо победить, если он желает чего-то
добиться. Пока человек отождествлен  или может быть отождествлен, он  -  раб
любой случайности. Свобода - это прежде всего свобода от отождествления.

     "Кроме общих  форм отождествления, следует  обратить  внимание  на одну
частную его  разновидность, а  именно,  на отождествление с людьми,  которое
принимает  особую  форму:  человек  начинает  "считаться"  с  другими.  Есть
несколько видов этого состояния.

     "Чаще всего человек отождествляет  себя в других людях с тем, что они о
нем думают, с тем, как они к нему относятся, как с ним обращаются. Он всегда
думает,   что  люди  недооценивают   его,  недостаточно  вежливы  с   ним  и
внимательны. Все это  мучит его, вызывает  раздумья и подозрения, на которые
он растрачивает огромное  количество энергии; в нем развивается недоверчивое
и враждебное отношение к людям. Как такой-то взглянул на  него, что такой-то
думал о нем или сказал - все это приобретает для него огромное значение.

     "Он "считается"  не только с  отдельными  лицами,  но и с  обществом, с
исторически сложившимися  условиями. Все,  что не  нравится такому человеку,
кажется ему несправедливым, незаконным,  неверным, нелогичным.  И  отправной
пункт  для его  суждения всегда тот, что эти  вещи  можно  и нужно изменить.
"Несправедливость"  -  одно  из  слов,  за  которыми  очень  часто  прячется
мнительность. Когда человек убедил себя,  что он негодует по поводу какой-то
несправедливости, тогда прекращение мнительности будет для него "примирением
с несправедливостью".

     "Есть люди, способные  "считаться" не только  с  несправедливостью  или
неумением  других  в  должной  мере  оценить  их,  но и  готовые,  например,
возмутиться из-за погоды. Смешно, но  факт.  Люди могут выражать негодование
по поводу климата,  жары,  холода, снега,  дождя, раздражаться из-за погоды,
возмущаться, сердиться на  нее.  Человек  способен  принимать все  со  столь
личной  точки  зрения, будто  весь мир  специально устроен  для  того, чтобы
доставлять ему удовольствие или, наоборот, неудобства и неприятности.

     "Все  это  и  многое   другое   представляет   собой   одну   из   форм
отождествления.  Такое  суждение  целиком основано на "требованиях". Человек
внутренне  "требует",  чтобы все  видели, какая  он замечательная  личность,
чтобы все постоянно выражали свое  уважение, почтение и  восхищение  им, его
умом,   красотой,   сообразительностью,   остроумием,   присутствием   духа,
оригинальностью   и  тому  подобное.  Эти   требования,  в   свою   очередь,
основываются на  совершенно фантастическом представлении  о  себе,  как  это
нередко бывает  у людей с  весьма  скромной наружностью. Например, писатели,
актеры,  музыканты,  художники  и  политические  деятели  -  почти  все  без
исключения  больные  Л1рди.  От  чего  же  они  страдают?  Прежде  всего  от
необыкновенно  высокого  мнения   о  себе,  затем  от  своих  претензий,  от
мнительности,  т.е.  от  того,  что  они  заранее  готовы  чувствовать  себя
оскорбленными недостатком понимания и недооценкой.

     "Есть еще одна форма мнительности, которая лишает человека значительной
энергии  и   которая  проявляется  в  том,  что  человек  полагает,  что  он
недостаточно  внимателен  к кому-то другому, что это другое  лицо оскорблено
его недостаточным вниманием. И сам он начинает думать, что  не заботится как
следует  о  другом  человеке,  не  обращает  на  него должного  внимания, не
уступает ему. Все это самая обычная слабость. Люди боятся друг друга; но это
может завести  чересчур далеко. Я встречал много подобных  случаев. В  конце
концов человек  может утратить равновесие, если оно вообще у него имелось, и
начать  совершать  самые  бессмысленные   действия.  Он  сердится  на  себя,
чувствует себя глупцом, но  не может  остановиться, хотя в  этих случаях все
дело как раз в том, чтобы "не обращать внимания".

     "То же самое, только,  возможно,  еще  хуже,  происходит  тогда,  когда
человек считает, что он "обязан" сделать  нечто, тогда как фактически делать
ему этого не нужно.  "Должен"  и "не  должен"  -  довольно  трудный предмет:
нелегко понять, когда человек действительно "должен", а когда "не должен". К
этому можно  подойти  только  с точки зрения  "цели". Когда у человека  есть
цель, он "должен" делать только то, что ведет  к  цели, и "не должен" делать
ничего, что препятствует движению к ней.

     "Как я  уже сказал, люди часто  думают, что если они станут  бороться с
мнительностью  в  себе, это сделает их "неискренними", и это их страшит, ибо
они полагают, что в этом случае что-то потеряют, утратят часть самих себя. В
данном  случае  происходит то  же, что в случае борьбы с внешним  выражением
неприятных эмоций.  Единственная  разница в том, что в данном случае человек
борется  с  внутренним  выражением, возможно,  тех же самых эмоций,  которые
ранее проявлялись вовне.

     "Боязнь  утратить искренность - это, конечно,  самообман, одна  из  тех
формул  лжи, на которых основаны человеческие слабости.  Человек не может не
отождествлять  себя,  не  может не  быть  мнительным:  он не в состоянии  не
выражать своих неприятных эмоций просто потому, что он слаб. Отождествление,
мнительность, выражение неприятных  эмоций - все  это признаки его слабости,
бессилия, неумения контролировать себя. Но, не желая признаться себе в своей
слабости, он называет ее  "искренностью" или  "честностью" и  убеждает себя,
что  не желает бороться со своей искренностью, тогда как  в действительности
он не способен бороться со своими слабостями.

     "На самом же деле искренность и  честность - нечто совершенно иное. То,
что  человек в  этом  случае называет  искренностью, является  всего-навсего
нежеланием  держать себя в руках.  И глубоко  внутри человек сознает это; но
продолжает лгать себе, утверждая, что не хочет утратить искренность."
 
 

     "До сих  пор я  говорил о мнительности. Можно привести еще много других
ее примеров, но вы должны  сделать это сами, обнаружив эти  примеры  в своих
наблюдениях за собой и за другими.

     "Противоположностью  мнительности  и  частичным средством борьбы с  нею
является  внимательность,  умение  считаться с людьми.  Умение  считаться  с
людьми связано с совершенно иным  отношением  к людям,  нежели мнительность.
Это  приспособляемость к людям, к их пониманию, к их требованиям. Считаясь с
людьми, человек  облегчает  свою собственную  жизнь  и  жизнь других  людей.
Умение  считаться  с  людьми  требует  знания  людей,  понимания  их вкусов,
привычек и предрассудков. Вместе с  тем,  умение считаться с людьми  требует
значительной  власти,  контроля  над  собой. Очень  часто  человеку  хочется
искренне выразить или  как-то показать  другому, что он думает о  нем, какие
питает  к  нему чувства. И если  человек слаб, он, конечно,  уступит  своему
желанию,  а  потом  станет оправдываться, утверждая, что не  хотел лгать, не
хотел притворяться, желал быть искренним. В конце концов он убедит себя, что
во всем был виноват  другой человек,  что  сам он хотел быть с ним вежливым,
даже уступить ему, не  ссориться с ним  и т.д., а другой человек не захотело
ним считаться, так что ничего не удалось сделать. Очень часто люди  начинают
с  благословений,  а  кончают  проклятиями,  начинают  с  решения  не   быть
мнительными,  а потом бранят других за  то, что  те не считаются с ними. Вот
пример того, как стремление считаться с людьми переходит во мнительность. Но
если человек  по-настоящему помнит себя. он поймет, что другой человек - это
такая же машина,  как и он сам. И тогда он войдет в его положение,  поставит
себя  на  его место, сможет  по-настоящему  понять  и  почувствовать то, что
думает  и  чувствует  другой. Если  он  сделает это, работа  станет для него
легче. Если же он подходит к человеку с  собственными требованиями, из этого
не получится ничего, кроме новых проявлений мнительности.

     "Правильное отношение к людям очень важно  в работе. Часто  бывает, что
люди, понимая  необходимость  считаться с другими  в  повседневной жизни, не
понимают этой необходимости в работе;  они полагают, что их  занятие работой
уже дает им право не считаться с другими, а на самом деле. для работы,  т.е.
для  успешной работы, умение считаться с  людьми и внимательность необходимы
намного  больше,   чем  в  повседневной  жизни.  Дело  в   том,  что  только
внимательность  со  стороны  человека  показывает его  оценку  работы  и  ее
понимание; а  успех в работе пропорционален  умению  ценить и  понимать  ее.
Помните, что нельзя начинать работу и продолжать ее  на  уровне ниже  уровня
обывателя,  т.е.  ниже  уровня  обыденной  жизни. Это очень  важный принцип,
который по той или  иной причине  легко забывается.  Но об этом мы поговорим
впоследствии отдельно."
 
 

     Одну  из  следующих бесед  Гурджиев начал с упоминания  о  том, что  мы
забываем о трудностях своего положения.

     - Нередко  вы мыслите очень наивно,  - сказал он. - Вы думаете, что уже
можете что-то  делать. Избавиться от этого  убеждения  труднее всего.  Вы не
понимаете всей сложности своей организации, не постигаете, что всякое усилие
в  направлении к желаемым  результатам,  даже если  оно и дает  их, приносит
тысячи  неожиданных результатов;  и забываете главное, - что с самого начала
работаете вовсе не  с прекрасной,  чистой  и  новой машиной.  За  вами стоят
долгие  годы  неправильной  и  безрассудной  жизни,  потворства всевозможным
слабостям,  безразличия к собственным ошибкам,  стремления  закрыть глаза на
неприятные  истины,  постоянной лжи самим  себе,  самооправдания,  порицания
других  и так далее и тому подобное. Все  это  не может не  подействовать на
машину.  Машина стала  грязной,  местами заржавела; кое-где в  ней появились
искусственные приспособления, необходимые из-за ее неправильной работы.

     "И  эти искусственные приспособления будут теперь  сильно  мешать вашим
благим намерениям.

     "Они называются "буферами".

     "Термин  "буфер"  требует специального объяснения.  Известно, что такое
буфер на железнодорожных вагонах: это  особое устройство, которое  ослабляет
толчки, когда вагоны или платформы ударяются друг  о друга. Если бы не  было
буферов, толчок  одного вагона был бы очень неприятен и  опасен для другого.
Буфера  смягчают  последствия   этих  толчков,   делают   их  незаметными  и
неощутимыми.

     "Точно такие  же  приспособления есть  и  в человеке.  Они создаются не
природой, а  самим  человеком, хотя  и ненамеренно. Причина их  появления  -
наличие   внутри  человека  многих   противоречий  -  в  мнениях,  чувствах,
симпатиях,  словах  и  поступках.  Если  бы  в течение своей жизни  человеку
приходилось ощущать все  свои  внутренние противоречия, он не мог бы  жить и
действовать так спокойно, как сейчас. У него возникали бы постоянные трения,
он  ощущал  бы  постоянное  беспокойство.  Мы  не  в состоянии  видеть,  как
противоречивы и  враждебны  друг другу различные "я" нашей личности. Если бы
человек почувствовал все  эти противоречия  и осознал бы, что  он  такое  на
самом  деле, он  почувствовал  бы,  что  сходит  с ума. Не  всякому  приятно
воспринимать себя  безумным. К тому же мысль об  этом лишает человека веры в
себя, ослабляет его энергию, лишает "самоуважения". Так или иначе, он должен
овладеть своими  мыслями  или  изгнать их.  Ему  необходимо  или  уничтожить
противоречия, или перестать видеть и чувствовать их. Уничтожить противоречия
человек не в силах. Но если в нем созданы "буфера", он перестает чувствовать
эти   противоречия  и  не  ощущает  ударов  от  столкновений  противоречивых
взглядов, противоречивых эмоций, противоречивых слов.

     "Буфера"  создаются  медленно и постепенно. Многие  "буфера"  возникают
искусственно,   благодаря   "воспитанию";   другие   -   под   гипнотическим
воздействием окружающей жизни. Человек окружен людьми, которые живут, думают
и чувствуют посредством  "буферов". Подражая  им,  их мнениям,  действиям  и
словам, человек невольно создает в себе сходные "буфера", которые делают его
жизнь  более  легкой; без  них  жить  было  бы  очень  трудно.  Но  "буфера"
удерживают человека от возможности внутреннего развития, ибо созданы как раз
для  того, чтобы уменьшать  толчки; но ведь именно  толчки способны  вывести
человека  из того  состояния,  в  котором  он  пребывает,  пробудить  его. А
"буфера"  убаюкивают человека, погружают в сон, навевают приятные  и  мирные
ощущения того,  что все будет  хорошо, что никаких противоречий нет,  что он
может мирно спать.  "Буфера" - это такие приспособления, при помощи  которых
человек  всегда  может  оставаться  правым.  "Буфера" помогают  человеку  не
замечать  своей  совести.   "Термин  "совесть"  -  опять-таки  нуждается   в
объяснении. "В  обыденной  жизни  понятие  "совесть"  воспринимается слишком
упрощенно; считается, что  мы обладаем совестью. На  самом деле, "совесть" в
сфере эмоций равнозначна сознанию в сфере интеллекта. И точно так же, как мы
лишены сознания, у нас нет и совести.

     "Сознание  - это состояние, в  котором  человек сразу знает все, что он
знает вообще;  состояние,  в котором  он способен  видеть,  как  мало  он  в
действительности знает, как много противоречий в том, что он знает.

     "Совесть" - это  состояние, в котором человек сразу  чувствует все, что
он обычно чувствует или может  почувствовать. И поскольку у каждого человека
имеются  тысячи противоречивых  и  разнообразных  чувств-от глубоко скрытого
понимания  собственного  ничтожества  и  всевозможных страхов  до  глупейших
самообманов, самодовольства, самоуверенности и самовосхваления - ощущать все
это вместе не только болезненно, но и буквально невыносимо.

     "Если  бы  человек,  внутренний  мир  которого  целиком   составлен  из
противоречий, внезапно ощутил бы  все эти противоречия одновременно, если бы
он внезапно почувствовал, что любит все, что ненавидит, и ненавидит все, что
любит; что он лжет, когда говорит правду, и говорит правду, когда лжет; если
бы  он мог ощутить весь стыд и ужас своего  существования, это бы и было тем
состоянием, которое  называют  "совестью". Человек  не  может  жить  в  этом
состоянии;  он вынужден  или уничтожить противоречия, или разрушить совесть.
Но  разрушить  совесть  он  не  может,  зато  может   усыпить  ее,  отделить
непреодолимыми  преградами  одно  самоощущение от  другого  и  не видеть  их
вместе,  не  чувствовать  их несовместимости,  не  замечать  абсурдности  их
сосуществования.

     "Но,  к  счастью для  человека,  вернее,  для  его  спокойствия и  сна,
состояние совести бывает очень редко. С раннего детства в нем начинают расти
и  укрепляться  "буфера",  лишая  его возможности  увидеть  свои  внутренние
противоречия;  поэтому внезапное  пробуждение  ему не угрожает.  Пробуждение
возможно только  у тех,  кто  ищет и желает его, у тех,  кто  готов ради его
достижения бороться с собой, работать над  собой  долго  и упорно, с большой
настойчивостью.  Для  этого   необходимо  разрушить   "буфера",  т.е.  пойти
навстречу  внутренним страданиям,  связанным с ощущением противоречий. Кроме
того, разрушение "буферов"  само  по себе  требует  очень  долгой работы,  и
человек  должен  согласиться  на такую работу, понимая, что ее  результатами
будут всевозможные неудобства и страдания от пробуждения совести.

     "Но сознание - это то пламя, которое одно только и способно  расплавить
все порошкообразные металлы в стеклянной реторте, упомянутой выше, и создать
единство,  которого человеку  недостает  в  том  состоянии,  когда  он начал
изучать себя.

     "Понятие "совесть" не имеет ничего общего с понятием "мораль".

     "Совесть -  общее и постоянное явление.  Совесть  одна и та же  у  всех
людей; она возможна лишь при отсутствии "буферов". С  точки зрения понимания
разных  категорий человека  можно сказать, что  существует совесть человека,
свободного  от противоречий. Эта совесть не  является  страданием; наоборот,
это  радость совершенно нового  характера,  которую  мы  неспособны  понять;
однако  для  человека,  в  котором  существуют  тысячи  различных "я",  даже
мгновенное  пробуждение  совести  неизбежно  связано со  страданием.  И если
моменты совести становятся  более долгими, если человек не страшится их,  а,
напротив,  сотрудничает  с  ними,  стремится  удержать их  и  сделать  более
длительными, в  эти моменты постепенно проникает особый элемент очень тонкой
радости, предвкушение будущего "ясного сознания".

     "А в  понятии "морали"  нет ничего общего. Мораль состоит из "буферов".
Общей морали  нет.  То, что морально в Китае, аморально  в Европе;  то,  что
морально в  Европе,  аморально  в  Китае.  То,  что  морально в  Петербурге,
аморально на Кавказе; а то, что морально на Кавказе, аморально в Петербурге.
Моральное в  одном классе  общества аморально  в  другом и  наоборот. Мораль
везде и  всюду  представляет  собой  искусственное явление. Она  состоит  из
разных "табу", т.е. запретов, из всевозможных требований, иногда разумных  в
своих  основаниях,  а  иногда утративших всякий смысл  или  никогда  его  не
имевших; из  требований, возникших на неверных основаниях, на почве суеверия
и ложных страхов.

     "Мораль  состоит   из  "буферов".  Но  "буфера"  бывают  разных  видов,
поскольку условия жизни  в разных  странах, в  разные  эпохи  и среди разных
классов общества значительно отличаются  друг от друга, и  поэтому созданные
ими  виды  морали  также  не  похожи  друг на  друга. Они противоречивы;  не
существует  общей  для  всех  морали.  Невозможно  сказать,  что  в  Европе,
например, существует какая-то общая идея  морали. Иногда  говорят, что общая
идея европейской  морали - это "христианская  мораль". Но,  во-первых,  идея
этой "христианской морали"  допускает самые разнообразные толкования, и этой
"христианской моралью" оправдывались многочисленные преступления. Во-вторых,
современная  Европа имеет мало общего с "христианской моралью",  как  бы эту
мораль ни понимать. Во всяком случае, "христианская мораль" привела Европу к
той войне, которая продолжается и сейчас, так что лучше было бы держаться от
этой морали подальше."

     -  Многие  люди  говорят,  что  им  непонятна моральная сторона  вашего
учения, - сказал один  из нас. - А другие говорят, что в вашем учении вообще
нет морали.

     -  Конечно,  нет,  -  сказал Гурджиев. -  Люди  так любят поговорить  о
морали. Но  мораль  -  это всего-навсего  самовнушение.  Человеку необходима
совесть. Мы не  учим  морали.  Мы учим, как найти  совесть. Людям непонятно,
когда мы говорим это. Они заявляют, что у нас нет любви - просто потому, что
мы не поощряем слабость и лицемерие,  а, наоборот,  срываем  все маски. Тот,
кто  желает  истины,   не  станет  говорить  о  любви   или  морали,  или  о
христианстве,  так как он знает, насколько  мы  от них  далеки. Христианское
учение существует для христиан,  а христиане - это те люди, которые живут по
заповедям Христа, т.е. делают все так. как учил Христос. Способны ли те, кто
говорит о  любви и морали,  жить  по  заповедям  Христа?  Конечно,  нет.  Но
разговоры подобного рода будут вестись всегда, ибо всегда найдутся люди, для
которых слова дорожи  всего  остального. Но это верный признак! Тот, кто так
разглагольствует. - пустой человек; не стоит тратить на него время.

     "Мораль  и  совесть  -  совершенно разные вещи. Одна совесть никогда не
может  противоречить  другой;  зато  одна  мораль  очень  легко  вступает  в
противоречие  с  другой  моралью  или  полностью  ее  отрицает.   Человек  с
"буферами" может  быть  очень  моральным; а  сами  "буфера"  могут оказаться
разными, так что  два  очень  моральных человека  могут  считать  друг друга
глубоко аморальными.  Как  правило,  это почти  неизбежно.  Чем  "моральнее"
человек, тем более "аморальными" считает он других.

     "Идея морали связана с идеей хорошею и дурного поведения. Но идея добра
и зла  у разных  людей различна; у человека номер один, два и три она всегда
субъективна,  всегда  связана  с  данным   моментом  и  данным   положением.
Субъективный человек не может обладать каким-то общим понятием добра и  зла.
Для  такого  человека  злом является  то,  что  противоречит  его  желаниям,
интересам или его концепции добра.

     "Можно  сказать,  что   для  субъективного  человека   зло   вообще  не
существует, а  существуют только  разные  понятия  добра.  Никто  никогда не
действует намеренно  в интересах зла  и ради самого зла. Каждый действует  в
интересах добра, как он его понимает. Но каждый понимает его по-разному. И в
результате  люди  топят, уничтожают,  убивают  друг друга в интересах добра.
Причина все та  же: людское незнание и тот глубокий сон, в котором пребывают
люди.

     "Все это  настолько очевидно,  что кажется даже странным, как  это люди
раньше  обо  всем  таком не подумали. Но факт  остается  фактом - они  не  в
состоянии  ничего понять, и каждый считает свое добро единственным добром, а
все прочее -  злом. Наивно и  бесполезно  надеяться,  что когда-нибудь  люди
поймут это и выработают общую и единую идею добра."

     -  А  разве добро  и  зло не  существуют  сами по себе, вне человека? -
спросил кто-то из присутствующих.

     - Существуют, - ответил Гурджиев, - но только  все  это очень далеко от
нас, и вам не стоит даже и пытаться  в настоящее время понять это. Запомните
только одну вещь. {единственно возможная постоянная идея добра и зла связана
для  человека с идеей эволюции - не  механической эволюции,  разумеется, а с
идеей развития человека посредством  сознательных  усилий, с идеей изменения
его бытия, создания в нем единства, формирования в нем неизменного Я.

     "Постоянная идея добра  и  зла может сформироваться у  человека  лишь в
связи с постоянной целью и постоянным пониманием. Если человек понимает, что
он  спит,  если   он  желает  пробудиться,   тогда  все,  что  помогает  ему
пробудиться, будет добром, а все, что препятствует ему в этом и удлиняет его
сон, будет злом.  Точно так же он будет понимать зло и добро для других. То,
что  помогает  им пробудиться, добро, то, что препятствует этому,  - зло. Но
так обстоит дело только для тех, кто желает пробудиться,  т.е.  для тех. кто
понимает,  что они  спят. )е же,  кто не понимает,  что они спят, те, кто не
имеет желания пробудиться, не обладают пониманием  добра  и зла. И так как в
большинстве своем люди не понимают, нто они спят, и никогда этого не поймут,
для них фактически не существует ни добра, ни зла.

     "Это  противоречит общепринятым идеям.  Люди привыкли, что  добро и зло
должны  быть одинаковы для всех и, прежде всего, что добро и  зло существуют
для каждого. Но на самом деле добро и зло существуют  лишь для немногих, для
тех, у кого  есть цель, кто преследует  эту цель. Тогда то, что препятствует
достижению цели, является злом, а то, что помогает ее достижению, - добром.

     "Конечно, большинство спящих людей скажут, что у них есть цель, что они
куда-то идут. Понимание человеком  того факта, что у  него нет никакой цели,
что  он никуда не  идет,  - вот первый  признак приближающегося пробуждения,
признак того, что пробуждение для него возможно. Оно начинается тогда, когда
человек понимает, что он никуда не идет и не знает, куда идти."
 
 

     "Как уже говорилось  раньше,  существует  много  качеств,  которые люди
приписывают себе, но которые на  деле могут принадлежать  только людям более
высокой степени развития и более высокого уровня эволюции, чем человек номер
один. два и три. Индивидуальность, единое и постоянное  "я", сознание, воля,
способность  делать,  состояние  внутренней  свободы  -  все  это  качества,
которыми  обычный человек не  обладает. К той  же категории принадлежит идея
добра и  зла,  самое  существование  которой  связано  с  постоянной  целью,
постоянным  направлением и постоянным  центром тяжести.  "Идею добра  и  зла
иногда связывают  с идеей истины  и лжи. Но  точно так  же, как для обычного
человека не существует  добра  и зла, для  него не  существует ни истины, ни
лжи.

     "Постоянная  истина и постоянная  ложь  могут  существовать только  для
постоянного человека. Если  же человек  постоянно меняется, то истина и ложь
тоже будут для него все время  меняться.  И если в каждый данный момент люди
пребывают в  различных  состояниях, их понятия истины должны  быть столь  же
многообразны, сколь многообразны их понятия  добра. Человек почти никогда не
замечает, что начинает рассматривать как истину то,  что вчера считал ложью,
и  наоборот.  Он не замечает  этих  переходов,  как не замечает  перехода от
одного своего "я" к другому.

     "В  жизни человека  истина  и ложь не имеют  особой моральной ценности,
потому что он не может придерживаться одной-единственной истины.  Его истина
меняется. Если в  течение  некоторого  времени она  не  меняется, то  просто
потому,  что удерживается "буферами".  И человек никогда не  может  говорить
правду. Иногда "что-то  говорит правду",  иногда что-то лжет. Следовательно,
его  правда и  его ложь  не  имеют ценности;  ни то, ни  другое  от него  не
зависит,  а зависит от случая.  И это одинаково  верно по отношению к словам
человека, к его мыслям, чувствам, понятиям истинного и ложного.

     "Чтобы  постичь взаимоотношения  истины и  лжи в  жизни, человек должен
постичь ложь  в  самом себе, свою постоянную,  непрекращающуюся  ложь самому
себе.

     "Эта ложь  создается "буферами". Чтобы разрушить ложь в себе, равно как
и  ту  ложь,  которую  мы  бессознательно  говорим  другим,  надо  разрушить
"буфера".  Но без  "буферов" человек  не сможет жить: "буфера" автоматически
контролируют  его  поступки,  слова,  мысли  и  чувства.  Если  бы  "буфера"
оказались разрушенными,  исчезло бы всякое управление;  а  человек  не может
существовать  без управления, даже если  оно  поддерживается  автоматически.
Лишь такой человек, который обладает волей,  т.е.  сознательным управлением,
может жить без  "буферов". Таким  образом, если человек  начинает  разрушать
"буфера" внутри себя,  он  должен одновременно  развивать  волю. А поскольку
волю  невозможно  создать  по  первому  требованию и  за короткий промежуток
времени,  человек  без  "буферов"  и  с  недостаточно  крепкой  волей  может
оказаться  деморализованным.  Единственным  его  шансом  в это  время  будет
руководство другой, уже окрепшей воли.

     "Вот  почему  в  школе,  которая  включает  в  свою  работу  разрушение
"буферов",  человек должен быть  готов повиноваться воле  другого,  пока его
собственная воля не достигла полного развития. Обычно такому подчинению воле
другого человека  учатся прежде всего. Я употребил  слово  "учатся", потому,
что  человек должен  понять,  почему необходимо  такое  повиновение,  должен
научиться повиновению. Это нелегко. Человек, начинающий  работу самоизучения
ради достижения  управления ; собой,  привык доверять собственным  решениям.
Даже то,  что он  видит необходимость изменить себя, показывает ему, что его
решения верны, и это укрепляет его  доверие к  ним. Однако, начиная работать
над  собой,  человек  должен  отказываться от  собственных  решений,  должен
"пожертвовать  собственными решениями",  иначе  воле человека, направляющего
его работу, не удастся управлять его действиями.

     "В  школах религиозного пути "послушания" требуют прежде всего; имеется
в виду полное  и  безусловное подчинение,  хотя бы и  без  понимания.  Школы
"четвертого  пути" в первую очередь требуют понимания. Там результаты усилий
всегда пропорциональны пониманию.

     "Отречение  от  собственных  решений  и  подчинение  чужой  воле  могут
показаться человеку непреодолимым препятствием, если он еще раньше не понял,
что  фактически он ничем не жертвует и  ничего в своей  жизни не меняет, что
всю  свою  жизнь он  подчинялся чьей-то  внешней  воле, что  у него  не было
собственных решений. Но человек не  сознает этого, он считает,  что обладает
правом  свободного выбора.  Ему  трудно отказаться от  иллюзии,  что он  сам
направляет и устраивает свою жизнь, но никакая  работа над собой невозможна,
пока человек не освободился от этой иллюзии.

     "Он должен понять, что он  не существует, ему необходимо понять, что он
ничего  не теряет, потому что  ему  нечего  терять;  он  должен  понять свое
"ничтожество" в полном смысле слова.

     "Только   сознание  своего   ничтожества  в  состоянии  победить  страх
подчинения чужой воле. Как бы странно это  ни  звучало, такой страх-одно  из
самых  серьезных  препятствий  на  пути  человека. Человек  боится, что  его
заставят  делать что-то  такое,  что  противоречит  его принципам, ьзглядам,
идеям; кроме того, этот страх порождает у него иллюзию, что он действительно
имеет принципы, взгляды  и убеждения, тогда как на самом  деле  их у него не
было и не могло быть. Человек, который ни разу в жизни не подумал о  морали,
вдруг начинает бояться, что его  заставят сделать нечто аморальное. Человек,
который никогда не думал о своем  здоровье и только  разрушал его,  начинает
бояться,  что его  заставят сделать  нечто  вредное для  здоровья.  Человек,
который  всю жизнь  лгал  всем и  каждому  самым бессовестным образом, вдруг
начинает бояться, что его заставят лгать  - и  так  далее, без конца. Я знал
пьяницу, который больше всего боялся, что его заставят пить.

     "Страх  подчинения  чужой  воле очень  часто оказывается сильнее всего.
Человек  не понимает, что подчинение, на которое он сознательно соглашается,
является единственным путем к тому, чтобы приобрести собственную волю."
 
 

     На следующий раз Гурджиев снова начал с вопроса о воле.

     - Вопрос о воле, о собственной воле и чужой воле  гораздо  сложнее, чем
кажется на первый взгляд. Человек не имеет воли, достаточной для того, чтобы
делать, т.е. управлять собой и своими поступками, но ее достаточно для того,
чтобы  повиноваться  другому  человеку.  Только   таким   путем   может   он
освободиться от закона случая. Другого пути нет.

     "Я уже  упоминал о судьбе и  случайности  в  жизни человека.  Теперь мы
рассмотрим значение этих  слов более детально. Судьба тоже существует, но не
для всякого человека. Большинство людей отделено от своей судьбы;  они живут
только  под властью  случайности.  Судьба  -  это  результат влияния планет,
которые соответствуют типу человека. О типах мы поговорим позднее;  а сейчас
вы   должны  уяснить  одну  вещь:  человек   может  иметь  судьбу,   которая
соответствует  его  типу,  но  практически  он  никогда  ее  не  имеет.  Это
происходит  потому, что  судьба связана  только  с  одной частью человека, а
именно, с его сущностью.

     "Следует понять,  что  человек  состоит  из  двух  частей:  сущности  и
личности. Сущность - это то, что является для человека собственным. Личность
- то, что является для него "чужим". "Чужое" означает то, что пришло  извне,
чему  он  научился,  что  в  нем  отражается, т.е.  следы  внешних  влияний,
оставшихся  в памяти  и  в ощущениях,  выученные слова  и движения, чувства,
созданные подражанием, - все это "чужое", все это - личность.

     "Сточки  зрения  обычной психологии  деление  человека  на  личность  и
сущность  едва  ли понятно. Правильнее  будет  сказать, что такого деления в
психологии вообще не существует.

     "Маленький ребенок еще не имеет личности. Он представляет собой то, что
он есть  в действительности. Он и есть сущность. Его желания, вкусы, то, что
он любит, и то, чего не любит, выражают его подлинное существо.

     "Но  как  только  начинается   так  называемое  "воспитание",  личность
начинает расти. Личность создается отчасти намеренным влиянием других людей,
т.е. "воспитанием", а  отчасти  невольным подражанием  взрослым  со  стороны
самого   ребенка.   В   создании   личности   большую  роль   играет   также
"противодействие"   окружающим  и  попытки   скрыть  от  них  нечто  "свое",
"подлинное".

     "Сущность  -  это  истинное  в человеке;  личность  -  нечто ложное. Но
пропорционально росту личности сущность  проявляется все реже, все слабее; и
очень часто случается, что сущность останавливается в своем развитии в очень
раннем возрасте и более не растет. Нередко  бывает, что  сущность  взрослого
человека,  даже весьма интеллигентного  и "образованного"  в обычном  смысле
слова, останавливается на уровне ребенка пяти или шести лет. Это значит, что
все, видимое нам в этом человеке, на самом деле является для него "чужим". А
собственное в человеке, т. е, его сущность, обычно проявляется  в инстинктах
и простейших эмоциях. Однако бывают случаи, когда сущность  человека  растет
параллельно его личности.  Такие  случаи  являют  собой  редкие  исключения,
особенно в условиях  культурной  жизни.  Сущность  имеет больше  шансов  для
развития у  тех людей, которые живут в окружении природы, в трудных условиях
непрерывной борьбы и опасностей.

     "Но, как правило, личность у таких людей развита очень слабо. Они имеют
много своего собственного, но мало "чужого", т.е. им не хватает воспитания и
образования, не хватает  культуры. Культура  создается личностью; но в то же
время личность  представляет собой продукт  и плод культуры. Мы не понимаем,
что вся  наша жизнь,  все, что мы называем цивилизацией, наукой, философией,
искусством и политикой, создано личностью  людей, т.е.  "чужим"  элементом в
них.

     "Чужой  элемент отличается от "собственного" в  человеке; "чужое" можно
потерять, изменить, убрать при помощи искусственных средств.

     "Есть  возможность  экспериментально  проверить  отношение  личности  к
сущности. В восточных школах известны способы и средства, при помощи которых
удается  отделить личность  человека от  его сущности. Иногда для  этой цели
применяют гипноз,  иногда особые наркотические вещества, иногда  специальные
упражнения.  Если при помощи одного из  таких средств -  личность и сущность
человека на  протяжении некоторого  времени будут  разделены, в нем появятся
как  бы два существа,  которые говорят  разными  голосами, имеют  совершенно
разные вкусы, цели и интересы, причем одно из этих существ часто остается на
уровне маленького ребенка. Продолжая эксперимент далее, можно погрузить одно
из этих существ в сон;  или же можно начать эксперимент  с погружения в  сон
личности  или  сущности. Некоторые наркотические вещества обладают свойством
усыпления личности,  не оказывая  никакого влияния на сущность. После приема
такого  наркотика  личность  как  бы  исчезает,  остается  одна  сущность. И
случается так, что человек, полный всевозможных возвышенных идей, симпатий и
антипатий, любви, ненависти, привязанностей,  патриотизма, привычек, вкусов,
желаний  и убеждений, оказывается совершенно пустым, лишенным каких бы то ни
было мыслей,  чувств, убеждений и взглядов.  Все,  что раньше волновало его,
теперь оставляет совершенно  безразличным. Иногда  он  видит искусственный и
мнимый характер обычных  своих настроений и  громких  слов, а иногда  просто
забывает  о них, как будто их  и  не  было. Вещи, ради которых  он готов был
пожертвовать  своей   жизнью,  теперь  представляются   ему  бессмысленными,
смешными, недостойными внимания. Все,  что ему удается найти в  себе,  - это
несколько   инстинктов,  наклонностей  и  вкусовых  предпочтений.  Он  любит
сладкое, любит тепло  и не любит холода, ему  неприятна мысль  о работе; или
же, наоборот, ему нравится идея физического движения. Это все!

     "Иногда, хотя и очень редко, когда этого меньше всего ожидают, сущность
человека  оказывается вполне  взрослой  и развитой, даже в случае неразвитой
личности; в  данных обстоятельствах сущность объединяет все,  что в человеке
есть серьезного и подлинного.

     "Но так бывает очень редко; как правило,  сущность человека оказывается
примитивной, дикой и детской или же просто глупой. Развитие сущности зависит
от работы над собой.

     "Очень важный момент в  этой  работе  над  собой наступает тогда, когда
человек  начинает   делать  подлинное  различие  между   своей  личностью  и
сущностью. Подлинное "я" человека,  его индивидуальность произрастает только
из его  сущности.  Можно сказать,  что  индивидуальность человека  - это его
сущность, выросшая  и зрелая.  Но  чтобы  дать сущности  возможность  расти,
необходимо прежде всего  ослабить постоянное давление,  которое оказывает на
нее личность, потому что сопротивляется росту сущности именно личность.

     "Если  мы рассмотрим среднего культурного  человека, то  увидим,  что в
большинстве случаев его  личность  представляет в нем  активный  элемент,  а
сущность - пассивный. Внутренний  рост человека не может начаться, пока этот
порядок  вещей  остается  неизменным.  Личность  должна  стать  пассивной, а
сущность  -  активной.  Это  может  произойти  только в  том  случае,  когда
устранены  или  ослаблены  "буфера",  ибо они  главное  орудие,  посредством
которого личность удерживает сущность в подчинении.

     "Как было  сказано  раньше,  у  менее культурных людей  сущность  более
развита, чем у культурного  человека. Может показаться, что такие люди ближе
стоят  к возможности  развития; но  на  деле  это  не  так, ибо их  личность
недостаточно развита. Для внутреннего роста, для работы над собой необходима
как известная сила сущности, так и определенное развитие  личности. Личность
состоит из  "списков" и "буферов", связанных с определенной работой центров.
Слабое  развитие  личности означает  недостаток  "списков", т.е.  недостаток
знания,  информации, материала,  на  котором должна основываться работа  над
собой. Без  некоторого запаса знания,  без определенного количества "чужого"
материала человек не в состоянии начать работать над собой, не может изучать
себя, не может бороться  со своими механическими привычками - просто потому,
что у него не будет причины, не будет понимания мотива такой работы.

     "Это не означает,  что для  него закрыты все  пути - остаются открытыми
пути факира  и  монаха,  которые  не требуют интеллектуального  развития. Но
методы и средства, доступные для  человека с развитым интеллектом, для  него
невозможны.  Таким  образом,  эволюция   в  равной   степени  трудна  и  для
культурного, и  для  некультурного  человека.  Культурный  человек  живет  в
отдалении   от  природы   и   естественных   условий  существования,   среди
искусственной жизни; он развивает свою личность  за  счет сущности. Успешное
начало  работы  над собой требует счастливого  совпадения: равного  развития
личности и сущности.  Такое  совпадение гарантирует ему успех. Если сущность
развита  очень мало,  потребуется долгий  подготовительный период работы;  а
если сущность разрушена изнутри или в ней развиваются какие-то  неисправимые
недостатки,  эта работа  вообще  будет  бесплодной.  Подобного  рода условия
встречаются  довольно  часто. Ненормальное  развитие  личности  очень  часто
задерживает  развитие сущности на столь ранней стадии, что сущность остается
крохотной  и  бесформенной  вещью;  а какой прок от крохотной и бесформенной
вещи?

     "Кроме  того,  нередко случается,  что сущность человека умирает, когда
его  личность и тело продолжают жить. Значительный процент людей, которых мы
встречаем на улицах большого  города,  -  это люди, пустые изнутри, т.е.  на
самом деле они уже мертвы.

     "К счастью для  нас,  мы этого  не  видим и не знаем. Если бы мы знали,
сколько  вокруг  нас мертвых людей,  какое  число мертвецов управляет  нашей
жизнью, мы сошли бы от  ужаса с ума. И частенько люди и в  самом деле теряют
рассудок, узнав нечто подобное  без соответствующей  подготовки,  увидев то,
чего  они  не  предполагали увидеть. Чтобы  видеть  истину,  не  подвергаясь
опасности, надо быть на пути. Если же человек, который не в состоянии ничего
делать,  увидит истину,  он  наверняка потеряет рассудок.  Но это  случается
редко. Все  устроено  таким  образом, что  обычно человек  ничего  не  может
увидеть преждевременно. Личность  видит только  то, что  ей нравится, только
то, что  не вмешивается в ее жизнь.  Она никогда не  видит  того,  что ей не
нравится.  Это одновременно и хорошо  и плохо.  Хорошо,  если  человек хочет
спать; плохо, если он желает пробудиться."

     -  Если сущность  подвержена влиянию судьбы,  значит  ли  это,  что  по
сравнению  со  случаем  судьба для  человека всегда  благоприятна? - спросил
кто-то из присутствующих. - И может ли судьба привести человека к работе?

     - Нет,  это совсем не так, -  ответил Гурджиев. -  Судьба лучше  случая
только в том отношении, что ее можно принимать в расчет, знать  ее  заранее,
готовиться к тому, что будет впереди.  Что же касается случая, то тут ничего
знать нельзя. Но судьба точно так же может быть неблагоприятной и трудной. В
этом случае, однако, имеются средства отделить себя от  своей судьбы. Первый
шаг в  этом направлении состоит в том, чтобы  освободиться от общих законов.
Подобно тому,  как существует индивидуальный  случай,  бывает  коллективный,
общий случай:  и подобно  тому, как существует индивидуальная судьба, бывает
судьба  общая, или  коллективная. Коллективный случай  и коллективная судьба
управляют   общими    законами.    Если   человек   желает    создать   свою
индивидуальность, он прежде всего должен освободиться от  общих законов. Эти
общие  законы  никоим  образом   не  обязательны  для   человека;  он  может
освободиться  от  многих  из   них,  если  освободится  от  "буферов"  и  от
воображения. Все это связано с освобождением от  личности. Личность питается
воображением и ложью. Если  уменьшается  ложь, в которой живет человек, если
уменьшается  роль  воображения,  личность очень  скоро  слабеет,  и  человек
становится подвластным или судьбе, или линии работы, которая в  свою очередь
находится под управлением воли другого человека: эта воля будет вести его до
тех пор, пока  не сформируется его собственная воля, способная противостоять
как случаю, так - при необходимости и судьбе."

     Приведенные беседы охватывают период  в несколько  месяцев.  Ясно,  что
воспроизвести эти беседы в их  точной последовательности невозможно,  потому
что Гурджиев затрагивал в течение одного вечера  двадцать разных тем. Многое
повторялось, многое зависело от  вопросов, которые задавали  присутствующие;
многие  идеи излагались в такой тесной связи друг с другом, что разделить их
можно было только искусственно.

     В  это  время  некоторые  люди  уже  начали  высказывать  отрицательное
отношение к  нашей  работе.  Помимо  возмущения  отсутствием "любви", многие
выражали  свое негодование из-за требования  платы.  Интересно, что выражали
негодование не те, кто мог заплатить с большим трудом, а люди со средствами,
для которых требуемая сумма была сущий пустяк.

     Те, кто не  мог заплатить или расплачивался  с трудом, понимали, что им
нельзя  рассчитывать на  то, что  нечто  достанется  им  даром,  что  работа
Гурджиева, его поездки в Петербург и время, которое  он и другие люди отдают
работе, все это стоит  денег. Только те  люди, которые располагали деньгами,
не понимали этого и не хотели понять.

     - Неужели мы должны платить  за вход в Царство Божие? - заявляли они. -
За это люди не платят денег,  от них этого не требуют. Христос говорил своим
ученикам:  "Не берите ни мешка,  ни сумы",  а вы  требуете тысячу рублей. На
этом можно неплохо заработать. Предположим,  у вас будет  сто учеников - это
уже сто тысяч рублей; а если их будет двести или триста? Триста тысяч рублей
в год - очень приличные деньги!

     Гурджиев только улыбался, когда я рассказывал ему о таких разговорах.

     - Не брать ни сумы, ни мешка! И не покупать железнодорожного билета? Не
платить  за гостиницу?  Видите,  как  много здесь лжи и лицемерия. Нет, даже
если бы деньги были  совсем  не нужны, нам следовало  бы все-таки  сохранить
плату: она избавляет нас от множества бесполезных людей. Ничто не показывает
человека  так  хорошо,  как  его  отношение к  деньгам. Люди  готовы тратить
сколько угодно на свои личные фантазии, но совершенно не ценят чужого труда.
Я должен работать  для них и отдавать им даром все,  что они соблаговолят от
меня получить.  "Как  можно торговать  знанием? Его надо отдавать свободно!"
Как раз по этой причине и следует требовать плату.  Некоторым людям  никогда
не перейти  эту преграду.  А  если им не  перейти  эту  преграду, значит, не
перейти и другую. Впрочем, есть и другие соображения. Позднее вы поймете.

     Эти "другие соображения" были довольно просты: многие и в самом деле не
могли заплатить.  И хотя в принципе Гурджиев ставил  вопрос очень строго, на
практике  он  никогда не  отказал  никому на  том основании, что у того  нет
денег.  А  позже выяснилось, что  он  даже  оказывал поддержку  многим своим
ученикам. Люди, платившие по тысяче  рублей, платили не только за себя, но и
за других.

ГЛАВА 9

     "Луч творения" в виде трех  октав излучения. - Отношение форм материи и
силы разных  планов мира к  нашей жизни. - Интервалы в космических октавах и
заполняющие  их толчки. -"Точка вселенной". - Плотность вибраций. - Три вида
сил, четыре вида материи. - "Углерод". - "Кислород".  "Азот". - "Водород". -
Двенадцать  триад.  -   "Таблица  форм  водорода".  -  Материя  в  свете  ее
химических, физических, психических  и космических свойств. - Разум материи.
"Атом". - Каждая функция, каждое  состояние человека зависит от  энергии.  -
Субстанции,  заключенные внутри  человека.  - Человек  обладает  достаточной
энергией  для  начала работы над собой, если  он сберегает энергию.  - Трата
энергии.  "Учись  отделять  тонкое от грубого". -  Производство тонких  форм
водорода. -  Изменение бытия. - Рост внутренних тел.  Человеческий  организм
как  трехэтажная фабрика.  - Три вида  пищи. - Поступление в  организм пищи,
воздуха  и  впечатлений.  - Преобразование  субстанций  управляется  законом
октав. - Октава пищи и  октава воздуха. - Извлечение "высших форм водорода".
- Октава  впечатлений не  развивается.  Возможность  создания искусственного
толчка в момент получения впечатлений. - Сознательное усилие. - "Вспоминание
себя". - Развитие октав впечатлений и воздуха  как результат первого толчка.
- Второй сознательный толчок. - Усилие, связанное с эмоциями. - Подготовка к
этому  усилию.  -  Аналогия между человеческим организмом и вселенной. - Три
стадии  в  эволюции  человеческой машины. - Трансмутация  эмоций. Алхимия. -
Центры   работают  с   разными  формами  водорода.  Два   высших  центра.  -
Неправильная работа низших центров.
 
 

     На  одной  лекции Гурджиев  начал рисовать  диаграмму вселенной  совсем
по-другому.

     - До сих пор  мы говорили о силах, которые создают миры, - сказал он, -
о процессах творения, исходящих из Абсолютного.  Теперь мы будем  говорить о
процессах  в  уже  созданном  и существующем мире. Только не забывайте,  что
процесс творения никогда не останавливается, хотя в  планетном масштабе рост
происходит  столь  медленно,  что,  если  исчислять  его  в  нашем  времени,
планетарные условия можно считать для нас вечными.

     "Поэтому  рассмотрим  "луч творения"  после  того,  как  вселенная  уже
создана.

     "Действие  Абсолютного на  мир или  миры, созданные им  или находящиеся
внутри него,  продолжается. Точно  так  же  продолжается действие каждого из
этих миров  на последующие миры. "Все  солнца" Млечного Пути  влияют на наше
Солнце;  Солнце влияет на планеты;  "все  планеты" влияют на нашу  Землю,  а
Земля  влияет  на   Луну.  Эти  влияния  передаются  посредством  излучений,
проходящих сквозь звездное и межпланетное пространство.

     "Чтобы изучить эти  излучения,  возьмем  "луч  творения" в  сокращенной
форме: Абсолютное - Солнце - Земля -  Луна;  иными  словами, вообразим,  что
"луч творения"  представлен тремя октавами излучении  первая октава  - между
Абсолютным и Солнцем, вторая - между Солнцем и Землей, третья - между Землей
и  Луной.  Рассмотрим  переход  излучений  между  этими  основными  пунктами
вселенной.

     "Нам  нужно  найти  наше  место и понять свои функции в этой вселенной,
взятой в форме трех октав излучений между четырьмя точками вселенной.

     "В первой  октаве  Абсолютное  включает в себя две  ноты "до"  и "си" с
"интервалом" между ними.

     до интервал -- Абсолютное
     си
     ля
     соль
     фа интервал -- Первый толчок
     ми
     ре
     до интервал -- Солнце
     си
     ля
     соль
     фа интервал -- Второй толчок (органическая жизнь на Земле).
     ми
     ре
     до интервал -- Земля
     си
     ля
     соль
     фа интервал -- Третий толчок
     ми
     ре
     до Луна

     "Итак,  сначала,  в первой октаве, Абсолютное включает две ноты "до"  и
"си" с "интервалом"  между ними. "Далее последуют ноты "ля", "соль" и  "фа",
т.е.

     до интервал -- Абсолютное
     си
     ля
     соль
     фа

     "Далее - интервал и заполняющий его "толчок". Мы о них ничего не знаем,
но тем не менее они должны существовать. За ними идут "ми" и "ре"

     до интервал -- Абсолютное
     си
     ля
     соль
     фа интервал -- Первый толчок
     ми
     ре

     "Излучения  достигают Солнца. В самом Солнце сюда включаются две  ноты:
"до", "интервал" и "си",  затем  следуют  "ля", "соль"  и  "фа" - излучения,
идущие к Земле.

     до интервал -- Абсолютное
     си
     ля
     соль
     фа интервал -- Первый толчок
     ми
     ре
     до интервал -- Солнце
     си
     ля
     соль
     фа

     "Затем опять "интервал" и заполняющий  его "толчок" органической жизни:
за ним "ми"  и "ре". Земля: "до", "интервал", "си"; далее "ля", "соль", "фа"
- излучения,  идущие  к  Луне.  Потом опять  "интервал"  -  неизвестный  нам
"толчок", далее - "ми", "ре" и Луна - "до".

     "Эти  три  октавы  излучений,  в  форме  которых  мы  представили  себе
вселенную, позволяют нам объяснить соотношения форм материи и силы различных
планов с миром нашей собственной жизни.

     "Следует  заметить,  что  хотя  в  этих  трех октавах существует  шесть
"интервалов", фактически  лишь  три  из них  нуждаются  в  дополнении извне.
Первый  "интервал"  между  "до" и  "си" заполнен волей  Абсолютного.  Второй
"интервал" "до-си" заполнен действием массы Солнца на проходящие сквозь него
излучения. Третий  "интервал"  "до-си"  заполнен  действием  массы Земли  на
проходящие сквозь нее излучения. Только "интервалы" между "фа" и "ми" должны
быть   заполнены  "добавочными  толчками".  Эти  "добавочные  толчки"  могут
исходить или из других октав,  проходящих  через данную точку вселенной, или
из параллельных  октав,  которые  начинаются  в более  высоких пунктах.  Нам
ничего  не известно  о  природе "толчка" между  "ми" и "фа" в  первой октаве
Абсолютного "Абсолютное - Солнце". Но "толчок" в октаве "Солнце -  Земля"  -
это  органическая  жизнь  на Земле,  т.е. три  ноты  "ля", "соль", "фа"  той
октавы, которая начинается  в  Солнце. Природа  "толчка"  в октаве "Земля  -
Луна" нам также неизвестна.

     "Необходимо отметить,  что  термин "точка вселенной", которым  я сейчас
воспользовался,  имеет  вполне  определенное  значение,  а  именно:  "точка"
представляет собой сочетание форм водорода, организованное в каком-то точном
месте  и  выполняющее некоторую  функцию в  той  или  иной системе.  Понятие
"точка"   невозможно  заменить  понятием  "водород",  потому  что  "водород"
означает  просто материю,  не ограниченную в  пространстве,  тогда как точка
ограничена в пространстве. Вместе  с  тем "точку вселенной" можно обозначить
числом  той  формы  "водорода",  которая  в  ней  преобладает  или  является
центральной.

     "Если  рассмотреть  теперь первую из  этих  трех октав  излучений, т.е.
октаву "Абсолютное - Солнце", с  точки зрения закона трех, то мы увидим, что
нота  "до"  -  проводник активной силы,  обозначенной  числом  1,  тогда как
материя,  в которой действует эта сила, -  "углерод" (С).  "Активная"  сила,
которая в Абсолютном создает ноту "до", представляет собой наивысшую частоту
вибраций, или их наибольшую плотность.

     "Выражение  "плотность вибраций" соответствует  частоте этих вибраций и
употребляется  в смысле, противоположном понятию "плотности  материи",  т.е.
чем выше "плотность материи", тем ниже "плотность вибраций", и наоборот, чем
выше  "плотность  вибраций",   тем   ниже  "плотность  материи".   Наивысшей
"плотностью вибраций" обладает самая тонкая, наиболее разреженная материя. А
в  материи с  наибольшей возможной  плотностью вибрации  замедляются и почти
прекращаются.   Поэтому   самая  тонкая   материя  соответствует   наивысшей
"плотности вибраций".

     "Активная  сила  в  Абсолютном  представляет  собой вибрации  наивысшей
"плотности", в то  время  как материя,  в которой проявляются  эти вибрации,
т.е. первый "углерод", представляет собой материю наименьшей плотности.

     "Нота "си" в Абсолютном - проводник пассивной силы, обозначенной числом
2. А материя, в которой действует эта пассивная сила и в которой звучит нота
"си", - "кислород" (О).

     "Нота "ля" - проводник нейтрализующей силы, обозначенной  числом  3;  а
материя, в которой звучит нота "ля", "азот" (N).

     "По   порядку   своего   действия   виды   силы   стоят   в   следующей
последовательности: 1, 2, 3, т.е.  соответственно формам материи: "углерод",
"кислород" и "азот". Но по  плотности материи они будут располагаться в ином
порядке: "углерод", "азот",  "кислород",  т.е. 1, 3,  2,  потому что "азот",
которому  соответствует  число  3, будучи  проводником  нейтрализующей силы,
находится  по  плотности   материи  между   "углеродом"  и  "кислородом",  а
"кислород"  -  самый плотный. "Углерод",  "кислород"  и "азот" вместе  дадут
материю  четвертого  порядка,  или  "водород"  (Н),  плотность  которого  мы
обозначим числом 6, т.е. суммой 1, 2 и 3 - Н6:

     Первая триада: до С 1 1 1
     си О 2 3 2 Н6
     ля N 3 2 3

     "С, О и N соответствуют числа  1, 2 и 3. "Углерод" всегда 1. "кислород"
всегда 2, "азот" всегда 3.

     "Но Будучи более активным, чем "кислород", "азот"  входит как  активный
принцип в следующую триаду, где обладает плотностью 2. Иными словами, "азот"
имеет плотность 2, а "кислород" - плотность 3.

     "Таким образом, нота "ля" первой триады - это проводник активной силы в
следующей  триаде, в которую она входит с плотностью  2. Если с плотностью 2
входит  "углерод",  тогда "кислород" и "азот" должны  соответствовать  ему в
своей  плотности,  повышая  повторяемое  ими соотношение  плотностей  первой
триады. Если в первой триаде соотношение плотностей  было  1,  2, 3,  то  во
второй  триаде оно будет  2,  4,  6, т.е. "углерод"  второй  триады обладает
плотностью  2,  "азот"  плотностью  4 и  "кислород" - плотностью  6.  Взятые
вместе, они дадут "водород" 12 (H12).

     Вторая триада: ля С 2 2 2
     соль О 4 6 4 H12
     фа N 6 4 6

     "Согласно этому же плану  и  порядку,  следующая триада построена  так:
"фа", "толчок",  "ми". "Углерод" бывший "азотом" во второй  триаде, входит в
третью  с  плотностью  4; соответствующие  ему  "азот"  и  "кислород"  имеют
плотность 8 и 12; вместе они дают "водород 24" (Н24):

     Третья триада: фа С 4 4 4
     -- О 8 12 8 Н24
     ми N 12 8 12

     "Следующая триада  -  "ми", "ре"  и  "до"  -  в  таком же порядке  дает
"водород 48":

     Четвертая триада: ми С 8 8 8
     ре О 16 24 16 H48
     до N 24 16 24

     "Триада "до", "си", "ля" дает "водород 96" (Н96):

     Пятая триада: до С 16 16 16
     си О 32 48 32 Н96
     ля N 48 32 48

     "Триада "ля", "соль", "фа" - дает "водород 192" (Н192):

     Шестая триада: ля С 32 32 32
     соль О 64 96 64 Н192
     фа N 96 64 96

     "Фа", "толчок", "ми" - дают "водород 384" (Н384):

     Седьмая триада: фа С 64 64 64
     -- О 128 192 128 Н384
     ми N 192 128 192

     "Ми", "ре", "до" - "водород 768" (Н768):

     Восьмая триада: ми С 128 128 128
     ре О 256 384 256 Н768
     до N 384 256 384

     "До", "си", "ля" - "водород 1536" (Н1536):

     Девятая триада: до С 256 256 256
     си О 512 768 512 Н1536
     ля N 768 512 768

     "Ля", "соль", "фа" - "водород 3072" (Н3072):

     Десятая триада: ля С 512 512 512
     соль О 1024 1536 1024 Н3072
     фа N 1536 1024 1536

     "Фа", "толчок", "ми" - "водород 6144" (Н6144):

     Одиннадцатая триада: фа С 1024 1024 1024
     -- О 2048 3072 2048 Н6144
     ми N 3072 2048 3072

     "Ми", "ре", "до" - дают "водород 12288" (Н12288):

     Двенадцатая триада: ми С 2048 2048 2048
     ре О 4096 6144 4096 Н12288
     до N 6144 4096 6144

     "Все  двенадцать форм  "водорода" плотностью от 6 до 12288 приводятся в
таблице:

     до С 1 1 1 си О 2 3 2 Н6 ля N 3 2 3 С 2 2 2 соль О 4 6 4 Н12 фа С 4 4 4
N 6 4 6 -- О 8 12 8 H24 ми N 12 8 12 С 8 8 8 ре О 16 24 16 H48 до С 16 16 16
N 24 16 24 си О 32 48 32 Н96 ля  N 48 32 48 С 32  32 32 соль О 64 96 64 Н192
фа  С  64 64 64 N 96 64 96 -- О 128  192 128 Н384 ми N 192 128 192 С 128 128
128 ре О 256 384 256 Н768 до  С 256 256 256  N 384 256 384 си О  512 768 512
Н1536 ля N 768 512 768  С 512 512 512 соль О 1024 1536  1024 Н3072 фа С 1024
1024 1024 N 1536  3024  1536 -- О 2048 3072 2048 Н6144 ми N 3072 2048 3072 С
2048 2048 2048 ре О 4096 6144 4096 H12288 до N 6144 4096 6144

     "Эти  двенадцать  форм  "водорода"  представляют  двенадцать  категорий
материи, которые содержатся во вселенной от Абсолютного до Луны;  и  если бы
удалось  установить  в  точности,  какие  из  этих  видов  материи  образуют
человеческий  организм и действуют  в  нем,  это само по себе  определило бы
место, которое человек занимает в мире.

     "В том месте, где мы расположены, в пределах наших обычных способностей
и сил, "водород  6" неразложим; поэтому мы можем принять его за "водород 1",
а следующий за ним "водород 12"-за "водород  6". Сократив все следующие виды
"водорода" на два, мы получим шкалу от "водорода 1" до "водорода 6144".

     до до  си Н6 H1 си Н6 H1 ля ля соль Н12  Н6 соль Н12 Н6 H1 фа фа -- Н24
Н12 -- Н24 Н12 Н6  ми ми  ре Н48 Н24 ре Н48 Н24  Н12 до до си Н96 Н48 си Н96
Н48 Н24 ля ля соль  Н192 Н96 соль Н192  Н96  Н48 фа фа --  Н384 Н192 -- Н384
Н192 Н96 ми ми ре Н768 Н384 ре Н768 Н384  Н192 до до си Н1536 Н768 си  Н1536
Н768 Н384 ля ля соль  Н3072 Н1536 соль Н3072 H1536 Н768 фа фа -- Н6144 Н3072
-- Н6144 Н3072 Н1536 ми ми ре H12288 Н6144 ре H12288 Н6144 Н3072 до до

     "Однако  и  "водород  6"  остается  для  нас  по-прежнему неразложимым.
Поэтому мы  можем  теперь  принять  его. за "водород 1", а  следующий за ним
"водород" - за "водород 6" и опять сократить все последующие  формы  на два.
Полученная таким образом шкала форм "водорода" от 1 до 3072 послужит нам для
изучения человека.

     "Можно  найти все  виды материи  от "водорода  6"  до "водорода 3072" в
человеческом организме,  в котором они играют известную роль. Каждый из этих
"водородов"  включает  в  себя  обширную  группу  известных  нам  химических
веществ,  связанных  вместе  какой-либо  функцией  нашего  организма.  Иными
словами, нельзя забывать, что термин "водород" имеет очень широкое значение.
Любой простой элемент представляет собой "водород" некоторой плотности; но и
всякое  сочетание элементов, обладающее определенной функцией как во внешнем
мире, так и в человеческом организме, также представляет собой "водород".

     "Этот способ определения материи позволяет  классифицировать ее виды  в
соответствии с отношением к жизни и функциям нашего организма.

     "Начнем с "водорода 768"; этот "водород" определяется  как пища;  иначе
говоря, "водород 768" включает в себя все вещества, которые служат  человеку
"пищей".  Те вещества,  которые  не  могут  служить пищей,  например,  кусок
дерева,  относятся к "водороду  1536",  кусок железа--к  "водороду  3072". С
другой стороны, "тонкая" материя с  малыми  питательными свойствами ближе  к
"водороду 384". "Водород 384" определяется как вода.

     "Водород 192" -  атмосферный  воздух, которым  мы  дышим.  "Водород 96"
представляет собой разреженные  газы,  которыми  человек дышать не может, но
которые играют  важную роль в его  жизни. Кроме того, это материал животного
магнетизма,  эманаций человеческого тела, "Н-лучей".  гормонов, витаминов  и
т.п. Иначе  говоря, с "водородом 96" кончается то, что называется  материей,
то, что считают материей  наши физики и химики. "Водород 96" включает в себя
и такие  виды материи,  которые почти неуловимы  для химии и  обнаруживаются
только в  виде следов или последствий, а иногда просто предполагаются одними
учеными и отрицаются другими.

     "Водороды 48, 24, 12 и 6" представляют собой формы материи, неизвестные
физике и  химии; это материя  нашей психической и духовной  жизни  на разных
уровнях.

     "Рассматривая "таблицу  видов  водорода"  в целом, нужно  помнить,  что
каждый вид "водорода" в этой таблице включает в себя огромное число веществ,
связанных в нашем организме  одной и той же  функцией и представляющих собой
определенную "космическую группу".

     "Водород 12" соответствует водороду химии с атомным весом 1. "Углерод",
"азот" и "кислород" в химии имеют атомные веса 12, 14 и 16.

     "В  добавление к  сказанному  можно  указать  в таблице  атомных  весов
элементы,  которые  соответствуют  некоторым  видам  "водорода", т.е.  такие
элементы, атомные  веса которых  стоят друг  к другу  в  соотношениях  почти
правильной октавы. Так, "водород 24"  соответствует фтору (атомный вес  19),
"водород 48"  соответствует хлору (атомный вес  35,5), "водород 96" -  брому
(атомный вес 80),  а "водород 192"  - йоду (атомный вес  127). Атомные  веса
этих  элементов находятся в соотношении  почти  октавы друг  к  другу,  т.е.
атомный  вес  одного  из  них  почти вдвое  превышает атомный  вес  другого.
Незначительная  неточность,  т.е.  неполная  октава в  отношениях элементов,
вызвана тем,  что обычная химия не принимает в расчет все свойства вещества,
а именно, его  "космические свойства".  Химия, о которой  мы здесь  говорим,
изучает  материю  на  основании,  отличном  от  основания  обычной химии,  и
принимает  в расчет  не только химические и физические  свойства материи, но
также ее психические и космические свойства.

     "Эта химия, вернее, алхимия, рассматривает материю прежде всего с точки
зрения ее  функций,  которыми определяется  ее место во вселенной,  с  точки
зрения ее взаимоотношений с другими видами  материи, а  также с точки зрения
ее отношения  к  человеку и  его  функциям. Под  атомом  какого-то  вещества
понимается мельчайшее количество  этого вещества, которое сохраняет  все его
химические, космические и психические свойства. Ибо помимо своих космических
свойств   любое  вещество  обладает  также  психическими   свойствами,  т.е.
некоторой степенью разумности.  Поэтому понятие "атом" относится не только к
элементам,  но  и ко всем сложным формам  материи, выполняющим  определенные
функции  во  вселенной  или  в жизни  человека.  Существует атом воды,  атом
воздуха (атмосферного, пригодного для дыхания человека), атом  хлеба, мяса и
т.д.  Атомом  воды  в   данном  случае  будет  одна  десятая  одной  десятой
кубического миллиметра воды, взятой при определенной температуре, измеренной
особым термометром. Это крошечная капелька  воды, которая  при  определенных
условиях видна невооруженным глазом.

     "Такой атом  представляет собой мельчайшее количество воды, сохраняющее
все ее  свойства. При  дальнейшем делении некоторые из ее свойств  исчезают,
т.е. при дальнейшем делении у нас будет уже не вода, а нечто, приближающееся
к ее газообразному состоянию,  пар, который химически ничем не отличается от
воды  в  жидком  состоянии, но  обладает иными функциями, а  потому и  иными
космическими и психическими свойствами.

     "Таблица  форм  водорода"   позволяет   рассматривать   все   вещества,
составляющие человеческий  организм, с точки зрения их отношения к различным
планам  вселенной.  И  поскольку  каждая  функция  человека  есть  результат
действия определенных веществ, постольку каждое вещество связано с некоторым
планом вселенной. Этот факт помогает установить соотношения  между функциями
человека и планами вселенной."
 
 

     В  этом месте я должен  сказать, что "три октавы  излучений" и "таблица
форм водорода", проистекающая из них, долгое время оставались для нас камнем
преткновения. Основной  и наиболее  существенный  принцип перехода  триад  и
строения материи я понял  только позднее, о чем и буду говорить и надлежащем
месте.

     Излагая  общее   содержание  лекций  Гурджиева,  я  стараюсь  соблюдать
хронологический порядок,  хотя это  и не всегда возможно,  так как некоторые
вещи повторялись  им много раз и в  той или иной форме входили почти во  все
лекции.

     На   меня  лично  "таблица  форм  водорода"  произвела   очень  сильное
впечатление. Позднее оно стало еще более сильным: я ощутил в этой "лестнице,
простирающейся от земли до неба", нечто  похожее на ощущение мира, которое я
испытал несколько лет  тому назад  во  время  моих  необычных экспериментов,
когда я  невероятно сильно почувствовал связь, целостность, "математичность"
всего, что существует в мире (об этом рассказано в восьмой главе моей  книги
"Новая  модель  вселенной").  Эта  лекция  в  разных  вариантах  повторялась
неоднократно - в связи с объяснением то "луча творения", то закона октав. Но
несмотря на  небывалое чувство,  которое  она  у  меня  вызывала,  я не смог
оценить ее должным образом сразу же, когда услышал. Прежде всего, я не понял
тогда,  что  эти  идеи  гораздо  труднее для  усвоения  и гораздо глубже  по
содержанию, чем кажутся при обычном рассмотрении.

     У  меня сохранился в памяти эпизод,  происшедший на одном из повторений
лекции  о строении  материи в  связи  с механикой  вселенной.  Лекцию  читал
упоминавшийся  мною  П.,  молодой  инженер  из  числа  московских   учеников
Гурджиева, о которых я говорил выше.

     Я пришел на  лекцию, когда она уже  началась. Услышав знакомые слова, я
решил,  что слышал ее  раньше, и потому, усевшись  в углу  большой гостиной,
курил и думал о чем-то другом. Здесь же оказался Гурджиев.

     -  Почему  вы  не  слушали  лекцию?   -  спросил  он  меня,  когда  она
закончилась.

     -  Да  ведь я уже ее слушал, - ответил  я, на что  Гурджиев укоризненно
покачал головой: однако я совершенно искренно не понял, чего  он  ожидал  от
меня и почему мне нужно было вторично слушать одну и ту же лекцию.

     Я сообразил это гораздо  позже,  когда лекции кончились, и я  попытался
подытожить в уме все, что  слышал. Часто. обдумывая  какой-нибудь  вопрос, я
отчетливо  вспоминал,  что  об  этом  говорилось  на  одной  из  лекций.  Но
припомнить в  точности, что именно  было сказано, я,  к сожалению, не всегда
мог; и много дал бы, чтобы услышать лекции еще раз.

     Спустя почти два года, в ноябре 1917 года, мы жили небольшой группой из
шести  человек  вместе  с Гурджиевым  на  побережье Черного моря,  в  сорока
верстах к северу от Туапсе.  Это была  небольшая дача, расположенная в  двух
верстах  от  ближайшего населенного  пункта.  Однажды  вечером  мы  сидели и
разговаривали.  Было  уже  поздно; стояла  ужасная погода - порывы норд-оста
несли с собой то дождь, то снег.

     Я  как  раз размышлял о некоторых выводах из "таблицы  форм  водорода",
главным образом, о ее определенной неполноте по сравнению с другой таблицей,
о которой  мы  узнали позднее.  Мой вопрос относился к тем  видам  водорода,
которые  находятся ниже нормального уровня.  Позже я  объясню, что именно  я
спрашивал и что ответил спустя длительное время Гурджиев, а в тот  раз он не
дал мне прямого ответа.

     - Вам следовало  бы и самому знать, - ответил он, - об  этом говорилось
на  лекциях  в  Петербурге;  хотя  вы,  возможно, это  и не слышали. Помните
лекцию, которую  вы не захотели слушать? Вы сказали,  что ее  содержание вам
уже известно. А там как раз говорилось то, о чем  вы сейчас спрашиваете. - И
после  короткого молчания он спросил: Ну, а  если бы вы  теперь  узнали, что
кто-то читает эту самую лекцию в Туапсе, пошли бы вы туда пешком?

     - Пошел бы, - ответил я.

     И в самом деле,  даже длинная, трудная и  холодная дорога не остановила
бы меня.

     Гурджиев засмеялся:

     -  Неужели пошли бы? - спросил он.  - Подумайте:  сорок верст, темнота,
дождь, снег, ветер!

     - О чем тут думать? - возразил я. - Вы же знаете, что я не раз ходил по
этому  пути, когда не  было лошадей или не  оказывалось  места в  повозке, и
притом не ради чего-то,  а просто потому,  что больше ничего  не оставалось.
Конечно,  если  бы кто-то читал эту лекцию в  Туапсе, я  пошел  бы  туда, не
говоря ни слова.

     - Да, - сказал Гурджиев.  - Если бы люди действительно  так рассуждали!
Но  на  деле  они  рассуждают  прямо  противоположным  образом.  Без  особой
необходимости они встретятся с любой трудностью;  но  в важном деле, которое
способно  принести им  нечто, они  и  пальцем  не шевельнут. Такова  природа
человека. Человек не желает  платить, и прежде всего за самое важное. Теперь
вы знаете,  что  за все  надо  платить,  и плата должна быть пропорциональна
полученному. Но обычно человек думает по-иному. Он отдаст все за пустяки, за
вещи, которые ему  совершенно не нужны. А за что-нибудь важное - никогда! Он
надеется, что оно придет к нему само собой.

     "Теперь относительно лекции:  то, о  чем вы спрашиваете, и в самом деле
говорилось в Петербурге. Если бы вы тогда слушали, то  поняли бы сейчас, что
между диаграммами нет и не может быть никакого противоречия."

     Но вернемся к Петербургу.

     Оглядываясь теперь назад, я не могу не удивляться той быстроте, с какой
Гурджиев передавал нам основные идеи своей системы. Конечно, многое зависело
от его манеры  изложения, от его поразительной способности  делать выпуклыми
все  главные   и  существенные  пункты,  не  впадая  при  этом   в  ненужные
подробности, пока эти главные пункты не становились понятны.
 
 

     После материала о формах "водорода" Гурджиев двинулся дальше.

     - Мы  желаем "делать", - начал он следующую лекцию, но во всем, что  мы
делаем, мы связаны  и ограничены  количеством  энергии,  производимой  нашим
организмом.  Каждая  функция,  каждое  состояние,  действие,  мысль,  эмоция
требует определенной энергии, определенной субстанции.

     "Мы приходим к заключению, что нам необходимо "вспоминать себя". Однако
мы  можем  "вспоминать  себя" только в том  случае, если  имеем  энергию для
"вспоминания себя".  Мы  в  состоянии что-то  изучать, что-то  понимать  или
чувствовать, только располагая нужной для этого энергией.

     "Что  же делать  человеку,  когда  он понимает,  что не  имеет энергии,
достаточной для достижения тех целей, которые поставил перед собой?

     "Ответ  здесь  таков: любой  нормальный  человек  обладает  достаточным
количеством энергии  для  того,  чтобы начать  работу над  собой. Необходимо
только  научиться сохранять большую  часть своей энергии вместо  того, чтобы
непродуктивно ее тратить.

     "Энергия  расходуется  главным  образом  на  ненужные  и  отрицательные
эмоции,  на  ожидание  возможных  и  невозможных  неприятностей,  на  плохое
настроение, излишнюю  спешку, нервозность,  раздражительность,  воображение,
мечтания и  т.д. Энергия тратится и на неправильную работу центров, излишнее
напряжение   мускулатуры,   непропорциональное   производимой   работе;   на
непрерывную  болтовню, которая  поглощает  огромное  количество  энергии; на
"интерес", постоянно проявляемый  к вещам, которые  случаются  вокруг  нас и
вокруг других  людей и которые на деле не представляют никакого интереса; на
растрачивание силы "внимания" и т.д. и т.п.

     "Противоборствуя  всем  этим сторонам  своей  жизни, человек  сберегает
огромное  количество  энергии   -  и  с  ее  помощью  может  начать   работу
самоизучения и самосовершенствования. Но в дальнейшем  проблема усложняется.
Приведя до некоторой степени свою машину в равновесие и удостоверившись, что
она производит гораздо больше энергии, чем он ожидал, человек, тем не менее,
приходит  к  заключению, что этой энергии  ему недостаточно и, если он хочет
продолжать свою работу, нужно увеличить ее производство.
 
 

     "Изучение  работы  человеческого организма показывает,  что  это вполне
возможно.

     "Человеческий  организм  представляет собой как  бы химическую фабрику,
рассчитанную на выпуск очень большого количества продукции. Однако в обычных
условиях  продуктивность  этой   фабрики  не   достигает   своих   наивысших
возможностей,  потому  что  используется   лишь  небольшая   часть  машин  и
производится такое количество материала, которое необходимо  для поддержания
собственного существования фабрики.  Фабричная работа такого рода, очевидно,
в  высшей  степени неэкономична. Фактически  фабрика ничего не производит, и
все  ее  машины,  все оборудование не служат  какой-либо  цели,  а разве что
поддерживают свое существование.

     "Работа  фабрики -  это  преобразование одного вида материи в другой, а
именно, более грубых в космическом  смысле  веществ в  более тонкие. Фабрика
получает  из внешнего мира сырье - большое количество грубых форм "водорода"
и преобразует их в более тонкие посредством целой серии сложных алхимических
процессов.  Но  в  обычных условиях жизни  выработка  человеческой  фабрикой
тонких  форм "водорода"  (в  чем мы  особенно  заинтересованы с точки зрения
возможности  достижения высших состояний сознания и  работы  высших центров)
является  недостаточной, и вся  продукция тратится  на работу самой фабрики.
Если бы  нам удалось довести  производство  до наивысшего возможного объема,
тогда мы начали бы накапливать высшие формы "водорода". Тогда все  тело, все
его ткани и клетки оказались бы насыщены высшими формами "водорода", который
постепенно  стал  бы в  них откладываться,  особым  образом  кристаллизуясь.
Кристаллизация высших форм "водорода"  мало-помалу перевела бы весь организм
на более высокий уровень, на более высокий план бытия.

     "Однако  в  обычных  условиях  этого  не  происходит, так  как  фабрика
расходует все, что производит.

     "Научись  отделять  тонкое  от  грубого"  -  этот  принцип  "Изумрудной
Скрижали"  Гермеса  Трисмегиста относится  к работе человеческой фабрики;  и
если   человек   научится  "отделять  тонкое  от   грубого",  т.е.   доведет
производство тонких  форм  "водорода"  до  наивысших возможных  пределов, то
благодаря  этому факту  он  обеспечит  себе возможность  внутреннего  роста,
который  нельзя  вызвать никакими  иными средствами. Внутренний  рост,  рост
внутренних  тел  человека астрального, ментального и т.д.- есть материальный
процесс, аналогичный процессу роста физического тела. Чтобы ребенок рос, ему
надо давать хорошую пищу, а его организм должен пребывать здоровым, чтобы он
мог усвоить из этой пищи материал, необходимый для роста тканей. То же самое
требуется и для  роста  "астрального  тела":  из  разнообразных видов  пищи,
входящих в организм, он должен  выработать субстанции, необходимые для роста
"астрального тела". Кроме того, для роста "астрального тела" требуются те же
самые  вещества,  что  и  для  поддержания  физического тела,  но  только  в
значительно   больших   количествах.   Если   физический   организм   начнет
вырабатывать  достаточное   количество  тонких  субстанций   и  внутри  него
сформируется  "астральное  тело", этот  "астральный организм"  потребует для
поддержания  своей  жизнедеятельности  уже  меньше  таких  веществ,  чем  он
требовал в период роста. Их избыток можно затем  употребить для формирования
и роста "ментального тела"; но,  конечно, рост "ментального тела"  потребует
большего количества подобных веществ, чем рост и питание "астрального тела".
Избыток веществ, остающихся от питания "ментального  тела", пойдет  на  рост
четвертого  тела; но в любом  случае этот избыток должен быть очень большим.
Все  тонкие  субстанции,  требующиеся  для  роста  и  питания   высших  тел,
вырабатываются в  физическом организме, и он способен выработать их  лишь  в
том случае, если человеческая фабрика будет работать правильно и экономно.

     "Все  вещества,   потребные   для  поддержания  жизни   организма,  для
психической  работы,  для  высших  функций  сознания  и  роста  высших  тел,
вырабатываются  организмом   из  пищи,  которая  поступает   в  него  извне.
Человеческий организм получает пищу трех видов:

     1) обычную пищу,  которую мы едим; 2) воздух, которым мы дышим; 3) наши
впечатления.

     "Нетрудно согласиться с тем, что воздух представляет собой особого рода
пищу  для организма.  Но  как могут  быть пищей  впечатления  - может сперва
показаться для понимания  трудным. Однако нам следует помнить, что  с каждым
внешним впечатлением, имеет  ли  оно  форму звука,  зрительного  образа  или
запаха, мы  получаем извне  определенное количество энергии, некоторое число
вибраций;  и эта энергия, поступающая  в  организм извне, представляет собой
для  него  пищу.  Кроме  того, как  было сказано  выше, без  материи энергию
передавать невозможно; если внешние впечатления приносят в. организм с собой
внешнюю энергию, значит, в организм входит и внешняя материя и  питает его в
полном смысле слова.

     "Чтобы нормально существовать,  организм должен получать пищу всех трех
видов,  т.е.  физическую  пищу,  воздух  и впечатления.  Он  не в  состоянии
существовать только на одном или даже на двух видах пищи: необходимы все три
вида. Но соотношение  этих видов друг с  другом  и их значение для организма
неодинаковы.  Организм  может  существовать  сравнительно долго  без  запаса
физической пищи. Известны случаи  голодания  длительностью более шестидесяти
дней, причем организм ничуть не утратил своей жизнеспособности и восстановил
ее сразу же, как только  начался прием пищи. Конечно, такое голодание нельзя
считать полным, поскольку во всех случаях искусственного голодания люди пили
воду.  Тем не  менее,  даже без  пищи  и без  воды человек способен  прожить
несколько  дней; а  без воздуха  он  может просуществовать только  несколько
минут, не более двух-трех; лишенный воздуха на четыре минуты,  человек,  как
правило, умирает. Без впечатлений человек  не  в состоянии прожить ни одного
мгновения.  Если бы нам удалось  прервать поток  впечатлений, если бы лишить
организм способности их получать, он немедленно бы умер. Поток поступающих к
нам  извне  впечатлений подобен  приводному  ремню. Главный мотор  дли нас -
природа,  окружающий  мир.  Посредством  впечатлений  природа  передает  нам
энергию, благодаря которой мы живем, движемся, существуем.  Если  поток этой
энергии прекратится, наша машина немедленно остановится. Итак, из трех видов
пищи самый важный для нас -  впечатления, хотя рассудку представляется,  что
человек  не   в  состоянии  долго  просуществовать  на  одних  впечатлениях.
Впечатления  и  воздух  дают  организму возможность  существовать  несколько
дольше;  а впечатления, воздух и физическая пища позволяют ему жить до конца
положенного  срока  и  вырабатывать  вещества,  необходимые  не  только  для
поддержания жизнедеятельности, но и для создания высших тел и их роста.

     "Процесс преобразования  поступающих в организм веществ  в более тонкие
субстанции управляется законом октав.

     "Представим себе  организм в виде  трехэтажной фабрики. Верхний ее этаж
состоит из головы человека, средний - из груди, а нижний - из желудка, спины
и нижней части тела..

     "Физическая пища - это Н768, или "ля", "соль", "фа" третьей космической
октавы  излучений.  Этот  "водород"  входит в нижний  этаж  организма в виде
"кислорода", "до" - Н768.

     Поступление пищи в организм.

     См. 09-01.gif

     "Кислород  768"  встречается  с  "углеродом  192",  который  имеется  в
организме. От соединения С768 и С192 получается N384. Этот N384 представляет
собой следующую ноту, "ре".

     См. 09-02.gif

     Начало переваривания пищи (Н768) в организме.

     См. 09-03.gif

     "Ре   384",  которое  в  следующей  триаде   становится   "кислородом",
встречается в организме с "углеродом 96" и вместе

     с  ним образует новый "азот  192", который представляет собой  ноту "ми
192".

     "Как известно из закона октав, в восходящей октаве "ми" не в  состоянии
самостоятельно перейти в "фа"; для этого необходим "добавочный толчок". Если
этот "добавочный  толчок" не будет  получен, субстанция "ми  192"  не сможет
сама перейти в ноту "фа".

     "В данном  месте  организма,  где  "ми  192"  должна была  бы, по  всей
вероятности, остановиться, внутрь организма поступает "вторая пища" - воздух
(в форме "до  192", т.е. "ми, ре, до" второй космической  октавы излучений).
Нота  "до"  обладает всеми  необходимыми  полутонами,  т.е.  всей  энергией,
необходимой  для перехода в следующую  ноту;  она как бы отдает часть  своей
энергии  доте  "ми", которая обладает  той же плотностью,  что и нота  "до".
Энергия "до" дает "ми  192" достаточную силу для того, чтобы, соединившись с
"углеродом 48", уже имеющимся в организме, перейти  в "азот  96". "Азот  96"
будет нотой "фа".

     См. 09-04.gif

     "Фа 96",  соединившись с  "углеродом 24", который также  присутствует в
организме, переходит в "азот 48" - ноту "соль".

     См. 09-05.gif

     "Нота  "соль 48", соединившись с  присутствующим в организме "углеродом
12", переходит в "азот 24" - ноту "ля 24".

     См. 09-06.gif

     "Ля  24"  соединяется  с  присутствующим в  организме  "углеродом 6"  и
преобразуется  в  "азот 12",  или  "си  12". "Си 12"  наивысшая  субстанция,
которая вырабатывается в организме из физической пищи с помощью "добавочного
толчка", получаемого из воздуха.

     См. 09-07.gif См. 09-08.gif

     "До  192" (воздух) имеет  возможность  при поступлении  в  средний этаж
фабрики  в  виде "кислорода" отдать часть своей энергии "ми 192"; он  в свою
очередь  соединяется  в  определенном  месте  с  находящимся   в   организме
"углеродом 48" и переходит в "ре 96".

     "Ре 96" переходит в "ми 48" с помощью "углерода  24";  на этом развитие
второй  октавы останавливается. Для  перехода "ми" в "фа" необходим какой-то
"добавочный  толчок"; но в  этом  пункте природа не  подготовила какого-либо
"добавочного толчка", и  вторая октава, т.е. октава воздуха,  не может более
развиваться; в обычных жизненных условиях она далее и не развивается.

     См. 09-09.gif

     "Третья октава начинается с "до 48".

     "Впечатления поступают  в организм в  форме "кислорода 48",  т.е.  "ля,
соль, фа" второй космической октавы "Солнце-Земля".

     См. 09-10.gif

     "До  48" обладает  достаточной  энергией  для  того,  чтобы  перейти  в
следующую ноту;  но  в  том  месте  организма, куда  поступает "до 48",  нет
необходимого для  этого "углерода  12".  В  то же время "до 48"  не входит в
соприкосновение  с "ми 48", так что она неспособна ни перейти самостоятельно
в следующую ноту, ни отдать часть своей энергии "ми 48".

     "В нормальных условиях,  т.е.  в  условиях  нормального  существования,
выработка  фабрикой тонкой  материи  в  этом  пункте прекращается,  и третья
октава  звучит  лишь  как "до".  Наивысшая субстанция, которую  вырабатывает
фабрика, это  "си 12";  и  для  всех своих высших  функций  фабрика способна
использовать только эту высшую материю.

     См. 09-11.gif

     "Существует, однако, способ увеличить объем  продукции, т.е.  позволить
октаве  воздуха  и  октаве впечатлений развиваться  дальше. Для  этого нужно
создать   особого   рода   "искусственный   толчок"   в   том  пункте,   где
останавливается  развитие  третьей октавы.  Это означает, что "искусственный
толчок" необходимо приложить к ноте "до 48".

     "Но что же подразумевается под этим "искусственным  толчком"? Он связан
с моментом получения  впечатлений. Нота  "до 48" обозначает  момент, когда в
наше  сознание  входит  какое-то впечатление. "Искусственный  толчок" в этом
пункте  означает  некоторый  род  усилия,  совершаемый  в  момент  получения
впечатления.

     "Раньше было объяснено, что в условиях обычной жизни мы не помним себя,
т.е.  не чувствуем, не осознаем себя в момент восприятия,  эмоции, мысли или
действия. Если  человек  понимает это  и старается вспомнить  себя в  момент
восприятия,   каждое  впечатление,  которое  он  получает  в   такой  момент
вспоминания  себя,  будет,  так  сказать,  удвоено.  В  обычном  психическом
состоянии я просто гляжу на улицу. Но если при этом  я вспоминаю себя,  я не
просто гляжу на улицу, а чувствую, что смотрю, как бы говорю самому себе: "я
смотрю". Вместо одного впечатления улицы  существуют два: одно - впечатление
улицы, а другое  - впечатление меня  самого,  смотрящего  на нее. Это второе
впечатление, производимое фактом моего вспоминания себя, и  есть "добавочный
толчок".  Кроме  того,  очень  может  получиться,  что  добавочное ощущение,
связанное со вспоминанием себя, принесет с собой элемент эмоции, т.е. работа
машины привлечет к  упомянутому  месту  некоторое количество "углерода  12".
Усилия вспомнить  себя, наблюдение  себя  в  момент  получения  впечатлений,
наблюдение   своих   впечатлений  в  момент  их  получения  -  так  сказать,
регистрация  приема  впечатлений  - и  одновременное  определение получаемых
впечатлений - все  это, вместе взятое, удваивает интенсивность впечатлений и
переводит "до 48" в "ре 24". В  то же время усиление, связанное с  переходом
одной  ноты к  другой,  и  самый порядок перехода  "до  48" в "ре 24"  .дают
возможность  "до 48" третьей октавы войти в соприкосновение с "ми 48" второй
октавы и передать этой ноте  требуемое  количество энергии,  необходимое для
перехода "ми" в "фа". Таким образом, "толчок", данный  "до 48", простирается
до "ми 48" и дает возможность развития второй октавы.

     "Ми 48" переходит  в "фа 24", "фа 24" - в "соль 12", "соль 12" - в  "ля
6".  "Ля 6"  представляет  собой  высочайшую  форму материи,  вырабатываемую
организмом  из воздуха, т.е.  из пищи второго  рода.  Это, однако, достижимо
лишь при помощи  совершения сознательного усилия в момент, когда мы получаем
впечатление.

     См. 09-12.gif

     "Необходимо  понять,  что это значит.  Все  мы  дышим  одним  и тем  же
воздухом. Кроме элементов, известных  нашей науке,  воздух содержит  большое
число  веществ,  науке  не  известных,  -не  поддающихся  ее  определению  и
недоступных для  ее  наблюдений.  Но  возможен  точный  анализ вдыхаемого  и
выдыхаемого  воздуха.  Этот  анализ  показывает,  что  хотя воздух,  который
вдыхают разные люди, один и тот же, выдыхаемый воздух в каждом  случае иной.
Предположим, что воздух, которым  мы дышим,  состоит из  двадцати элементов,
неизвестных нашей  науке.  Некоторое  количество  этих элементов поглощается
каждым человеком,  когда он дышит. Предположим, что  пять  из этих элементов
поглощаются  всегда.  Следовательно,  воздух,  выдыхаемый каждым  человеком,
состоит  из  пятнадцати элементов;  а  пять элементов из  двадцати уходят на
питание  организма. Однако некоторые  люди  выдыхают не пятнадцать, а только
десять  элементов,  т.е.  поглощают  на  пять  элементов  больше.  Эти  пять
элементов  и  есть  высшие виды  "водорода".  Такие высшие  виды  "водорода"
присутствуют в  каждой частице  вдыхаемого  нами воздуха.  Вдыхая воздух, мы
вводим  внутрь эти высшие виды "водорода";  но  если организм не знает,  как
извлекать  их из частиц воздуха  и удерживать, они  будут опять возвращены в
окружающий  воздух.  Если же организм  способен  извлекать их  из  воздуха и
удерживать в себе, они останутся в нем. Таким образом, мы все  дышим одним и
тем  же  воздухом, но извлекаем из  него разные субстанции;  одни  извлекают
больше, другие меньше.

     "Для  того  чтобы  извлечь   больше,  необходимо  иметь   в   организме
определенное   количество  соответствующих  тонких   субстанций.  Тогда  эти
субстанции, содержащиеся в  организме,  действуют подобно  магниту на тонкие
субстанции,  которые содержатся  во вдыхаемом  воздухе. Мы снова  приходим к
старому алхимическому закону: "Чтобы делать золото,  прежде всего необходимо
иметь  некоторое  количество  настоящего золота... Если ты совсем не  имеешь
золота, тогда нет никакой возможности его сделать".

     "Вся  алхимия  -  это  не   что   иное,   как  аллегорическое  описание
человеческой фабрики и  ее работы  по преобразованию  низших металлов  (т.е.
грубых субстанций) в металлы благородные (т.е. в тонкие субстанции).

     "Мы проследили развитие двух октав. Третья октава, октава  впечатлений,
начинается благодаря сознательному усилию. "До  48" переходит в "ре 24", "ре
24" - в "ми 12". В этом пункте в развитии октавы происходит остановка.

     См. 09-13.gif

     "Если  теперь рассмотреть  результаты  развития  этих  трех  октав,  мы
увидим, что первая октава достигла "си 12", вторая - "ля 6", а третья -  "ми
12". Таким образом, первая и третья октава останавливаются на нотах, которые
не в состоянии перейти в следующие ноты.

     См. 09-14.gif

     "Для  того,  чтобы   две  октавы  развивались   дальше,  нужен   второй
сознательный   "толчок"   в   некотором  пункте   машины;  необходимо  новое
сознательное усилие, которое позволит двум октавам продолжить свое развитие.
Природа  этого  усилия требует специального изучения. С  точки зрения работы
машины  в  целом можно утверждать, что это  усилие  связано  с эмоциональной
жизнью, что оно представляет  собой особого рода влияние на эмоции человека.
Но что такое это усилие на самом деле, как его можно произвести - все это мы
сумеем объяснить лишь в связи с общим описанием работы человеческой фабрики,
или человеческой машины.

     "Практика    невыражения    неприятных   эмоций,    "неотождествления",
"отсутствия внутренней мнительности" - это и есть подготовка к этому второму
усилию.

     "Если  мы рассмотрим теперь работу человеческой фабрики  в делом, то мы
увидим, какими средствами  можно увеличить  ее продуктивность в те  моменты,
когда производство  тонких  субстанций  останавливается. В  обычных условиях
работы  с  одним  механическим  "толчком"  фабрика  производит  очень  малое
количество  тонких  субстанций, фактически  лишь "си 12".  Работая  с  одним
механическим и  одним "сознательным"  "толчками", фабрика  вырабатывает  уже
гораздо больше тонких субстанций. Работая с  двумя сознательными "толчками",
фабрика  будет  вырабатывать такое  количество тонких субстанций, которое со
временем полностью изменит характер фабрики.

     "Эта трехэтажная  фабрика представляет  собой  вселенную в миниатюре  и
построена согласно тем же законам и по тому же плану, что и вся вселенная.

     "Чтобы понять  аналогию  между  человеком,  человеческим  организмом  и
вселенной,  рассмотрим мир, как мы делали  это раньше, в виде трех октав: от
Абсолютного до Солнца, от Солнца до Земли и от Земли до Луны. Каждой из этих
трех  октав недостает полутона  между "фа" и "ми",  и  в каждой октаве место
недостающего полутона занято особого рода "толчком", который в данном пункте
создается  искусственно.  Если  мы  рассмотрим  аналогию  между  трехэтажной
фабрикой  и  тремя  октавами   вселенной,  то  мы  должны  понять,  что  три
"добавочных толчка" в трех октавах вселенной соответствуют трем видам  пищи,
поступающим в  человеческий организм. "Толчок" в низшей октаве соответствует
физической  пище;  этот  "толчок"  представляет собой "до  768"  космической
трехэтажной  фабрики. "Толчок" в средней октаве соответствует  воздуху;  это
"до  192"  космической  фабрики. "Толчок"  в  верхней  октаве  соответствует
впечатлениям;  это  "до  48"  космической  фабрики. Все три  вида  жизни  во
внутренней  работе  трехэтажной  космической фабрики  претерпевают такие  же
преобразования, что и в  человеческой фабрике, изменяются по тому же плану и
в соответствии  с теми  же  законами.  Дальнейшее изучение  аналогии  между
человеком и  вселенной  возможно лишь после  того,  как человеческая  машина
будет досконально изучена и будут точно установлены "места", соответствующие
каждому  из  видов  "водорода"  в  нашем  организме.  Это  значит,  что  для
продолжения  изучения  необходимо  найти   точное   название  каждого   вида
"водорода",  т.е.  дать  определение  каждому  виду   "водорода"  химически,
психически,  физиологически  и анатомически; иными словами,  установить  его
функции и-  его  место в  организме  человека;  необходимо также,  если  это
возможно, определить связанные с ним особые ощущения."

     "Изучение  работы  человеческого   организма  как   химической  фабрики
выявляет три стадии в эволюции человеческой машины.

     "Первая стадия соответствует работе человеческого организма в том виде,
в каком он был создан природой, т.е. жизни  и функциям человека номер  один,
два и три. Первая октава, октава пищи, в нормальных  условиях развивается до
"ми 192". В этом пункте она автоматически получает "толчок" от начала второй
октавы,  и  ее развитие  продолжается  до  "си  12". Вторая  октава,  октава
воздуха,  начинается   с   "до   192"  и   развивается   до   "ми  48",  где
останавливается. Третья октава, октава впечатлений,  начинается с "до 48"  и
там же  останавливается.  Итак, семь нот первой октавы, три ноты  ь горой  и
одна нота третьей  представляют  собой  полную картину работы  "человеческой
фабрики" на ее первой, или природной, стадии. Природа обеспечила только один
"толчок",  получаемый  от  вхождения второй  октавы,  которая  помогает "ми"
первой октавы  перейти в "фа". Но природа  не предусмотрела и  не обеспечила
второго "толчка",  т.е. "толчках, который помог бы развитию третьей октавы и
этим дал бы возможность  "ми" второй октавы перейти в "фа". Человек, если он
желает увеличить объем производства тонких видов  "водорода", должен создать
этот "толчок" в своем организме личными усилиями.

     "Вторая  стадия  соответствует  работе человеческого  организма,  когда
человек  вызывает сознательный, волевой  "толчок" в пункте "до 48". В первом
месте этот волевой "толчок" передается второй октаве, которая развивается до
"соль 12" или даже  до "ля 6" и еще дальше, если работа организма достаточно
интенсивна. Тот же самый  "толчок"  позволяет развиваться  и третьей октане,
т.е.  октаве  впечатлений, которая в  этом  пункте  достигает "ми 12". Таким
образом,  на  второй  стадии работы человеческого  организма мы видим полное
развитие второй октаны и трех нот третьей октавы. Первая октава остановилась
на  ноте "си 12", третья - на  ноте "ми 12". Ни  одна из этих октав не может
продолжаться дальше без нового  "толчка". Природу  этого "толчка" невозможно
описать так же просто, как  природу первого  волевого "толчка"  в пункте "до
'18". Чтобы понять природу нового  "толчка",  необходимо понять значение "си
12" и "ми 12".

     "Усилие, которое создает  этот "толчок", должно быть  связано с работой
над  эмоциями, с их преобразованием и трансмутацией. Эта трансмутация эмоций
поможет  затем  трансмутации "си  12"  в  человеческом  организме. Без такой
трансмутации  невозможен  никакой серьезный  рост, никакой рост  высших  тел
внутри организма. Идея трансмутации была известна и  древним ученым, и таким
сравнительно  недавним, как средневековые алхимики. Но  алхимики говорили  о
трансмутации   в   аллегорической  форме,   описывая  преобразование  низших
металлов. На деле, однако, они  имели  в виду преобразование  в человеческом
организме  грубых   видов  "водорода"  в   более  тонкие,  главным  образом,
преобразование  "ми  12". Если это  преобразование  происходило,  можно было
сказать, что человек  достиг того, к чему стремился; в противном случае  все
достигнутые результаты  могли  быть утрачены, потому  что не закреплялись  в
человеке и,  кроме  того, оказывались достижениями только  в  сфере мыслей и
эмоций.  Реальные  же,  объективные результаты можно  получить  только после
того, как началась трансмутация "ми 12".

     "Алхимики, говорившие об  этой трансмутации, начинали прямо с нее.  Они
ничего не знали или, по крайней мере, ничего не говорили  о природе  первого
волевого "толчка", хотя все зависит именно от него. Второй волевой  "толчок"
и трансмутация становятся физически возможны только  после долгой практики в
первом волевом "толчке", который зависит от вспоминания себя и от наблюдения
за получаемыми  впечатлениями. На  путях  монаха и  факира работа над вторым
"толчком" начинается раньше,  чем над первым;  но так как "ми 12"  создается
только в результате первого "толчка", работа в  отсутствие другого материала
должна с необходимостью сосредоточиться  на  "си  12". И  поэтому  она очень
часто дает неправильные результаты. Правильные  результаты на четвертом пути
должны  начинаться  с  первого "волевого толчка",  и только затем  изучающий
переходит ко второму "толчку" - в "ми 12".

     "Третья стадия  работы над человеческим  организмом  начинается  тогда,
когда человек  совершает второй сознательный  волевой "толчок" в пункте  "ми
12",  когда внутри  него  начинается преобразование, трансмутация этих видов
"водорода" в  высшие. Вторая  стадия  и начало третьей относятся  к  жизни и
функциям  человека  номер  четыре. Для  перехода человека  номер  четыре  на
уровень человека  номер пять  необходим  значительный период  трансмутации и
кристаллизации."
 
 

     "Когда достигнуто определенное понимание таблицы видов "водорода",  она
немедленно раскрывает новые  черты  в  работе  человеческой машины, в первую
очередь устанавливая  точные различия между центрами  и соответствующими  им
функциями. "Центры человеческой машины работают с разными видами "водорода".
Это и составляет главное их отличие друг от друга. Центр, работающий с более
грубым, более тяжелым, более плотным "водородом", работает медленнее. Центр,
работающий с легким, более подвижным "водородом", работает быстрее.

     "Мыслительный, или интеллектуальный,  центр -  самый медленный из  всех
трех центров, которые мы до сих  пор рассматривали. Он работает с "водородом
48" (согласно таблице видов "водорода" - в ее третьей шкале).

     "Двигательный центр  работает  с  "водородом 24", который  во много раз
быстрее  и  подвижнее "водорода  48".  Интеллектуальному  центру  не удается
поспевать за  работой  двигательного  центра. Мы не в состоянии  следить  за
своими  движениями  и за движениями других  людей, если их  искусственно  не
замедлить.   Еще   менее   нам  удается   следить   за  работой  внутренних,
инстинктивных  функций нашего  организма,  за  работой  инстинктивного  ума,
который составляет как бы одну сторону двигательного центра.

     "Эмоциональный  центр  может  работать  с  "водородом  12".  Однако   в
действительности он  работает  с этим тонким "водородом" очень,  редко, и  в
большинстве случаев  его работа мало чем отличается по своей интенсивности и
быстроте от работы двигательного или инстинктивного центра.

     "Чтобы понять работу человеческой машины и ее возможности, нужно знать,
что кроме указанных  трех центров и других, связанных с ними, у нас есть еще
два  центра, полностью развитых и функционирующих должным образом; но они не
связаны с нашей обычной жизнью и с этими центрами.

     "Наличие в нас этих высших  центров  является большей загадкой, чем все
сокровища, которые люди, верящие в  существование таинственного и чудесного,
ищут с глубокой древности.

     "Все  мистические  и  оккультные  системы  признают наличие в  человеке
высших  сил  и  способностей, хотя  в  большинстве случаев они допускают  их
существование  лишь  как возможность  и  говорят  о  необходимости  развития
скрытых  в  человеке  сил.  Настоящее  учение  отличается  от  других  одной
особенностью: оно  утверждает, что высшие центры не только существуют внутри
человека, но и что они полностью развиты.

     "Именно  низшие  центры   недоразвиты.  И  как  раз  это  недостаточное
развитие,    неполное   функционирование   низших   центров    мешает    нам
воспользоваться работой высших центров.

     "Как   уже  было  сказано,   существуют   два  высших   центра:  высший
эмоциональный, который  работает  с  "водородом  12", и высший мыслительный,
который работает с "водородом 6".

     "Если  рассмотреть  работу  человеческой машины  с  точки зрения  видов
"водорода", с  которыми работают центры, мы поймем, почему  высшие центры не
могут быть связаны с низшими.

     "Мыслительный  центр  работает  с  "водородом  48",  двигательный  -  с
"водородом 24".

     "Если бы эмоциональный центр работал с "водородом 12",  его работа была
бы  связана с работой высшего  эмоционального  центра. В тех случаях,  когда
работа эмоционального центра достигает той напряженности и скорости, которую
дает "водород 12", возникает временная связь с высшим эмоциональным центром,
и  человек переживает  дотоле  ему  неизвестные  эмоции и  впечатления,  для
описания которых  у него нет  ни  слов, ни выражений. Но в  обычных условиях
разница   между  скоростью  наших  обычных   эмоций   и  скоростью   высшего
эмоционального центра  настолько  велика, что никакая  связь  между ними  не
возможна.  Вот почему  нам  не удается  услышать внутри нас  голоса, которые
обращаются к нам из высшего эмоционального центра.

     "Высший мыслительный центр, работающий  с "водородом 6", удален от  нас
еще больше и еще  менее доступен. Связь с  ним возможна только через  высший
эмоциональный центр. Мы знаем о случаях такой связи из описаний  мистических
переживаний,  экстатических  состояний  и  тому   подобного.  Эти  состояния
возникают  на  основе  религиозных  эмоций  или -  на короткие  мгновения  -
благодаря применению  наркотиков,  а  также  в  определенных  патологических
случаях, таких,  как эпилептические  припадки  и травматические  повреждения
мозга. В  подобных случаях нелегко понять,  что  является причиной  и  что -
следствием, т.е. будет ли патологическое состояние следствием этой связи или
ее причиной.

     "Если бы  нам удавалось  намеренно, по  желанию связывать центры нашего
обычного сознания с  высшим мыслительным  центром, то это при нынешнем общем
состоянии не принесло бы нам никакой пользы.  В большинстве  случаев,  когда
происходит  неожиданное  соприкосновение  с  высшим  мыслительным   центром,
человек  теряет  сознание,  ибо  его  ум  не  способен  вместить  неожиданно
взорвавшийся  в нем  поток мыслей, эмоций и  идей. И вместо живой  мысли или
эмоции  в  результате  такой  связи,  наоборот,  возникает  полная  пустота,
состояние бессознательности. Память  удерживает только  первый момент, когда
поток  устремляется в  ум,  и последний момент, когда поток прекращается,  а
сознание возвращается.  Но даже  эти  мгновения  настолько  полны необычными
оттенками  и  красками, что среди ощущений обыденной  жизни  нет ничего, что
могло бы с ними сравниться. Вот и все, что остается обычно от так называемых
"мистических"  и  "экстатических"  переживаний, которые  представляют  собой
временную  связь  сознания с  высшим  центром;  очень  редко бывает так, что
подготовленный  ум успевает уловить и  запомнить что-то из того, что человек
прочувствовал  и  понял  в  момент   экстаза.  Однако  и  в   этих   случаях
мыслительный,  двигательный и эмоциональный центры запоминают и передают все
по-своему, переводят  никогда  прежде  не  переживавшиеся ощущения  на  язык
обычных,  повседневных  ощущений, передают в трехмерных  формах  этого  мира
вещи,   которые  выходят  за  пределы  его  измерений;  при  этом,  конечно,
искажается всякий след того, что остается в памяти от необычных переживаний.
Наши  обычные центры,  когда они передают  впечатления высших центров, можно
сравнить  со слепыми, рассуждающими о цветах,  или с глухими, беседующими  о
музыке.

     "Чтобы установить постоянную и правильную связь между низшими и высшими
центрами, необходимо отрегулировать работу низших центров и ускорить ее.

     "Кроме  того, как уже было сказано, низшие центры работают неправильно,
потому что нередко вместо собственных, присущих им функций тот или другой из
них принимает на себя  работу других  центров.  Это заметно снижает скорость
общей работы машины и делает ускорение деятельности  центров  очень трудным.
Таким образом, для  ускорения и регулирования работы низших  центров  прежде
всего  необходимо освободить  каждый  центр  от  чужой, не свойственной  ему
работы, вернуть к собственной  работе, которую каждый центр выполняет лучше,
чем любой другой.

     "Много энергии тратится  и на такую работу, которая совершенно не нужна
и вредна, например, на  деятельность неприятных эмоций, на их  выражение, на
беспокойство,  тревогу,  спешку,  на  целый  ряд  бесполезных автоматических
действий. Примеров такой ненужной деятельности сколько угодно. Прежде всего,
это постоянно  движущийся поток мыслей нашего ума, который мы не в состоянии
ни остановить,  ни  подчинить себе и который  поглощает  огромное количество
нашей энергии. Во-вторых, совершенно ненужное постоянное напряжение мускулов
нашего организма.  Мускулы оказываются напряжены и тогда, когда мы ничего не
делаем. Едва мы начинаем выполнять самую небольшую и  незначительную работу,
как немедленно  приводится в  действие вся система мускулов, необходимых для
тяжелой  и упорной работы. Поднимая  с пола иглу, мы тратим столько энергии,
сколько нужно для того, чтобы  поднять человека. Мы пишем короткое письмо, а
тратим  на это столько  энергии,  что ее было  бы достаточно, чтобы написать
толстый том.  Но  главное  в  том, что  мы растрачиваем  мускульную  энергию
постоянно, все время, даже если ничего  не делаем. Когда мы  гуляем, мускулы
наших  плеч  и  рук  находятся  в ненужном  напряжении; когда мы сидим,  без
необходимости напрягаются мускулы ног, шеи,  спины и  желудка. Мы  и спим  с
напряженными  мускулами  рук,  ног,  лица  и  всего  тела, не  понимая,  что
расходуем  на  эту  постоянную  готовность  к  работе,  которую  никогда  не
выполняем, гораздо больше энергии,  чем на всю полезную работу, производимую
нами в течение жизни.

     "Далее, можно указать на привычку  постоянно  разговаривать со всеми  и
обо всем, а если рядом никого нет, то с самим собой; на привычку предаваться
фантазиям  и грезам;  на  постоянную смену настроений,  чувств и эмоций;  на
огромное количество  совершенно бесполезных  вещей, которые человек  считает
себя обязанным чувствовать, думать, делать или говорить.

     "Чтобы  отрегулировать  и  привести  в равновесие работу трех  центров,
функции  которых  составляют  нашу  жизнь,   необходимо  экономить  энергию,
вырабатываемую организмом, не растрачивать эту энергию на ненужные функции и
сберегать ее для той деятельности, которая свяжет постепенно низшие центры с
высшими.

     "Все,  что  было  сказано ранее  о  работе  над собой,  о  формировании
внутреннего единства, о переходе с уровня человека номер один, -два и три на
уровень человека номер четыре и далее, преследует одну и ту же цель. То, что
в  одной терминологии называется "астральным  телом", в  другой терминологии
называется "высшим эмоциональным  центром", хотя  различие здесь не только в
терминах. Вернее говоря, существуют разные аспекты следующей стадии эволюции
человека.  Можно сказать, что  "астральное  тело"  необходимо для полного  и
надлежащего  функционирования  "высшего  эмоционального  центра" в  унисон с
низшим.  Или,  что  "высший  эмоциональный  центр"   необходим  для   работы
"астрального тела".

     "Ментальное тело" соответствует "высшему мыслительному центру". Неверно
утверждать,  что это - одно и то же; но для одного требуется  и другое, одно
не в состоянии существовать без другого, одно является  выражением некоторых
сторон и функций другого.

     "Четвертое тело"  требует полной и гармоничной работы всех центров; оно
предполагает и выражает полный контроль над этой работой.

     "Необходимо  усвоить  (и  это   поможет  нам   уяснить  "таблицу  видов
водорода") идею  о полной материальности всех психических, интеллектуальных,
эмоциональных,   волевых  и  прочих   внутренних  процессов,  включая  самые
возвышенные  поэтические  вдохновения,  религиозные  экстазы  и  мистические
откровения.

     "Материальность  процессов   означает   их  зависимость   от   качества
употребленного  на  них  материала,  или  субстанции.  Один процесс  требует
расхода,  как  бы  сгорания,  "водорода 48"; другой  невозможно  получить  с
помощью  "водорода  48",  ибо  он  требует более  тонкой,  более  взрывчатой
субстанции, "водорода 24"; для  третьего  "водород 24"  чересчур  слаб,  ему
требуется "водород 12".

     "Итак, мы  видим, что наш организм  располагает  разнообразными  видами
топлива, необходимыми для  разных центров. Центры можно сравнить с машинами,
работающими на топливе разного качества: одна машина работает  на мазуте или
неочищенной  нефти, другой  требуется керосин,  третья не сможет работать на
керосине, ей необходим  бензин.  Тонкие  субстанции  нашего  организма можно
охарактеризовать  как  вещества  с  разными  точками  воспламенения,  а  сам
организм сравнить  с лабораторией, в которой изготовляют взрывчатые вещества
разной силы, потребные для разных  центров.  К несчастью, в этой лаборатории
имеется   какая-то   неисправность.   Силы,   контролирующие   распределение
взрывчатых веществ,  часто  допускают ошибки,  и  центры  получают  топливо,
которое  или чересчур слабо, или слишком  легко  воспламеняется. Кроме того,
большое  количество   всех  изготовленных  взрывчатых   веществ  расходуется
совершенно  бесполезно,  просто  теряется.   Далее,  в  лаборатории  нередко
случаются взрывы, которые за один раз уничтожают все топливо, приготовленное
для  следующего  дня,  а возможно, и  для более долгого  периода; эти взрывы
могут причинить фабрике непоправимый ущерб.

     "Нужно  отметить, что  в течение  дня  организм  обычно  производит все
вещества, необходимые  для следующего  дня,  Нередко  бывает,  что  все  эти
вещества  тратятся  или  поглощаются  при какой-то ненужной  и, как правило,
неприятной   эмоции.   Плохое  настроение,  беспокойство,  ожидание  чего-то
неприятного, сомнение, страх, чувство  оскорбленности, раздражение любая  из
этих эмоций, достигнув определенного уровня интенсивности, за полчаса и даже
за полминуты может поглотить все  вещества,  приготовленные  для  следующего
дня;  одна вспышка  гнева или  другой  бурной эмоции  способна взорвать  все
субстанции, приготовленные  в лаборатории,  и внутренне  опустошить человека
надолго, а то и навсегда.

     "Все психические процессы  материальны. Нет ни одного процесса, который
не  требовал бы расхода соответствующей ему субстанции. Если  эта субстанция
налицо,  процесс  идет;  если  же  субстанция   истощилась,  прекращается  и
процесс."

ГЛАВА 10

     С чего начинается путь?  -  Закон  случая.  - Виды влияний.  - Влияния,
созданные  в  жизни. -  Влияния, созданные вне жизни  и сознательные лишь по
своему  происхождению.  Магнетический  центр.  - Поиски  пути. -  Встреча  с
человеком,   который   знает.   -  Третий   вид   влияния:  сознательное   и
непосредственное. - Освобождение от закона случая. - "Ступень", "лестница" и
"путь". -  Особые  условия  четвертого пути.  Возможен ложный  магнетический
центр. - Как распознать ложные пути? - Ученик и учитель. - Знание начинается
с учения о  космосах. -  Обычное понимание двух  космосов:  "макрокосмос"  и
"микрокосмос".  - Полное учение  о семи  космосах. Отношение между космосами
как отношение нуля к бесконечности. - Принцип относительности. - "Путь вверх
есть в то же время путь вниз". - Что такое чудо? - "Цикл измерений". - Обзор
системы  космосов  с  точки  зрения  теории  многих измерений.  -  Замечание
Гурджиева о  том,  что  "время  - это дыхание". - "Что такое  микрокосмос  -
человек или атом?".
 
 

     Однажды состоялась встреча,  на которой оказалось много людей, ранее не
посещавших наших  бесед.  Один  из них  спросил: "С  чего  начинается путь?"
Задававший  вопрос не слышал, как Гурджиев описывал четыре пути, и употребил
слово "путь" в обычном религиозно-мистическом смысле.

     -  Главная   трудность  понимания  идеи  пути,  -  сказал  Гурджиев,  -
заключается  в  одном  обстоятельстве: люди обычно  считают,  что  путь  (он
подчеркнул это слово) начинается  на том  же  уровне, на котором идет жизнь.
Это совершенно неверно. Путь начинается на другом, значительно более высоком
уровне.  Как раз  этого  люди и не понимают, думают, что начало пути гораздо
легче и проще,  чем оно  есть  в  действительности. Я попробую объяснить это
следующим образом.

     "Человек  живет  под  властью  закона  случая  и  двух  видов  влияний,
опять-таки управляемых случаем.

     "Влияния первого рода - это влияния,  созданные внутри жизни или  самой
жизнью.   Таковы  влияния  расы,  национальности,  страны,  климата,  семьи,
воспитания,  общества,  профессии,  манер  и  обычаев, богатства и бедности,
текущих идей и т.д.  Влияния второго рода - это влияния,  созданные вне этой
жизни,  влияния  внутреннего круга,  эзотерические  влияния,  созданные  под
властью  других законов,  хотя  и на Земле.  Они отличаются  от  предыдущих,
во-первых,  тем,  что  по своему  происхождению являются  сознательными. Это
значит, что они созданы сознательно, сознательными людьми и для определенной
цели. Влияния подобного рода обыкновенно облечены в форму религиозных систем
и учений, философских систем и доктрин, произведений искусства и так далее.

     "Они  вводятся в жизнь с определенной целью  и смешиваются с  влияниями
первого рода. Однако  следует помнить, что  эти влияния сознательны  лишь по
своему  происхождению.  Оказавшись  в водовороте жизни,  они  подпадают  под
властью общего закона случайности  и начинают действовать механически,  т.е.
могут  подействовать  на  какого-то  определенного человека,  а  могут и  не
подействовать, могут  дойти  до  него,  а  могут  и  не  дойти.  Подвергаясь
изменениям и искажениям, вовремя передачи и толкования, они преобразуются во
влияния, первого рода, т.е. как бы погружаются в эти влияния.

     "Если мы подумаем об этом,  то обнаружим,  что  нам  нетрудно  отличить
влияния, созданные в  жизни, от влияний,  источник  которых находится за  ее
пределами.  Перечислить   эти  влияния,  составить   каталог  тех  и  других
невозможно. Необходимо понять; и все  зависит от этого понимания. Мы говорим
о  начале  пути.  Начало  пути  зависит  от  понимания  или  от  способности
различения   между   двумя   видами   влияний.  Конечно,   распределение  их
неодинаково. Один  человек получает больше  влияний,  источник  которых  вне
жизни,  другой-  меньше, третий  почти  изолирован  от них. Но этому  помочь
невозможно,  это судьба. Вообще говоря,  в нормальных условиях жизни условия
для всех нормальных людей  более или менее одинаковы. Трудность в том, чтобы
разделить  два вида влияний. Если, испытывая их, человек не отделяет одно от
другого, п. е. не видит  или не чувствует между ними разницы, их воздействие
на  него также окажется совместным,  а это значит, что они будут действовать
одинаково, на одном  уровне, и дадут одинаковые результаты. Но если человек,
воспринимая  эти  влияния, делает  между ними различие  и ставит  по  разные
стороны влияния,  которые созданы  в  жизни  и вне  жизни,  тогда постепенно
различать их становится все легче,  и спустя некоторое время человек  уже не
будет смешивать их.

     "Результаты  влияний, источник  которых находится за  пределами  жизни,
собираются  внутри него в одно целое. Человек  помнит их  вместе,  чувствует
вместе. Они начинают  формировать внутри него  некоторое целое. Он не вполне
сознает, что, как и почему; а если  и сознает, то объясняет все неправильно.
Но дело  не  в этом, а в том, что результаты этих влияний  собираются внутри
него  вместе;  и  через  некоторое  время  они  создают  в  нем своего  рода
магнетический центр, который начинает притягивать к себе родственные влияния
и  таким  образом  растет.  Если  магнетический  центр  получает  достаточно
питания,  если  он  не  встречает  сильного  противодействия  других  сторон
личности  человека,  которые  выражают влияния,  созданные внутри  жизни, он
оказывает  влияние на ориентацию  человека, вынуждает его сделать поворот  и
даже двигаться  в противоположном направлении. Когда же  магнетический центр
разовьется и  достигнет значительной силы, человек уже постигнет идею пути и
начнет искать  путь.  Поиски  пути  могут занять много  лет и  ни к  чему не
привести. Это зависит от условий,  от обстоятельств, от силы  магнетического
центра,  от  силы  и  направления  нашего  внутреннего тяготения, которое не
заинтересовано в  этих поисках и способно  отвлечь нас как раз в тот момент,
когда появилась возможность найти путь.

     "Если  же магнетический  центр работает правильно,  если  человек  ищет
по-настоящему, даже если он и  не ищет активно,  но правильно чувствует,  он
может  встретить какого-то  другого человека,  который  знает путь и  связан
непосредственно или еще через кого-то с  центром, существующим за  пределами
закона случая, из которого исходят создавшие магнетический центр идеи.

     "Здесь  опять-таки  имеются  многочисленные  возможности,  но о них  мы
поговорим позднее. Давайте вообразим на мгновение, что человек, который ищет
путь, встретил  другого человека,  который  знает путь и  готов ему  помочь.
Влияние этого человека на искателя проходит через магнетический центр. И вот
тогда  в  этом пункте ищущий  человек освобождается от закона случая. Именно
это необходимо понять. Влияние человека, знающего путь, на другого человека,
который путь  ищет, представляет собой влияние  особого рода. Оно отличается
от первых двух влияний, во-первых, тем, что является прямым;, во-вторых, это
влияние   будет   сознательным.   Влияния  второю   рода,   которые  создают
магнетический   центр,   сознательны   по   своему   происхождению,   однако
впоследствии   они  погружаются  в   жизненный  водоворот  и,  смешавшись  с
влияниями, созданными  внутри  самой  жизни, становятся подвержены  действию
закона случая. Влияния же третьего рода никогда не могут подпасть под власть
закона  случая;  они  находятся за  пределами  этого закона, а  потому  и их
действие также выходит за его пределы. Влияния второго рода распространяются
через   книги,   философские   системы,   ритуалы.  Влияния  третьего   рода
распространяются непосредственно от  одного человека  к другому путем устной
передачи.

     "Тот  момент,  когда  человек,  ищущий путь, встречается  с  человеком,
знающим путь, называется "первым порогом", или  "первой ступенью". С первого
порога начинается "лестница". "Лестница" находится между "жизнью" и "путем";
человек  может  вступить  на  "путь",  лишь  пройдя  по "лестнице".  Человек
совершает  восхождение  по лестнице  с  помощью  другого  человека,  который
является  его  водителем;  сам  подняться по  лестнице  он  не  может.  Путь
начинается  только там,  где  кончается лестница,  т.е. после  последней  ее
ступени, на уровне гораздо более высоком, чем обычный уровень жизни.

     "Вот почему  на вопрос: с чего  начинается путь? - ответить невозможно.
Путь начинается  с  чего-то, совершенно  не относящегося к жизни,  и поэтому
установить  точку  его  начала  нельзя. Иногда  говорят,  что,  двигаясь  по
лестнице, человек ни  в  чем  не  уверен  и  может  сомневаться  во всем:  в
собственных силах, в правильности своего  дела, в руководителе, в его знании
и силах.  Вместе  с  тем,  его  достижения  очень неустойчивы; даже если  он
поднялся по лестнице достаточно  высоко,  он  в любой момент может упасть, и
ему  придется  начинать  с  самого начала. Но когда он перешагнул  последнюю
ступень и вступил на путь, все меняется.  Во-первых, исчезают все сомнения в
руководителе,  которые  могли существовать; в  то же  время сам руководитель
становится  для  него гораздо  менее  необходим,  нежели  раньше.  Во многих
отношениях он навсегда обретает независимость и знает, куда идет. Во-вторых,
он уже не может так просто  утратить плоды своей работы, не окажется вновь в
подчинении  обыденной  жизни.  Даже  если  он  оставит  путь, он  не  сможет
вернуться туда, откуда начал свое движение.

     "Вот  почти и все, что можно сказать  о "лестнице" и "пути", потому что
пути  существуют разные. Об этом мы  говорили раньше. Например, на четвертом
пути существуют условия, которых нет на других  путях.  Так,  на.  четвертом
пути, в силу особых условий восхождения по лестнице, человек не в  состоянии
подняться на более высокую ступень, пока не поставит на свою ступень другого
человека. Таким образом, чем выше поднимается человек, тем  более он зависит
от тех, кто  следует за ним. Если они останавливаются, останавливается и он.
Сходная  обстановка может  возникнуть  и  на  пути.  Человек  может  чего-то
достичь,  например,  каких-то  особых  сил;  но  впоследствии  ему  придется
пожертвовать этими  силами, чтобы поднять  до своего  уровня других людей. И
если  люди,  с которыми  он  работает, поднимутся до его уровня,  он получит
обратно все, что пожертвовал. А если не поднимутся, он может все утратить.

     "Отношение учителя к эзотерическому центру также различно, а именно: он
может знать и нем больше или  меньше, может  знать точно, где находится этот
центр, какое  знание  и  какую  помощь получали или получают оттуда: или  же
ничего  этого не  знать, а знать  только человека, от  которого  сам получил
знание. Люди в большинстве своем как раз и начинают с этого пункта, когда им
известна только  одна  ступень выше их уровня. И только по мере собственного
развития  они начинают видеть дальше и узнавать, откуда  пришло  то, что они
знают.

     "Результаты  работы  человека,  принявшего  на  себя роль  учителя,  не
зависят от того, знает ли он в точности истоки того, чему учит; однако они в
значительной  мере  зависят  от того, действительно  ли его идеи исходят  из
эзотерического центра; от того, понимает  ли  он сам и способен ли  отличать
эзотерические идеи,  т.е. идеи объективного знания, от субъективных, научных
и философских идей."
 
 

     "До сих пор я говорил  о правильном магнетическом  центре, о правильном
руководителе  и  правильном  пути. Но  возможно  и  такое  положение,  когда
магнетический   центр   сформирован   неправильно  и   сам  может  оказаться
разделенным,  поскольку  в него включены  противоречия.  Кроме того, в  него
могут попасть идеи первого  рода, т.е. влияния, созданные  внутри жизни, под
маской влияний второго  рода;  или же следы влияний второго рода оказываются
искаженными  до такой  степени, что  превращаются в свою  противоположность.
Такой   неправильно   сформированный  центр  не   способен  дать  правильной
ориентации. Человек с неправильным магнетическим центром может  также искать
путь; он может тоже встретить  другого человека, который будет называть себя
учителем и говорить, что знает путь и  что он связан  с центром, стоящим вне
закона случая. Но на самом деле он может не знать пути и не быть связанным с
таким центром. Кроме того, и здесь опять-таки возможны разные варианты:

     1.  Такой  учитель может искренне заблуждаться, думая, что знает нечто,
хотя на деле он не знает ничего.

     2.  Он  может верить  другому  человеку, который в  свою  очередь может
ошибаться.

     3. Он может быть сознательным обманщиком.

     "Так что  если человек,  который  ищет путь,  верит такому учителю, тот
может увести  его  совершенно  не туда, куда обещал;  он может очень  далеко
отклонить его от правильного пути и привести к результатам, которые окажутся
прямо противоположны результатам правильного пути.

     "К счастью, это случается очень редко; иначе говоря, ложные пути весьма
многочисленны, но в  большинстве случаев никуда не  ведут.  И человек просто
кружится на месте, воображая, что куда-то движется."

     - Как же распознать ложный путь? - спросил кто-то.

     - Как его распознать? - ответил Гурджиев.  - Распознать ложный путь, не
зная правильного, невозможно.  А  это  значит, что не стоит беспокоиться  по
поводу  того,  как распознать ложный  путь. Нужно думать  о том,  как  найти
правильный  путь;  именно  об этом мы  все время и  говорим.  В  двух словах
объяснить  это невозможно.  Но  из того, что  я сказал, можно  сделать много
полезных выводов, если вспомнить все, что было сказано, и  все, что вытекает
из сказанного.  Например,  увидеть, что учитель всегда  соответствует уровню
ученика: чем выше ученик,  тем выше оказывается учитель. А ученик не слишком
высокого  уровня не  может рассчитывать на учителя  очень  высокого  уровня;
таков закон. В действительности, ученик не  знает уровня своего учителя, ибо
никто не в состоянии видеть выше своего уровня. Но обычно люди не  только не
знают этого, но, наоборот, чем  ниже стоят сами, тем более высокого  учителя
требуют.  Правильное понимание  этого пункта  уже  само по себе  оказывается
весьма значительным  пониманием. Но это  случается  очень редко. Обыкновенно
сам человек не стоит медного гроша, - но иметь учителем желает не иначе, как
Иисуса Христа;  на меньшее он не  согласен. И ему не  приходит в голову, что
если  бы  он  встретил  такого  учителя,  как  Иисус  Христос,  описанный  в
Евангелиях,  он не последовал бы за ним, ибо для того, чтобы стать  учеником
Иисуса  Христа,  необходимо находиться на уровне апостола. Здесь выполняется
определенный  закон:  чем выше учитель, тем  труднее это для ученика. И если
расхождение в  уровнях учителя и ученика  превосходит определенную  границу,
трудности на пути ученика  становятся  непреодолимыми. Именно в связи с этим
законом проявляется  одно  из  фундаментальных правил  четвертого  пути:  на
четвертом  пути нет одного учителя. Кто выше. тот и  учитель. И как  учитель
необходим для ученика, так и ученик необходим для  учителя.  Ученик не может
идти вперед без  учителя, а  учитель  не может идти  вперед  без ученика или
учеников.  Это  не  общие соображения,  а непременное  и  вполне  конкретное
правило, на котором  основан  закон  восхождения человека. Как  было сказано
выше,  никто не в  состоянии  подняться  на более высокую  ступень, пока  не
поставит  на свое место другого человека. То, что человек получил, он должен
немедленно отдать; лишь тогда он сможет получить  больше. Иначе у него будет
отнято даже то, что уже было дано."
 
 

     На  одной из следующих встреч Гурджиев заставил меня повторить то,  что
он  сказал  о пути  и магнетическом центре, и я выразил  его идею  в  особой
диаграмме.

     См. 10-01.gif

     На этой диаграмме V означает жизнь;

     Н - человеческий индивид;

     А - влияния, созданные внутри самой жизни, влияния первого рода;

     В - влияния, созданные вне жизни, но брошенные в ее круговорот, влияния
второго рода;

     Н1 -  человек, связанный  посредством передачи с эзотерическим  центром
или претендующий на это;

     Е - эзотерический центр, стоящий вне пределов общих законов жизни;

     М - магнетический центр внутри человека;

     С  -  влияние  человека  Н1  на  человека  Н;  в случае  действительной
непосредственной  или  через посредников  связи с  эзотерическим центром это
влияние третьего рода; влияние  это сознательно, и  под его  воздействием  в
пункте М,  т.е.  в магнетическом  центре,  человек  становится  свободным от
закона случая;

     Н2 - человек,  обманывающий себя  или  других  и не  имеющий прямой или
через посредника связи с эзотерическим центром.
 
 

     На одной из следующих встреч, после довольно долгого разговора о знании
и бытии, Гурджиев сказал:

     -  Строго  говоря,  вы пока не  вправе  говорить  о знании, так как  не
знаете, с чего оно начинается. Знание начинается с учения о космосах.

     "Вы знаете выражения "макрокосм" и "микрокосм", т.е. "большой космос" и
"малый  космос", "большой мир" и "малый  мир".  Вселенную  считают  "большим
космосом", а  человека "малым космосом", аналогичным большому. Таким образом
как бы устанавливается идея единства и подобия мира и человека.

     "Учение  о двух космосах известно  из  Каббалы и  других более  древних
систем.  Но это учение неполно,  из него ничего  нельзя почерпнуть,  на  нем
ничего нельзя  построить,  потому  что  оно представляет собой всего-навсего
кусочек, отколотый от гораздо более полного древнего эзотерического учения о
космосах, или мирах, включенных друг в друга и созданных по образу и подобию
величайшего из них, который вмещает в себя все  прочие. "Как  наверху, так и
внизу" - это выражение относится к космосам.

     "Но существенно знать  и другое: полное  учение о космосах  учит  не  о
двух, а о семи космосах, заключенных друг в друга.

     "Только  семь космосов,  взятых во взаимоотношениях друг к  другу, дают
полную   картину   вселенной.  Идея   двух  аналогичных  космосов,  случайно
сохранившаяся  из  великого  и  древнего учения, настолько неполна, что не в
состоянии  дать какого-либо  понимания аналогии между человеком и миром.  "В
учении о космосах упоминаются семь космосов:

     протокосмос, или первый космос:

     айокосмос,  или  второй  космос,  или   "мегалокосмос",  т.е.  "великий
космос", или "святой космос";

     макрокосмос, "большой космос", третий космос;

     дейтерокосмос, "второй космос" - четвертый космос;

     мезокосмос, "средний космос" - пятый космос;

     тритокосмос, "третий космос" - шестой космос;

     микрокосмог, "малый космос" - седьмой космос.

     "Протокосмос -  это  Абсолютное в луче творения, или "мир 1". Айокосмос
представляет собой  "мир 3", или  "все миры" в луче  творения. Макрокосмос -
это  наш  звездный  мир,  или  Млечный  Путь,  "мир  6"  в  луче   творения.
Дейтерокосмос  -  это Солнце, Солнечная система, или "мир 12"; мезокосмос  -
"все  планеты",  или  "мир  24",  или  Земля как  представитель мира планет.
Тритокосмос - это человек, а микрокосмос - это "атом".

     "Как я  уже объяснил  раньше, - сказал Гурджиев, -  то,  что называется
"атомом", представляет собой  наименьшее  количество вещества,  сохраняющего
все  свои  свойства - физические, химические, психические  и космические.  С
этой точки зрения, можно, например, говорить об "атоме воды".

     "Вы видите,  что в  общем порядке семи космосов  микрокосм и  макрокосм
стоят так  далеко друг от друга, что усмотреть  или  установить  между  ними
какую-либо непосредственную аналогию невозможно.

     "Каждый космос  -  это  живое  существо,  которое живет, дышит, мыслит,
чувствует, рождается и умирает.

     "Все космосы являются результатом действия одних и тех  же сил, одних и
тех же законов. Законы всюду одинаковы. Но проявляются они на  разных планах
вселенной,  т.е.  на  разных  уровнях,  по-разному,  во  всяком  случае,  не
одинаково. Вследствие этого космосы не совсем аналогичны друг другу. Если бы
не существовало закона октав,  аналогия между ними была бы полной; но  из-за
этого  закона  полной аналогии  между космосами  нет, подобно тому,  как  не
существует полной аналогии  между различными нотами октавы.  Но три космоса,
взятые вместе, подобны и аналогичны любым другим трем.

     "Условия действия законов  на  каждом  плане,  т.е.  в каждом  космосе,
определены двумя примыкающими к нему космосами - один из Них находится выше,
а  другой  - ниже. Три космоса, стоящие друг  за другом, дают полную картину
проявления  законов вселенной.  Один  космос такой  картины  дать не  может.
Следовательно, чтобы  знать  один  космос,  необходимо  знать  два  космоса,
прилегающих к нему: один выше и один ниже, т.е. один больший и один меньший.
Взятые вместе, эти два космоса определяют тот, который находится между ними.
Так,  мезокосмос  и  микрокосмос,  взятые вместе, определяют тритокосмос,  а
дейтерокосмос и тритокосмос определяют мезокосмос и т.д.

     "Отношение одного космоса к другому отличается от отношения одного мира
к другому  в луче творения. В астрономическом луче  творения миры  берутся в
тех фактических отношениях,  в каких они существуют для нас  во вселенной, с
нашей  точки  зрения:  Луна, Земля, планеты.  Солнце,  Млечный  Путь и  т.п.
Поэтому количественные взаимоотношения миров друг к другу в луче творения не
являются постоянными.  В одном  случае,  на  одном  уровне  они  оказываются
больше:  например, отношение "всех солнц" к нашему Солнцу; в  другом случае,
на  другом  уровне  отношение  оказывается меньше, как, например,  отношения
Земли и Луны. А вот  взаимоотношения космосов  постоянны и всегда одинаковы.
Иначе  говоря, один космос относится к другому как нуль к бесконечности. Это
значит, что микрокосмос относится к тритокосмосу как  нуль  к бесконечности;
таково  же   отношение   тритокосмоса   к  мезокосмосу,   мезокосмоса   -  к
дейтерокосмосу и т.д.

     "Чтобы  понять значение деления на космосы и отношения  космосов друг к
другу, необходимо понять, что значит отношение нуля к бесконечности. Если мы
поймем, что это такое, нам немедленно станут ясны принципы деления вселенной
на космосы, необходимость такого деления и невозможность нарисовать без него
более или менее ясную картину.

     "Идея космосов помогает нам осознать наше место  в мире: она  разрешает
многие  проблемы,  например,  связанные с  пространством,  и т.д. Но  прежде
всего,  эта  идея  служит  точному  установлению  принципа  относительности.
Последнее особенно  важно, потому что невозможно иметь точное  понятие мира,
не установив принципа относительности.

     "Идея  космосов позволяет  нам  поставить изучение  относительности  на
прочное  основание.  На первый  взгляд, в системе  космосов  многое  кажется
парадоксальным.  Однако  на  деле  эта  кажущаяся  парадоксальность  -  лишь
проявление относительности.

     "С   учением   о  космосах  непосредственно  связана  идея  возможности
расширения   человеческого  сознания,  его  познавательных  способностей.  В
обычном  состоянии человек осознает себя в одном космосе и рассматривает все
космосы с точки зрения одного  космоса.  Расширение его сознания и повышение
интенсивности психических функций приводят  его в сферу жизни и деятельности
одновременно  еще  двух  космосов,  одного  высшего  и  одного низшего, т.е.
большего и меньшего. Расширение сознания  происходит не в одном направлении,
скажем, в направлении  большего космоса; направляясь вверх, оно одновременно
направляется и вниз.

     "Последняя мысль, возможно, объяснит  вам некоторые  выражения, которые
встречаются в литературе по оккультизму, например, что путь вверх есть в  то
же время путь вниз. Как правило, это выражение толкуется совершенно неверно.
"В  действительности  оно  означает,  что  если,  допустим, человек начинает
чувствовать жизнь  планет,  если  его  сознание  переходит  на  уровень мира
планет, он одновременно начинает чувствовать и мир атомов, их жизнь, так как
его сознание переходит и на этот уровень. Таким образом, расширение сознания
происходит сразу в  двух направлениях - к  большему и меньшему. И большее, и
меньшее требуют для своего познания  сходных перемен в человеке. Чтобы найти
параллели  и аналогии между космосами,  следует рассмотреть каждый космос  в
трех отношениях:

     в  отношении к  самому  себе;  в  отношении  к  большему, или  высшему,
космосу; в отношении к низшему, или меньшему, космосу.

     "Проявление законов одного  космоса  в другом и составляет  то, что  мы
называем  чудом.  Другого  рода чудес не  бывает.  Чудо  - это не  нарушение
законов и не явление, стоящее по  ту  сторону законов. Это явление,  которое
происходит  в  соответствии с законами другого космоса. Для нас  эти  законы
непостижимы и неизвестны; поэтому они и воспринимаются как чудесные.

     "Чтобы понять  законы относительности, полезно рассмотреть  жизнь и все
явления  одного  космоса как  бы из другого космоса, т.е.  рассмотреть  их с
точки  зрения  законов  другого космоса. Все явления жизни  одного  космоса,
рассматриваемые из  другого космоса,  принимают  совершенно  другой  аспект,
имеют иное  значение. Появляется  много  новых феноменов,  а  многие  старые
исчезают. В общем, это полностью меняет картину мира и вещей.

     "Как уже было  сказано, только идея космосов дает прочное основание для
установления законов относительности. Подлинная наука и  подлинная философия
должны  основываться на  понимании законов  относительности.  Следовательно,
можно сказать, что наука и философия в истинном  смысле этих слов начинаются
с идеи космосов."

     После этих слов и продолжительного молчания Гурджиев обратился ко мне и
прибавил:

     - Попытайтесь  обсудить  то, что я  только  что сказал,  с точки зрения
высших юмурений.

     -  Все  сказанное вами, - начал я, -  несомненно, относится к проблемам
измерений.  Но прежде чем перейти  к  ним, я  хотел бы выяснить один вопрос,
который для меня  не совсем  ясен:  то, что  вы сказали  о микрокосмосе.  Мы
привыкли  связывать  идею микрокосмоса с человеком. Это  значит, что человек
представляет в себе целый  мир,  аналогичный большому миру, макрокосмосу. Но
вы  даете человеку  название тритокосмоса, т.е.  "третьего космоса".  Почему
именно третьего?

     Первый - протокосмос, второй - Солнце, дейтерокосмос. Почему же человек
- это третий космос?

     -  Сейчас  это  трудно  объяснить,  - отвечал Гурджиев. Позднее вы  все
поймете.

     - Вы действительно хотите сказать, что понятие микрокосмоса неприменимо
к  человеку?  -спросил  кто-то  из присутствующих.  - Это  создает  странное
различие в терминологии.

     - Да, да, - сказал Гурджиев. - Человек - это тритокосмос. Микрокосмос -
это атом  или,  скорее,  - тут он  остановился, как бы  подыскивая  слово, -
микроб. Но не останавливайтесь на этом вопросе. Все будет объяснено позднее.

     (Я упоминаю об этом потому, что впоследствии Гурджиев несколько изменил
свою терминологию).

     Затем он снова повернулся ко мне:

     - Посмотрим, что  вы можете сказать с вашей точки зрения, принимая  все
таким, как я сказал.

     - Прежде  всего, мы должны  рассмотреть, что означает отношение нуля  к
бесконечности, - сказал  я.  -  Если  мы  поймем это, мы поймем  и отношение
одного  космоса  к  другому. В мире,  доступном  нашему  изучению, мы  имеем
совершенно  ясный пример  отношения нуля  к бесконечности.  В  геометрии это
отношение единицы  некоторого  числа  измерений  к  единице  большего  числа
измерений. Таково отношение точки  к линии, линии - к плоскости, плоскости -
к объему, трехмерного тела - к четырехмерному и т.д.

     "Если мы примем эту  точку  зрения,  мы  должны  будем  допустить,  что
отношение  одного  космоса  к  другому  -  это  отношение  двух  тел  разных
измерений. Если один  космос  является  трехмерным, тогда следующий  космос,
т.е. космос  более высокого порядка, должен быть четырехмерным, следующий за
ним - пятимерным и так  далее. Если  мы примем "атом" или, как вы  говорите,
"микроб", т.е.  микрокосмос,  за  точку, тогда по  отношению  к  этой  точке
человек будет линией, или фигурой одного измерения. Следующий космос, Земля,
по отношению к  человеку будет плоскостью, т.е. будет  иметь два  измерения,
как оно и есть на самом деле в случае прямого восприятия. Солнце,  Солнечная
система,  будет для  Земли трехмерным миром;  а мир  звезд будет для  Солнца
четырехмерным.   "Все  миры"  пятимерны;  а   Абсолютное,  или  протокосмос,
шестимерно.

     "Что более всего интересует меня в  этой системе космосов,  так это то,
что я  вижу в них полный "цикл измерений" моей "Новой модели вселенной". Это
не просто совпадение деталей,  а  абсолютное  сходство.  Не  знаю,  как  это
получилось: я никогда не слыхал о семи космосах, относящихся  друг  к другу,
как нуль к бесконечности. Тем не менее, мой "цикл измерений" абсолютно точно
совпадает с ними.

     "Цикл  измерений"  включает  в  себя семь измерений:  нулевое,  первое,
второе,   третье  и  т.д.  -  до  шестого.  Нулевое  измерение,  или  точка,
представляет собой предел. Это  значит, что мы видим нечто  как точку, но не
знаем, что скрыто за  этой точкой.  Это может быть на  деле и просто  точка,
т.е. тело, не имеющее измерений;  но это может быть и целый мир, однако мир,
столь  удаленный от нас или столь малый, что он кажется нам точкой. Движение
этой  точки  в пространстве покажется нам линией.  Точно  так  же сама точка
воспримет пространство, по которому она движется, как линию.  Движение линии
в направлении, перпендикулярном  ей  самой,  будет плоскостью; и сама  линия
воспримет пространство, по которому она движется, как плоскость.

     "До сих  пор  я  рассматривал линию с точки зрения точки и  плоскость с
точки  зрения линии; но точку, линию и плоскость можно рассматривать также с
точки зрения трехмерного тела.  В этом случае плоскость будет разрезом тела,
или его стороной; линия -  границей, пределом, ограничивающим плоскость, или
ее разрезом. Точка - границей, или разрезом, линии.

     "Трехмерное  тело отличается от точки,  линии и плоскости тем,  что оно
имеет для нашего восприятия реальное физическое существование.

     "Плоскость -  это, фактически, проекция тела; линия проекция плоскости,
а точка - проекция линии.

     "Тело"  имеет  независимое   физическое  существование,  т.е.  обладает
множеством разнообразных физических свойств.

     "Но когда мы говорим,  что какая-то вещь "существует", мы подразумеваем
под этим  существование во времени. Однако в трехмерном пространстве времени
нет. Время выходит  за  пределы трехмерного пространства.  Время, как мы его
чувствуем,   есть  четвертое  измерение.  Существование  для  нас   является
существованием  во  времени.  Существование  во  времени представляет  собой
движение   или   протяженность   в  четвертом  измерении.  Если   мы  примем
существование за протяженность в четвертом  измерении, если подумаем о жизни
как  о  четырехмерном  теле,  тогда  трехмерное  тело  будет  его  разрезом,
проекцией или пределом.

     "Однако   существование   во   времени   не   охватывает   все  аспекты
существования. Кроме  существования во времени, все существующее  существует
также в вечности.

     "Вечность - это бесконечное существование каждого момента времени. Если
мы мыслим время как линию, тогда эта линия будет в каждой точке пересекаться
линией вечности.  Каждая  точка  линии времени будет линией  вечности. Линия
времени  будет  в  вечности  плоскостью.  Вечность  имеет на одно  измерение
больше,  чем  время.  Поэтому,  если   время  представляет  собой  четвертое
измерение, вечность есть пятое измерение. Пространство времени четырехмерно,
а пространство вечности пятимерно.

     "Далее, чтобы понять идею  пятого и шестого измерений, нужно установить
некоторый взгляд на время.

     "Любой  момент времени содержит определенное количество возможностей; в
некоторых моментах это количество незначительно,  в других -  велико; однако
оно  никогда не бывает бесконечным. Необходимо понять, что, подобно тому как
существуют возможности,  существуют и  невозможные  случаи. Я  могу взять со
стола бумагу и  бросить ее на пол, могу бросить карандаш или пепельницу:  но
взять со стола и бросить на пол апельсин, которого там нет, я не могу. Это с
ясностью  определяет  различия  между  возможным и  невозможным.  Существует
несколько сочетаний возможностей по отношению к вещам, которые можно бросить
на пол  со стола: я могу  бросить карандаш, или лист бумаги, или пепельницу,
или бумагу с  пепельницей,  или все  три вещи вместе, или не бросать ничего.
Существуют  только эти возможности. Если  мы  возьмем  как момент времени то
мгновенье, -когда  существуют эти возможности, тогда следующий  момент будет
моментом осуществления одной из  возможностей.  Карандаш брошен на пол - это
осуществление одной возможности. Затем наступает  новый момент.  Этот момент
также имеет в  некотором смысле определенное число возможностей. И следующий
за  ним момент  опять  будет  моментом осуществления  одной из возможностей.
Последовательность моментов осуществления одной возможности составляет линию
времени.  Но  каждый  момент  времени  имеет  бесконечное   существование  в
вечности.  Возможности,  которые  были  осуществлены, продолжают  бесконечно
осуществляться в вечности, тогда как неосуществленные возможности продолжают
оставаться неосуществленными и неосуществимыми.

     "Но все возможности, которые были созданы в мире  или  возникли в  нем.
должны  быть осуществлены.  Осуществление всех  возможностей,  созданных или
возникших,  составляет  бытие  мира.  В то же время  для осуществления  этих
возможностей   в   границах   вечности  нет  места.  В  вечности  продолжает
осуществляться  то,  что  осуществилось,  а все неосуществленное  продолжает
оставаться  неосуществимым.  Однако  вечность  это  всего   лишь  плоскость,
пересеченная линией времени.  В  каждой точке этой линии остается  некоторое
число  неосуществленных   возможностей.   Если   мы   вообразим   линии   их
осуществления, они будут двигаться по радиусам, исходящим из одной точки под
разными углами к  линии  времени  и линии  вечности. Эти линии будут идти за
пределами вечности как пятимерного пространства, в "высшей вечности",  или в
шестимерном пространстве, в шестом измерении.

     "Шестое измерение - это линия осуществления всех возможностей.

     "Пятое  измерение   -   линия  вечного   возвращения,   или  повторение
осуществленных возможностей.

     "Четвертое   измерение   -   последовательность   осуществления   одной
возможности.

     "Семь  измерений  -  от  нулевого до шестого - составляют  полный  цикл
измерений. За  этим циклом или ничего нет.  или, может быть, повторяется тот
же цикл, но в ином масштабе.

     "Как я  уже сказал, в системе космосов, изложение которой мы только что
слышали, меня  более  всего  поразило то, что  она  полностью  соответствует
"циклу  измерений", который лег в  основание моей "Новой  модели вселенной";
только эта система космосов идет еще  дальше и объясняет многое, что не было
ясно в моей "модели вселенной".

     "Так, если  мы рассмотрим микрокосмос,  т.е.  "атом"  или "микроб",  по
определению г-на  Гурджиева, тогда  тритокосмос будет для него четырехмерным
пространством, мезокосмос пятимерным, а дейтерокосмос - шестимерным.

     "Это  значит,  что все  возможности "атома" или "микроба" реализуются в
пределах нашей Солнечной системы.

     "Если  же  мы  рассмотрим  человека  как тритокосмос,  тогда  для  него
мезокосмос окажется четырехмерным пространством, Дейтерокосмос - пятимерным,
а  макрокосмос -  шестимерным;  это значит, что все возможности тритокосмоса
реализуются в макрокосмосе.

     "Сходным образом, все возможности мезокосмоса реализуются в айокосмосе,
а  все  возможности  дейтерокосмоса,  или   Солнца  -  в  протокосмосе,  или
Абсолютном.

     "Поскольку  каждый  космос  имеет  реальное  физическое  существование,
постольку  каждый  космос  для  себя  или  в  себе  является  трехмерным. По
отношению  к  низшему  космосу он четырехмерен,  а  по  отношению  к высшему
является  точкой.  Иначе  говоря, сам он  трехмерен;  а  четвертое измерение
пребывает  для  него как в высшем космосе,  так и в низшем. Последний пункт,
возможно,  покажется парадоксальным, но,  тем не менее, дело обстоит  именно
так. Для трехмерного тела, каким является космос,  четвертое измерение лежит
как в области очень  больших величин,  так  и в области очень малых величин,
как  в  области  фактической  бесконечности,  так  и  в  области  того,  что
фактически представляет собой нуль.

     "Далее,  мы должны понять, что трехмерность даже одного  и того же тела
может быть  различной.  Только шестимерное  тело  вполне реально. Пятимерное
тело  -  лишь  неполный  вид  шестимерного.  Четырехмерное  -  неполный  вид
пятимерного,  трехмерное  -  неполный вид четырехмерного  тела.  И. конечно,
плоскость представляет собой неполный вид  трехмерного  тела, т.е. вид одной
из его сторон.  Точно так  же  линия есть неполный вид плоскости, а точка  -
неполный вид линии.

     "Кроме того, хотя мы и но  знаем, как это  происходит, шестимерное тело
может  видеть себя трехмерным. Кто-то, глядя на него со  стороны, тоже может
увидеть его трехмерным, но трехмерным  в  совершенно ином виде. Например, мы
представляем  себе  ЗемЛю трехмерной; но эта трехмерность воображаемая.  Как
трехмерное тело, Земля для самой себя является  совсем  иной, нежели то, чем
она является для  нас. Наше зрительное представление о ней неполно: мы видим
ее  как  разрез  разреза  разреза,  ее  полного  бытия.  "Земной   шар"  это
воображаемое тело,  это разрез  разреза  разреза  шестимерной Земли. Но  эта
шестимерная Земля может быть для себя трехмерной; только мы не  знаем формы,
в которой Земля видит себя, и не можем имрть о ней понятия.

     "Возможности  Земли осуществляются в  айокосмосе, и это значит,  что  в
айокосмосе   Земля   представляет   собой   шестимерное   тело.   И   мы   в
действительности можем видеть, каким образом должна измениться форма  Земли.
В дейтерокосмосе. т.е. по отношению к Солнцу, Земля  является уже  не точкой
(принимая  точку  за  масштабное  сокращение  трехмерного  тела),  а линией,
проводя  которую  мы  обозначаем путь Земли  вокруг Солнца. Если  мы возьмем
Солнце  в макрокосмосе, т.е. зрительный  образ  линии,  по  которой движется
Солнце, тогда линия движения Земли станет спиралью, огибающей линию движения
Солнца. Если  мы  вообразим  боковое движение  спирали, тогда  это  движение
построит фигуру,  которую мы  не в состоянии  представить, т.  к.  не  знаем
природы  ее движения.  Тем не менее, это  и будет  шестимерная фигура Земли,
которую сама Земля может видеть как трехмерную фигуру. Необходимо установить
это и понять, потому что иначе идея трехмерности космосов станет связанной с
нашей идеей трехмерных тел.  Трехмерность даже  одного и того  же тела может
быть различной.

     "И этот  последний  пункт, как  мне  кажется, связан  с  тем.  что  г-н
Гурджиев  называет "принципом  относительности". Его принцип относительности
не имеет  ничего  общего  с  принципом  относительности  в  механике  или  с
принципом относительности Эйнштейна. Это  опять-таки тот же принцип, что и в
"Новой модели вселенной" - принцип относительности существования."

     На  этом я  закончил свой  обзор системы космосов с точки зрения теории
многих измерений.

     -  В  том.  что вы  только что сказали, содержится большой  материал. -
заметил Гурджиев. - Но этот материал нуждается в разработке. Если вы сможете
найти способ  разработки этого  материала, вы поймете  много  такого, что до
настоящего времени не приходило вам в голову. Например, обратите внимание на
то, что время в  разных космосах различно. И его можно точно вычислить, т.е.
установить, как время в одном космосе относится ко времени в другом космосе.
К этому я добавлю еще одну вещь:

     "Время - это дыхание; постарайтесь это понять."

     Более он не сказал ничего.

     Позднее один из московских  учеников Гурджиева добавил,  что, говоря  с
ними однажды о космосах и  о различном времени в  разных  космосах, Гурджиев
сказал, что  сон  и  бодрствование живых  существ и растений,  т.е. двадцать
четыре часа, или день и ночь, составляют "дыхание органической жизни".
 
 

     Лекция Гурджиева о космосах и  следующая за ней беседа сильно возбудили
мое  любопытство.  Это  было  прямым переходом от "трехмерной  вселенной", с
которой  мы  начали,  к  проблемам,  разработанным  в  моей  "Новой   модели
вселенной",  т.е. к проблемам времени, пространства и  высших измерений, над
которыми я работал в течение нескольких лет.

     Более года  Гурджиев  не  прибавлял ничего к  тому,  что  он  сказал  о
космосах.

     Некоторые из нас пытались подойти к этим  проблемам с  разных сторон; и
хотя все мы улавливали  мощный потенциальный заряд в идее космосов, мы долго
не получали никаких результатов. Особенно смущал нас "микрокосмос".

     - Если считать  микрокосмосом человека,  а тритокосмосом - человечество
или,  скорее, органическую жизнь, установить соотношения между  человеком  и
другими космосами было бы гораздо легче.  - сказал в этой связи один из нас.
некто 3. Вместе со мной он пытался понять и развить идею космосов.

     Но однажды или дважды, когда мы начинали говорить об этом с Гурджиевым,
он продолжал настаивать на своих определениях.

     Помню,  как однажды, когда Гурджиев покидал Петербург, - возможно,  это
был  его  окончательный отъезд  в  1917 году -  кто-то из нас  задал  ему на
вокзале вопрос, относящийся к космосам.

     -  Постарайтесь  понять,  что такое микрокосмос, - ответил Гурджиев.  -
Если  вам  удастся  это  понять,  тогда  все  остальное,  о  чем  вы  теперь
спрашиваете, станет для вас ясным.

     Помню  также, что,  когда  позже  мы говорили  об этом, вопрос  решался
совсем легко, если мы принимали "микрокосмос" за человека. Конечно, все было
условным; тем  не менее,  этот подход находился в согласии со всей системой,
изучающей мир  и человека. Каждое  индивидуальное живое  существо -  собаку,
кошку, дерево, - можно принять  за микрокосмос; сочетание всех живых существ
составляет тритокосмос,  или  органическую жизнь  на  Земле. Эти определения
казались  мне  единственно  логически  возможными, и я не мог понять, почему
Гурджиев возражает против них.

     Во всяком  случае, вернувшись несколько позже к идее космосов,  я решил
принять человека  за микрокосмос, а тритокосмосом считать органическую жизнь
на Земле.

     В  этом  случае  многое стало  казаться более  взаимосвязанным.  И  вот
однажды,   просматривая   рукопись  "Проблесков  истины",  которую  дал  мне
Гурджиев,  т.е.  рукописное начало  повести, читанной в  московской  группе,
когда  я  впервые  туда  попал,  я  нашел в ней  выражения  "макрокосмос"  и
"микрокосмос"; слово "микрокосмос" означало там человека.

     "Теперь,   обладая   некоторой  идеей   законов,   управляющих   жизнью
макрокосмоса, вы  вернулись к  Земле. Припомните  слова: "Как наверху, так и
внизу".  Я думаю, что и без  дальнейшего объяснения вы не станете оспаривать
утверждения, что  жизнь  индивидуального  человека, микрокосмос, управляется
теми же законами". ("Проблески истины").

     Это еще  более укрепило нас  в решении относить термин "микрокосмос"  к
человеку.  Позднее   нам  стало  ясно,  почему   Гурджиев  применял  понятие
"микрокосмос"  к  величинам, малым сравнительно с  человеком,  к  чему  он и
направлял наше внимание.

     Я помню разговор на эту тему.

     "Если мы хотим графически изобразить взаимоотношения космосов, - сказал
я, - мы должны принять микрокосмос, т.е. человека, за  точку. Иными словами,
рассматривать его как бы  на огромном расстоянии  от себя. Тогда его жизнь в
тритокосмосе,  среди других людей и в центре  природы, будет линией, которую
он вычерчивает на поверхности земного шара, передвигаясь с места на место. В
мезокосмосе, т.е.  взятая в связи  с двадцатичетырехчасовым движением вокруг
своей оси,  эта линия станет плоскостью,  тогда  как взятая  в  отношении  к
Солнцу, т.е. с учетом  движения Земли  вокруг Солнца, она  станет трехмерным
телом, иными словами, чем-то реально  существующим, чем-то реализованным. Но
так  как  исходным пунктом  - человеком,  или  микрокосмосом, -  было  также
трехмерное тело, в итоге у нас появляются две трехмерности.

     "В этом  случае все возможности человека  осуществляются в  Солнце. Это
соответствует  тому, что было сказано  раньше, а именно, что  человек  номер
семь становится бессмертным в пределах Солнечной системы.

     "За пределами Солнца, т.е.  за пределами Солнечной системы, он не имеет
и  не может  иметь существования; иначе говоря,  с  точки  зрения следующего
космоса,  он не  существует.  Макрокосмос  -  это такой  космос,  в  котором
реализуются  возможности  тритокосмоса,  и  человек  может  существовать   в
макрокосмосе   только   в   виде  атома   тритокосмоса.  Возможности   Земли
осуществляются в мегалокосмосе, а возможности Солнца - в протокосмосе.

     "Если  микрокосмос,  или  человек,  является  трехмерным  телом,  тогда
тритокосмос,  органическая жизнь  на Земле, есть  четырехмерное тело.  Земля
обладает пятью измерениями, а Солнце - шестью.

     "Обычная  научная  точка  зрения  считает  человека  трехмерным  телом;
органическую жизнь на Земле  она полагает скорее  феноменом,  чем трехмерным
телом; трехмерными телами для нее являются Солнце и Млечный Путь.

     "Неточность  этого  взгляда  становится  очевидной, если  мы попытаемся
постичь существование  одного космоса внутри другого, т.е. низшего космоса в
высшем,  меньшего  в  большем.  например,  существование   человека   внутри
органической  жизни или в  отношении  к органической жизни.  В  этом  случае
органическую жизнь неизбежно приходится принимать за время. Существование во
времени есть протяженность в четвертом измерении.

     "И Землю нельзя считать трехмерным телом. Она была  бы трехмерной, если
бы  не  двигалась.   Ее  движение  вокруг  оси  делает  человека  пятимерным
существом, тогда  как движение вокруг Солнца  делает ее самое четырехмерной.
Земля - это  не  шар,  а спираль, окружающая  Солнце,  и само Солнце шар,  а
особого  рода веретено внутри этой спирали.  И  спираль, и  веретено, взятые
вместе,  должны в следующем  космосе  обладать боковым  движением; но  каков
результат  этого движения, мы не  знаем,  ибо не  знаем  ни его  природы, ни
направления.

     "Далее, семь  космосов представляют  собой "цикл измерений"; но это  не
значит, что цепь космосов заканчивается микрокосмосом. Если человек является
микрокосмосом,  т.е.  космосом в самом  себе, тогда микроскопические клетки,
составляющие его тело, находятся почти в таком же отношении к  нему,  каково
его собственное  отношение  к органической жизни на Земле.  Микроскопическая
клетка, которая  находится на  грани  различимости  в микроскоп,  состоит из
миллиардов  молекул, заключающих в себе следующую ступень, следующий космос.
Двигаясь еще  дальше,  можно сказать, что следующим космосом будет электрон.
Таким образом, мы получили  второй микрокосмос -клетку, третий микрокосмос -
молекулу и четвертый микрокосмос  - электрон. Эти подразделения -  "клетки",
"молекулы" и "электроны"  - возможно,  являются весьма несовершенными, и  со
временем наука установит другие, но принцип останется  все тем  же, и низшие
космосы всегда, будут находиться к микрокосмосу в одном и том же отношении."

     Трудно воспроизвести все наши разговоры того времени о космосах.

     Особенно часто я вспоминал слова Гурджиева о том, что в разных космосах
время оказывается  различным.  Я чувствовал,  что здесь скрывается  загадка,
которую я могу и должен решить.

     Наконец, пытаясь собрать воедино все свои мысли на  эту  тему, я принял
человека  за  микрокосмос.  Целующим по отношению к человеку  космосом стала
"органическая жизнь  на Земле", которую я  назвал тритокосмосом,  хотя и  не
понимал этого названия и не сумел бы ответить на вопрос, почему органическая
жизнь на Земле является "третьим"  космосом.  Но название не имело значения,
После этого  все пришло в согласие с системой Гурджиева. Ниже человека, т.е.
в  качестве следующего  малого  космоса, находилась "клетка". Это не  всякая
клетка и  не  клетка  при  любых  условиях,  но достаточно  крупная  клетка,
например, эмбрион в человеческом  организме. В  качестве  следующего космоса
можно  взять  клетку ультрамикроскопической  величины. Идея  двух космосов в
микроскопическом   мире,  т.е.   идея   двух   микроскопических   индивидов,
отличающихся  друг от друга в такой же степени, в какой "человек" отличается
от  "крупной  клетки", в бактериологии представляется совершенно  очевидной.
Следующим   космосом   является  молекула,  а  следующим  --   электрон.  Ни
"молекула",   ни  "электрон"  не   представлялись  мне   достаточно  надежно
определенными;   но   за   отсутствием   других    определений   приходилось
воспользоваться существующими.

     Такая последовательность,  несомненно,  вводила или поддерживала полную
несоизмеримость   между   космосами,  т.е.   сохраняла   отношение   нуля  к
бесконечности.  Позднее  эта система сделала  возможными  многие  интересные
конструкции.

     Идея космосов получила дальнейшее развитие только через год после того,
как мы о ней услышали, весной 1917 года, когда мне впервые удалось построить
"таблицу  времени в  различных  космосах".  Но об этой  таблице  я  расскажу
позднее.  Прибавлю  только,  что Гурджиев так  никогда и  не  рассказал, как
обещал, о названиях космосов и о происхождении этих названий.

ГЛАВА 11

     "Если пшеничное зерно,  падши в землю, не  умрет, то останется одно". -
Книга афоризмов.  - Пробудиться, умереть, родиться.  -  Что  мешает человеку
вновь  родиться?  - Что  мешает  человеку "умереть"? - Что  мешает  человеку
пробудиться? - Отсутствие понимания собственного  ничтожества.  - Что значит
понять  собственное  ничтожество?  -  Что  препятствует  такому пониманию? -
Гипнотическое  влияние   жизни.  -   Сон,  в  котором   живут  люди,  -  это
гипнотический сон. -  Волшебник  и  овцы.  -  "Кундалини". - Воображение.  -
Будильники.  Организованная работа. - Группы. - Можно ли  работать в группах
без   учителя?  -  Работа  по  самоизучению  в  группах.  Зеркала.  -  Обмен
наблюдениями.  -  Общие  и  индивидуальные  условия.  -  Правила. - "Главный
недостаток". - Понимание собственного ничтожества. - Опасность  подражания в
работе.  - "Преграды".  -  Истина  и  ложь. -  Искренность с  самим собой. -
Усилия.   -  Аккумуляторы.  -  Большой  аккумулятор.  -  Интеллектуальная  и
эмоциональная работа. - Необходимость чувства.  - Чувством  можно понять то,
чего  нельзя  понять умом.  - Эмоциональный  центр -  более тонкий  аппарат,
нежели   интеллектуальный  центр.   -   Объяснение   зевания   в   связи   с
аккумуляторами. -  Роль и значение смеха в жизни. Отсутствие смеха, в высших
центрах.
 
 

     - Мне часто задают вопросы, связанные с различными текстами, притчами и
т.п. из  Евангелий.  - сказал  как-то Гурджиев. -  По-моему, для  нас еще не
пришло время  говорить  о Евангелиях:  для этого  требуется  гораздо  больше
знаний. Но время от времени мы будем брать какой-нибудь евангельский текст в
качестве отправной точки для своих бесед. Это научит вас правильному подходу
к ним и прежде всего пониманию того факта, что в известных нам текстах самые
важные пункты обычно отсутствуют.

     "Для начала возьмем известный текст  о зерне,  которое  должно умереть,
чтобы родиться:

     "Если  пшеничное  зерно, падши в землю, не  умрет, то останется одно, а
если умрет, то принесет много плода".

     "У этого  текста  много  разных  значений,  и  мы  будем  часто к  нему
возвращаться. Но прежде всего необходимо узнать  принцип, который содержится
в данном тексте, - и узнать, как его в полной мере применять к человеку.

     "Существует  книга  афоризмов, которая  никогда  не  была  и, вероятно,
никогда  не будет  опубликована.  Я  упоминал  уже об этой  книге в  связи с
вопросом  о смысле знания и цитировал оттуда один афоризм. Касательно  того,
что мы обсуждаем, в этой книге говорится следующее:

     "Человек  способен  родиться; но,  чтобы  родиться,  он  должен  сперва
умереть; а прежде чем умереть, ему необходимо пробудиться".

     "В другом месте эта книга утверждает:

     "Когда  человек пробудится, он  может  умереть; а когда  он  умрет,  он
способен родиться."

     "Мы должны выяснить, что это значит.

     "Пробудиться", "умереть", "родиться" -  вот  три стадии, следующие одна
за другой. Если вы будете внимательно изучать Евангелия, то увидите, что там
часто   говорится   о   возможности  родиться;   несколько  раз  упоминаются
возможность   "умереть"  и   много   раз  -   необходимость   "пробуждения":
"Бодрствуйте,  ибо  не  знаете ни дня,  ни часа" и  так  далее. Но  эти  три
возможности  человека  - пробудиться, т.е.  не спать умереть и родиться - не
поставлены в связь одна с другой. Тем не менее, все дело именно в этом. Если
человек,  умирает  не  пробудившись, он не  способен родиться. Если  человек
рождается не умерши, он может  стать "бессмертной вещью". Таким образом, тот
факт, что он "не умер", не позволяет человеку "родиться"; а тот факт, что он
еще не пробудился, препятствует его "смерти"; и если ему придется "родиться"
не умерши, это воспрепятствует его бытию.

     "Мы  уже  достаточно  говорили   о  смысле  выражения  "родиться".  Это
относится   к   началу   нового   роста  сущности,  к  началу   формирования
индивидуальности, к началу появления неделимого Я.

     "Но  чтобы  достичь этого состояния  или,  по  крайней мере, начать его
достижение,  человек должен  умереть,  т.е.  освободиться  от  тысячи мелких
привязанностей и отождествлений,  которые удерживают его в том положении,  в
котором  он  находится.  Он привязан  ко  всему  в  своей  жизни  - к своему
воображению,  к  глупости,  даже  к  страданиям; возможно, именно  к  ним он
привязан  больше,  чем   к  чему-либо.   Он  должен   освободиться  от  этих
привязанностей. Привязанность  к вещам,  отождествление с  вещами  сохраняет
живыми тысячи бесполезных "я" внутри человека. Эти "я" должны умереть, чтобы
родилось большое  Я. Но как  заставить их умереть? Они не  желают умирать. И
как раз  здесь на помощь  приходит  возможность  пробуждения.  Пробудиться -
значит  осознать свое ничтожество, т.е. осознать  свою полную  и  абсолютную
механичность.  полную  и абсолютную беспомощность.  Недостаточно  понять это
философски, на словах, Необходимо понять все на ясных,  простых и конкретных
фактах из собственной жизни. Когда человек начнет узнавать себя, он увидит в
себе много такого, что приведет его в ужас. Пока человек не пришел от себя в
ужас,  он  ничего  о  себе не  знает.  Но  вот человек увидел в  себе нечто,
вызвавшее  в нем  ужас.  Он  решает  отбросить это качество, прекратить его,
положить ему  конец.  Однако  сколько  бы  усилий  он  ни  предпринимал,  он
чувствует, что не  в состоянии  ничего сделать, и все  остается таким, каким
было.  Здесь он увидит свое  бессилие, свою беспомощность, свое ничтожество.
Или  же,  начиная  узнавать  себя,  человек  видит,  что у  него нет  ничего
собственного, и все, что он считал своим - взгляды, мысли, убеждения, вкусы,
привычки, даже  заблуждения  и  пороки, -  все  это не  принадлежит  ему,  а
сформировалось  благодаря  подражанию  или  было  заимствовало  откуда-то  в
готовом виде.  Поняв это, человек осознает  свое  ничтожество. Осознав  свое
ничтожество, человек  увидит  себя  таким, каков он  есть  на самом  деле, и
должен запомнить этот факт и не забывать его  ни на одну секунду, ни на одно
мгновение.

     "Такое постоянное  осознание своего ничтожества и своей беспомощности в
конце  концов  придает  человеку смелость "умереть",  т.е. умереть не просто
мысленно,  в  своем сознании,  а на самом  деле, отказаться  по-настоящему и
навсегда от тех аспектов самого себя, которые или не являются необходимыми с
точки  зрения собственного  роста,  или  препятствуют  ему. Этими  аспектами
оказываются прежде всего все его ложные "я", а  затем все его фантастические
идеи о своей "индивидуальности", о "воле", "сознании", "способности делать",
о своих  "силах", "инициативе", "решимости" и т.п. "Но чтобы видеть какую-то
вещь всегда, человек должен сначала увидеть ее хотя бы на секунду. Все новые
силы и способности понимания приходят в  одном и том же порядке. Сначала они
возникают в  виде вспышек  в короткие и  редкие  мгновения; затем появляются
чаще и продолжаются дольше, пока наконец, после длительной работы, не станут
постоянными.  То  же  самое относится  и к  пробуждению.  Сразу  пробудиться
полностью  невозможно. Надо сначала пробуждаться на  короткие мгновения. Но,
сделав некоторое усилие, преодолев  некоторое  препятствие,  приняв решение,
после которого нет возврата, необходимо умереть раз и навсегда. Это было  бы
трудно, даже невозможно, если  бы такому событию не предшествовало медленное
и постепенное пробуждение.

     "Однако  существуют  тысячи  вещей,  которые  препятствуют  пробуждению
человека,   удерживают   его  во   власти  сновидений.   Чтобы   действовать
сознательно,  с намерением  пробудиться,  необходимо знать природу  тех сил,
которые удерживают человека в состоянии сна.

     "Прежде  всего  необходимо  понять,   что   сон,  в  котором  протекает
человеческое  существование,  - это  не  нормальный,  а  гипнотический  сон.
Человек погружен в гипнотическое состояние, и это состояние постоянно в  нем
поддерживается и укрепляется. Можно  подумать, что  существуют силы, которым
выгодно и полезно  держать человека  в гипнотическом состоянии, не давая ему
увидеть истину и понять свое положение.

     "Есть восточная  сказка, в которой рассказывается о богатом волшебнике,
у  которого было много  овец. Волшебник был очень жаден и не хотел  нанимать
пастухов, не желал строить изгородь вокруг  пастбища, где паслись  его овцы.
Из-за этого овцы часто  забредали в лес, падали в  пропасть и т.д. Самое  же
главное - они убегали от него, так как знали, что волшебнику нужны их мясо и
шкуры.

     "И вот наконец волшебник отыскал средство. Он  загипнотизировал овец и,
во-первых, внушил  им,  что они  бессмертны, что,  сдирая с них шкуры, им не
причиняют  вреда, а  наоборот,  такая  операция будет  им  приятной  и  даже
полезной. Во-вторых, он  внушил  им, что  сам  он,  волшебник, -  их  добрый
хозяин, который так сильно любит свое стадо, что готов сделать для него все,
что  угодно. В-третьих, он внушил  им,  что если  с  ними  вообще что-нибудь
случится, то это  произойдет не  сразу,  во всяком случае, не в один день, а
поэтому  им и не стоит об этом думать. Наконец,  волшебник внушил овцам, что
они совсем не овцы, что одни  из  них  - львы, другие - орлы, третьи - люди,
четвертые - волшебники.

     "И  после  этого всем  его заботам и беспокойствам  настал  конец: овцы
никуда  больше не убегали, а  спокойно  ждали  того  часа, когда  волшебнику
потребуются их мясо и шкуры.

     "Эта сказка очень хорошо иллюстрирует положение человека.

     "В так называемой "оккультной" литературе вы, вероятно.. встречались  с
выражением  "кундалини":  "огонь  кундалини"  или   "змея   кундалини".  Это
выражение употребляют, чтобы обозначить необычную силу особого рода, которая
существует  в  человеке  и  которую  можно  пробудить.  Однако  ни  одна  из
существующих теорий не дает правильного объяснения силы кундалини. Иногда ее
связывают  с  половыми  функциями, с  половой энергией, т.е.  с возможностью
использовать половую  энергию для иных  целей. Это предположение  совершенно
ошибочно,  потому что кундалини может находиться в  любом месте. Кроме того,
кундалини не является чем-то желательным или полезным для развития человека.
Любопытно,  что  оккультисты  ухватились  за  услышанное  где-то  слово,  но
совершенно изменили  его смысл и превратили ужасную и опасную вещь  в нечто,
вызывающее надежды и ожидаемое, как благословение.

     "На самом деле кундалини - это сила воображения, сила фантазии, которая
подменяет собой реальную  функцию.  Когда человек мечтает вместо того, чтобы
действовать,  когда  его  мечты становятся  на место действительности, когда
человек  воображает  себя львом, орлом или волшебником, это в нем  действует
сила кундалини. Кундалини  может действовать во всех центрах, и с ее помощью
все  центры удовлетворяются  воображаемым  вместо  реального. Овца,  которая
считает себя львом или волшебником, живет под властью кундалини.

     "Кундалини -  сила,  заложенная в людей для того, чтобы удерживать их в
нынешнем  состоянии. Если бы  люди сумели  увидеть свое  истинное положение,
если бы они  осознали весь его ужас,  они ни секунды не смогли бы оставаться
там,  где находятся. Они стали бы  искать  выход из  положения и очень скоро
нашли бы его,  ибо  выход  есть; но людям не удается увидеть его, потому что
они загипнотизированы. А кундалини - это как раз та сила, которая удерживает
их  в  гипнотическом состоянии.  "Пробудиться" - значит выйти  из  состояния
гипноза.  В этом  и состоит главная  трудность  - но  в этом же  и  гарантия
возможности пробуждения, так как органических причин  для сна нет, и человек
может пробудиться.

     "Теоретически  может; но  практически это почти невозможно,  потому что
как  только  человек  хотя бы  на  мгновенье  пробуждается,  как  только  он
открывает глаза, все силы, которые заставляют его спать, действуют на него с
удесятеренной  энергией, и  он  вновь погружается  в сон, причем нередко ему
снится, что он пробудился или пробуждается.

     "В обычном сне  бывают такие состояния, когда человек хочет проснуться,
но  не  в  силах  это сделать.  Он  говорит себе, что проснулся,  а  на деле
продолжает спать. Так  может повториться несколько раз,  пока он наконец  не
проснется.  Но  при  обычном  сне человек, если уж он проснулся, находится в
состоянии,  отличном  от  сна; в  гипнотическом  же  состоянии дело  обстоит
по-иному:  здесь  нет,  по  крайней  мере,  сначала,  объективных  признаков
пробуждения, человек не может ущипнуть себя, чтобы удостовериться, что он не
спит.  И если,  не  приведи Бог,  человек  слышал что-то об этих объективных
признаках, кундалини сейчас же преобразует их в игру воображения и грезы.

     "Только тот,  кто вполне сознает трудности  пробуждения, может понять и
необходимость долгой и тяжелой работы для того, чтобы пробудиться.

     "Вообще  говоря, что  нужно  для того,  чтобы разбудить спящего?  Нужен
хороший  толчок.  Но  когда   человек  спит   крепким  сном,  одного  толчка
недостаточно,  требуется  долгий период непрерывных толчков.  Следовательно,
должен существовать кто-то такой, кто  будет производить  эти  толчки. Я уже
говорил, что, если человек  хочет пробудиться, ему  надо нанять кого-то, кто
долгое время будет его расталкивать. Но кого же он сумеет найти, если каждый
погружен в сон? Один человек  наймет другого, чтобы  тот его будил;  но  сам
нанятый тоже уснет.  Какая польза  от такого помощника? Кроме того, человек,
который действительно  пробудился, вряд  ли  будет  тратить  свое  время  на
пробуждение других; у него  может оказаться своя собственная, гораздо  более
важная работа.

     "Можно пробудиться  и при помощи механических  средств,  например,  при
помощи  будильника. Но вся беда в том, что  человек очень быстро привыкает к
будильнику и перестает его слышать. Поэтому  нужно много  будильников, нужно
окружать себя будильниками, которые не дадут спать. Однако  и в  этом случае
есть известные  трудности:  будильники надо заводить,  а чтобы их  заводить,
надо о них помнить; чтобы  помнить  о  будильниках, человеку  придется часто
просыпаться. И еще хуже: человек привыкнет ко всем этим будильникам и спустя
некоторое время будет спать с ними еще крепче. Поэтому будильники приходится
то и  дело  менять, постоянно  изобретать  новые.  Со временем  это  поможет
человеку пробудиться, но очень мало шансов на то, чтобы человек сам проделал
всю работу - заводил будильники, менял их, изобретал новые - без посторонней
помощи. Гораздо вероятнее, что ой начнет эту работу," но вскоре она перейдет
в сон; во сне он увидит, что изобретает  будильники,  заводит  их и  меняет:
благодаря чему будет спать еще крепче.

     "Вот  почему для  пробуждения необходимо сочетание усилий. Нужно, чтобы
кто-то будил человека,  а кто-то  наблюдал за  ним и за  тем, кто его будит:
нужно иметь будильники и постоянно изобретать новые.

     "Но чтобы достичь этого и получить результаты, несколько человек должны
работать вместе. Одному человеку здесь ничего не сделать.

     "И вот выходит, что прежде всего человеку нужна помощь.  Но помощь не в
состоянии прийти к одному человеку те, кто способен помочь, очень ценят свое
время  и,  конечно,  предпочли  бы  помочь,  скажем,  двадцати  или тридцати
человекам, желающим пробудиться, а не одному. Кроме того, как  было  сказано
выше,  один человек  легко может обмануться  и принять  за пробуждение новый
сон. Если  же несколько  человек решают бороться  со сном сообща,  они будут
будить друг друга. Может случиться, что  двадцать из  них заснут, а двадцать
первый  будет  бодрствовать и разбудит всех остальных. Точно так же  обстоит
дело  и  с  будильниками.  Один человек  изобретет один будильник,  другой -
второй; а потом  они смогут обменяться. Все вместе  они  окажут  друг  другу
огромную помощь; без такой помощи никто ничего не в состоянии достичь.

     "Поэтому  человек,  желающий пробудиться,  должен искать других  людей,
которые  тоже хотят пробудиться, и работать вместе с ними. Однако  это легче
сказать, чем сделать, чтобы начать такую работу и организовать ее, требуется
знание, которым заурядный человек не обладает. Нужно организовать  работу, и
в работе необходим руководитель. Только тогда она  даст  результаты, которых
от нее  ожидают. Без этих  условий никакие усилия не дадут результатов. Люди
способны мучить себя, но мучения не заставят их пробудиться. Некоторым людям
труднее  всего понять  именно это. Сами по  себе, по собственной воле,  они,
возможно, способны на большие усилия и значительные жертвы. Но в том случае,
когда их первым усилием и первой  жертвой должно стать послушание, ничто  на
свете не заставит их повиноваться другому. И они не желают допустить до себя
и мысли о том, что все их усилия и жертвы бесполезны.

     "Работу необходимо организовать,  а  это может лишь  тот, кто знает  ее
проблемы и цели,  кто знает ее методы; организатором может быть только такой
человек, который в свое время уже прошел через организованную работу.

     "Обычно, человек  начинает свои занятия в небольшой группе.  Эта группа
имеет  общую  связь  на  разных уровнях  с  подобными же  группами, которые,
рассмотренные вместе, составляют так называемую "подготовительную школу".

     "Первая  и  самая  важная  черта  групп  -  тот  факт,  что  группы  не
составляются  в  соответствии  с  желаниями  и  выбором  их  членов.  Группы
составляет учитель; он отбирает типы,  которые,  с  точки зрения его  целей,
могут оказаться полезны друг другу.

     "Никакая работа  в  группах  без  учителя невозможна.  Работа группы  с
неподходящим учителем может привести только к отрицательным результатам.

     "Следующая важная черта группы заключается в том, что группы могут быть
связаны с какой-то целью, о  которой начинающие работу могут совсем не иметь
представления и которую им невозможно объяснить, пока они не поймут принципы
и сущность работы и связанные с ней идеи. Но та цель, к которой они движутся
и   которой   служат,   сами   того   не   понимая,   является   необходимым
уравновешивающим  элементом  их  собственной  работы.  Первая задача  членов
группы  понять  эту  цель,  т.е. цель учителя. Когда они поняли  ее, хотя бы
сначала и не вполне, их собственная работа становится более  сознательной и.
следовательно, может дать  лучшие результаты.  Но, как я уже  сказал,  часто
бывает так, что цель учителя вначале объяснить нельзя.

     "Поэтому  первой  целью  человека,  который начинает работу  в  группе,
должно быть самоизучение. Работа по  самоизучению может  протекать только  в
правильно  организованных группах. Человек  в  одиночестве не может  увидеть
себя.  Но  когда несколько человек объединились  с  такой  целью,  они  даже
невольно  будут  помогать друг другу. Это общая  черта человеческой природы:
человек лучше видит чужие недостатки, чем свои собственные. В то же время на
пути самоизучения  он ) узнает, что и сам обладает  всеми теми недостатками,
которые находит  у других. Однако есть множество вещей, которые в себе он не
видит, но замечает у других.  Тем не менее, как я только что сказал, в таком
случае он знает,  что эти  черты являются и его собственными. Таким образом,
другие  члены группы  служат  ему зеркалами,  в которых он  видит  себя. Но,
конечно, чтобы  видеть себя  в чужих недостатках, а не  просто видеть  чужие
недостатки,  человек  должен  быть  очень  внимательным  к  себе  и  глубоко
искренним.

     "Он должен  помнить,  что не является  единым  существом, что одна  его
часть- это человек,  который желает пробудиться,  а другая часть - "Иванов",
"Петров" или "Захаров", который не имеет ни малейшего желания пробуждаться и
которого необходимо пробудить насильно.

     "Группа обычно заключает что-то вроде  договора между "я" определенного
числа людей. Этот договор заключен  ради совместной борьбы против "Иванова",
"Петрова", "Захаров", т.е. против их "ложных личностей".

     "Возьмем, например, Петрова. Петров  состоит из двух частей - из  "я" и
"Петрова". Но  "я"  бессильно  против "Петрова".  "Петров"  -  это господин.
Предположим, однако, что существует двадцать человек,  двадцать "я", которые
начинают  бороться против  одного  "Петрова".  Теперь  они  могут  оказаться
сильнее его, во всяком случае,  могут испортить ему сон, так что он не будет
больше спать так мирно, как раньше. В этом заключается вся цель работы.

     "Далее,  в  работе  по  изучению  себя  человек   начинает  накапливать
материал, являющийся результатом  самонаблюдения. У двадцати  человек  этого
материала будет в двадцать раз  больше; и каждый  из них сможет использовать
его целиком, потому что обмен наблюдениями есть одна  из целей существования
группы.

     "Когда  организуется группа, ее членам предлагаются  некоторые условия.
Это.   во-первых,  условия,  общие  для  всех  членов   группы:   во-вторых,
индивидуальные условия для отдельных членов.

     "Общие  условия  в начале  работы обычно  следующие: всем членам группы
объясняют, что  они  должны хранить в тайне  все,  что услышат  или узнают в
группе,  и  не  только  на время, пока они  являются  членами группы,  но  и
навсегда в будущем.

     "Это обязательное  условие, идея  которого  для них должна  быть ясна с
самого начала. Иначе говоря,  им  должно  стать ясно, что  здесь нет попыток
создать  тайну  из того, что в сущности не является тайной, равно как  и нет
сознательного намерения лишать  их права  обмениваться  взглядами с близкими
или друзьями.

     "Это  ограничение  связано  с   тем,  что  они  не  способны  правильно
передавать то, что говорится в группе. Очень скоро они по собственному опыту
узнают, как  много  усилий  и времени, как  много объяснений необходимо  для
того, чтобы усвоить то, что говорится в группе; им станет очевидным, что они
не в состоянии передать своим друзьям правильной идеи того, что узнали сами.
Вместе с тем, они начинают понимать, что, передавая друзьям ложные идеи, они
отрезают тех от возможности подойти когда-нибудь к работе или понять что-то,
связанное  с работой,  не говоря  уже  о том, что таким путем  они создают в
будущем многие  неприятности  и  затруднения  и  для себя  лично.  Если  же,
несмотря на все это, человек  пытается передать своим друзьям то, что слышит
в группе,  он вскоре  убеждается, что попытки  в этом направлении приводят к
совершенно  неожиданным  и нежелательным результатам. Люди или начинают,  не
желая слушать его, спорить  с ним, настаивают,  чтобы он выслушал их теории:
или же неверно истолковывают  все то. что он им  говорит, приписывают всему,
что  слышат  от  него.  совершенно  иной  смысл.  Видя  все  это  и  понимая
бесполезность  своих  попыток,  человек  начинает  понимать один из аспектов
указанного ограничения.

     "Другая, не менее важная его  сторона заключается в  том, что  человеку
очень  трудно хранить  молчание об  интересующих его  вещах. Ему хотелось бы
говорить о них каждому, с кем он, так сказать, привык делиться  мыслями. Это
- самое механическое из всех желаний, и в этом случае молчание  представляет
собой самое трудное правило воздержания. Но если человек  понимает  это или,
по  крайней  мере,  следует  этому  правилу,  оно  станет  для  него  лучшим
упражнением для  вспоминания  себя и  развития воли.  Только  такой человек,
который,  когда это  необходимо,  может  хранить  молчание,  способен  стать
господином самого себя.

     "Но многим людям нелегко  приучить  себя к мысли,  что одна из  главных
черт их характера  состоит  в ненужной болтливости; это особенно трудно  для
тех, кто привык считать себя серьезными и разумными личностями, молчаливыми,
любящими уединение, размышление. По  данной причине  это требование особенно
важно.  Помня  и выполняя его, человек начинает видеть такие стороны  самого
себя, которых никогда раньше не замечал.

     "Следующее требование к членам группы заключается в том. что они должны
говорить учителю в группе всю правду.

     "Это также необходимо  понять ясно и правильно. Люди не понимают, какое
огромное место в их  жизни  занимает ложь.  хотя  бы в виде сокрытия правды.
Люди не в состоянии  быть искренними ни с собой,  ни с другими. Они  даже не
понимают, что  научиться быть  искренними, когда это  необходимо, -  одна из
самых  трудных  вещей на  земле.  Они воображают,  что от них  самих зависит
говорить или не говорить правду,  быть  или  не быть  искренними. Поэтому им
необходимо  этому научиться и прежде всего научиться правильному отношению к
учителю,  который руководит  работой.  Говоря  учителю  обдуманную ложь  или
проявляя  неискренность с ним,  скрывая  от  него  нечто,  они  делают  свое
присутствие  в группе совершенно бесполезным;  это  даже хуже  грубости  или
невежливости с учителем.

     "Следующее требование к членам группы заключается в том, что они должны
помнить, зачем они пришли в группу. Они пришли  сюда учиться и работать  над
собой,  причем учиться  и работать не так, как они сами понимают это, а так,
как им говорят.  Поэтому, если, находясь в группе,  они начинают чувствовать
или  выражать  недоверие  к  учителю,  критиковать  его  действия, если  они
полагают, что лучше знают, как именно руководить  группой, в  особенности же
если они  демонстрируют недостаток внимания  к  учителю,  неуважение к нему,
грубость,  нетерпение,  склонность  к спорам,  -  это сразу же кладет  конец
всякой  работе, потому  что работа может вестись лишь до тех пор,  пока люди
помнят, что они пришли учиться, а не учить.

     "Если  человек  перестает доверять  учителю, учитель становится ему  не
нужен, но  и он сам становится не нужен учителю.  И в этом  случае ему лучше
уйти и поискать другого учителя или попытаться работать  вообще без учителя.
Это не принесет ему  пользы, но,  во  всяком  случае, принесет меньше вреда,
нежели ложь, скрытность или противодействие учителю, недоверие к нему.

     "В  дополнение к этим фундаментальным правилам предполагается. конечно,
что все члены группы должны работать. Если они. посещая группу, не работают,
а  лишь воображают,  что работают, если они рассматривают работу как простое
присутствие  в группе,  если, как  это  часто  бывает, они смотрят  на  свое
присутствие  в   группе  как  на  времяпрепровождение,  если  ищут  приятных
знакомств и т.п., их присутствие в группе становится совершенно бесполезным.
И чем скорее  они добровольно покинут группу или их оттуда удалят, тем лучше
будет для них и для других.

     "Требования, которые были здесь  перечислены,  составляют материал  для
правил, обязательных для всех членов группы. Во-первых, эти правила помогают
тому.  кто  хочет  работать.  избежать  всего,  что  может помешать  ему или
повредить его работе; во-вторых, они помогают ему вспоминать себя.

     "Нередко в начале работы членам группы не нравится то или иное правило.
И они даже спрашивают - разве нельзя работать без правил? Правила кажутся им
ненужным  стеснением свободы и  нудной формальностью; напоминание о правилах
кажется им злой волей или выражением неудовольствия со стороны учителя.

     "В действительности же  правила  - это главная и первая помощь, которую
они  получают  от  работы.  Эти  правила не доставляют  им удовольствия  или
развлечения и не облегчают работу, а преследуют определенные цели: заставить
изучающих  вести себя так, как они вели бы себя, "если  бы"... т.е. если  бы
они  помнили себя  и понимали, как им  вести себя  по  отношению к людям, не
участвующим в работе, к людям, связанным с ними работой, а также к  учителю.
Если бы они помнили себя и понимали это, им не нужны были бы правила. Но они
не способны помнить себя  и понимать все в  начале  работы,  так что правила
остаются необходимыми, хотя и ну могут  быть  легкими, приятными и удобными.
Наоборот, они должны быть трудными, неприятными и неудобными,  иначе они  не
будут отвечать своей цели. Правила - это  будильники, которые будят спящего.
Но  человек,  открывающий   на  секунду  глаза,  негодует   на  будильник  и
спрашивает: "Разве нельзя проснуться без будильника?".

     "Кроме  общих  правил  существуют  индивидуальные  правила  и  условия,
которые даются каждому лицу  в  отдельности и обычно связаны с его  "главным
недостатком" или "главной чертой". Это требует некоторого объяснения.

     "В характере каждого человека есть черта, которая является центральной.
Она  подобна оси, вокруг которой вращается вся его "ложная личность". Личная
работа  каждого  человека  должна заключаться в борьбе  против  его главного
недостатка. Этим объясняется,  почему  не  может быть общих  правил  работы.
почему все системы, которые пытаются выработать общие правила. или ни к чему
не  ведут,  или приносят вред.  Да и  как  могут  существовать  такие  общие
правила? Ведь то, что полезно одному, может оказаться  вредным  для другого.
Один  человек слишком  разговорчив; он  должен  научиться  хранить молчание.
Другой  человек  молчалив,  когда  ему нужно  говорить; ему  надо  научиться
разговаривать. Так  бывает везде  и  повсюду. Общие  правила  для  работы  в
группах  относятся  к  каждому  члену;  личные  указания  могут  быть только
индивидуальными. Как правило,  человек не  может  самостоятельно  найти свою
главную черту, свой главный недостаток. Учитель  должен  указать ему на нее;
показать, как с  ней бороться. Никто  другой. кроме учителя, не  может этого
сделать.

     "Изучение своего главного недостатка и  борьба с ним  составляет как бы
индивидуальный путь каждого  человека;  но цель у всех членов группы  должна
быть одна. Такой целью является понимание  своего  ничтожества. Только в том
случае. когда  человек по-настоящему  и  искренне пришел к убеждению о своей
беспомощности, когда он стал постоянно ее  чувствовать,  он  будет готов для
следующих, более трудных стадий работы.

     "Все, что было  сказано  ранее,  относится к подлинным группам, занятым
настоящей конкретной  работой,  которая связана с так  называемым "четвертым
путем". Но кроме них есть много подражательных путей, подражательных групп и
подражательной работы. Это даже не "черная магия".

     "На лекциях  часто задают вопрос о  том. что  такое  "черная магия".  Я
отвечаю, что нет ни красной, ни зеленой, ни желтой магии. Есть механичность,
т.е. то. что "случается", и есть "делание", т.е. магия. А "делание" возможно
только   одного  рода;  двух   родов  "делания"  не   бывает.  Но   возможна
фальсификация, подражание внешнему проявлению "делания", которое не приводит
ни к каким объективным результатам,  но  которое  способно  обмануть наивных
людей и вызвать у них веру, ослепление, энтузиазм, даже фанатизм.

     "Вот   почему  в  истинной  работе,   т.е.  в  истинном  "делании",  не
допускается  создание  у людей ослепления.  Так  называемая  "черная  магия"
связана с ослеплением; это  игра на человеческих  слабостях.  "Черная магия"
вовсе не означает магии зла. Раньше  я уже говорил, что никто не действует в
интересах зла,  ради зла. Каждый человек действует всегда в интересах добра,
как он его  понимает.  Точно  так же неверно  утверждать, что "черная магия"
непременно  эгоистична,  что  в  "черной  магии"  человек  стремится достичь
каких-то результатов для себя лично. Это вовсе  не так. "Черная магия" может
быть вполне альтруистичной, стремиться к благу человечества,  к спасению его
от  подлинного или  воображаемого зла. Но то, что называют  "черной магией",
имеет  одну определенную черту. Эта черта - тенденция использовать людей для
каких-то своих, пусть даже наилучших целей без их знания и понимания вызывая
у них веру, ослепление или страх.

     "Но нужно в этой  связи  помнить, что  "черный  маг", добрый  или злой,
всегда является продуктом школы. Он чему-то научился, что-то услышал, что-то
знает. Это просто  "полуобразованный  человек", который или  был  удален  из
школы, или сам  ее  оставил, решив,  что  уже достаточно знает, что более не
должен  ничему учиться, что может работать самостоятельно и даже  направлять
работу других. Всякая "работа" подобного рода  приводит лишь к  субъективным
результатам, иначе  говоря, только увеличивает обман и углубляет сон, вместо
того чтобы их. уменьшать. Тем не менее, можно чему-то научиться и у "черного
мага", хотя и непрямым путем. Иногда  он может даже случайно сказать правду.
Вот почему  я  говорю, что есть вещи. намного худшие,  чем  "черная  магия".
Таковы  всевозможные "оккультные"  и  теософические  общества  и  группы. Их
учителя не только сами не были в какой-либо школе, но и не встречали никого,
кто  был  в школе.  Их работа сводится  к простому  обезьяньему копированию.
Однако подражательная работа подобного рода приносит большое удовлетворение.
Один  человек   чувствует  себя  "учителем",  другой  "учеником",  и  каждый
испытывает   удовлетворение.   Здесь   нельзя   обрести   понимание   своего
ничтожества; и если даже люди уверяют, что оно у них есть, все это иллюзия и
самообман,  если   не  прямой  обман.   Наоборот,  вместо  понимания  своего
ничтожества, члены таких кружков обретают чувство собственной важности, и их
ложная личность растет.

     "Сначала очень  трудно проверить,  верно  или неверно  ведется  работа,
правильны   или  неправильны   получаемые   указания.   В   этом   отношении
теоретическая  часть работы  может оказаться полезной, -  исходя из этого ее
аспекта, человеку легче судить о  ней. Ему известно, что он знает и  чего не
знает, чему  можно  научиться  обычными  способами и чему нельзя. И если  он
узнает что-то новое,  что-то такое, чего нельзя узнать обычным путем из книг
и т.п., это до некоторой степени является гарантией того, что и практическая
сторона  тоже  будет правильной.  Но,  разумеется,  и  это  не  дает  полной
гарантии, и здесь  возможны ошибки.  Все оккультные и спиритические общества
уверяют,  что они  обладают новым  знанием, и находятся  люди, которые этому
верят.

     "В  правильно  организованных   группах  не  требуется  никакой   веры;
необходимо только немного доверия, да  и то лишь на короткое время,  ибо чем
скорее человек начнет проверять то, что он слышит, тем лучше для него.

     "Борьба  против ложного "я", против главной черты,  главного недостатка
человека,  - важнейшая  часть работы, и  ее  следует вести  на деле, а не на
словах.  Учитель  дает каждому  ученику определенные  задачи, для выполнения
которых требуется победа над главным недостатком. Когда ученик выполняет их,
он борется с самим собой и работает над собой. Если же он избегает задач, не
стремится их  выполнять, это значит,  что  он либо не  хочет,  либо не может
работать.

     "Как правило, в  начале даются самые нетрудные задания, которые учитель
даже и не называет заданиями; он  не  говорит о  них много, а дает их в виде
намеков.  Если  он видит, что  его  понимают, что  задания  выполняются,  он
постепенно их усложняет.

     "Более трудные задания, хотя их трудность  лишь субъективна, называются
"преградами".  Особенность  преград   заключается  в  том,  что,   преодолев
серьезную преграду,  человек уже  не  может  возвратиться к обычному сну,  к
обыденной жизни. И если, преодолев первую преграду, человек испытывает страх
перед  новыми  преградами,  которые  следуют  за  ней,  он оказывается,  так
сказать, между  двумя  преградами и не  движется ни вперед,  ни назад. Это -
худшая  ситуация,  которая  может  случиться  с человеком.  Поэтому  учитель
тщательно выбирает задачи и  преграды; иными словами, он берет  на себя риск
давать  определенные задания, требующие победы  над внутренними  преградами,
лишь тем людям, которые  уже  показали  себя достаточно  сильными  на  малых
преградах.

     "Часто бывает так, что, остановившись перед  каким-нибудь препятствием,
обычно самым небольшим и простым, люди настраиваются  против работы,  против
учителя и других членов группы и обвиняют их как раз в том, что обнаруживают
в самих себе.

     "Впоследствии  они иногда раскаиваются  в  этом  и порицают себя, потом
вновь  порицают  других,  опять раскаиваются и  так далее. Но  ничто так  не
раскрывает человека, как его отношение к работе и учителю после того, как он
их оставил. Иногда такие испытания устраиваются намеренно. Человека ставят в
такое  положение,  когда ему  приходится уйти;  и он  вполне прав, испытывая
ожесточение к учителю и другим членам группы. Тогда за  ним наблюдают, чтобы
увидеть,  как   он   будет  себя  вести.  Достойный  человек  ведет  себя  с
достоинством,  даже  если  считает,  что  с ним  обошлись несправедливо  или
неправильно. Но многие люди в этих обстоятельствах показывают такую  сторону
своей  природы, какую  иначе не показали  бы. Иногда подобный образ действий
является необходимым средством для выявления истинной природы человека. Пока
вы относитесь к нему хорошо,  он хорошо относится к вам.  А на что  он будет
похож, если немного погладить его против шерсти?

     "Однако главное  не  в  этом.  Главное  - его собственная  оценка идей,
которые он получает  или  получил, его собственное отношение  к ним, а также
сохранение или  утрата этой оценки. Человек  в течение долгого времени может
вполне искренне думать,  что он хочет работать, совершать  большие усилия, -
но затем бросить все и даже выступать против работы, находя себе оправдания,
придумывая  разные измышления, намеренно приписывая неправильный смысл тому,
что он слышал и т.д."

     - Что же тогда с ними происходит? - спросил кто-то из присутствующих.

     - Ничего. А что с ними может произойти? - возразил Гурджиев. - Они сами
являются своим наказанием. Разве может быть наказание хуже?

     "Невозможно полностью описать ведение работы в группе,  - продолжал он.
- Нужно  самому  пройти  через это. Все сказанное  до  сих пор,  -  это лишь
намеки, истинный  смысл которых откроется только тем, кто проделает работу и
на собственном  опыте узнает, что  такое "преграды"  и  какие  трудности они
представляют.

     "Вообще говоря, самой  трудной  преградой  является  победа над  ложью.
Человек лжет так много и так постоянно  и  себе. и другим, что перестает это
замечать. Тем не менее, ложь необходимо победить. И  первое усилие,  которое
требуется  от человека,  -  это победить ложь учителю. Человек должен решить
или не  говорить  ему  ничего,  кроме  правды, или немедленно отказаться  от
учения.

     "Вам  необходимо  уяснить  себе,  что  учитель принимает  на себя очень
трудную задачу  - чистку и  починку  человеческих машин. Конечно, он берется
только  за те машины, починить которые в его силах. Если в  машине  вышло из
строя что-то  существенное, тогда он откажется ее чинить. Но даже те машины.
которые  по  своей  природе  еще  доступны  починке,  становятся  совершенно
безнадежными, если  начинают лгать. Ложь учителю, даже самая незначительная,
сокрытие  любого рода. например, утайка чего-то, что другой просил держать в
секрете. или  чего-то, что  мы  сами сказали  другому, - все  это немедленно
кладет  конец работе человека, особенно если раньше он уже совершал какие-то
усилия.

     "Здесь  существует правило, которое  вы должны запомнить: любое усилие,
совершаемое  человеком,  увеличивает предъявляемые  к  нему требования. Пока
человек не совершил каких-либо серьезных усилий, требования к нему невелики;
но  его  усилия  немедленно  увеличивают  эти   требования.  И  чем   больше
производимые им усилия, тем значительнее новые требования.

     "На этой  стадии  ученики часто допускают ошибку,  которая  повторяется
постоянно. Они  думают,  что  те  усилия, которые они  совершили раньше, так
сказать, их  прошлые заслуги, дают им какие-то  права или  выгоды, уменьшают
требования  к  ним. как бы извиняют  их, если  они  перестанут  работать или
сделают  что-нибудь ошибочное.  Конечно, это  глубоко  ложное  понятие;  ибо
ничто, сделанное человеком вчера, не извиняет его сегодня. Как раз наоборот:
если он ничего не делал  вчера, от него ничего не потребуют сегодня; если же
вчера  он что-то сделал, это означает, что сегодня он должен сделать больше.
Это, конечно, не значит, что лучше вообще  ничего не делать. Тот, кто ничего
не делает, ничего и не получает.

     "Как  я  уже  сказал,  одно  из  первых   требований  к  человеку   это
искренность. Но есть разные виды искренности: есть умная искренность, и есть
искренность глупая.  Как  глупая  искренность,  так  и  глупая неискренность
одинаково механичны. Но если человек желает научиться умной искренности,  он
прежде всего  должен  быть  искренним с  учителем и с теми  людьми,  которые
дольше  его занимались  работой. Это  и будет "умная искренность".  Но здесь
необходимо   отметить,   что   искренность   не   должна    превращаться   в
"невнимательность".  Невнимательность  к  учителю  или к  тем, кто  назначен
учителем, как я уже сказал,  уничтожает  всякую возможность работы. Если  же
человек пожелает  научиться умной неискренности, он должен быть неискренним,
когда разговор касается его работы:  он должен научиться молчать в общении с
людьми,  не занятыми работой,  которые никогда не  оценят и не  поймут  этой
работы.  Но  искренность в  группе  -  это абсолютное  требование,  ибо если
человек  продолжает  лгать в группе так же, как он лжет в своей жизни самому
себе и другим, он никогда не научится отличать правду от лжи.

     "Второй преградой  нередко оказывается победа над страхом.  У  человека
обычно имеется  много ненужных, воображаемых  страхов.  Ложь  и страхи - вот
атмосфера,  в которой живет обычный человек. Как и победа над  ложью, победа
над  страхом  должна  быть  индивидуальной.  Каждый  человек  имеет  страхи,
свойственные  только  ему.  Сначала  надо  отыскать   эти  страхи,  а  затем
уничтожить  их. Страхи, о  которых  говорю я,  как правило, связаны с ложью,
среди которой  живет человек: вы  должны  понять, что  они  не имеют  ничего
общего  ни  с боязнью пауков,  мышей  или  темных комнат,  ни с безотчетными
нервными страхами.

     "Борьба  с  ложью  внутри  себя   и  борьба   со   страхом  это  первая
положительная работа, которую начинает выполнять человек.

     "В  общем,  необходимо понять, что положительные усилия и даже жертвы в
работе не оправдывают  и не  извиняют возникающих ошибок. Наоборот, то,  что
можно простить  человеку, не делавшему  усилий  и  ничем  не  жертвовавшему,
нельзя простить тому, кто уже принес большие жертвы.

     "Это  кажется несправедливым, но  постарайтесь понять закон. На каждого
человека  как бы ведется отдельный счет. Его усилия и жертвы записываются на
одной странице книги, а ошибки и оплошности - на другой. То, что записано на
положительной   стороне,   никогда   не   может   искупить   записанное   на
отрицательной.  Записанное на отрицательной стороне  может быть стерто  лишь
истиной, т.е.  немедленным и  полным  признанием  в содеянном  самому себе и
другим,  прежде всего  учителю.  Если  же  человек  видит  свою  ошибку,  но
продолжает оправдываться, небольшой проступок способен уничтожить целые годы
усилий и труда. Поэтому в работе лучше признать  свою вину даже тогда, когда
вы  невиновны.  Но  это опять-таки  деликатный  вопрос,  и  не  следует  его
преувеличивать. Иначе результатом будет все та же ложь. поощряемая страхом."
 
 

     В другой раз, говоря о группах, Гурджиев сказал:

     - Не думайте, что начинать следует прямо с образования группы. Группа -
это  великое  дело. Она  начинается  для  какой-то  конкретной  работы,  для
определенной цели в этой работе.  Я должен доверять вам,  а  вы - мне и друг
другу. Тогда  и  появится группа. До тех  пор, пока  нет  совместного труда,
группа считается подготовительной. Мы должны  готовиться к  тому,  чтобы  со
временем стать  группой. И подготовиться к этому  можно, стараясь  подражать
группе, какой  она должна быть; подражание, конечно, должно быть внутренним,
а не внешним.

     "Что же для этого необходимо? Во-первых, вы должны понять, что в группе
все отвечают друг за друга. Ошибка одного считается ошибкой всех. Это закон,
и  этот закон  вполне обоснован,  ибо, как вы  увидите впоследствии, то, что
приобретено одним, приобретается всеми.

     "Нужно хорошо помнить это правило взаимной ответственности. Оно имеет и
другую сторону. Члены группы ответственны не только за ошибки  других,  но и
за их неудачи. Успех одного - это успех всех, неудача одного - неудача всех.
Серьезная   ошибка   со   стороны  одного   человека,  например,   нарушение
фундаментального правила, неизбежно ведет к распаду всей группы.

     "Группа должна  работать, как  машина: части  этой  машины должны знать
друг друга и помогать  друг  другу. В группе не может быть личных интересов,
противоположных  интересам других людей или интересам работы, не может  быть
личных  симпатий  или антипатий,  препятствующих работе. Все члены  группы -
друзья и  братья;  но если один из них оставляет группу,  особенно  если его
удалил учитель, он перестает быть другом  и  братом, сразу становится чужим,
как бы  отрезанным прочь.  Это правило очень трудно  для исполнения;  тем не
менее,  оно необходимо. Люди могут быть  ближайшими приятелями, могут вместе
вступить в группу; все же, если один из них покинет группу, другой больше не
имеет права  говорить с ним о  работе  группы.  Ушедший  не понимает  этого,
чувствует себя оскорбленным, и они ссорятся. Чтобы избежать такого положения
в отношениях  с родственниками, например, если в группе работают муж и жена,
мать и  дочь и  т.п., мы  считаем  их за одно лицо, за одного  члена группы.
Таким образом, если один из них не способен идти вперед в работе и оставляет
группу, виновным считается и другой, и ему тоже приходится уйти.

     "Далее,  вам следует помнить, что  я  сумею помочь  вам  только  в  той
степени,  в  какой  вы  помогаете  мне. Кроме  того, ваша  помощь,  особенно
вначале, будет оцениваться не по  фактическим результатам, которые наверняка
будут равны нулю, а по размерам и количеству ваших усилий."

     После этого  Гурджиев перешел к  индивидуальным задачам и к определению
наших  "главных  недостатков".  Затем  он  поставил  перед   нами  несколько
определенных задач, с которых началась работа нашей группы.
 
 

     Позднее,  в 1917 году, когда мы находились на Кавказе, Гурджиев однажды
прибавил  к  основным  принципам  формирования  групп  несколько  интересных
наблюдений. Думаю, следует их здесь привести.

     - Вы принимаете все это слишком теоретически, - сказал  он. - Теперь-то
вам  следовало бы  знать больше. Нет  особой выгоды  от существования групп,
равно  как и  нет особых заслуг  в  принадлежности к ним. Выгода или  польза
групп определяется их результатами.

     "Работа любого  человека  может вестись в  трех направлениях.  Он может
быть полезен для работы. Он может быть полезен  мне. Он  может быть  полезен
самому себе. Конечно, желательна, чтобы работа человека давала результаты во
всех трех  направлениях.  Если этого  не получается,  можно  примириться и с
двумя. Например,  если человек полезен мне, он,  в силу этого, уже полезен и
для работы. Или, если он полезен для работы, он  полезен и для меня. Но если
человек. Допустим, полезен для работы и для меня, но не может  быть полезным
самому себе, это уже гораздо  хуже,  ибо он  не  сможет долго выносить такое
положение.  Если человек ничего не получает для себя, если он не меняется  и
остается таким, каким был, факт его случайной, кратковременной полезности не
ставится ему в заслугу. Но еще важнее то, что его полезность длится недолго.
Работа растет и меняется. Если же сам человек не растет и не меняется, он не
в состоянии идти вровень с работой; работа оставляет его  позади, и тогда то
обстоятельство, что он был для нее полезен, способно начать приносить вред."
 
 

     Возвращаюсь  к  Петербургу  лета 1917 года. Вскоре после того, как была
образована  наша   группа,  или  "подготовительная  группа",  Гурджиев  стал
говорить об усилиях, связанных с задачами, которые он поставил перед нами.

     - Вы  должны понять, - сказал  он, - что обычные усилия в счет не идут.
Учитываются  только  сверхусилия.  Так  бывает везде  и во всем. Те,  кто не
желает совершать чрезмерные усилия, поступят  лучше, если  оставят  группу и
позаботятся о своем здоровье.

     - А  эти  чрезмерные  усилия  могут оказаться  опасными?  спросил  один
человек из аудитории, особенно заботившийся о своем здоровье.

     -  Конечно,  -  отвечал  Гурджиев,  -   хотя  лучше  умереть,  стараясь
пробудиться, чем жить погруженным в сон. Это одно. И другое: не так-то легко
умереть  от  усилий. У  нас гораздо больше силы, чем мы  думаем. Мы, однако,
никогда   не  используем  ее  вполне.  Вы  должны  понять  одну  особенность
устройства человеческой машины.

     См. 11-01.gif

     "Очень  важную  роль  в ней играет  особый  аккумулятор. Около  каждого
центра имеются два  небольших аккумулятора, наполненных особой  субстанцией,
необходимой для работы данного центра.

     См. 11-02.gif

     "В добавление к этому в организме есть еще большой аккумулятор, который
питает  малые.  Малые аккумуляторы соединены друг с другом, и каждый из  них
связан  с   центром,   около   которого   расположен,  а  также   с  большим
аккумулятором."

     Гурджиев  начертил  общую  диаграмму  "человеческой  машины"  и  указал
расположение большого и малых аккумуляторов и связи между ними.

     - Аккумуляторы работают следующим  образом, - сказал он. - Предположим,
человек работает  или читает  трудную книгу  и старается ее понять.  В  этом
случае  в  его   мыслительном  аппарате,  находящемся  6  голове,  вращается
несколько  "валов".  Или предположим, что он  поднимается вверх  по склону и
устает. В этом случае "валы" вращаются в двигательном центре.

     "В  первом  случае  интеллектуальный  центр, а во  втором  двигательный
заимствует необходимую для  его работы энергию из малых аккумуляторов. Когда
эти  аккумуляторы почти  пусты,  человек чувствует  утомление.  Ему  хочется
остановиться, посидеть, если он  идет, или подумать о чем-то другом, если он
решает трудную задачу. Но совершенно неожиданно он ощущает прилив энергии; и
вот он снова способен идти или работать. Это означает,  что центр соединился
со  вторым  аккумулятором и  черпает  энергию  оттуда. Тем  временем  первый
аккумулятор наполняется  энергией  из большого  аккумулятора. Работа  центра
продолжается, человек  по-прежнему идет или работает. Иногда для обеспечения
этой  связи   требуется  короткий   отдых,  иногда   -   толчок,  иногда   -
дополнительное  усилие.  Как бы  там ни  было, работа  продолжается.  Спустя
некоторое время истощается запас энергии и во втором аккумуляторе, и человек
снова чувствует усталость.

     "Опять  следует внешний толчок,  или краткий  отдых, или  папироса, или
усилие, - и человек снова соединяется с первым аккумулятором.  Однако  может
случиться так, что центр возьмет энергию из второго аккумулятора так быстро,
что у первого не окажется времени для восполнения своего запаса из  большого
аккумулятора  -  он почерпнет  лишь половину  энергии  и будет заполнен лишь
наполовину.

     "Вновь соединившись  с первым аккумулятором, центр  начнет брать у него
энергию, в то время как второй аккумулятор свяжется с большим  аккумулятором
и станет брать энергию от  него. Но  теперь первый аккумулятор наполнен лишь
наполовину; центр  быстро исчерпает  всю энергию; а второй аккумулятор успел
подзарядиться за это время лишь на четверть. Центр соединится с  ним, быстро
истощит  все  его  запасы,  еще раз  соединится с первым аккумулятором и так
далее. Через некоторое время организм приходит в такое состояние, когда ни в
одном  из малых  аккумуляторов нс  остается  ни капли  энергии.  На сей  раз
человек чувствует себя действительно утомленным.  Он почти падает,  засыпает
на  ходу,  или же весь  его организм охвачен  утомлением,  у  него возникает
головная боль. сердцебиение, он чувствует себя больным.

     "И вдруг  после  нового краткого  отдыха,  внешнего  толчка  или усилия
появляется новый  поток энергии, и человек вновь  способен, думать,  ходить,
работать.

     "Это   означает,  что   центр  соединился   непосредственно  с  большим
аккумулятором.  Большой   аккумулятор   содержит   огромный  запас  энергии.
Соединившись с большим аккумулятором, человек буквально совершает чудеса. Но
если  "валы" продолжают вращаться, если энергия, получаемая из воздуха, пищи
и впечатлений, продолжает уходить из большого аккумулятора быстрее, чем  она
в него поступает, тогда, конечно, придет момент, когда и большой аккумулятор
лишится всей своей энергии, а организм умрет. Но это происходит очень редко.
Обычно  задолго  до  этого организм  автоматически прекращает работу.  Чтобы
вызвать  смерть  организма  от  истощения всей  энергии,  необходимы  особые
условия. А в обычных условиях человек  заснет, или  упадет в  обморок, или у
него разовьются  какие-нибудь  внутренние осложнения, которые прервут работу
организма задолго до появления подлинной опасности.

     "Поэтому нет нужды опасаться усилий; вероятность смерти от них ничтожно
мала. Гораздо  легче  умереть от  бездействия,  от лени,  страха,  от боязни
совершить усилие.

     "Наша цель, наоборот, состоит в том, чтобы научиться  подключать нужный
центр  к  большому  аккумулятору. Пока мы  не умеем  этого делать,  вся наша
работа будет напрасной. потому что мы заснем до того, как наши усилия смогут
принести какие-либо результаты.

     "Небольшие  аккумуляторы достаточны для обыденной, повседневной работы.
Но  для  работы  над  собой,  для  внутреннего  роста,  для  усилий, которые
требуются   от   человека,  вступившего  на  путь,  энергии  этих  небольших
аккумуляторов недостаточно.

     "Мы должны научиться брать энергию из большого аккумулятора.

     "Однако  такое возможно  лишь  при помощи  эмоционального центра. Важно
понять,  что связь  с  большим  аккумулятором можно установить только  через
эмоциональный центр. Инстинктивный,  двигательный и  интеллектуальный центры
сами по  себе могут питаться  только от малых аккумуляторов. "Как раз  этого
люди не понимают. Поэтому  они  должны  нацелиться  на развитие деятельности
эмоционального центра. Эмоциональный центр  - аппарат  гораздо более тонкий,
чем интеллектуальный центр, особенно если  мы примем в расчет тот факт,  что
весь интеллектуальный  центр представляет собой единственную часть,  которая
работает в формирующем аппарате, и  для интеллектуального центра многие вещи
совершенно  недоступны. Если кто-то желает узнать и понять больше  того, что
он в действительности знает и понимает, он должен помнить, что новое  знание
и понимание придет через эмоциональный, а не через интеллектуальный центр."
 
 

     В дополнение  к тому,  что он сказал об  аккумуляторах, Гурджиев сделал
несколько очень интересных замечаний о зевоте и смехе.

     -  Существуют  две  непостижимые   функции  нашего  организма,  которые
невозможно  объяснить с  научной точки  зрения,  сказал  он,  - хотя  наука,
естественно, не считает их необъяснимыми. Эти функции  -  зевота  и смех. Ни
ту,  ни  другую  нельзя правильно  понять  и объяснить,  не  зная  ничего об
аккумуляторах и их роли в организме человека.

     "Известно,  что  мы  зеваем  тогда, когда устали. Это особенно заметно,
например, в  горах, когда не  привыкший к ним человек  во  время восхождения
почти  непрерывно  зевает. Зевота  -  это  накачивание энергии  в  небольшие
аккумуляторы. Когда они слишком  быстро  опустошаются,  и  один  из  них  не
успевает  наполниться  за  время  работы  другого,  зевота  становится почти
безостановочной.  Известны болезненные состояния, при которых  человек хочет
зевнуть  и  не  может;   в  этом  случае  у   него  останавливается  сердце.
Своеобразные  условия возникают  тогда,  когда  что-то  испортилось  в самом
"насосе", и это заставляет  его напрасно работать: человек все время зевает,
но не накачивает энергию в аккумуляторы.

     "Изучение и наблюдение зевоты с  этой точки зрения может  открыть много
нового и интересного.

     "Смех  также непосредственно связан  с  аккумуляторами. Но смех  -  это
функция,  противоположная  зевоте.   Это   не  накачивание  энергии,   а  ее
выкачивание, как бы разрядка аккумуляторов от накопившейся в  них избыточной
энергии. Смех существует не во всех центрах, а только в тех, которые делятся
на две части: положительную и отрицательную.  Если я  еще не говорил об этом
подробно,  то  сделаю  это,  когда мы приступим к  более детальному изучению
центров. В настоящее время  мы  рассмотрим  только  интеллектуальный  центр.
Возможны такие впечатления, которые попадают  в этом центре сразу на две его
половины,   вызывая  одновременно   резкое  "да"   и  резкое  "нет".   Такие
одновременные "да" и "нет" производят в центре особого рода судорогу; и вот,
не будучи  в  состоянии гармонизировать и переваривать два  противоположных
впечатления от  одного факта,  центр  начинает  выбрасывать  в  форме  смеха
энергию,  вливающуюся в  него  из аккумулятора,  который его в данный момент
снабжает. Бывает  и  так,  что  в  аккумуляторе скапливается  слишком  много
энергии, а центр не  в  состоянии ее  использовать.  Тогда любое, даже самое
обычное впечатление может  быть  воспринято  в  двойной  форме, т.е. попасть
сразу на две его половины и вызвать смех, т.е. расход энергии.

     "Конечно, я  даю вам самые общие понятия;  вам следует помнить, что как
зевота, так  и смех очень заразительны. Это показывает, что  в сущности  они
являются функциями инстинктивного и двигательного центров."

     - А почему смех так приятен? -спросил кто-то.

     - Потому что смех освобождает от  излишней  энергии, сказал Гурджиев, -
которая, оставаясь  неиспользованной, может стать  отрицательной, т.е. ядом.
Внутри нас много этого яда. Смех же выступает в качестве противоядия. Но это
противоядие необходимо лишь до тех пор,  пока  мы не можем использовать  всю
энергию  для полезной работы. Так,  о  Христе говорят,  что  он  никогда  не
смеялся. Действительно, в  Евангелиях  вы не найдете упоминаний о том, чтобы
Христос смеялся. Но есть разные способы не смеяться.  Есть люди, которые  не
смеются потому, что целиком погружены в отрицательные эмоции - злобу, страх,
ненависть, подозрительность. А есть люди, которые не смеются  потому, что не
имеют отрицательных  эмоций.  Поймите одно:  в высших  центрах не может быть
смеха, так как в высших центрах нет деления, не существует "да" и "нет".