... Надо иметь в виду возможность одновременного проведения на театре войны двух, а то и трех наступательных операций различных фронтов с намерением как можно шире стратегически потрясти обороноспособность противника.


Народный комиссар обороны, Маршал Советского Союза С. К. Тимошенко, 31 декабря 1940 г.


Повторим кратко состав Первого стратегического эшелона: шестнадцать армий; несколько десятков корпусов, как входящих в состав армий, так и отдельных; общее количество дивизий-170. Самая мощная из армий - на румынской границе. Из общего числа армий две - горные, готовые отрезать Румынию и ее нефть от Германии. Из десятков корпусов - пять воздушнодесантных, один морской десант и несколько горнострелковых.
Какова же общая задача Первого стратегического эшелона? Для чего он предназначался? Своего мнения я не высказываю. Слово советским маршалам.
Маршал Советского Союза А. И. Егоров считал, что в войне будут участвовать десятки миллионов солдат, которых предстоит мобилизовать. Он предлагал не дожидаться окончания мобилизации, а начинать вторжение на территорию противника в момент объявления мобилизации. Для этого, по его замыслу, следовало постоянно в мирное время в Первом стратегическом эшелоне держать "группы вторжения". Их задача: как только мобилизация началась, немедленно перейти границу и тем самым сорвать мобилизацию противника и прикрыть мобилизацию Красной Армии, давая возможность главным силам развернуться и вступить в войну в наиболее благоприятных условиях (Доклад начальника штаба РККА Реввоенсовету СССР 20 апреля 1932 года).
Маршал Советского Союза М. Н. Тухачевский с этим не соглашался. Вторжение надо проводить немедленно, но не группами вторжения, а целыми армиями вторжения. Армии вторжения следует создать еще в мирное время и держать у самых границ в составе Первого стратегического эшелона РККА. "Состав и дислокация передовой армии должны в первую очередь подчиняться возможности перехода границы немедленно с объявлением мобилизации", "механизированные корпуса должны располагаться в 50-70 км от границ с тем, чтобы с первого же дня мобилизации перейти границу" (М. Н. Тухачевский. Избранные произведения. Т. 2, с. 219).
Тухачевский и Егоров, конечно, ошибались. Их пришлось расстрелять, а на вершину военной власти поднялся властный, жестокий, несгибаемый, непобедимый Г. К. Жуков. Меньше всего он был расположен к абстрактным размышлениям. Он был практиком, в своей жизни он не потерпел ни одного военного поражения. В августе 1939 года Жуков провел потрясающую по внезапности, скорости и дерзости операцию по разгрому 6-й японской армии (впоследствии этот же метод он использовал против 6-й германской армии под Сталинградом). Молниеносный разгром 6-й японской армии был прологом Второй мировой войны. Получив телеграмму Жукова 19 августа 1939 года о том, что главное достигнуто: японцы не подозревают о готовящемся ударе, ведь Сталин дал согласие на установление общих границ с Германией.
Сделка Молотова - Риббентропа шла под грозную музыку Жукова, который совершал в Монголии то, что не удавалось никому: разгром целой японской армии. Именно после этого на западных границах началось разрушение всего, что предназначалось для обороны, и создание грандиозных ударных формирований. Жуков получил под свое командование самый важный и самый мощный из советских округов - Киевский. Затем Жуков был поднят еще выше на пост начальника Генерального штаба. И вот тут Генеральный штаб сделал теоретический вывод исключительной важности: "Выполнение задач армий вторжения необходимо возложить на весь Первый стратегический эшелон" (ВИЖ, 1963, N10, с. 31). Итак, все шестнадцать армий первого эшелона, в составе которых находились 170 дивизий, предназначались именно для вторжения.
Самое интересное в том, что Первый стратегический эшелон не только получил задачу осуществить акцию вторжения, но и уже начал ее выполнять! Под прикрытием Сообщения ТАСС от 13 июня 1941 года весь Первый стратегический эшелон двинулся к границам Германии и Румынии.
Да, в Первом стратегическом эшелоне было всего только около трех миллионов солдат и офицеров, но ведь и горная лавина начинается с одной снежинки. Мощь Первого стратегического эшелона стремительно нарастала.
Маршал Советского Союза С. К. Куркоткин: "Воинские части, убывшие перед войной к государственной границе... увезли с собой весь неприкосновенный запас обмундирования и обуви" (Тыл Советских Вооруженных сил в Великой Отечественной войне. 1941-1945 гг. С. 216). Тут же маршал говорит, что в резервах центра практически никакого обмундирования и обуви не осталось. Это означает, что дивизии, корпуса и армии тащили с собой одежду и обувь на миллионы резервистов.
В расчете на что, кроме немедленного призыва миллионов?
Говоря о мощи Первого стратегического эшелона, нужно говорить не только о том, сколько миллионов солдат в нем было, но надо вспомнить и те миллионы, которые Гитлер не позволил призвать, одеть и обуть вблизи границ. Выдвижение войск Первого стратегического эшелона заранее тщательно планировалось и увязывалось с действиями советской карательной машины. Окончательное решение о выдвижении было принято 13 мая 1941 года. На следующий день, 14 мая, было принято решение о насильственном выселении жителей западных приграничных районов. Осуществление планов началось ровно через месяц: 13 июня началось всеобщее выдвижение войск к границам, 14 июня началось выселение жителей приграничной полосы. Войска подходили к границам через несколько дней, когда там жителей уже не было. Остановка войск Первого стратегического эшелона при подходе к государственным границам не предусматривалась, вот почему советские пограничники расчищали проходы в своих заграждениях до самых пограничных знаков.

ГЛАВА 19. СТАЛИН В МАЕ

Сталин поставил перед собой в области внешней политики цель огромной важности, которую он надеется достичь личными усилиями.
Граф фон Шуленберг, Секретный доклад. 12 мая 1941 г..
6 мая 1941 года Сталин стал главой советского правительства. Этот шаг озадачил многих. Из трофейных документов мы знаем, например, что германское руководство так и не смогло найти никакого удовлетворительного объяснения этому событию. Впервые за всю советскую историю официально высшая партийная и государственная власть оказалась сосредоточенной в одних руках. Однако это совсем не означало укрепления сталинской личной диктатуры. Разве до этого вся власть фактически не была сосредоточена в руках Сталина? Если бы власть измерялась количеством звучных титулов, то Сталин еще десять лет назад мог собрать пышную коллекцию всевозможных титулов. Но он совершенно сознательно этого не делал. Начиная с 1922 года, заняв пост генерального секретаря, Сталин отказался от всех государственных и правительственных постов. Сталин возвел свой командный пост над правительством и над государством. Он контролировал все, но официально ни за что не отвечал. Вот как еще в 1931 году П. Троцкий описывал механизм подготовки коммунистического переворота в Германии: "В случае успеха новой политики все Мануильские и Ремеле провозгласили бы, что инициатива ее принадлежит Сталину. А на случай провала Сталин сохра- нил полную возможность найти виновного. В этом ведь и состоит квинтэссенция его стратегии. В этой области он силен" (БО, N 24, с. 12). БО "Бюллетень оппозиции" (большевиков-ленинцев) N 79- 80, издавался в Берлине и Париже. - Ред.
Переворот не состоялся, и Сталин действительно нашел виновников и примерно их наказал. Так он правит и внутри страны: все успехи - от Сталина, все провалы - от врагов, от проходимцев, от примазавшихся карьеристов, извращающих генеральную линию. "Победа колхозного строя" - творение сталинского гения, а миллионы погибших при этом - "головокружение от успехов" у некоторой части ответственных товарищей районного масштаба. К Великим чисткам Сталин вообще никакого отношения не имел - ежовщина! И пакт с Гитлером не Сталин подписывал. Пакт вошел в историю с именами Молотова и Риббентропа. В Германии за этот пакт официальную ответственность нес не столько Риббентроп, сколько Адольф Гитлер - канцлер, хотя при подписании он и не присутствовал. А вот Иосиф Сталин, присутствовавший при подписании, в тот момент не имел ни государственных, ни правительственных должностей. Он присутствовал просто как гражданин Иосиф Сталин, не наделенный никакими государственными, правительственными, военными или дипломатическими полномочиями и, следовательно, не отвечающий за происходящее.
Точно так же 13 апреля 1941 года был подписан договор с Японией: Сталин присутствует, но ответственности за происходящее не несет. Результат: в критический для Японии момент Сталин наносит удар в спину истощенной войной Японии. Совесть Сталина чиста: он договор не подписывал.
Но вот что-то произошло (или должно произойти), и Сталин в мае 41-го принимает на себя официально бремя государственной ответственности. Для Сталина новый титул - не усиление власти, а ее ограничение, точнее - самоограничение. С этого момента он не только принимает все важнейшие решения, но и несет за них официальную ответственность. До этого момента власть Сталина ограничивалась только внешними рубежами Советского Союза, да и то не всегда. Что же могло заставить его добровольно принять на свои плечи тяжкое бремя ответственности за свои действия, если он вполне мог оставаться на вершине непогрешимости, предоставляя другим возможность ошибаться?
Вся ситуация мне чем-то напоминает знаменитую охоту Хрущева на лося. Пока зверь был далеко, Никита покрикивал на егерей да посмеивался над своим не очень удачливым гостем Фиделем Кастро, сам, однако, не стреляя и даже ружья в руках не имея. А когда зверя пригнали к охотникам и промахнуться было никак нельзя, вот тут Никита взял в руки ружье... 17 лет не брал Сталин в свои руки инструментов государственной власти, а тут вдруг... Зачем?
По свидетельству адмирала флота Советского Союза Н. Г. Кузнецова (в то время адмирал, нарком ВМФ СССР) : "Когда Сталин принял на себя обязанности Председателя Совета Народных Комиссаров, система руководства практически не изменилась" (ВИЖ, 1965, N9, с. 66). Если практически ничего не меняется - зачем Сталину нужен этот титул? А "между тем все поступки, действия, преступления Сталина целеустремленны, логичны и строго принципиальны". (А. Авторханов. Загадка смерти Сталина. С. 132).
Где же сталинская логика?
"Я не знаю ни одной проблемы, которая относилась бы к внутренней ситуации в Советском Союзе и была столь серьезной, чтобы вызвать такой шаг со стороны Сталина. Я с большей уверенностью мог бы утверждать, что если Сталин решил занять высший государственный пост, то причины этому следует искать во внешней политике". Так докладывал своему правительству германский посол в Москве фон Шуленбург. Советские маршалы говорят другими словами, но то же самое: назначение Сталина связано с внешними проблемами (Маршал Советского Союза И. X. Баграмян. Так начиналась война. С. 62). Но и без этого мы понимаем, что внутренние проблемы Сталину куда удобнее решать, не перегружая себя ответственностью. Какие же внешние проблемы могут его заставить пойти на такой шаг?
В мае 1941 года многие государства Европы были сокрушены Германией. Проблемы отношений с Францией, например, просто не могло существовать. Сохранившая независимость Великобритания протягивала Сталину руку дружбы (Письмо Черчилля, переданное Сталину 1 июля 1940 года). Рузвельт относился к Сталину более чем дружески: предупреждал об опасностях, и американская технология уже лилась рекой в СССР. Вероятных противников было только два. Но Япония, получив представление о советской военной мощи в августе 1939 года, подписала только что договор с Советским Союзом и устремила свои взоры в направлении, противоположном советским границам. Итак, только Германия была причиной, заставившей Сталина предпринять этот, на первый взгляд, непонятный шаг. Что же мог предпринять Сталин в отношении Германии, используя свой новый официальный титул главы государства?
Есть только три возможности:
- установить прочный и нерушимый мир;
- официально возглавить вооруженную борьбу Советского Союза в отражении германской агрессии;
- официально возглавить вооруженную борьбу Советского Союза в агрессивной войне против Германии.
Первый вариант отпадает сразу. Мир с Германией уже подписан рукой Молотова. Заняв место Молотова в качестве главы государства, Сталин не предпринял решительно никаких шагов, для того чтобы встретить Гитлера и начать с ним переговоры. Сталин по-прежнему использует Молотова для мирных переговоров. Известно, что даже 21 июня Молотов пытался встретиться с германскими руководителями, а вот Сталин таких попыток не делал. Значит, он занял официальный пост не для того, чтобы вести мирные переговоры.
Коммунистическая пропаганда напирает на второй вариант: в предвидении нападения Германии Сталин решил лично и официально возглавить оборону страны. Но этот номер у товарищей коммунистов не пройдет: нападение Германии было для Сталина внезапным и явно неожиданным. Получается, что Сталин принял ответственность в предвидении событий, которых он не предвидел.
Давайте еще раз взглянем на поведение Сталина в первые дни войны. 22 июня глава правительства был обязан обратиться к народу и объявить страшную новость. Но Сталин уклонился от выполнения своих прямых обязанностей, которые выполнил его заместитель Молотов.
Зачем же в мае надо было садиться в кресло Молотова, чтобы в июне прятаться за его спиной?
Вечером 22 июня советское командование направило войскам директиву.
Слово маршалу Г. К. Жукову: "Генерал Н. Ф. Ватутин сказал, что И. В. Сталин одобрил проект директивы N 3 и приказал поставить мою подпись...
- Хорошо, - сказал я, - ставьте мою подпись" (Г. К. Жуков. Воспоминания и размышления. С. 251).
Из официальной истории мы знаем, что эта директива вышла за подписями "народного комиссара обороны маршала С. К. Тимошенко, члена совета секретаря ЦК ВКП (б) Г. М. Маленкова и начальника Генерального штаба генерала Г. К. Жукова" (История второй мировой войны (1939-1945). Т. 4, с. 38).
Итак, Сталин заставляет других подписать приказ, уклоняясь от личной ответственности. Зачем же он принимал ее в мае? Отдается директива вооруженным силам на разгром вторгшегося противника. Документ величайшей важности. При чем тут "член Совета секретаря"?
На следующий день объявлен состав Ставки Верховного Главнокомандования. Сталин отказался ее возглавить, согласившись войти в этот высший орган военного руководства только на правах одного из членов. "При существующем порядке так или иначе без Сталина нарком С. К. Тимошенко самостоятельно не мог принимать принципиальных решений. Получалось два главнокомандующих: нарком С. К. Тимошенко - юридический, в соответствии с постановлением, и И. В. Сталин - фактический" (Г. К. Жуков. Там же). В оборонительной войне Сталин применяет свой испытанный метод руководства: принципиальные решения принимает он, а официальную ответственность несут Молотовы, Маленковы, Тимошенки, Жуковы. Только через месяц члены Политбюро заставили Сталина занять официальный пост Наркома обороны, а 8 августа - пост Верховного Главнокомандующего. Стоило ли Сталину "в предвидении оборонительной войны" принимать на себя ответственность, для того чтобы с первого момента такой войны энергично от ответственности уклоняться? Зная о манере Сталина руководить делами в первый месяц оборонительной войны, резонно было бы предположить, что накануне ее, он попытается не принимать на себя никаких титулов и никакой ответственности, выдвинув на декоративные посты второстепенных чиновников, полностью им контролируемых. Итак, второе объяснение нас тоже не может удовлетворить. Поэтому мы вынуждены придерживаться третьей версии, которую пока еще никто не смог опровергнуть: руками Гитлера Сталин сокрушил Европу и теперь готовит внезапный удар в спину Германии. "Освободительный поход" Сталин намерен возглавить лично в качестве главы советского правительства.
Коммунистическая партия готовила советский народ и армию к тому, что приказ начать освободительную войну в Европе Сталин даст лично. Коммунистические фальсификаторы пустили в оборот версию о том, что Красная Армия готовила "контрудары". Ни о каких контрударах тогда речь не шла. Советский народ знал, что решение начать войну будет принято в Кремле. Война начнется не нападением каких-то врагов, а по сталинскому приказу: "И когда маршал революции товарищ Сталин даст сигнал, сотни тысяч пилотов, штурманов, парашютистов обрушатся на голову врага всей силой своего оружия, оружия социалистической справедливости. Советские воздушные армии понесут счастье человечеству! " Это говорилось в момент, когда Красная Армия уже уперлась в границы Германии ("Правда", 18 августа 1940 года), и нести счастье человечеству можно только через германскую территорию и обрушивать силу оружия социалистической справедливости в августе 1940 года можно было прежде всего на германские головы.
Занимая пост Генерального секретаря, Сталин мог дать любой приказ, и этот приказ незамедлительно и точно выполнялся. Но любой приказ Сталина был неофициальным, в этом-то и заключалась сталинская неуязвимость и непогрешимость. Теперь это положение Сталина больше не удовлетворяет. Ему нужно дать приказ (Главный Приказ его жизни), но так, чтобы официально это был сталинский приказ.
По свидетельству Маршала Советского Союза К. К. Рокоссовского (Солдатский долг, С. 11), каждый советский командир в своем сейфе имел "особый секретный оперативный пакет" - "Красный пакет Литер М". Вскрывать Красный пакет можно было только по приказу Председателя Совнаркома (до 5 мая 1941 года - Вячеслав Молотов) или Наркома обороны СССР (Маршал Советского Союза С. К. Тимошенко). Но, по свидетельству Маршала. Советского Союза Г. К. Жукова, Тимошенко "без Сталина все равно принципиальных решений принимать не мог". Так Сталин занял пост Молотова, для того чтобы Главный Приказ исходил не от Молотова, а от Сталина.
Пакеты лежат в сейфах каждого командира, но 22 июня 1941 года Сталин не дал приказа вскрыть Красные пакеты. По свидетельству Рокоссовского, некоторые командиры на свой страх и риск (за самовольное вскрытие Красного пакета полагался расстрел по 58-й статье) сами вскрыли Красные пакеты. Но ничего они там нужного для обороны не обнаружили. "Конечно, у нас были подробные планы и указания о том, что делать в день "М"... все было расписано по минутам и в деталях... Все эти планы были. Но, к сожалению, в них ничего не говорилось о том, что делать, если противник внезапно перейдет в наступление" (Генерал-майор М. Грецов. ВИЖ, 1965, N 9, с. 84).
Итак, планы войны у советских командиров были, но планов оборонительной войны не было. Высшее советское руководство об этом знает. Вот почему в первые минуты и часы войны высшее советское руководство вместо короткого приказа вскрыть пакеты занимается импровизацией - сочиняет новые директивы войскам. Все планы, все пакеты, все, "расписанное в деталях и по минутам", в условиях оборонительной войны больше не нужно.
Кстати, первые директивы высшего советского руководства тоже не ориентируют войска на то, чтобы зарыться в землю. Это тоже не оборонительные, и не контрнаступательные, а чисто наступательные директивы. Советские руководители мыслят и планируют только этими категориями, даже после вынужденного начала оборонительной войны. Красные пакеты носят очень решительный характер, но в неясной обстановке нужно несколько сдержать наступательный порыв войск до полного выяснения случившегося. Вот почему первые директивы носят наступательный характер, но тон их сдерживающий: наступать, но не так как это написано в Красных пакетах!
В неясной обстановке Сталин рисковать не желает, вот почему на самых главных директивах "великой отечественной войны" - директивах начать войну, нет подписи Сталина. Он готовился выполнить почетную обязанность - подписать другие директивы, в другой обстановке - подписать директивы не на вынужденную оборонительную войну, а на освободительную миссию народов мира.
Гитлер читал телеграммы мудрого Шуленбурга, да и сам, наверное, тоже понимал, что Сталин надеется "в области внешней политики достичь цели огромной важности личными усилиями". Гитлер понимал, насколько это опасно, и лишил Сталина этой возможности. Вот почему на первых директивах неожиданной для Сталина и вынужденной оборонительной войны появляется подпись "члена совета секретаря".
Вступая в должность, каждый глава правительства объявляет программу своих действий. А Сталин? И Сталин. Правда, речь Сталина, которая может считаться программной, была произнесена, но никогда не публиковалась.
5 мая 1941-го, когда назначение Сталина было предрешено (а может быть, уже и состоялось), он выступает с речью в Кремле на приеме в честь выпускников военных академий. Сталин говорит 40 минут. Учитывая сталинскую способность молчать, - 40 минут это необычно много. Это потрясающе много. Сталин говорил перед выпускниками военных академий совсем не каждый год. За всю историю таких выступлений было только два. Первый раз-в 1935 году: Киров убит несколько месяцев назад, над страной занесен карательный топор, тайно готовится Великая чистка, а товарищ Сталин говорит перед выпускниками военных академий речь: кадры решают все. Вряд ли кто тогда мог понять истинный смысл сталинских слов. А Сталин замыслил ни много ни мало, а почти поголовную смену своих кадров с кровавым финалом для большинства сталинских слушателей.
А в мае 1941 года Сталин во второй раз говорит нечто важное выпускникам военных академий. Теперь замышляется более серьезное и более темное дело, и потому сталинская речь на этот раз секретна. Речь Сталина никогда не публиковалась, и это дополнительная гарантия ее важности. Сталин говорил о войне. О войне с Германией. В советских источниках с опозданием на 30-40 лет появились ссылки на эту речь. "Генеральный секретарь ЦК ВКП (б) И. В. Сталин, выступая 5 мая 1941 года с речью на приеме выпускников военных академий, дал ясно понять, что германская армия является наиболее вероятным противником" (ВИЖ, 1978, N 4, с. 85). История второй мировой войны (Т. 3, с. 439) подтверждает, что Сталин говорил о войне, и именно о войне с Германией. Маршал Советского Союза Г. К. Жуков идет несколько дальше. Он сообщает, что Сталин в обычной своей манере задавал вопросы и сам на них отвечал. Сталин задавал среди прочих вопрос о том, является ли германская армия непобедимой, и отвечал отрицательно. Сталин называл Германию агрессором, захватчиком, покорителем других стран и народов и предрекал, что для Германии такая политика успехом не кончится (Воспоминания и размышления. С. 236).
Золотые слова. Но почему их держат в секрете? Понятно, что в мае 1941 года Сталину несподручно было своего соседа называть агрессором и захватчиком. Но через полтора месяца Гитлер напал на СССР, и майскую речь Сталину следовало срочно опубликовать. Следовало выступить перед народом и сказать: братья и сестры, а ведь я такой оборот предвидел и офицеров своих тайно предупреждал еще 5 мая. В зале кроме выпускников академий сидели все высшие военные и политические лидеры страны, и каждый может это подтвердить, А вот и стенограмма моей речи...
Но нет, не вспомнил Сталин свою речь и слушателей в свидетели не призвал. Кончилась война, Сталина возвели в ранг генералиссимуса и объявили мудрейшим из стратегов. Вот тут бы сталинским лакеям вспомнить речь от 5 мая 1941 года: он, мол, нас предупреждал еще в мае, ах, если бы мы были достойны своего великого учителя! Но никто речь не вспомнил при жизни Сталина. Вспомнили много позже, но публиковать не стали. Тому есть только одна причина: 5 мая 1941 года Сталин говорил о войне против Германии, а о возможности германского нападения НЕ говорил. Сталин представлял войну против Германии БЕЗ германского нападения на СССР, а с каким-то другим сценарием начала войны.
Сталинские сочинения до сих пор держат первенство в мире по количеству изданных томов. Опубликовано многое, даже заметки на полях чужих книг: все это драгоценные источники мудрости, а вот речь о войне с Германией так и осталась секретной на многие десятилетия. Мало того, предприняты особые меры для того, чтобы эту речь навсегда забыть. Сразу после войны миллионными тиражами на множестве языков вышла книга Сталина "О Великой Отечественной войне". Книга начинается выступлением Сталина по радио 3 июля 1941 года. Назначение книги ясно: вбить нам в голову идею, что Сталин начал говорить о советско-германской войне только после германского вторжения и говорил он только об обороне. А ведь Сталин начал говорить о войне после германского вторжения, а до него и говорил он не об обороне, а о чем-то другом.
Интересно, о чем?
Мы уже знаем, что после подписания пакта Молотова - Риббентропа выдающиеся советские полководцы Жуков и Мерецков, выдающийся полицейский лидер всех времен и народов Лаврентий Берия сделали очень многое для разрушения всего, что связано с обороной советской территории. Но вот Сталин заговорил о войне с Германией. Заговорил на секретном совещании, но так, чтобы его слышали все выпускники военных академий, все генералы, все маршалы. Что же в этой ситуации будут делать Жуков, Мерецков, Берия? Наверное, на границах начнут все же устанавливать мины, колючую проволоку, минировать мосты? Нет. Как раз наоборот. "В начале мая 1941 года, после выступления Сталина на приеме выпускников военных академий, все, что делалось по устройству заграждений и минированию, стало еще более тормозиться" (Старинов. С. 186).
Если мы не верим полковнику ГРУ Старинову и его поистине великолепной книге, мы можем обратиться к германским архивам и там найти то же самое: германская разведка, по всей видимости, никогда не добыла полный текст сталинской речи, но по многим косвенным и прямым признакам германская разведка считала, что речь Сталина 5 мая 1941 года - это речь о войне с Германией. Та же германская разведка наблюдала снятие советских минных полей и других заграждений в мае и июне 1941 года.

Для того чтобы понять события июня 1941 года, мы должны неизбежно вернуться в май. Май сорок первого - самый загадочный месяц вообще всей российской коммунистической истории. Каждый день и каждый час этого месяца наполнены событиями, смысл которых еще предстоит разгадать. Даже те события, которые происходили на глазах у всего мира, еще никем не объяснены.
Снятие заграждений на границах - это необходимый элемент последних приготовлений к войне. Не к оборонительной войне, конечно...
Май 1941 года - это резкий поворот во всей советской пропаганде. До этого коммунистические газеты прославляли войну и радовались тому, что Германия уничтожает все больше и больше государств, правительств, армий, политических партий. Советское руководство просто в восторге: "Современная война во всей ее страшной красоте! " ("Правда", 19 августа 1940 года).
Или вот описание Европы в войне: "трупная свалка, порнографическое зрелище, где шакалы рвут шакалов" ("Правда", 25 декабря 1939 года). На этой же странице - приветственная дружественная телеграмма Сталина Гитлеру. Коммунисты убеждают нас, что Сталин верил Гитлеру и хотел с ним дружбы, а в качестве доказательства суют нам сталинскую телеграмму от 25 декабря: "Главе Германского Государства господину Адольфу Гитлеру". Так вот, прямо под дружественной сталинской телеграммой - "шакалы рвут шакалов". Это ведь и о Гитлере сказано! Какие же еще шакалы рвут друг друга на трупной свалке Европы?
И вдруг все изменилось.
Вот тон "Правды" на следующий день после сталинской секретной речи: "За рубежами нашей родины полыхает пламя Второй Империалистической войны. Вся тяжесть ее неисчислимых бедствий ложится на плечи трудящихся. Народы не хотят войны. Их взоры устремлены в сторону страны социализма, пожинающей плоды мирного труда. Они справедливо видят в вооруженных силах нашей Родины - в Красной Армии и Военно-Морском флоте - надежный оплот мира... В нынешней сложной международной обстановке нужно быть готовым ко всяким неожиданностям..." ("Правда", 6 мая 1941 года, передовая статья).
Вот как! Сначала Сталин пактом Молотова - Риббентропа открыл шлюзы Второй мировой войны и радовался, видя, как "шакалы рвут шакалов", а вот теперь вспомнил и о народах, которым захотелось мира и которые с надеждой взирают на Красную Армию!
Сам Сталин в марте 1939 года обвинял Великобританию и Францию в том, что они хотят ввергнуть Европу в войну, оставаясь сами в стороне от нее, а потом "выступить на сцену со свежими силами, выступить, конечно, "в интересах мира" и продиктовать ослабевшим участникам войны свои условия" (И. В. Сталин. Доклад 10 марта 1939 года).
Что там затевали "империалисты", я не знаю. Но на подписании пакта, который был ключом к войне, присутствовал только один лидер - Сталин. При подписании пакта о начале войны ни японские, ни американские, ни британские, ни французские лидеры не присутствовали. Даже германский канцлер - и тот отсутствовал. А Сталин там был. И именно Сталин остался пока в стороне от войны. И именно он теперь заговорил о Красной Армии, которая может положить конец кровопролитию!
Совсем недавно, 17 сентября 1939 года, Красная Армия нанесла внезапный удар по Польше. На следующий день по радио советское правительство объявило, почему: "Польша стала удобным плацдармом для всяких случайностей и неожиданностей, могущих создать угрозу для СССР... Советское правительство не может более нейтрально относиться к этим фактам... Ввиду такой обстановки советское правительство отдало распоряжение Главному командованию Красной Армии дать приказ войскам перейти границу и взять под свою защиту жизнь и имущество населения..." ("Правда", 18 сентября 1939 года).
Тут бы самое время задать вопрос: "Кто же превратил Польшу в "удобный плацдарм для всяких случайностей"? Но об этом - в следующей книге.
Цинизм Молотова (и Сталина) границ не имеет. Гитлер пришел в Польшу "расширять жизненное пространство для немцев". А Молотов - для другой цели: "Чтобы вызволить польский народ из злополучной войны, куда он был ввергнут неразумными руководителями, и дать ему возможность зажить мирной жизнью" (там же).
Но и в настоящее время советские коммунисты не изменили своего мнения о характере тех событий. В 1970 году вышел официальный сборник документов по истории советских пограничных войск (Пограничные войска СССР. 1939 - июнь 1941). Например, документ N 192 утверждает, что советские действия в сентябре 1939 года имели целью "помочь польскому народу выйти из войны".
Советский Союз всем и всегда "бескорыстно" помогал найти путь к миру. Вот 13 апреля 1941 года Молотов подписывает пакт о нейтралитете с Японией: "поддерживать мирные и дружественные отношения и взаимно уважать территориальную целостность и неприкосновенность... в случае, если одна из Договаривающихся сторон окажется объектом военных действий со стороны одной или нескольких третьих держав, другая Договаривающаяся сторона будет соблюдать нейтралитет в продолжение всего конфликта".
Когда Сталин находился на краю гибели, Япония слово свое сдержала. Но вот Япония - на краю гибели. Красная Армия наносит внезапный сокрушительный удар. После этого советское правительство объявляет: "Такая политика является единственным средством, способным приблизить наступление мира, освободить народы от дальнейших жертв и страданий и дать возможность японскому народу избавиться от опасностей и разрушений..."' (Заявление советского правительства от 8 августа 1945 года). Необходимо отметить, что формально заявление было сделано 8 августа, а советские войска нанесли удар 9 августа. На практике удар наносился по местному времени на Дальнем Востоке, а заявление было сделано через несколько часов после этого в Москве по московскому времени.
На военном языке это именуется: "Подготовка и нанесение внезапного первоначального удара с открытием нового стратегического фронта" (Генерал армии С. П. Иванов. Начальный период войны. С. 281). На политическом языке это именуется: "Справедливый и гуманный акт СССР" (Полковник А. С. Савин. ВИЖ, 1985, N 8, с. 56).
Маршал Советского Союза Р. Я. Малиновский после нанесения первого сокрушительного удара обратился к своим войскам: "Советский народ не может спокойно жить и трудиться, пока японские империалисты бряцают оружием у наших дальневосточных границ и выжидают удобного момента, чтобы напасть на нашу Родину" ("Коммунист", 1985, N 12, с. 85). Советские маршалы всегда боятся, что кто-то на них нападет. Малиновский произнес эти слова 10 августа 1945 года. Хиросимы уже нет, и Малиновский об этом знает. Неужели "японским империалистам" после Хиросимы больше нечем заняться, как "выжидать удобный момент"?
Современные советские публикации (например, ВИЖ, 1985, N 8) настаивают, что "вступление СССР в войну с Японией отвечало также интересам японского народа..." "Советский Союз преследовал цель избавить народы Азии, в том числе и японский, от дальнейших жертв и страданий..."
В мае 1941 года советская пресса вдруг заговорила о том, что народы Европы захотели мира и с надеждой смотрят на Красную Армию. Это был тот же тон, те же слова, что произносятся перед каждым коммунистическим "освобождением".
В конце 1938 года завершилась Великая чистка в Советском Союзе. Наступил новый этап. Новые времена - новые цели - новые лозунги. В марте 1939 года Сталин впервые заговорил о том, что нужно готовиться к каким-то "неожиданностям", и не внутри страны, а на международной арене. В августе 1939 года Сталин преподносит первый сюрприз, первую "неожиданность", от которой ахнул не только весь советский народ, но и весь мир: пакт Молотова - Риббентропа. Тут же германские, а за ними и советские войска вступают в Польшу. Официальное советское объяснение: "Польша превратилась в поле для разных неожиданностей". Что ж, эта угроза ликвидирована бескорыстным актом советского правительства, Красной Армии и НКВД. Но Сталин призывает быть готовыми "к новым неожиданностям", т. к. "международная обстановка становится все более и более запутанной".
Казалось бы, чего же проще: мир с Германией подписан, где же запутанность ситуации? Но Сталин настойчиво повторяет свое предостережение не верить кажущейся простоте, быть готовым к неожиданностям, к каким-то резким поворотам и изменениям.
Май 1941 года - это месяц, когда лозунг "быть готовым к неожиданностям" вдруг загремел набатом по всей стране. Он загремел в первый день мая с самой первой страницы "Правды" и был повторен тысячекратно всеми другими газетами, сотнями тысяч голосов комиссаров, политработников, пропагандистов, разъясняющих лозунг Сталина массам. Призыв "быть готовым к неожиданностям" зазвучал в приказе Наркома обороны N 191, объявленном "во всех ротах, батареях, эскадрах, эскадрильях и на кораблях".
Может быть, это Сталин предупреждает страну и армию о возможности внезапного германского нападения? Нет, конечно. Для самого Сталина германское нападение было полной неожиданностью. Не мог же он предупреждать об опасностях, которых сам не предвидел!
22 июня 1941 года все разговоры о неожиданностях прекратились, и этот лозунг больше никогда не повторялся. В современных советских публикациях вообще нет никаких упоминаний о лозунге "готовьтесь к неожиданностям". А ведь это один из самых звучных мотивов советской пропаганды "предвоенного периода".
На первый взгляд удивительно, что сам Сталин никогда потом про свой лозунг не вспомнил. А ведь он же мог где-то сказать: Гитлер напал внезапно, а я же вас предупреждал быть готовыми к неожиданностям! Но Сталин никогда этого так и не сказал. Маршал Тимошенко мог бы однажды напомнить после войны: помните приказ N 191? Я вас даже в приказе предупреждал! Современные советские историки и партийные бюрократы (не называя имени Сталина и Тимошенко) могли бы объяснить: вот какая у нас мудрая партия! На страницах своей центральной газеты чуть не каждый день призывала готовиться к неожиданностям! Но ни Сталин, ни Тимошенко, ни кто-либо другой ни разу не вспомнили набатный лозунг мая и июня 1941 года. Почему же? Да потому, что под лозунгом "готовьтесь к неожиданностям" понималось не германское вторжение, а нечто противоположное. Под лозунгом "готовьтесь к неожиданностям" чекисты не устанавливали мины на границах, а снимали их и знали, что это и есть подготовка к Центральной неожиданности XX века.
Советская пресса, призывая армию и народ быть готовыми к неожиданностям международного масштаба, никогда не ассоциировала этот призыв с возможностью иностранного вторжения и оборонительной войны на своей территории.
Для того чтобы иметь представление об истинном значении лозунга, мы, конечно, должны открыть первую страницу газеты "Правда" от Первого мая 1941 года. Именно эта страница задала тон всему многоголосому ходу, который просто послушно повторял сольное выступление "Правды".
Итак, "Правда" N 120 (8528) от 1 мая 1941 года. На главной первой странице газеты среди многих пустозвонных фраз всего две цитаты. Обе Сталина.
Первая - в самом начале передовой статьи: "То, что осуществлено в СССР, может быть осуществлено и в других странах" (Сталин).
Вторая - в приказе Наркома обороны о готовности к случайностям и "фокусам" наших внешних врагов (тоже Сталин).
Все остальное на первой странице: о жестокой войне, захватившей Европу, о страданиях трудящихся, об их стремлении к миру и надеждах на Красную Армию. В этом ключе вторая цитата дополняет первую.
Много говорит первая страница о советских усилиях сохранить мир, но в качестве примера соседа, с которым наконец установлены нормальные отношения, приводится Япония (ее час пока не пробил), а вот Германия среди хороших друзей уже не числится.
Конечно, согласно "Правде", враг - хитер и коварен, и мы ответим на его происки, но не в смысле защиты своей территории, а в смысле освобождения народов Европы от бедствий кровопролитной войны.
Вот в предвидении таких неожиданностей через пять дней после начала громовой кампании во всех советских газетах Сталин принял пост Главы правительства и произнес свою секретную речь, в которой назвал Германию главным противником.
В мае 1941 года Сталин принял государственную ответственность в предвидении "неожиданностей". В июне Гитлер напал, но это была такая "неожиданность", которая заставила Сталина интенсивно отбиваться от государственной ответственности.
Очевидно, что Сталин готовился не к германскому вторжению, а к "неожиданностям" противоположного характера.

 

ГЛАВА 20. СЛОВО И ДЕЛО

Слова не всегда соответствуют делам.
Я. Молотов, из беседы с Гитлером, 13 ноября 1940 г.

В своей секретной речи 5 мая 1941 года Сталин заявил, что "война с Германией начнется не раньше 1942 года". Эта фраза - наиболее известный фрагмент сталинской секретной речи. С высоты нашего современного знания последующих событий сталинская ошибка очевидна. Но не будем спешить смеяться над сталинскими ошибками.
Обратим внимание вот на что. Сталин произносит секретную речь, которая никогда не публиковалась. Если речь секретна, то наверняка Сталин заинтересован секреты свои от противника утаить. Но в Кремле Сталина слушают ВСЕ выпускники ВСЕХ военных академий и ВСЕ преподаватели ВСЕХ военных академий, и высшее политическое руководство страны, и высшее военное руководство Красной Армии. Вдобавок ко всему содержание секретной сталинской речи было сообщено всем советским генералам и всем полковникам.
Генерал-майор Б. Трамм: "В середине мая 1941 года Председатель Центрального совета Осоавиахима генерал-майор авиации П. П. Кобелев собрал руководящий состав Центрального совета и довел до нас основные положения речи И. В. Сталина, произнесенной им на правительственном приеме выпускников военных академий в Кремле" (ВИЖ, 1980, N 6, с. 52).
С одной стороны - речь Сталина секретна, с другой - ее содержание знают тысячи людей. Есть ли объяснение такому парадоксу? Есть.
Из воспоминаний Адмирала Флота Советского Союза Н. Г. Кузнецова мы знаем, что после назначения Г. К. Жукова начальником Генерального штаба, была разработана "очень важная директива, нацеливающая командующих округов и флотов на Германию, как на самого вероятного противника в будущей войне" (Накануне. С. 313).
Два месяца директива находилась в Генеральном штабе, а 6 мая 1941 года была передана в штабы приграничных военных округов на исполнение. Есть много указаний, что она была в тот же день получена штабами. Об этом, например, говорит Маршал Советского Союза И. X. Баграмян. Советские маршалы об этой совершенно секретной директиве часто говорят, но не цитируют ее. За полвека в печать из всей этой совершенно секретной директивы просочилась одна лишь фраза: "...быть готовым по указанию Главного командования нанести стремительные удары для разгрома противника, перенесения боевых действий на его территорию и захвата важных рубежей" (В. А. Анфилов. Бессмертный подвиг. С. 171).
Будь в той директиве одно слово об обороне, маршалы и коммунистические историки не преминули бы его цитировать. Но весь остальной текст директивы от 5 мая для цитирования никак не подходит. Директива остается совершенно секретной даже через полвека после завершения войны.
Советская цензура пропустила только одну фразу, но и она одна вполне раскрывает смысл всего так тщательно скрываемого документа. Дело в том, что в оборонительную войну солдат вступает без приказа. Сотнями лет русский воин вступал в войны с агрессорами, не дожидаясь команд сверху. Противник переходит пограничную реку, и это означает для солдата начало войны. Границы России переходили огромные армии завоевателей, и каждый раз с доисторических времен русский воин, как и воин любой другой страны, знает, что переход границы противником означает войну, и действует, не дожидаясь приказов. Караульная служба на то и придумана, чтобы каждого солдата по многу раз поставить в ситуацию, в которой от него требуется самостоятельное решение на применение оружия. Право и долг солдата убивать каждого, кто пытается проникнуть на охраняемый объект. Советский закон особо охраняет право каждого солдата на самостоятельное применение оружия и тот же закон жестоко карает каждого солдата, который не воспользовался своим оружием в случае, когда этого требовали обстоятельства.
Солдат на государственной границе - это солдат на боевом посту. В оборонительной войне ему не нужны приказы и директивы.
Нормальное начало оборонительной войны - это ситуация, когда продрогший за ночь солдат уже было собрался завернуться в шинель и уснуть, предварительно ткнув ногой своего сменщика, но вдруг протер глаза и увидел противников, переходящих реку. Солдат открывает беглый огонь по супостату и шумом стрельбы поднимает тревогу. Просыпается командир отделения, ругается спросонья и, сообразив, что происходит, гонит остальных своих солдат в траншею. А по всей границе на сотни километров уже разгорелась стрельба. Появился командир взвода. Он координирует огонь своих отделений. Появляются другие командиры рангом постарше. Бой начинает принимать организованный характер. Летит донесение в штаб полка, а оттуда в штаб дивизии...
Так должна начинаться оборонительная война. А совершенно секретная директива от 5 мая 1941 года предусматривала вступление миллионов солдат Красной Армии в войну по единому приказу, который поступит от советского Главного командования. Полусонный солдат на границе может видеть нападение противника, а как товарищи в Кремле могут знать о начале войны?
Разве что они сами установили дату ее начала.
В оборонительную войну вступает сначала солдат, потом сержант, потом взводный командир. В наступательной войне все идет с обратной стороны. В нее сначала вступает Главнокомандующий, начальник Генерального штаба, затем командующий фронтами, флотами, армиями. Рядовой солдат узнает о начале агрессивной войны самым последним. В оборонительную войну миллионы солдат вступают каждый по одному, а агрессивную - все как один.
Солдаты Гитлера вступали на территорию противника все как один, час в час, минута в минуту. Солдаты Сталина тоже всегда так делали: и в Финляндии, и в Монголии, и в Бессарабии. Именно так они должны были вступить в войну и с Германией.
Директива от 5 мая отдана, но срок начала войны пока остается в полном секрете. Ждите сигнала и будьте готовы в любой момент, говорит директива советским генералам. Отдав директиву 5 мая, Сталин тут же занял пост Главы советского правительства, для того чтобы самому лично дать сигнал на выполнение директивы.
Гитлер дал своим войскам приказ на выполнение директивы немного раньше...
Мы не знаем и, по-видимому, никогда не узнаем содержания совершенно секретной директивы от 5 мая 1941 года; ясно, что это была директива о войне с Германией, но война должна была начаться не германским вторжением, а каким-то другим образом. Если бы среди различных вариантов был предусмотрен и вариант, в котором войну начинает Германия, то в этом случае 22 июня 1941 года советские лидеры в Кремле могли просто по телефону открытым текстом или любым другим самым примитивным способом сообщить командующим приграничными округами: "Откройте сейфы, возьмите директиву от 5 мая и делайте то, что в ней написано".
Если бы в директиве от 5 мая было несколько вариантов и один оборонительный среди них, то можно было просто по телефону сказать командующему приграничным округом: первые девять вариантов зачеркни, а последний, десятый, выполняй. Но в директиве оборонительных вариантов не было. Вот почему директива от 5 мая никогда не была введена в действие. В первый момент германского вторжения советская директива полностью потеряла смысл, она мгновенно устарела, точно так же, как "устарели" все советские автострадные танки, включая даже те, что были выпущены 21 июня 1941 года.
Вместо того чтобы ввести в действие директиву, которая лежит в сейфе каждого командующего, советские лидеры в Кремле с самого первого момента войны вынуждены импровизировать. Они вынуждены отказаться от введения в действие уже готовой директивы, которую каждый командующий приграничным округом держит в своих руках. Вместо введения готовой директивы Тимошенко и Маленкой вынуждены тратить время на сочинение новой директивы. Затем будет тратиться время на шифрование, передачу, прием, расшифрование. Кстати сказать, директива, отданная 22 июня, тоже насквозь агрессивная, но она немного сдерживает наступательный порыв советских войск.
Не следует думать, что совершенно секретная директива от 5 мая 1941 года попала в сейфы и там ждала своего часа. Совсем нет. Директива была передана на исполнение. Командующие округами сделали очень многое. В соответствии с ней были проведены грандиозные перегруппировки советских войск к границам, были сняты сотни километров проволочных заграждений и тысячи мин в приграничных районах, были выдвинуты к самым границам и уложены на грунт сотни тысяч тонн боеприпасов, в приграничные районы были вывезены сотни тысяч тонн самых разнообразных запасов, необходимых для скорой и неизбежной войны.
15 июня 1941 года для генералов, которые командовали армиями, корпусами, дивизиями, настала пора узнать немного больше о намерениях высшего советского руководства. В этот день штабы пяти приграничных военных округов отдали боевые приказы, разработанные на основе совершенно секретной директивы от 5 мая.
Круг посвященных расширился на несколько сотен человек. Приказы, отданные в среднем командном звене Красной Армии 15 июня 1941 года, тоже остаются совершенно секретными, но их было несколько, и потому они цитируются чаще и полнее. Вот, ставшая известной историкам фраза из приказа, который был отдан штабом Прибалтийского особого военного округа 15 июня командующим армиями и командирам корпусов, входящих в данный округ: "В любую минуту мы должны быть готовы к выполнению боевой задачи".
А теперь вернемся к секретной речи Сталина 5 мая 1941 года. Полному залу Сталин в секретной речи говорит об агрессивной войне против Германии, которая начнется... в 1942 году. В тот же день в совершенно секретной директиве командующие приграничными округами получают указание быть готовыми к агрессии в любой момент.
Еще совпадение: 13 июня 1941 года ТАСС передает Сообщение о том, что Советский Союз не собирается нападать на Германию и перебрасывает войска на германские границы учений ради, а 15 июня советские генералы в приграничных округах получат приказ только для их ушей: быть готовыми к захвату рубежей на чужой территории в любой момент.
В мае-июне 1941 года скрыть советские приготовления к "освобождению" Европы было уже невозможно. Сталин знает это. Поэтому он на весь мир в Сообщении ТАСС "наивно" объявляет, что СССР к нападению не готовится. Конечно, Гитлер и германская разведка такой грубой фальшивке не поверят - вот на этот случай Сталин "секретно" сообщает тысячам своих офицеров (а заодно и германской разведке), что Советский Союз нападет на Германию... в 1942 году.
Намерений скрыть уже нельзя, но срок скрыть можно, на это и рассчитана сталинская "секретная" речь: "Ты не веришь, Гитлер, моим открытым сообщениям, тогда верь "секретным".
Гитлер имел достаточно благоразумия, чтобы не верить ни тому ни другому.

 
ГЛАВА 21. ЗУБАСТОЕ МИРОЛЮБИЕ

Надо застать противника врасплох, уловить момент, когда его войска разбросаны.
И. Сталин

8 мая 1941 года, через два дня после "секретной" сталинской речи, ТАСС передало в эфир Опровержение. Через месяц, 13 июня 1941 года ТАСС передаст в эфир очень странное Сообщение. (Принято считать это Сообщение ТАСС "сообщением от 14 июня". Но оно было передано по советскому радио 13 июня 1941 года). Для того чтобы понять Сообщение ТАСС от 13 июня, мы должны внимательно прочитать и постараться понять Опровержение от 8 мая.
Вот оно:
"Японские газеты побликуют сообщения агентства Домей Цусин, в котором говорится... что Советский Союз концентрирует крупные военные силы на западных границах... концентрация войск на западных границах производится в чрезвычайно крупном масштабе. В связи с этим прекращено пассажирское движение по Сибирской железной дороге, т. к. войска с Дальнего Востока перебрасываются главным образом к западным границам. Из Средней Азии туда же перебрасываются крупные военные силы... Военная миссия во главе с Кузнецовым выехала из Москвы в Тегеран. Назначение миссии, отмечает агентство, связано с вопросом о предоставлении Советскому Союзу аэродромов в центральной и западной частях Ирана.
ТАСС уполномочен заявить, что это подозрительно крикливое сообщение Домей Цусин, позаимствованное у неизвестного корреспондента Юнайтед Пресс, представляет плод больной фантазии его авторов... никакой "концентрации крупных военных сил" на западных границах СССР нет и не предвидится. Крупица правды, содержащаяся в сообщений Домей Цусин, переданная к тому же в грубо искаженном виде, состоит в том, что из района Иркутска перебрасывается в район Новосибирска - ввиду лучших квартирных условий в Новосибирске - одна стрелковая дивизия. Все остальное в сообщении Домей Цусин-сплошная фантастика".
А теперь посмотрим, кто же прав: Домей Цусин и Юнайтед Пресс или ТАСС.
Домей Цусин говорит о советской миссии в Иране, а ТАСС опровергает это. Через три месяца советские войска вошли в Иран и действительно построили там себе аэродромы (и не только аэродромы, а и многое другое). О каком Кузнецове речь идет, поди догадайся, у нас Кузнецовых чуть меньше, чем Ивановых. И не в нем дело. Дело в том, что вторжение состоялось. Японские газеты, используя американские источники, точно предсказали события. Опровержение ТАСС уже с этой точки зрения представляется ложным.
Домей Цусин: "концентрация войск в чрезвычайно крупном масштабе". Правильно. Помимо прочего на германских границах Сталин сосредоточил двадцать механизированных и пять воздушно-десантных корпусов. Кто еще до или после этого в истории всех цивилизаций концентрировал такое количество чисто наступательных войск против одного противника?
ТАСС говорит про одну стрелковую дивизию "из Иркутска в Новосибирск". Послушаем других свидетелей. Генерал-лейтенант Г. Шелахов (в то время генерал-майор, начальник штаба 1-й Краснознаменной армии Дальневосточного фронта) : "Согласно директиве НКО от 16 апреля 1941 года из состава Дальневосточного фронта на запад отправлены управления 18-го и 31-го стрелковых корпусов, 21-я и 66-я стрелковые дивизии, 211-я и 212-я воздушно-десантные бригады и некоторые части специального назначения" (ВИЖ, 1969, N 3, с. 56). Переброска воздушно-десантных войск - это верный признак подготовки к наступлению. Переброска воздушнодесантных бригад в дополнение к пяти воздушно-десантным корпусам, уже создаваемым в западных районах страны, свидетельствует о подготовке наступательной операции чудовищных масштабов, которые никогда раньше во всей истории не проводились и, даст Бог, никогда в будущем не будут проводиться. А ложное "опровержение" ТАСС, скрывающее переброску войск, включая и воздушно-десантные, свидетельствует о том, что наступательная операция готовится в условиях абсолютной секретности как совершенно внезапная для противника. Жуков на такие затеи был горазд. Кстати, 212-я воздушно-десантная бригада - это любимая бригада Жукова. В августе 1939 года она находилась в личном резерве Жукова вместе с батальоном Осназа НКВД и была использована в момент нанесения внезапного сокрушительного удара по японским войскам. Бригада использовалась в завершающем ударе по тылам 6-й японской армии.
Теперь Жуков тайно перебрасывает эту лучшую бригаду Красной Армии с Дальнего Востока в состав 3-го вОздушно-десантного корпуса на румынскую границу. Гитлер не позволил использовать бригаду и весь 3-й воздушно-десантный корпус (как, впрочем, и все остальные) по прямому назначению. После начала "Барбароссы" 3-й воздушно-десантный корпус за ненадобностью в оборонительной войне был переформирован в 87-ю стрелковую дивизию (впоследствии 13-я гвардейская), которая действительно отличилась потом в оборонительных боях. Если Сталин готовился к обороне, почему бы сразу не формировать обычные стрелковые дивизии вместо воздушно-десантных бригад и корпусов?
Тайное движение дальневосточных войск мы можем проследить по многим источникам. Маршалы Советского Союза Г. К. Жуков и И. X. Баграмян подтверждают прибытие 31-го стрелкового корпуса с Дальнего Востока в Киевский особый военный округ 25 мая 1941 года. Это означает, что в момент передачи "опровержения" 31-й стрелковый корпус был где-то на Транссибирской магистрали. Генерал-полковник И. И. Людников сообщает, что развернув, отмобилизовав и возглавив 200-ю стрелковую дивизию, он получил приказ войти в состав 31-го стрелкового корпуса. Затем корпус (как все его многочисленные собратья) двинулся тайно непосредственно на германскую границу. Гитлер не позволил 31-му стрелковому корпусу завершить начатый путь.
Пути других корпусов, дивизий и бригад, тайно перебрасываемых с Дальнего Востока, каждый желающий может сам проследить по многочисленным воспоминаниям советских генералов и маршалов, показаниям пленных советских солдат-дальневосточников, оказавшихся 22 июня у германских и румынских границ, по германским разведывательным сводкам и по многим другим источникам.
ТАСС говорит про одну стрелковую дивизию, которую перебрасывают из Иркутска в Новосибирск "для улучшения квартирных условий". Много лет я безуспешно ищу следы этой таинственной дивизии. Всех, кто объявляет Сообщения ТАСС глупыми и наивными, всех, кто не верит в эту трогательную наивность, прошу оказать мне содействие и найти хоть какие-нибудь упоминания о дивизии, которая разгрузилась весной 1941 года в Новосибирске.
Вместо этих сведений я нахожу множество других: дивизии в Иркутске и Новосибирске, в Чите и Улан-Удэ, в Благовещенске и Спасске, в Имане и Барабаше, в Хабаровске и в Ворошилове только грузились, а разгружались не через сотни километров в соседнем городе, а у западных границ. Вот и книга, опубликованная именно в Иркутске (Забайкальский военный округ), говорит о странной погрузке многих дивизий, и все - на западную границу. Вот тайно в апреле грузится 57-я танковая дивизия полковника В. А. Мишулина. Назначение ему неизвестно.
57-я танковая дивизия попадает в Киевский особый военный округ и получает приказ начать разгрузку в районе Шепетовки.
А тем временем поток войск на Транссибирской магистрали (и всех других магистралях) нарастает. Мы знаем, что 25 мая 1941 года дальневосточные корпуса начали разгрузку на Украине (например, 31-й стрелковый корпус в районе Житомира), а на следующий день командующий Уральским военным округом получает приказ перебросить две стрелковые дивизии в Прибалтику (Генерал-майор А. Грылев, профессор В. Хвостов. "Коммунист", 1968, N 12, с. 67). В тот же день Забайкальскому военному округу и Дальневосточному фронту приказывают подготовить к отправке на запад еще девять дивизий, включая три танковые (там же). А на Транссибирскую магистраль уже вступает 16-я армия. К Транссибирской магистрали уже потянулись 22-я и 24-я армии.
Самая главная ложь "опровержения" ТАСС даже не "в квартирных условиях". "Никакой концентрации нет и не предвидится" - вот, что главное. Во-первых, она есть, и германское вторжение подтвердило, что советская концентрация превосходила самые смелые предсказания. Во-вторых, в момент переброски всех этих бригад и корпусов предвиделась еще более мощная и поистине небывалая железнодорожная операция в мировой истории - переброска Второго стратегического эшелона Красной Армии.
Директива командующего войсками о начале переброски Второго стратегического эшелона была передана 13 мая. Вот в предвидении ее и было опубликовано "опровержение" ТАСС. Ровно через месяц переброска Второго стратегического эшелона началась, и тогда ТАСС вновь выступил со своим Сообщением, что ничего серьезного в Советском Союзе не происходит, кроме обычных перевозок резервистов на учения.
Пусть ТАСС вещает про обычных резервистов, а мы послушаем других свидетелей.
Генерал-майор А. А. Лобачев в то время был чле"ном военного совета 16-й армии. Он рассказывает про 26 мая 1941 года:
"Начальник штаба доложил, что из Москвы получена важная шифровка, касающаяся 16-й армии... Приказ из Москвы предлагал передислоцировать 16-ю армию на новое место. М. Ф. Лукину надо было немедленно явиться в Генеральный штаб за получением указаний, а полковнику М. А. Шалину и мне организовать отправку эшелонов.
- Куда? - спросил я Курочкина.
- На запад.
Посоветовались и решили, что первыми будут отправлены танкисты, затем 152-я дивизия и остальные соединения и наконец - штаб армии с приданными частями.
- Отправлять эшелоны ночью. Никто не должен знать, что армия уходит, - предупредил командующий... К отходу танковых эшелонов приехали Курочкин и Зимин, собрали начальствующий состав 5-го корпуса, пожелали генералу Алексеенко и всем командирам не уронить традиции забайкальцев...
Люди слушали эти теплые напутствия, и каждый думал, что, пожалуй, не о боевой подготовке, а о боевых действиях скоро пойдет речь" (Трудными дорогами. С. 123).
Далее генерал Лобачев рассказывает удивительные вещи. Командующий армией генерал Лукин, сам Лобачев и начальник штаба 16-й армии полковник М. А. Шалин (будущий начальник ГРУ-В. С.) знают, что 16-я армия перебрасывается на запад, но не знают куда точно. Всем остальным генералам из 16-й армии "секретно" объявляют, что назначение армии - иранская граница; нижестоящему командному составу объявляется цель перемещения - учения; женам командного состава - армия уходит в лагеря.
В оборонительной войне по крайней мере генералов не надо обманывать относительно направления, где придется действовать армии. Но в 16-й армии три высших командира знают про западные границы, остальные генералы получили преднамеренно ложную информацию про Иран.
В германской армии в то же самое время делалось то же самое: распространялась ложь, очень похожая на правду, об операции "Морской лев". Преднамеренный обман войск относительно направления действий - это всегда верный признак подготовки внезапного наступления. Чтобы скрыть от противника, надо скрыть и от своих войск. Так делали все агрессоры. Так делал Гитлер. Так делал Сталин.
Интересно, но в апреле 1941 года все понимают, что вообще-то 16-я армия уходит на войну. Вот жена Лобачева спрашивает его в упор:
- Воевать едешь?
- Откуда ты взяла?
- Да что, я газет не читаю, что ли?"
Это очень интересный психологический момент, к которому следует еще вернуться. Я опросил сотни людей того поколения, и все они предчувствовали войну. Я удивляюсь: откуда же эти предчувствия исходили. Все отвечают: а из газет!
Мы, современные люди, редко на пожелтевших страницах тех лет находим прямые указания на скорую и неизбежную войну. Но вот люди того поколения, читая между строк, знали, что война надвигается неизбежно: не могли же они в Сибири знать о приготовлениях Гитлера. Может, по советским приготовлениям они чувствовали, что войны не избежать?
Но мы отвлеклись. Вернемся к рассказу генерала Лобачева. Он вспоминает о невероятной степени секретности, с которой перебрасывалась армия: эшелоны отправлялись только ночью; поезда на крупных и средних станциях не останавливались; переброска штаба 16-й армии осуществлялась в товарных вагонах с полностью закрытыми дверями и окнами; на небольших станциях, где останавливались эшелоны, выходить из вагонов никому не разрешалось. В то время как пассажирский поезд проходил Транссибирскую магистраль более чем за 11 суток, товарные шли медленнее. Можно возить в полностью закрытых вагонах солдат и офицеров. Но тут речь идет о штабе армии. Такая степень секретности необычна даже по советским стандартам. В 1945 году по Транссибирской магистрали шел поток войск в обратном направлении для внезапного нападения на японские войска в Маньчжурии и Китае. Ради маскировки все генералы ехали в офицерской форме, имея на погонах гораздо меньше звезд, чем заслужили, но все же они ехали в пассажирских вагонах. А вот в 1941 году генералов везли в товарных. Зачем?

ГЛАВА 22. ЕЩЕ РАЗ О СООБЩЕНИИ ТАСС

... Сталин был не из тех, чьи намерения объявлялись открыто.
Роберт Конквест

13 июня 1941 года московское радио передало не совсем обычное Сообщение ТАСС, в котором утверждалось, что "Германия так же неуклонно соблюдает условия советско-германского пакта о ненападении, как и Советский Союз..." и что "эти слухи (т. е слухи о готовящемся нападении Германии на СССР. - В. С.) являются неуклюже состряпанной пропагандой враждебных СССР и Германии сил, заинтересованных в дальнейшем расширении и развязывании войны..." На следующий день центральные советские газеты опубликовали это сообщение, а еще через неделю Германия совершила нападение на СССР.
Кто был автором Сообщения ТАСС, известно всем. Характерный стиль Сталина узнали и генералы в советских штабах, и зэки в лагерях, и западные эксперты.
Небезынтересно, что после войны Сталин чистил ТАСС, но никому из руководителей этой организации не было предъявлено обвинений в распространении сообщения, которое можно было счесть "явно вредительским". Вину за передачу Сообщения ТАСС Сталин мог бы взвалить на любого члена Политбюро (в удобное для Сталина время). Но он этого тоже не сделал и тем самым принял всю ответственность перед историей на себя лично.
Как в советской, так и в зарубежной печати об этом Сообщении ТАСС писали очень много. Все, кто касался этой темы, над Сталиным смеялись. Сообщение ТАСС иногда рассматривается чуть ли не как проявление близорукости. Однако в Сообщении ТАСС от 13 июня 1941 года таинственного и непонятного гораздо больше, чем смешного. Ясным является только один вопрос: об авторе этого сообщения. Все остальное - загадка.
Сообщение ТАСС никак не вяжется с характером Сталина.
Человек, знавший о Сталине больше других, - его личный секретарь Борис Бажанов - так характеризует Сталина: "Скрытен и хитер чрезвычайно", "Он в высокой степени обладал даром молчания и в этом отношении был уникален в стране, где все говорили слишком много".
А вот другие характеристики. "Он был непримиримым врагом инфляции слов - болтливости. Не говори, что думаешь..." (А. Авторханов).
"В критические моменты у Сталина действие опережало слово" (А. Антонов-Овсеенко).
Выдающийся исследователь сталинской эпохи Роберт Конквест отмечает молчаливость и скрытность Сталина как одну из наиболее сильных черт его личности: "Очень сдержан и скрытен", "нам все еще приходится вглядываться в мрак исключительной скрытности Сталина", "Сталин никогда не рассказывал, что у него-на уме, даже в отношении политических целей".
Умение молчать, по меткому выражению Д. Карнеги, встречается среди людей гораздо реже, чем любые другие таланты. С этой точки зрения Сталин был гением - он умел молчать. И это не только сильнейшая черта его характера, но и сверхмощное оружие борьбы. Своим молчанием он усыплял бдительность противников, поэтому удары Сталина всегда были так внезапны и потому неотразимы. Отчего же Сталин заговорил, да так, чтобы слышали все? Где скрытность? Где хитрость? Где действия, опережающие слова? Если у Сталина есть какие-то соображения о дальнейшем развитии событий, почему не обсудить это в тесном кругу соратников? Почему бы не помолчать в конце концов? К кому обращается Сталин? К Красной Армии? Кто же передает важные сообщения (речь идет о войне и мире, о жизни и смерти) своей армии через столичное радио и центральные газеты? Армия, флот, тайная полиция, концлагеря, промышленность, транспорт, сельское хозяйство, все люди большого и малого ранга являются частью государственной системы, и все они подчиняются не газетным сообщениям, а своим начальникам, которые по особым (часто тайным) каналам получают приказы от вышестоящих начальников.
Сталинская империя была централизована, как никакая другая, и механизм государственного управления, особенно после Великой чистки, был отлажен так, что любой приказ немедленно передавался с самого высшего уровня до самых последних исполнителей и тут же неукоснительто выполнялся. Грандиозные операции, например, арест и уничтожение сторонников Ежова и фактическая смена всего руководящего аппарата тайной полиции, были проведены быстро и эффективно, причем так, что сигнал о начале операции не только не был расшифрован никем со стороны, но неизвестно даже, когда и как Сталин передал сигнал на проведение этой огромной операции.
Если в июне 1941 года у Сталина были какие-то мысли, которые немедленно нужно было довести до миллионов исполнителей, почему не воспользоваться обкатанной машиной управления, которая передает любые приказы немедленно и без искажений? Если бы это было серьезное сообщение, то по всем тайным каналам оно было бы продублировано.
Маршал Советского Союза А. М. Василевский свидетельствует, что за этими сообщениями в печати "не последовало никаких никаких принципиальных указаний относительно Вооруженных сил и пересмотра ранее принятых решений" (Дело всей жизни. С. 120). Далее маршал говорит, что в делах Генерального штаба и наркомата обороны ничего не изменилось и "не должно было измениться".
По военным тайным каналам Сообщение не только не было подтверждено. Наоборот, у нас есть документы и том, что одновременно с Сообщением ТАСС в военных округах, например, в Прибалтийском особом, был издан приказ войскам, по смыслу и духу прямо противоположный Сообщению ТАСС (Архив МО СССР, Фонд 344, опись 2459, дело II, лист 31).
Публикации в военных газетах (особенно недоступных посторонним) били тоже прямо противоположного содержания Сообщению ТАСС. (Например, вице-адмирал И. И. Азаров. Осажденная Одесса. С. 16).
Сообщение ТАСС никак не вяжется не только с характером Сталина, но и с центральной идеей всей коммунистической мифологии. Любой коммунистический тиран (а Сталин особенно) всю свою жизнь повторяет простую и понятную фразу: враг не дремлет. Эта магическая фраза позволяет объяснить и отсутствие мяса в магазинах, и "освободительные походы", и цензуру, и пытки, и массовые чистки, и закрытую границу - и вообще все что угодно. Фразы "враг не дремлет", "мы окружены врагами" - не только идеология это острейшее оружие партии. Этим оружием были уничтожены все и всяческие оппозиции, этим оружием были установлены и упрочены все коммунистические диктатуры... И вот однажды, только однажды в истории всех коммунистических режимов, глава самого мощного из этих режимов заявил на весь мир, что угрозы агрессии не существует.
Давайте же не считать Сообщение ТАСС глупым, смешным, наивным. Давайте считать это сообщение странным, непонятным, необъяснимым. Давайте постараемся понять смысл этого сообщения.
13 июня 1941 года - одна из самых важных дат советской истории. По своему значению она, конечно, гораздо важнее, чем 22 июня 1941 года. Советские генералы, адмиралы и маршалы в своих мемуарах описывают этот день гораздо подробнее, чем 22 июня. Вот совершенно стандартное описание того дня.
Генерал-лейтенант Н. И. Бирюков (в то время генерал-майор, командир 186-й стрелковой дивизии 62-го стрелкового корпуса Уральского военного округа) : "13 июня 1941 года мы получили из штаба округа директиву особой важности, согласно которой дивизия должна была выехать в "новый лагерь". Адрес нового расквартирования не был сообщен даже мне, командиру дивизии, И только проездом в Москве я узнал, что наша дивизия должна сосредоточиться в лесах западнее Идрицы" (ВИЖ, 1962, N4, с. 80).
Напомним читателю, что в мирное время дивизия имеет "секретные", а иногда "совершенно секретные" документы. Документ "особой важности" может появиться в дивизии только во время войны и только в исключительном случае, когда речь идет о подготовке операции чрезвычайной важности. Многие советские дивизии за четыре года войны не имели ни одного документа этой высшей степени секретности. Обратим также внимание на кавычки, которые генерал Бирюков использует для "нового лагеря".
186-я дивизия была в Уральском округе не единственной, получившей такой приказ. ВСЕ дивизии округа получили такой же приказ.
Официальная история округа (Краснознаменный уральский. С. 104) четко фиксирует эту дату: "Первой начала погрузку 112-я стрелковая дивизия. Утром 13 июня с маленькой железнодорожной станции отошел эшелон... За ним пошли другие эшелоны. Затем началась отправка частей 98-й, 153-й, 186-й стрелковых дивизий". К отправке готовились 170-я и 174-я стрелковые дивизии, артиллерийские, саперные, зенитные и другие части. Для управления уральскими дивизиями были созданы управления двух корпусов, а они в свою очередь подчинены штабу новой 22-й армии (командующий генерал-лейтенант Ф. А. Ершаков).
Вся эта масса штабов и войск под прикрытием успокаивающего Сообщения ТАСС двинулась тайно в белорусские леса.
22-я армия была не одна.
Генерал армии С. М. Штеменко: "Перед самым началом войны под строжайшим секретом в пограничные округа стали стягиваться дополнительные силы. Из глубины страны на запад перебрасывались пять армий" (Генеральный штаб в годы войны. С. 26).
Генерал армии С. П. Иванов добавляет: "Одновременно с этим к передислокации готовились еще три армии" (Начальный период войны. С. 211).
Возникает вопрос: почему все восемь армий не начали движение одновременно? Ответ простой. В марте, апреле, мае была проведена грандиозная тайная переброска советских войск на запад. Весь железнодорожный транспорт страны был вовлечен в эту колоссальную тайную операцию. Она завершилась вовремя, но десятки тысяч вагонов должны были вернуться на тысячи километров назад. Поэтому 13 июня, когда началась новая сверхогромная тайная переброска войск, всем армиям просто не хватило вагонов.
Масштабы предшествующей переброски представить почти невозможно. Точных цифр у нас нет. Но вот некоторые отрывочные свидетельства.
Бывший заместитель народного комиссара государственного контроля И. В. Ковалев: "В мае - начале июня транспортной системе СССР пришлось осуществить перевозки около 800 000 резервистов... Эти перевозки нужно было провести скрытно..." (Транспорт в Великой Отечественной войне. С. 41).
Генерал-полковник И. И. Людников: "... В мае...в районе Житомира и в лесах юго-западнее его сосредоточился воздушно-десантный корпус" (ВИЖ, 1966, N 9, с. 66).
Маршал Советского Союза И. X. Баграмян описывает май в Киевском особом военном округе: "25 мая в состав войск прибудет управление 31-го стрелкового корпуса с Дальнего Востока... Во второй половине мая мы получили директиву Генерального штаба, в которой предписывалось принять из Северо-Кавказского военного округа управление 34-го стрелкового корпуса, четыре 12- тысячные дивизии и одну горнострелковую дивизию... Предстояло в короткий срок разместить почти целую армию... В конце мая в округ стали прибывать эшелон за эшелоном. Оперативный отдел превратился в подобие диспетчерского пункта, куда стекалась вся информация о прибывающих войсках" (ВИЖ, 1967, N 1, с. 62).
Такова была обстановка в мае. Именно в такой обстановке 13 июня началась новая небывалая тайная перегруппировка войск, которые должны были образовать Второй стратегический эшелон Красной Армии.
В своих ранних публикациях по данному вопросу я называл численный состав Второго стратегического эшелона - 69 танковых, моторизованных и стрелковых дивизий, не считая десятков отдельных полков и сотен отдельных батальонов. Дальнейшее исследование показало, что я ошибался. В настоящее время я имею сведения о 77 дивизиях и большом числе полков и батальонов, начавших тайное движение на запад под прикрытием Сообщения ТАСС.
Вот одно из десятков свидетельств на эту тему.
Генерал-лейтенант артиллерии Г. Д. Пласков (в то время полковник) ; "53-я дивизия, в которой я был начальником артиллерии, дислоцировалась на Волге. Старший командный состав вызвали в штаб нашего 63-го корпуса. На совещание прибыл командующий округом В. Ф. Герасименко. Прибытие большого начальства немного насторожило: значит, предстоит что-то важное. Командир корпуса А. Г. Петровский, обычно спокойный, невозмутимый, заметно волновался.
- Товарищи, - сказал он. - Приказано отмобилизовать корпус. Мы должны укомплектовать части по штатам военного времени, для чего использовать неприкосновенный запас. Необходимо срочно призвать остальной приписной состав. План очередности погрузки, подачи эшелонов и отправления получите у начальника штаба корпуса генерал-майора В. С. Венского.
Совещание длилось недолго. Все было ясно. И хотя генерал Герасименко намекнул, что мы следуем на учения, все понимали, что дело куда серьезнее. Еще ни разу на учения не брали полный комплект боевых снарядов. Не призывали людей из запаса..." (Под грохот канонады. С. 125).
Теперь мы посмотрим, что происходило в Первом стратегическом эшелоне в момент, когда советское радио передавало такие, казалось, бы, наивные заявления.
"14 июня Военный Совет Одесского военного округа получил распоряжение о создании армейского управления в Тирасполе" (ВИЖ, 1978, N 4, с. 86). Речь идет о 9-й армии. "14 июня Военный Совет Прибалтийского особого военного округа утвердил план передислокации ряда дивизий и отдельных полков в приграничную полосу" (Советская военная энциклопедия. Т. 6, с. 517).
"Одновременно с выдвижением войск из глубины страны началась скрытая перегруппировка соединений внутри пограничных округов. Под видом изменения дислокации летних лагерей соединения подтягивались ближе к границе... Большинство соединений перемещалось в ночное время..." (Генерал армии С. П. Иванов. Начальный период войны. С. 211).
Вот несколько совершенно стандартных свидетельств тех дней:
Генерал-майор С. Иовлев (в то время командир 64-й стрелковой дивизии 44-го стрелкового корпуса 13-й армии) : "15 июня 1941 года командующий Западным особым военным округом генерал армии Д. Г. Павлов приказал дивизиям нашего корпуса подготовиться к передислокации в полном составе... Станция назначения нам не сообщалась..." (ВИЖ, 1960, N 9, с. 56).
Генерал-полковник Л. М. Сандалов (в то время полковник, начальник штаба 4-й армии Западного особого военного округа) : "На южном крыле 4-й армии появилась новая дивизия - 75-я стрелковая. Она выдвинулась из Мозыря и поставила в лесах тщательно замаскированные палаточные городки" (Пережитое. С. 71).
Официальная история Киевского военного округа: "87-я стрелковая дивизия генерал-майора Ф. Ф. Алябушева 14 июня под видом учений была выдвинута к государственной границе" (Киевский Краснознаменный. История Краснознаменного Киевского военного округа. 1919-1972. С. 162). Метод выдвижения войск к границе под видом учений - это не местная самодеятельность.
Маршал Советского Союза Г. К. Жуков (в то время генерал армии, начальник Генерального штаба) : "Нарком обороны С. К. Тимошенко рекомендовал командующим войсками округов проводить тактические учения соединений в сторону государственной границы, с тем чтобы подтянуть войска ближе к районам развертывания по планам прикрытия. Эта рекомендация наркома обороны проводилась в жизнь округами, однако с одной существенной оговоркой: в движении не принимала участия значительная часть артиллерии" (Воспоминания и размышления. С. 242).
Маршал Советского Союза К. К. Рокоссовский (в то время командир 9-го механизированного корпуса) поясняет простую причину, почему войска выходили к государственной границе без артиллерии, - артиллерию было приказано выслать к границам чуть раньше (Солдатский долг. С. 8).
Маршал Советского Союза К. А, Мерецков (в то время генерал армии, заместитель наркома обороны) : "По моему указанию было проведено учение механизированного корпуса. Корпус был выведен в порядке тренировки в приграничный район да там и оставлен. Потом я сказал Захарову, что в округе имеется корпус генералмайора Р. Я. Малиновского, который во время учений тоже надо вывести в приграничный район" (На службе пароду. С. 204).
Маршал Советского Союза Р. Я. Малиновский (в то время генерал-майор, командир 48-го стрелкового корпуса Одесского военного округа) подтверждает, что этот приказ был выполнен: "Корпус еще 7 июня выступил из района Кировограда в Бельцы и 14 июня был на месте. Это перемещение произошло под видом больших учений" (ВИЖ, 1961, N6, с. 6).
Маршал Советского Союза М. В. Захаров (в то время генерал-майор, начальник штаба Одесского военного округа) : "15 июня управление 48-го стрелкового корпуса, 74-я и 30-я стрелковые дивизии под видом учений сосредоточились в лесах в нескольких километрах восточнее г. Бельцы" ("Вопросы истории", 1970, N 5, с. 45). Маршал отмечает, что управление корпуса, корпусные части и 74-я стрелковая дивизия были подняты по боевой тревоге. Он говорит, что в "учениях" в этот момент принимала участие и 16-я танковая дивизия.
Маршал Советского Союза И. X. Баграмян (в то время полковник, начальник оперативного отдела Киевского особого военного округа) : "Нам пришлось готовить всю оперативную документацию, связанную с выдвижением пяти стрелковых и четырех механизированных корпусов из районов постоянной дислокации в приграничную зону" (Так начиналась война. С. 64) ; "15 июня мы получили приказ начать... выдвижение всех пяти стрелковых корпусов к границе... Они забрали с собой все необходимое для боевых действий. В целях скрытности движение осуществлялось только по ночам" (там же, с. 77).
Генерал-полковник И. И. Людников (в то время полковник, командир 200-й стрелковой дивизии 31-го стрелкового корпуса) был одним из тех, кто этот приказ выполнял.
"В директиве округа, поступившей в штаб дивизии 16 июня 1941 года, предписывалось выступать в поход... в полном составе... сосредоточиться в лесах в 10-15 км северо-восточнее пограничного города Ковеля. Движение предлагалось совершать скрытно, только ночью, по лесистой местности" (Сквозь грозы. С. 24).
Маршал Советского Союза К. С. Москаленко (в то время генерал-майор артиллерии, командир 1-й противотанковой бригады) : "Прибывали все новые эшелоны с людьми и боевой техникой" (На юго-западном направлении. Воспоминания командарма. С. 19).
Маршал Советского Союза А. И. Еременко (в то время генерал-лейтенант, командующий 1-й армией) : "20 июня штаб 13-й армии получил распоряжение командования Западного военного округа передислоцироваться из Могилева в Новогрудок" (В начале войны. С. 109).
К государственным границам перебрасывались не только армии, корпуса, дивизии. Мы находим сотни свидетельств переброски гораздо меньших подразделений. Пример.
Генерал-лейтенант В. Ф. Зотов (в то время генералмайор, начальник инженерных войск СЗФ) : "Саперные батальоны были отмобилизованы по штатам военного времени... десять батальонов, прибывших с Дальнего Востока, были вооружены полностью" (На Северо-Западном фронте (1941-1943). Сборник статей участников боевых действий. С. 172).
В моих коллекциях не только воспоминания генералов и маршалов. Офицеры меньшего ранга говорят о том же.
Полковник С. Ф. Хвалей (в то время заместитель командира 202-й моторизованной дивизии 12-го механизированного корпуса 8-й армии) : "В ночь на 18 июня 1941 года наша дивизия ушла на полевые учения" (На Северо-Западном фронте (1941-1943). С. 310). Тут же полковник говорит: "так получилось", что подразделения дивизии к началу войны оказались прямо за пограничными заставами, т. е. в непосредственной близости от государственной границы.
Известен небольшой отрывок из боевого приказа, который в тот же день, 18 июня 1941 года, получил полковник И. Д. Черняховский (в последующем генерал армии), командир танковой дивизии того же 12-го механизированного корпуса: "... Командиру 28-й танковой дивизии полковнику Черняховскому с получением настоящего приказа привести в боевую готовность все части в соответствии с планами поднятия по боевой тревоге, но самой тревоги не объявлять. Всю работу проводить быстро, но без шума, без паники и болтливости, иметь положенные нормы носимых и возимых запасов, необходимых для жизни и боя..." (ВИЖ, N 6, 1986, с. 75). Очень жаль, что весь приказ не опубликован. Он остается секретным как и полвека назад. Согласно германским трофейным документам, первая встреча с 28-й танковой дивизией произошла под Шауляем. Но дивизия имела задачу выйти к самой границе.
Маршал бронетанковых войск П. П. Полубояров (в то время полковник, начальник автобронетанкового управления СЗФ) : "Дивизия (28-я танковая) должна была выйти из Риги на рубеж советско-германской границы" (На Северо-Западном фронте. (1941-1943). С. 114). Германское вторжение просто застало эту дивизию, как и многие другие, в пути, поэтому она просто не успела выйти на самую границу.
А вот воспоминания майора И. А. Хизенко (Ожившие страницы.). Первая глава называется "Идем к границе". Речь идет о 80-й стрелковой дивизии 37-го стрелкового корпуса "... Вечером 16 июня генерал Прохоров (Генерал-майор Прохоров Василий Иванович - командир 80-й стрелковой дивизии 37-го стрелкового корпуса.) собрал штабных работников на совещание. Объявил приказ командующего Киевским особым военным округом о выходе дивизии в новый район сосредоточения... Идут разговоры, что предстоящий марш будет необычным..."
Этот список можно продолжать бесконечно. В моей личной библиотеке так много документов о движении войск к границам, что хватило бы для того, чтобы написать несколько толстых книг на эту тему. Но не будем утомлять читателя именами генералов и маршалов, номерами армий, корпусов и дивизий. Давайте попытаемся представить всю картину в целом. Всего в Первом стратегическом эшелоне находилось 170 танковых, моторизованных, кавалерийских и стрелковых дивизий. 56 из них находились вплотную к государс- твенным границам. Им пока некуда было двигаться. Но даже и тут все, что могло двигаться к самой границе, двигалось и пряталось в пограничных лесах.
Генерал армии И. И. Федюнинский (в то время полковник, командир 15-го стрелкового корпуса 5-й армии) свидетельствует, что вывел четыре полка из состава 45-й и 62-й стрелковых дивизий "в леса, поближе к границе" (Поднятые по тревоге. С. 12).
Остальные 114 дивизий Первого стратегического эшелона находились в глубине территории западных пограничных округов и могли быть придвинуты к границе. Нас интересует вопрос: сколько же из этих 114 дивизий начали движение к границам под прикрытием успокаивающего Сообщения ТАСС? Ответ: ВСЕ! "12-15 июня западным военным округам был отдан приказ: все дивизии, расположенные в глубине, выдвинуть ближе к государственным границам" (А. Грылев, В. Хвостов - "Коммунист", 1968, N 12, с. 68). К этим 114 дивизиям Первого стратегического эшелона мы прибавим 77 дивизий Второго стратегического эшелона, которые, как мы уже знаем, тоже начали выдвижение на запад или готовились это сделать.
Итак, 13 июня 1941 года - это начало самого крупного в истории всех цивилизаций перемещения войск. Теперь самое время снова взять в руки Сообщение ТАСС от 13 июня и перечитать его внимательно. Сообщение ТАСС говорит не только о намерениях Германии (историки почему-то концентрируют свое внимание на этой вводной части сообщения), но и о действиях Советского Союза (эту часть сообщения историки не считают интересной).
"Слухи о том, что СССР готовится к войне с Германией, являются ложными и провокационными... проводимые сейчас летние сборы запасных Красной Армии и предстоящие маневры имеют своей целью не что иное, как обучение запасных и проверку работы железнодорожного аппарата, проводимые, как известно, каждый год, ввиду чего изображать эти мероприятия как враждебные Германии, по крайней мере, нелепо".
Сравнивая это заявление с тем, что происходило на самом деле, мы обнаружим некоторое несовпадение в словах и делах.
В Сообщении ТАСС говорится: "проверка железнодорожного аппарата". Позволим себе в этом усомниться. Переброска советских войск началась в феврале, в марте усилилась, в апреле-мае достигла грандиозных размеров, а в июне приобрела поистине всеобщий характер; в движении не участвовали только те дивизии, которые уже вплотную были придвинуты к границам, те, которые готовились к вторжению в Иран, и те, которые оставались на Дальнем Востоке. Полное сосредоточение советских войск на германской границе планировалось 10 июля (Генерал армии С. П. Иванов. Начальный период войны.- С. 211). Почти полгода железнодорожный транспорт (главный транспорт государства) был парализован секретными воинскими перевозками. В первом полугодии 1941 года государственный план был сорван по всем показателям, кроме военных. Главной причиной этого был транспорт, второй причиной скрытая мобилизация мужского населения во вновь формируемые армии. Называть срыв государственного плана термином "проверка" не совсем правильно. Это, конечно, не проверка. В Сообщении ТАСС говорится "обычные учения", а советские маршалы, генералы и адмиралы это опровергают:
Генерал-майор С. Иовлев: "Необычность сборов, не предусмотренных планами боевой подготовки, настораживала людей" (ВИЖ, 1960, N 9, с. 56).
Вице-адмирал И. И. Азаров: "Как правило, учения проводились ближе к осени, а тут они начинались в середине лета" (ВИЖ, 1962, N 6, с. 77).
Генерал-полковник И. И. Людников: "Обычно резервистов призывают после уборки урожая... В 1941 году это правило было нарушено" (ВИЖ, 1966, N 9, с. 66).
Генерал армии М. И. Казаков в тот момент находился в Генеральном штабе и лично встречал генерал-лейтенанта М. Ф. Лукина и других командармов, тайно направлявшихся на западную границу. Генерал Казаков категоричен: "Ясно, что они ехали не на маневры" (Над картой былых сражений. С. 64).
Обратим внимание на то, что все маршалы и генералы употребляют термин "под видом учений". Учения - это только предлог, чтобы скрыть настоящую цель перегруппировки и концентрации советских войск. А какова настоящая причина - никто не говорит. Четыре десятилетия после окончания войны истинная цель этой переброски так и остается государственным секретом Советского Союза.
Тут читатель может спросить: так может быть, Сталин почувствовал недоброе и концентрировал войска для обороны? Но все то, о чем идет речь, - не оборонительные мероприятия. Войска, которые готовятся к обороне, зарываются в землю. Это нерушимое правило, усвоенное каждым унтером со времен русско-японской и всех последующих войн. Войска, которые готовятся к обороне, прежде всего перехватывают самые широкие поля, по которым будет наступать противник, перекрывают дороги, устанавливают проволочные заграждения, роют противотанковые рвы, готовят оборонительные сооружения и укрытия позади водных преград. Но Красная Армия не делала ничего подобного. Советские дивизии, армии и корпуса уничтожали ранее построенные оборонительные сооружения. Ранее установленные проволочные и минные заграждения не устанавливались, а снимались. Войска концентрировались не позади водных преград (что удобно для обороны), а впереди них (что удобно для наступления).
Советские войска не перехватывали широкие поля, удобные для продвижения противника, а прятались в лесах, точно так же, как и германские войска, которые готовились к наступлению.
Может быть, все эти мероприятия - просто демонстрация мощи? Конечно, нет. Демонстрация должна быть видна противнику. Красная Армия же, наоборот, не демонстрировала, а старалась скрыть свои приготовления. Да и само Сообщение ТАСС написано не для того, чтобы противника напугать, а для того, чтобы его успокоить.
Поразительно, что в эти дни германская армия делала то же самое: двигалась к границам, пряталась в лесах, но это движение было очень трудно скрыть. Советские разведывательные самолеты "по ошибке" летали над германской территорией. Их никто не сбивал. Над германской территорией летали не только рядовые летчики, но и командиры гораздо более высокого ранга. Вот командир 43-й истребительной авиационной дивизии Западного особого военного округа генерал-майор авиации Г. Н. Захаров смотрит на германские войска сверху: "Создавалось впечатление, что в глубине огромной территории зарождалось движение, которое притормаживалось здесь, у самой границы, упираясь в нее, как в невидимую преграду, и готовое вот-вот перехлестнуть через край" (Повесть об истребителях. С. 43).
Интересно, что германские летчики тоже летали над советской территорией, и тоже "по ошибке", их тоже никто не сбивал, и они видели точно такую же картину! В старых трофейных архивах я нашел впечатление германского летчика, который описывает советские войска именно этими же словами!
Германские военные историки сделали больше всех, для того чтобы понять смысл происходящих в июне 1941 года событий. Я преднамеренно не цитирую германские документы, чтобы не повторять то, что уже сказано в Германии. Я только подчеркиваю, что слова советских офицеров, генералов и маршалов полностью подтверждаются тем, что говорила германская разведка еще до 22 июня 1941 года: Красная Армия гигантскими потоками устремилась к своим западным границам.
Существует много других независимых каналов, и все они говорят то же самое. Один из заместителей авиаконструктора А. Н. Туполева, Г. Озеров, в тот момент вместе с Туполевым и всем его конструкторским бюро сидел в тюрьме. Книга Озерова была написана в Советском Союзе, но распространялась через Самиздат, т. е. минуя цензуру. Отсюда она попала на Запад и была опубликована в Западной Германии. Даже в советских тюрьмах чувствовался жуткий ритм гигантского движения Красной Армии к западным границам. "Живущие на дачах по Белорусской и Виндавской дорогам жалуются ночью нельзя спать, гонят эшелоны с танками, пушками! " (Туполевская шарага. С. 90).
После опубликования моих первых статей по данному вопросу я получил много писем. Когда-нибудь я напечатаю их отдельной книгой. Даже без всяких комментариев они дают картину чудовищного движения советских войск на запад. Мне пишут люди самых разных национальностей, разных судеб. Среди них эстонцы, евреи, поляки, молдаване, русские, латыши, немцы, венгры, литовцы, украинцы, румыны. Все они в тот момент по разным причинам находились на "освобожденных" территориях. Потом война разбросала этих людей по всему свету. Письма идут из Австралии, Соединенных Штатов, Франции, Германии, Аргентины, из Западной Германии и даже... из Советского Союза. Я получил письмо из Канады от бывшего солдата Русской освободительной армии. В 1941 году он был в Красной Армии, он шел к границе, он прятался со своим полком в приграничных лесах, где его застала война. Потом плен. Русское освободительное движение, снова плен, побег и долгая жизнь под чужими именами в чужих странах. Солдат указал мне несколько книг бывших бойцов и командиров РОА, чудом уцелевших после войны. Интересно, что все эти авторы начинают свои книги с момента начала тайного движения к границе.
Кроме писем лично мне, некоторые свидетели или люди, близко знавшие их, пишут письма в научные журналы, и некоторые из этих писем опубликованы. Вот письмо из Великобритании. Британский гражданин Джеймс Рушбрук обращает внимание на книгу Стефана Сценде: "Обещание, которое Гитлер выполнил", книга написана в 1944 году и опубликована в 1945-м в Швеции. Автор - польский еврей, оказавшийся во Львове в 1941 году. Вот его впечатление о днях, предшествующих 22 июня: "Эшелоны, набитые войсками и военным снаряжением, все чаше и чаще идут через Львов на запад. Моторизованные части идут через главные улицы города, а на железнодорожной станции все движение - чисто военное" (с. 88). Я благодарю всех, кто пишет мне и в журналы, добавляя все новые и новые крупицы к картине всеобщего движения Красной Армии на запад.
Кроме секретных архивов есть достаточное количество открытых официальных публикаций, среди которых истории советских военных округов, армий, корпусов, дивизий.
Каждый, кто интересуется данным вопросом, может найти за очень короткое время сотни и даже тысячи сообщений типа: "Перед самой войной, в соответствии с указаниями Генерального штаба Красной Армии, некоторые соединения Западного Особого военного округа начали выдвигаться к государственной границе" (Краснознаменный Белорусский военный округ. С. 88).
Но если кто-то не считает все эти источники достоверными, есть подтверждение, которое опровергнуть невозможно, - это сама история войны. Разгромив Первый стратегический эшелон и прорвав его оборону, передовые германские части внезапно столкнулись с новыми дивизиями, корпусами и армиями (например, с 16-й армией под Шепетовкой в конце июня), о существовании которых германские командиры даже не подозревали. Весь план "блицкрига" строился из расчета молниеносного разгрома советских войск, находящихся прямо у границ, но выполнив этот план, германская армия обнаружила перед собой новую стену из армий, которые выдвигались из-за Волги, с Северного Кавказа, с Урала, Сибири, Забайкалья, с Дальнего Востока. Даже для одной армии нужны тысячи вагонов. Их нужно подать на станции погрузки, загрузить армию, тяжелое вооружение, транспорт, запасы и перевезти на тысячи километров. Если германские войска встретили сибирские, уральские, забайкальские армии в конце июня, значит, их перевозка на запад началась не 22 июня, а раньше.
Вместе с массами советских войск началось перемещение советского флота. "Советский Балтийский флот вышел из восточной части Финского залива накануне войны" (Эстонский народов Великой Отечественной войне Советского Союза. 1941-1945. Т. 1, с. 43). Посмотрим на карту. Если флот вышел из восточной части Финского залива, то есть только одно направление движения - на запад. Флот, конечно, шел не на учения: "Флот имел задачу активно действовать на морских коммуникациях противника" (Там же). Удивительная вещь: еще нет войны, еще Сталин не знает, что Гитлер на него нападет, а советский флот уже вышел из баз, имея боевую задачу на активные наступательные действия!
Одновременное переброской войск шло интенсивное перебазирование авиации. Авиационные дивизии и полки небольшими группами в темное время суток под видом учений перебрасывались на аэродромы, некоторые из которых находились ближе чем 10 км от границы. Но об этом речь впереди. Сейчас мы только напомним, что помимо боевых подразделений авиации шла усиленная переброска новейших самолетов, еще не включенных ни в какие полки и дивизии.
Генерал-полковник Л. М. Сандалов: "С 15 июня мы начнем получать новую боевую технику. Кобринский и Пружанский истребительные полки получат истребители Як-1, вооруженные пушками, штурмовой полк-самолеты Ил-2, бомбардировочный - Пе-2" (На московском направлении. С. 63). Напомним читателю, что истребительные полки того времени имели по 62 самолета каждый, штурмовые по 63, а бомбардировочные по 60. Следовательно, только в одной дивизии (10-я смешанная авиационная) ожидалось в этот момент поступление 247 новейших самолетов. Тут же генерал сообщает, что дивизия действительно начала получать новую технику, но старые самолеты оставались в дивизии. Таким образом, дивизия превращалась в гигантский боевой организм, насчитывающий несколько сотен самолетов. Архивные документы показывают, что этот процесс происходил повсеместно. Например, находящаяся рядом и тоже придвинутая к самым границам 9-я смешанная: 176 новейших МиГ-З, а также несколько десятков Пе-2 и Ил-2. Но новая техника шла и шла.
Утром 22 июня тот же Западный фронт получил приказ принять на аэродром Орша 99 самолетов МиГ-З (Командование и штаб Советской Армии в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг. С. 41). Если их приказали принять утром 22 июня, то по-видимому, вечером 21 июня самолеты были готовы к отправке.
Главный маршал авиации А. А. Новиков сообщает, что 21 июня Северный флот (где он тогда был командующим ВВС в звании генерал-майора авиации) получил эшелон истребителей МиГ-З (ВИЖ, 1969, N 1, с. 61).
А кроме истребителей сплошным потоком шли танки, артиллерия, боеприпасы, топливо. "На рассвете 22 июня на станцию Шауляй прибыл для разгрузки эшелон тяжелого артиллерийского полка" (Битва за Ленинград. 1941-1944. С. 22). Не один эшелон, конечно, и не только с пушками. Вот кое-что об автомобилях. "К концу июня 1941 года на железных дорогах простаивали 1320 поездов с автомобилями" (ВИЖ, 1975, N 1, с. 81). Германские войска напали 22 июня, а уже к концу июня такое количество эшелонов с автомобилями простаивало в прифронтовой полосе. Стандартный вес воинского эшелона того времени - 900 тонн (45 двадцатитонных вагонов). Если на каждом вагоне находился один автомобиль, то, значит, ожидали разгрузки 59 400 автомобилей. Однако часто в условиях, когда нападение противника не предвиделось (а оно не предвиделось), автомобили грузили "змеей"; передние колеса автомобиля ставили в кузов предыдущего, а в свою очередь в его кузов колеса следующего и т. д. Таким образом, за счет экономии в один эшелон загружалось большее число автомобилей. Кто-то перед войной собрал такое количество вагонов и автомобилей, погрузил автомобили в вагоны и доставил к западным границам. Ясно, что этот процесс начался еще до войны. Но вот разгрузить эти машины не успели... А тут же рядом нескончаемым потоком шли эшелоны с боеприпасами. "Красная звезда" 28 апреля 1985 года отмечает: "Вечером 21 июня 1941 года коменданту железнодорожного участка станции Лиепая сообщили: "Примите специнальный состав. Он с боеприпасами. Нужно отправить его по назначению в первую очередь". Лиепая в то время находилась очень близко от границы, но эшелон идет транзитом, т. е. к самой границе.
На всех фронтах боеприпасы находились в железнодорожных вагонах, что обычно делается перед подготовкой наступления на большую глубину. В оборонительной войне проще, надежнее и дешевле располагать боеприпасы на заранее подготовленных рубежах. Израсходовав боеприпасы на одном рубеже, войска налегке быстро отходят на второй рубеж, где заранее приготовлены боеприпасы, затем на третий и т. д... Но перед наступлением боеприпасы размещают на подвижном транспорте, это очень дорого и опасно... "Юго-Западный фронт только на небольшой станции Калиновка имел 1500 вагонов с боеприпасами" (Г. А. Куманев. Советские железнодорожники в годы Великой Отечественной войны (1941-1945). С. 36).
У меня много материалов о спасении эшелонов с боеприпасами в 1941 году. Но не все, конечно, удалось спасти.
Генерал-полковник артиллерии И. И. Волкотрубенко сообщает, что в 1941 году только один Западный фронт потерял 4216 вагонов с боеприпасами (ВИЖ, 1980, N 5, с, 71). Но фронтов было не один, а пять. Не только Западный фронт терял вагоны с боеприпасами. Постараемся мысленно представить себе количество боеприпасов на всех фронтах, которые попали к противнику и которые удалось спасти. В середине июня все это под покроврм Сообщения ТАСС в закрытых вагонах катилось прямо к германским границам.
Маршал Советского Союза С. К. Куркоткин сообщает, что в начале июня "советское правительство по предложению Генерального штаба утвердило план перемещения 100 тысяч тонн горючего из внутренних районов страны" (Тыл Советских Вооруженных Сил в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг. С. 59). По всей видимости, кроме этого решения были и другие подобные: "на железнодорожных узлах и даже перегонах скопилось около 8500 железнодорожных цистерн с горючим" (там же, с. 173). Если бы использовались только самые маленькие 20-тонные цистерны, то и тогда речь идет не о 100 тысячах тонн, а о большем количестве. Но основной цистерной в 1940 году была не 20-, а 62-тонная. Но эти 8500 цистерн это только то, что стоит на станциях в ожидании разгрузки в начальные дни войны. Надо принять во внимание и то, что уже уничтожено авиацией противника на железнодорожных станциях в первые минуты и часы войны.
Генерал-полковник И. В. Болдин (в то время генераллейтенант, заместитель командующего Западным фронтом) сообщает, что 10-я армия (самая мощная на Западном фронте) имела достаточные запасы топлива на складах и в железнодорожных цистернах и в первые минуты и часы войны всего этого лишилась (Страницы жизни. С. 92).
Накануне войны вся эта масса цистерн шла к границам вместе с войсками, техникой, вооружением, боеприпасами...
Когда мы говорим о причинах поражений Красной Армии в начальном периоде войны, то почему-то забываем главную причину: Красная Арми находилась в вагонах. Любой исследователь может найти тысячи сообщений, подобных этим.
"В момент начала войны половина эшелонов 64-й стрелковой дивизии находилась в пути" (ВИЖ, 1960, N9, с. 56).
"Война застала большую часть соединений 21-й армии в эшелонах, растянувшихся по железным дорогам на огромном пространстве от Волги до Днепра" (По приказу Родины. Боевой путь 6-й гвардейской армии в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг. С. 5).
"Война застала 63-й стрелковый корпус в пути. Только первые эшелоны успели прибыть 21 июня на станции Добруш и Ново-Белица к месту разгрузки. Последующие подходили чрезвычайно разрозненно, до первых чисел июля на разные станции вблизи Гомеля. А ряд частей корпуса, например, все полки 53-й стрелковой дивизии, кроме 110-го стрелкового и 36-го артиллерийского, еще не доезжая Гомеля, были повернуты на север" (ВИЖ, 1966, N6, с. 17).
Генерал армии С. П. Иванов (в то время полковник, начальник оперативного отдела штаба 13-й армии) рассказывает о 132-й стрелковой дивизии генерал-майора С. С. Бирюзова:
"Противник внезапно атаковал эшелон, в котором следовала к фронту часть сил дивизии и ее штаб. Пришлось вступить в бой прямо из вагонов и платформ" ("Красная звезда", 21 августа 1884 года).
Маршал Советского Союза С. С. Бирюзов (в то время генерал-майор, командир 132-й стрелковой дивизии) : "В самый последний момент нас включили в состав 20-го механизированного корпуса. Ни командира, ни начальника штаба корпуса я не видел и, кстати сказать, не знал даже, где располагается их командный пункт. Левее нас действовала 137-я стрелковая дивизия под командованием полковника И. Т. Гришина. Она прибыла из Горького... Правый наш сосед был брошен в бой, как и мы, - прямо из вагонов, когда еще не все эшелоны прибыли к месту выгрузки" (Когда гремели пушки. С. 21).
Генерал армии С. М. Штеменко (в то время полковник оперативного управления Генерального штаба) : "Эшелоны с войсками идут на запад и юго-запад сплошным потоком. То одного, то другого из нас направляют на станции выгрузки. Сложность и переменчивость обстановки нередко вынуждала прекращать выгрузку и направлять эшелоны на какую-то иную станцию. Случалось, что командование и штаб дивизии выгружались в одном месте, а полки - в другом или даже в нескольких местах на значительном удалении" (Генеральный штаб в годы войны. С. 30).
"Вражеская авиация систематически наносила удары по железнодорожным станциям и путям. Графики движения нарушались. Выгрузка нередко осуществлялась не на станциях назначения, а в других пунктах. Были случаи, когда подразделения попадали в соседние армии и там вводились в бой" (В. А. Анфилов. Провал "блицкрига". С. 463).
"В пути находились одиннадцать дивизий 20-й, 21-й, 22-й армий. Не закончили сосредоточение 19-я армия генерала И. С. Конева и 16-я армия генерала М. Ф. Лукина" (История второй мировой войны (1939-1945) Т. 4, с. 47).
"Колоссальное скопление вагонов почти полностью парализовало работу многих узлов. На большинстве станций оставался только один свободный путь для пропуска поездов" (И. В. Ковалев. Транспорт в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг. С. 59).
Генерал-полковник А. С. Клемин говорит о начале июля: "На дорогах на- ходилось 47.000 вагонов с воинскими грузами" (ВИЖ, 1985, N 3, с. 67).
Можно предположить, что все это погружено после 22 июня и направлено на фронты. Это неправильное предположение. После 22 июня фронты требовали только пустых вагонов, чтобы вывести штабеля вооружения, боеприпасов, топлива и других военных запасов, уже сконцентрированных у границ.
Чтобы представить себе трагичность ситуации, стоит снова вспомнить хотя бы генерала М. Ф. Лукина. Он, как командующий армией, уже воевал под Шепетовкой, а штаб его армии находился в Забайкалье. Эшелоны его армии растянулись на тысячи километров. Потом прибыл штаб, но батальон связи все еще находился в пути. Такие ситуации возникали повсеместно: на одних станциях выгружались штабы, которые не имели войск, в других местах - войска без штабов. Хуже было, когда эшелон останавливался не на станции, а в поле. Танковый батальон - огромная сила. Но в эшелоне он беззащитен. Если война застала эшелон с тяжелой техникой там, где нет мест для разгрузки, то приходилось или уничтожать эшелон, или бросать его.
Но и те дивизии, которые находились в Первом стратегическом эшелоне и выдвигались к границе своим ходом, оказались не в лучшем положении. Дивизия в колоннах на марше - это отличная цель для авиации. Вся Красная Армия представляла собой одну отличную цель.
Многие видели переброску советских войск, однако каждый видел только ее часть. Мало кто представляет ее истинный размах. Германская военная разведка считала, что происходит гигантское наращивание мощи, но даже она видела только Первый стратегический эшелон, не догадываясь о существовании Второго (и Третьего, о котором речь впереди). Я думаю, что многие советские генералы и маршалы, исключая самых выдающихся или прямо вовлеченных в эту переброску, тоже не представляют ее истинных размахов, а, следовательно, и ее значения. Именно поэтому многие из них так спокойно рассказывают про нее. Незнание общей обстановки и истинных размахов концентрации советских войск совсем не случайно. Сталин принял драконовские меры маскировки. Сталинское Сообщение ТАСС - одна из этих мер. Сам факт переброски войск скрыть было невозможно, но самое главное: размеры переброски и ее назначение Сталин скрыл от всей страны, от германской разведки и даже от будущих поколений.
Генерал-полковник авиации А. С. Яковлев (в то время личный референт Сталина) свидетельствует, что "в конце мая или начале июня" в Кремле состоялось совещание по вопросам маскировки (Цель жизни. Записки авиаконструктора. С. 252).
Ранее мы уже видели некоторые меры, которые принимались советскими генералами: войскам объявляли, что они едут на учения, хотя высший командный состав понимал, что это не учения. Другими словами, происходила целенаправленная дезинформация своих войск. Германское командование в то же самое время делало то же самое: в войсках ходили слухи о высадке в Великобритании, многие даже знали название операции - "Морской лев", в войсках появились переводчики английского языка и т.д.
Уместно напомнить, что дезинформация своих войск проводится только перед наступательной операцией, для того чтобы скрыть от противника свои намерения, время и направление главного удара. В оборонительной войне или перед ее началом свои войска обманывать не надо - офицерам и солдатам ставится простая и понятная задача: это твой рубеж, ни шагу назад! Сдохни тут, а врага не пропусти!
Тот факт, что советских солдат и командиров обманывали, - есть свидетельство подготовки к наступательной операции. Если бы готовилась оборонительная операция, почему бы не сказать войскам: да, братцы, обстановка напряженная, всякое может случиться, едем рыть окопы и в них сидеть. Если действительно войска едут рыть окопы, то особой разницы нет - сообщать им о цели поездки после прибытия или во время отправки. Но такую новость советским офицерам и солдатам не сообщали ни при отправке, ни при прибытии. Перед ними ставилась другая цель, которую скрывали тогда, которую скрывают сейчас.
Чтобы представить себе степень секретности переброски войск, приведу только один пример из многих. Маршал Советского Союза М. В, Захаров: "В начале июня нальник ВОСО Одесского военного округа полковник П. И. Румянцев зашел ко мне, в то время начальнику штаба ОдВО, в кабинет и таинственно доложил, что за последние дни через станцию Знаменка идут "Аннушки" с ростовского направления и выгружаются в районе Черкасс. "Аннушка" - это термин, определявший в органах ВОСО дивизию. Через два дня мною была получена шифровка из Черкасс за подписью заместителя командующего войсками Северо-Кавказского военного округа М. А. Рейтера, в которой испрашивалось разрешение занять несколько бараков вещевого склада нашего округа для размещения имущества прибывших в этот район войск с Северного Кавказа. Поскольку штаб ОдВО не был информирован о сосредоточении здесь войск, я позвонил по "ВЧ" в Оперативное управление Генштаба. К телефону подошел заместитель начальника управления А. Ф. Анисов. Сообщив ему о шифровке, полученной от М. А. Рейтера, я попросил разъяснить, в чем дело. Анисов ответил, что шифровку Рейтера надо немедленно уничтожить, что ему будут даны необходимые указания от Генштаба, а штабу округа в это дело не следует вмешиваться" ("Вопросы истории", 1970, N 5, с. 42).
Далее маршал Захаров сообщает, что командующий войсками Одесского округа генерал-полковник Я. Т. Черевиченко тоже ничего не знал об "Аннушках". Советские войска всегда перебрасываются с соблюдением мер предосторожности и советские войска всегда держат в секрете свои намерения. Это действительно так. Но всему есть мера. Командующий военным округом в Советском Союзе, особенно командующий приграничным округом, и его начальник штаба - это люди, наделенные чрезвычайными полномочиями и властью. Они в полной мере отвечают за все, что происходит на территории, которая находится под их контролем. Приведите мне другой пример, когда командующий округом и его начальник штаба не знают о том, что на территории их округа сосредоточиваются какие-то другие войска! Даже в ситуации, когда командование Одесского округа случайно узнало о сосредоточении каких-то войск на территории округа, Генеральный штаб (которым командовал Г. К. Жуков) требует о полученной информации забыть, а секретную шифровку, предназначенную только для глаз начальника штаба округа, - уничтожить. Даже в сейфе начальника штаба округа эта шифровка представляет опасность! Кстати, ранее я говорил, что в советских архивах есть очень много интересных документов об этом периоде, и все же самое интересное никогда не попадало в архив или было уничтожено.
Следы уничтожения видны в архивах, например: предложение начинается на одной странице, но следующей нет, а иногда и следующей сотни страниц нет. И эта уничтоженная шифровка в Одесском округе - только еще одно подтверждение моих слов.
Интересно поведение генерал-лейтенанта М. А. Рейтера в данной ситуации. Макс Рейтер - дисциплинированный немец, еще в Первой мировой войне был полковником в штабе русской армии, служака прусской закваски. Уж он-то знает, как хранить секреты. Но даже он, заместитель командующего Северо-Кавказским округом, оказавшись со своими "Аннушками" на территории чужого военного округа, считает вполне естественным связаться с равным по положению местным боссом и спросить разрешения (конечно, персональной шифровкой! ) что-то сделать. Ему из Генерального штаба быстро вправили мозги, и больше он подобных шифровок не писал.
А вот несколько другие примеры.
Генерал-полковник Л. М. Сандалов осматривает строительство оборонительных сооружений на самой границе в районе Бреста и с удивлением обнаруживает, что доты строят так близко от границы, что их видно с германской стороны. Он задает недоуменный вопрос В. И. Чуйкову. Чуйков, этот будущий сталинградский лис, вздыхает (притворно, конечно) : очень жаль, но дело обстоит именно так, немцы заметят наше оборонительное строительство (На московском направлении. С. 53). Гудериан начинал войну именно с другой стороны реки и отмечает, что он все это хорошо видел: доты строили днем и ночью, причем ночью при ярком свете. Удивительная вещь: ни сам Сандалов, ни Чуйков, ни кто другой не прикажут оставить работу и перенести строительство на пару километров в тыл, чтобы противнику не было видно точного расположения огневых точек и направления амбразур, по которым он может легко вскрыть систему огня.
Маршал Советского Союза И. X. Баграмян в другом округе в 1940 году наблюдает ту же картину: идет строительство укрепленного района (УР) "прямо на виду у немцев". Строительные участки огорожены заборчиками. "Мне эти заборчики напоминали фиговые листочки на античных статуях.
- Как вы думаете, - спросил я руководителя одной из строек, - догадываются немцы, что ваши строители сооружают тут, на берегу пограничной реки, за этим заборчиком?
- Безусловно! - ответил он не задумываясь. - Трудно было бы не догадаться о характере нашего строительства.
Я подумал, подобную тактическую неграмотность людей, выбиравших места для сооружения дотов, легко можно квалифицировать как вредительство. Так, видимо, и случалось в прежние времена" (ВИЖ, 1976, N 1, с. 54).
Да. В 1938 году за такие действия кого-то расстреляли бы. Но в 1940-1941 годах по какой-то причине во всех западных округах строили укрепления именно так, и никто ничего не боялся, и НКВД в это дело не вмешивался, никого не арестовывали и не расстреливали за это. Почему? "Явная демонстрация оборонительных работ" - так Баграмян определяет это строительство и тут же добавляет, что "план строительства был утвержден вышестоящим начальством". За укрепленные районы отвечает лично командующий округом. Кто же этот идиот, утвердивший такой план? В тот момент Г. К. Жуков. Тот самый Жуков, который был самым блистательным полководцем Второй мировой войны. Тот самый Жуков, который не имел ни одного военного поражения в своей жизни. Тот самый Жуков, который только что вернулся из Монголии, где строил демонстративно оборону, а потом нанес внезапный удар по 6-й японской армии. Тот самый Жуков, который через несколько месяцев станет начальником Генерального штаба и введет драконовские правила сохранения тайны при перемещении войск, но "явная демонстрация оборонительных работ" будет продолжаться на границе и даже резко усилится.
Интересно поведение и Баграмяна в этой ситуации. Баграмян, хитрейший лис, каких только рождала человеческая порода, а вместе с тем талантливый командир, в лучшем смысле этого слова. За время войны он сделал самую блистательную карьеру во всей Красной Армии: начал войну полковником, закончил ее генералом армии, занимая должность, которая давала право получить звание Маршала Советского Союза, и он это звание получил. В данной ситуации Баграмян выполняет личное поручение Жукова на границе, действуя как подчиненный и как личный друг. Нет бы Баграмяну заорать, чтобы демонстративное строительство прекратили. Но нет, не заорал. Нет бы, встретив Жукова, сказать: "Георгий Константинович, беда! Идиоты укрепления на самой границе строят, миллионы те укрепления для страны стоят, но подавят их артиллерией в первый час войны, ибо знает противник положение каждого дота! И тебя за это расстреляют, и меня! " Но не стал Баграмян кричать и ногами топать. 22 июня именно так и случилось - укрепления накрыли, но не расстрелял Сталин Баграмяна и Жукова, не тронул, наоборот, возвысил. Из этого следует, что такое строительство, чтобы противник все хорошо видел, это не идиотизм, не неграмотность, а нечто другое.
Друзья Советского Союза объявили, что советские войска не рыли окопов, т. к. Сталин делал все, чтобы случайно не спровоцировать войну. Но обычный окоп с железобетонными укреплениями не идет ни в какое сравнение. Сталин строит демонстративно гигантскую оборонительную полосу и не боится, что это послужит поводом для германского нападения. Почему же войскам не дать приказ зарыться в землю? В сравнении с новой линией железобетонных укреплений окопы ситуацию политическую никак не могут омрачить. Но нет. Войскам прибывающим не давали приказа зарываться в землю. Их прятали в лесах. То, что для обороны, - преднамеренно покажем противнику, а прибывающие войска пусть никто не видит, - значит, эти войска не для обороны, а для других целей.
Странный контраст - назойливые демонстрации обороны у самых границ и уничтоженная шифровка в штабе военного округа. А ведь это две стороны одной медали. У Жукова так было раньше и так было потом всегда: усиленная подготовка обороны так, чтобы хорошо видел противник, и в то же время тайная концентрация прибывающих войск в лесах для внезапного удара.
Удары Жукова были всегда так внезапны...
13 июня Молотов вызвал к себе германского посла и передал ему текст Сообщения ТАСС (В. Хвостов и генерал-майор А. Грылев. "Коммунист", 1968, N 12, с. 68). В Сообщении говорится, что Германия не хочет напасть на СССР, СССР не хочет напасть на Германию, но "враждебные СССР и Германии силы, заинтересованные в развязывании и расширении войны", пытаются их поссорить, распространяя провокационные слухи о близости войны. В Сообщении "эти враждебные силы" названы по именам: "Британский посол в Москве г. Криппс", "Лондон", "английская пресса".
Наше исследование будет неполным, если 13 июня 1941 года мы не побываем в Лондоне.
Резонно предположить, что 13 июня состоялась встреча в Лондоне между советским послом И. М. Майским и министром иностранных дел Великобритании А. Иденом. На встрече Майский бросает на стол Сообщение ТАСС, стучит кулаком по столу, топает ногами и требует убрать посла Криппса из Москвы, не сеять рознь между хорошими друзьями, Сталиным и Гитлером, прекратить провокационные слухи о войне между СССР и Германией. Вы так представляете эту встречу? Вы ошибаетесь. Дело обстояло совсем по-другому.
13 июня 1941 года действительно состоялась встреча между Майским и Иденом. Майский Сообщение ТАСС британскому правительству не передал, ногами не топал и кулаком не стучал. Встреча прошла в дружественной обстановке. Обсуждался серьезный вопрос: меры, которые предпримет Великобритания для помощи Красной Армии, "если в ближайшем будущем начнется война между СССР и Германией". Среди конкретных мер: прямые боевые действия британской авиации в интересах Красной Армии, военные поставки, координация действий военного командования двух стран (История второй мировой войны (1939-1945). Т. 3, с. 352).
13 июня сталинская дипломатия закладывает фундамент того, что вскоре будет названо термином "антигитлеровская коалиция". Со стороны Великобритании ничего плохого в этом нет: Великобритания ведет войну против Гитлера. Но Советский Союз ведет грязную игру. С Германией заключен пакт о ненападении и немедленно после этого - договор о дружбе. Если советское правительство считает, что эти документы больше не отвечают реально сложившейся ситуации, их надо аннулировать. Но Сталин этого не делает, он уверяет Гитлера в пылкой дружбе и разоблачает в Сообщении ТАСС тех, "кто хочет расширения войны". В это же время в Лондоне ведутся переговоры о военном союзе с противником Германии, о конкретных военных мерах против Германии. Удивительно: еще до нападения Гитлера на СССР!
За нейтральностью дипломатического тона скрываются вполне серьезные вещи. Совсем недавно советская дипломатия вела с Германией переговоры о Польше: "...если на территории Польского государства произойдут изменения..." Теперь настало время, когда советские дипломаты заговорили о Германии за ее спиной подобным тоном. Удивительно, что на переговорах в Лондоне обе стороны употребляют термин "если начнется война", вместо "если Германия нападет". Другими словами, собеседники совсем не исключают того, что война может начаться не путем германской агрессии, а каким-то другим образом. Интересно, что на переговорах в Лондоне СССР ставится на первое место: "если возникнет война между СССР и Германией", именно так же говорится в Сообщении ТАСС: "слухи о близости войны между СССР и Германией". Почему не сказать наоборот: между Германией и СССР, если предполагается, что Германия будет агрессором?
Может быть, кто-то и тут возразит, что советский посол ведет разговоры без ведома Сталина, превышая полномочия, как те советские генералы, которые стягивают свои войска к границам, "не поставив Сталина в известность"? Нет. В данном случае номер не пройдет. Сам Майский подчеркивает, что, отправляясь в Лондон еще в 1932 году, он имел встречу с М. М. Литвиновым. Нарком иностранных дел Литвинов предупредил И. М. Майского о том, что он будет выполнять инструкции не Литвинова, а "более высоких инстанций". "Более высокими" в то время были только Молотов (глава правительства, в котором Литвинов был членом) и Сталин. В 1941 году Литвинова уже выгнали, остались только "более высокие инстанции" - Молотов и Сталин. Сам Майский пережил чистки и просидел на своем посту очень долго, сохранив при этом голову только потому, что инструкций "вышестоящих инстанций" не нарушал.
Чтобы окончательно составить себе представление о товарище Майском и советской дипломатии вообще, нужно добавить, что, вернувшись в Москву после 11 лет работы в Лондоне, он сопровождал Сталина на встречи с Черчиллем и Рузвельтом, требуя усиления помощи. А потом написал книгу: "Кто помогал Гитлеру".
Из этой книги мы узнаем, что Вторую мировую войну Гитлер сам начать не смог бы - Великобритания и Франция ему помогли. Далее советский посол перекладывает вину за "бесчисленные жертвы и страдания" на плечи страны, которая предлагала военную и экономическую помощь Сталину еще 13 июня 1941 года.
Сообщение ТАСС имеет целью прекратить слухи о неизбежной войне между СССР и Германией. Сталин решительно боролся с этими слухами. Начало июня - это внезапная вспышка террора в Москве. Полетели головы, в том числе и очень знаменитые.
Перед Гитлером стояла та же самая проблема. Приготовления к войне скрыть трудно. Люди их видят, высказывают всякие предположения. 24 апреля германский военно-морской атташе направил тревожное сообщение в Берлин о том, что он борется с "явно нелепыми слухами о предстоящей германо-советской войне". 2 мая посол Шуленбург докладывает о том, что он борется со слухами, но все германские сотрудники, приезжающие из Германии, привозят "не только слухи, но и подтверждающие их факты".
24 мая глава департамента иностранной прессы Министерства пропаганды Германии Карл Бемер в пьяном виде что-то говорил лишнее об отношениях с Советским Союзом. Он был немедленно арестован. Гитлер лично занимался этим делом и, по словам Геббельса, придал этому событию "слишком серьезное значение". 13 июня 1941 года, в день, когда передавалось Сообщение ТАСС о том, что войны не будет, Карл Бемер предстал перед Народным судом (потрясающе: народный суд, точно, как в Советском Союзе) и объявил свои речи пьяным бредом: конечно, никакой войны между Германией и Советским Союзом не будет! Это не спасло беднягу Бемера от жестокого наказания, которое послужило хорошим уроком всей Германии: войны не будет! войны не будет! войны не будет! А чтобы ни у кого не было сомнений и за рубежом, Риббентроп разослал 15 июня совершенно секретные телеграммы своим послам: намечаются крупнейшие переговоры с Москвой. Послы должны под величайшим секретом это сообщить кое-кому. Например, советник германского посольства в Будапеште, как особую тайну обязан был сообщить эту новость президенту Венгрии.
Принципы дезинформации для всех одинаковы: если не хочешь, чтобы секрет узнал враг, скрывай его и от друзей! И вот на следующий день после Сообщения ТАСС Германия предпринимает преднамеренную дезинформацию своей дипломатии и своих военных союзников. Мы знаем, что советское высшее командование делало то же самое в отношении советских войск.
Вглядываясь во мрак истории социализма германского и социализма советского, мы находим потрясающие сходства не только в лозунгах, песнях, идеологии, но и в исторических событиях. В истории национал-социализма есть событие, очень похожее на Сообщение ТАСС. 8 мая 1940 года германское радио объявило о том, что Великобритания намечает вторжение в Нидерланды. Далее следовало самое интересное: сведения о том, что две германские армии перебрасываются к границам Голландии - это "нелепые слухи", пущенные в ход "британскими поджигателями войны". Что случилось после этого - хорошо известно. Это сообщение германского радио и сообщение советского радио повторяют друг друга почти слово в слово. Главная мысль: мы не перебрасываем войска, это придумали "британские поджигатели войны". Я знаю, что сравнение - это не доказательство, но в данном случае два сообщения не только похожи, это почти копии.
Советские историки после моих первых публикаций закричали: да, выдвижение советских войск происходило, но советские историки давно дали удовлетворительное (оборонительное) объяснение этой акции, поэтому не надо искать никакого другого объяснения, все и так понятно.
Нет, братцы! Не все понятно. И никто в Советском Союзе никогда не дал удовлетворительного объяснения. Именно отсутствие объяснения этих действий привлекло мое внимание. У советских генералов и маршалов не только нет объяснения, но ни один из них ни разу не назвал точное количество дивизий, принимавших участие в этом огромном движении: 1911 Ни один из них никогда не назвал и приблизительную цифру. Можем ли мы ожидать от генерала удовлетворительное объяснение, если он или не знает, или сознательно скрывает истинный размах происходящих событий.
Выдающийся советский знаток начального периода войны В. А. Анфилов говорит о Западном особом военном округе: "Из внутренних районов округа в соответствии с директивой наркома обороны на запад выдвигались десять стрелковых дивизий" (Бессмертный подвиг. С. 189), Тут же он говорит про соседний Прибалтийский особый военный округ: "Ближе к границе выдвигались четыре стрелковые дивизии (23-я, 48-я, 126-я, 128-я) ".
Все правильно, и мы найдем множество подтверждений, что дело обстояло именно так. Но разве в Прибалтийском особом военном округе, кроме того не выдвигались к границе 11-я и 183-я стрелковые дивизии? Разве все танковые и моторизованные дивизии в это время стояли на месте?
Некоторые советские маршалы, включая Г. К. Жукова, говорят, что из глубины страны выдвигались 28 стрелковых дивизий. Сущая правда. Но не вся. Маршал Советского Союза А. М. Василевский подчеркивает, что 28 дивизий только "положили начало выполнению плана сосредоточения" (Дело всей жизни. С. 119). 28 дивизий - это только начало. Мы знаем, что было и продолжение, которое во много раз превосходило начало, но маршал Василевский, сказав немного, замолкает и точных цифр мы у него не найдем.
Для того чтобы дать объяснение явлению, нужно сначала точно определить его размеры. Любой исследователь, который пытается объяснить выдвижение советских войск и Сообщение ТАСС, прикрывающее это движение, не может приниматься нами всерьез до тех пор, пока он не попытается хотя бы приблизительно суммировать все, что об этом движении известно и открыто опубликовано.
Не удовлетворившись объяснениями экспертов в данном вопросе, я обратился к мемуарам генералов и маршалов, которые принимали участие в этом движении или им руководили. Тут-то я и обнаружил удивительную гибкость советской исторической науки и советских мемуаристов, которые от ответа уклонились.
Примеры.
Командующий войсками Одесского военного округа генерал-полковник Я. Т. Черевиченко 9-12 июня находился в Крыму, где принимал войска 9-го особого стрелкового корпуса. Это мы знаем от Маршала Советского Союза М. В. Захарова ("Вопросы истории", 1970, N 5, с. 44). К этому корпусу мы еще вернемся. Корпус был очень необычным и не зря носил официальное название "особый". Но попробуйте найти хоть одну строчку у генедала Я. Т. Черевиченко об этом событии. Генерал по какой-то причине об этом умалчивает. Кстати, это тот самый Черевиченко, который принимает прибывающий корпус, но не знает, что на территории его округа тайно сосредоточивается целая армия генерал-лейтенанта И. С. Конева и его заместителя генерал-лейтенанта Макса Рейтера.
И. С. Конев стал во время войны Маршалом Советского Союза, мы хватаем его книгу в надежде найти объяснения того, как он оказался в чужом округе со своими "Аннушками" и зачем; но с удивлением обнаруживаем, что маршал начисто опустил весь начальный период войны. Он предпочитал писать про сорок пятый год и свою книгу так и назвал - "Сорок пятый". Мы хватаем мемуары генерала армии П. И. Батова - это его корпус генерал Черевиченко встречал в Крыму. Но, увы, Батов пропустил в своей книге все самое интересное. Батов в тот момент был заместителем командующего Закавказс- ким военным округом. Возникает вопрос, как и почему он оказался в Крыму во главе отборного корпуса? Почему корпус называется особым? Почему части и соединения корпуса отрабатывали элементы быстрой посадки войск и погрузки боевой техники на боевые корабли Черноморского флота и высадки на чужой берег с последующим захватом и разрушением нефтяных вышек и скважин? Почему в особом корпусе Батова велась небывалая, даже по стандартам Красной Армии, пропаганда "освободительной войны на территории агрессора"? Почему эту пропаганду вели специально для того прибывшие из Москвы высшие представители Главного управления политпропаганды? Почему 13 июня 1941 года личный состав 9-го особого корпуса до рядовых солдат включительно получил краткие русско-румынские разговорники? Ответы на все эти вопросы мы найдем после длительных поисков в других источниках, но только не в мемуарах генерала Батова, который этим поистине необычным корпусом командовал. Батов весь этот период просто и мило пропустил.
Не найдя ответов тут, мы поднимаемся на более высокий уровень. Но из тех, кто в тайны был посвящен полностью - Сталин, Молотов, Маленков, Берия, Тимошенко и Жуков, - мемуары писал один только Жуков. Что ж, и это немало. Жуков был начальником Генерального штаба, т.е. лично отвечал за дислокацию и перемещение войск, и без его разрешения ни один батальон с места двинуться не мог. Кроме того, Жукову лично подчинялась служба ВОСО - т. е. все, что связано с военным использованием железных дорог: не разреши Жуков - и ни один вагон с военным грузом с места не тронется. Наконец, любое Сообщение ТАСС, в котором упоминается Красная Армия, готовится в Генеральном щтабе, т. е. в конторе Жукова.
Жуков - это единственный источник, который имел отношение ко всему комплексу затронутых в этой главе проблем. В своих мемуарах он или обязан взять на себя ответственность за передачу лживого Сообщения ТАСС, или должен от него отмежеваться: мол, всякие там безответственные штатс- кие товарищи бухнули в колокола, прокричали в эфир глупейшее Сообщение ТАСС, действительной обстановки не зная и не поинтересовавшись в Генштабе, идет переброска войск или нет.
Итак, ответы на все вопросы - должны быть в мемуарах Жукова. Мы с волнением открываем пухлый серый том "Воспоминаний и размышлений" и не обнаруживаем ни воспоминаний, ни размышлений. Жуков уходит от ответов. Его книга написана так, будто читатели умственно неполноценны. "Да, говорит Жуков, - была переброска войск". Но цель ее не сообщает. Обходит Жуков молчанием и количество войск. Забывает сказать, кто и когда принимал решение на их переброску. Остается неясным, почему начало переброски войск и передача Сообщения ТАСС, опровергающего слухи о таких перебросках, совпадали по времени. Нестыковка двух ведомств? Или, наоборот, четкая координация действий?
Вместо цифр и объяснений Жуков дает пространное. на три страницы, описание переброски войск. Но хитрость в том, что описывает Жуков переброску войск не от своего имени, а цитирует своего друга Баграмяна, который в те времена доступа к государственным секретам не имел. Слушайте Баграмяна, который в те времена был только полковником! Слушайте Баграмяна, который был в Первом стратегическом эшелоне и не имел права знать ни состава, ни назначения, ни конечных районов движения Второго стратегического эшелона. Находясь в Первои стратегическом эшелоне, Баграмян мог видеть только незначительную часть прибывающих войск. Вот этимто описанием Жуков и избавляет себя от необходимости говорить правду.
В данном случае использовать Жукову цитаты Баграмяна - это примерно то же самое, что астронавту, побывавшему на Луне, описывать Луну фрагментами из романов Жюля Верна и Герберта Уэллса, которым на Луне побывать не довелось.
За кого Жуков принимал своих читателей? Если мы желаем узнать мнение Ивана Христофоровича Баграмяна, то откроем его книги и прочитаем сами. Спору нет, Баграмян пишет много и хорошо, у него блистательная эрудиция, тонкий анализ и цепкая память, но он переброску войск Второго стратегического эшелона не планировал и ею не руководил. Планировал Жуков и руководил Жуков. И из книги Жукова мы хотели бы узнать его собственное мнение, мы хотели бы видеть ситуацию с головокружительной высоты его положения, а не с колокольни Ивана Христофоровича.
Крутой маневр Жукова за спину Баграмяна, неуклюжая попытка уйти от ответа - есть подтверждение тому, что тут не все чисто, не все гладко, тут есть нечто такое, что приходилось скрывать тогда, как приходится скрывать и пятьдесят лет спустя.
О Сообщении ТАСС и событиях, которые случились в тот день, говорят много. Но говорят только те, кто и тайне Второго стратегического эшелона допущен не был. А кто знал назначение перебрасываемых войск, те молчат или ссылаются на свидетельства непосвященных.
Им есть о чем молчать.
А теперь подведем итог тому дню.
На словах - "британские поджигатели войны" хотят столкнуть в войне СССР и Германию. На деле-Советский Союз тайно ведет переговоры с этими самыми "поджигателями войны" о военном союзе против Германии.
На словах - войск не перебрасываем. На деле - перебрасываем их столько, сколько никто никогда не перебрасывал.
На словах - учения. На деле - предстоит нечто более серьезное.

 
ГЛАВА 23. О БРОШЕННЫХ ВОЕННЫХ ОКРУГАХ

 
Такой порядок давно установлен в Красной Армии: войска еще на подходе, а командование уже выезжает к месту, где предстоит действовать,
Маршал Советского Союза К. К. Рокоссовский

Советский генерал, продвигаясь по служебной лестнице, проходит должности командира дивизии, корпуса, командующего армией... А потом - должность командующего округом. Это не просто следующая ступень. Это - скачок. Командующий округом - это воинский начальник высокого ранга, а кроме того, он - своего рода военный губернатор территорий в сотни тысяч, а иногда и миллионы квадратных километров, на которых проживают миллионы и десятки миллионов людей. Командующий округом отвечает не только за войска, но и за использование в интересах войны населения, промышленности, транспорта, средств связи, сельского хозяйства, природных ресурсов.
Перед войной территория Советского Союза была разделена на шестнадцать военных округов. Восемь округов были приграничными, восемь других границ с иностранными государствами не имели и считались внутренними. Каждый округ важен по-своему. В одних - много войск, в других - меньше войск, но мощный промышленный и мобилизационный потенциал.
13 мая 1941 года семь командующих внутренними военными округами (Московский военный округ - исключение) получили директиву особой важности: в каждом из семи округов развернуть по одной новой армии, на формирование армий обратить все штабы и войска округов, командующим округами лично возглавить новые армии и ровно через месяц, 13 июня 1941 года, начать перегруппировку на запад.
Итак, семь командующих внутренними округами превратились в командующих армиями. Но семью генералами не обойдешься. Каждому командующему армией нужны заместители, нужен штаб, нужны начальники артиллерии, инженерных войск, связи, тыла. Где набрать столько генералов? Проблемы нет. У Сталина все подготовлено, все предусмотрено. Рассказ о перегруппировке войск я начал с дивизий Уральского военного округа. Вот на их примере и объясним сталинское решение. В Уральском военном округе создается 22-я армия. Командующий округом генерал-лейтенант Ф. А. Ершаков лично возглавил армию. Член военного совета округа корпусной комиссар Д. С. Леонов стал членом военного совета 22-й армии. Начальник штаба округа генералмайор Г. Ф. Захаров стал начальником штаба 22-й армии, а штаб округа превратился в штаб армии. Начальники артиллерии, инженерных войск, связи, разведки, начальники всех отделов и управлений округа заняли соответствующие должности в 22-й армии. Они забрали всех своих заместителей и подчиненных, погрузились в эшелоны и отбыли.
Вопрос: кого же оставить на Урале? Урал - это Магнитка. Это - Уралмаш. Это - никому тогда не известный, но набирающий силу Танкоград. Урал - это стальной пояс, связывающий Европу и Азию в неделимый монолит. Урал - это ресурсы, это заводы, это - рабсила в лагерях.
Не опасно ли оставлять все эти территории без военного губернатора? Мне подскажут, что любой командир имеет заместителя, который на то и придуман, чтобы замещать командира на время его отсутствия. Но в томто и дело, что заместитель командующего Уральским военным округом генерал-лейтенант М. Ф. Лукин еще раньше получил приказ убыть в Забайкалье. Там он сформировал 16-ю армию, и в момент передачи Сообщения ТАСС его армия из Забайкалья тайно выдвигается на запад. Поэтому во главе Уральского округа после ухода всего командного состава оказался никому не известный генерал-майор А. В. Катков практически без всякого штаба.
То же самое произошло и в Харьковском военном округе. Мы знаем, что накануне войны на румынской границе формировалась 18-я армия. Командование и штаб этой армии - это командование и штаб Харьковского военного округа. Командующий округом генерал-лейтенант А. К. Смирнов, начальник штаба генерал-майор В. Я. Колпакчи, начальник авиации округа генерал-майор С. К. Горюнов и все их подчиненные были переброшены на румынскую границу в новую 18-ю армию, оставив военный округ без всякого руководства.
19-я армия - это все войска и штабы Северо-Кавказского военного округа. Командующий округом генераллейтенант И. С. Конев объединил все войска своего округа в 19-ю армию, встал во главе этой армии и тайно двинулся на запад, бросив округ без всякого военного контроля. Теоретически вместо него должен был оставаться его заместитель, немецкий коммунист генералмайор Макс Рейтер, но мы уже знаем, что и он в это время находился не на Кавказе, а на Украине, точнее, в Черкассах, куда прибывали эшелоны 19-й армии. То, что Рейтер был на Украине, мы знаем не только из мемуаров Маршала Советского Союза М. В. Захарова, но и из многих других источников, например, из мемуаров Маршала Советского Союза И. X. Баграмяна (Так начиналась война. С. 63).
Взглянем на командный состав ВВС Северо-Кавказского военного округа: командующий ВВС - генералмайор авиации Е.. М. Николаенко, начальник штаба ВВС-полковник Н. В. Корнеев, командир истребительной авиационной дивизии генерал-майор авиации Е. М. Белецкий. После Сообщения ТАСС мы их видим на тех же должностях, но только не в округе, а в 19-й армии, тайно перебрасываемой на Украину.
20-я армия - это Орловский военный округ. Командующий округом генерал-лейтенант Ф. Н. Ремезов объединил все свои войска и войска. Московского военного округа под своим командованием, забрал штаб округа, превратив его в штаб 20-й армии, и двинулся тайно на запад, бросив центр России на произвол судьбы без военного контроля.
21-я армия - это Приволжский военный округ. Командующий Приволжским округом генерал-лейтенант В. Г. Герасименко стал командующим 21-й армией, начальник штаба округа генерал В. Н. Гордов - начальник штаба 21-й армии. Начальники родов войск и служб, сотни других командиров в своих титулах сменили слова "Приволжского военного округа" на "21-й армии". Например, если вам встретится информация о том, что Главный маршал авиации Г. А. Ворожейкнн в начале 1941 года (в то время, конечно, в меньшем звании) возглавлял авиацию Приволжского военного округа, не заглядывая в архивы, можете утверждать, что после 13 июня он стал начальником авиации 21-й армии и тайно двинулся к германской границе. Если вы знаете, что генерал-полковник инженерных войск Ю. В. Бордзиловскнй в то же время в том же округе (в меньшем, конечно звании) служил в инженерном отделе, то, не боясь ничего, утверждайте, что после Сообщения ТАСС он служил в инженерном отделе 21-й армии.
В Сибирском военном округе (командующий генерал-лейтенант С. А. Калинин) была сформирована 24-я армия, а в Архангельском (генерал-лейтенант В. Я. Качалов) - 28-я армия.
В один день, 13 июня 1941 года, в момент передачи странных сообщений по советскому радио, на бескрайних территориях Центральной России, Северного Кавказа, Сибири, Урала, от Архангельска до Кубани и от Орла до Читы, прежний военно-территориальный порядок практически перестал существовать. Если бы вспыхнул бунт, то его нечем было подавить: ВСЕ дивизии ушли к германским границам. Мало того, но и решение на подавление было бы некому принимать: практически все генералы тоже ушли тайно на запад. Бунты подавляет НКВД, но в случае достаточно серьезных событий одними войсками НКВД не обойдешься - нужна армия. Кстати, в войсках НКВД в тот же момент происходили не менее странные события, но об этом потом.
Возникает вопрос: что же происходит? Может, Сталин не доверяет своим командующим и решил их всех одновременно сместить? Нет, это не так. Всех, кому Сталин не доверял, он предусмотрительно истребил, а на их места поставил тех, кому доверял. Необходимо обратить внимание на то, что взамен ушедших генералов часто никого не оставалось. Командующий округом, забрав своих заместителей, начальника штаба и весь штаб, уходил тайно на запад, а вместо него Сталин не назначал нового генерала. Например, командующий Сибирским военным округом генерал-лейтенант С. А. Калинин превратил все войска и штаб своего округа в 24-ю армию и тайно увел ее на запад, а новый генерал прибыл в Сибарь только в 1942 году (Советская военная энциклопедия. Т. 7, с. 33). Во всех других внутренних военных округах или новые командующие появились с опозданием на несколько месяцев, или это были генералы третьестепенной важности, которых никогда раньше и никогда потом не удостоили чести командовать округом или армией. Яркий пример тому - генерал-майор М. Т. Попов в Приволжском военном округе.
Нам остается только предположить, что всем командирам и их войскам предстояло совершить нечто более серьезное, чем сохранение советской власти во внутренних районах Советского Союза. Если замышлялось нечто менее важное, то все они оставались бы на своих местах.
Из восьми внутренних военных округов Московский был исключением. Понятно - Москва. Тут в отличие от всех других внутренних округов командовал не генераллейтенант и даже не генерал-полковник, а генерал армии И. В. Тюленев.
Но вот под прикрытием Сообщения ТАСС советские генералы, штабы, войска покидают внутренние военные округа. И даже исключительное положение Московского военного округа не спасло его от этой участи. Все войска округа были переданы на усиление Первого стратегического эшелона и 20-й армии Второго стратегического эшелона. Все запасы вооружения, боеприпасов, имущества из Московского военного округа были отправлены на западные границы. После этого настала очередь и командования. Ясно, что генерал И. В. Тюленев в тот момент имел очень высокое звание (и пользовался у Сталина особым доверием), чтобы просто командовать армией. Решением Политбюро в присутствии Сталина Тюленев назначается командующим Южным фронтом. Убывая туда, он забрал весь штаб Московского военного округа во главе с генерал-майором Г. Д. Шишениным. Состав Южного фронта нам уже знаком: 9-я (сверхударная) и 18-я (горная ударная) армии, 9-й особый стрелковый и 3-й воздушно-десантный корпуса, авиация фронта.
Решение преобразовать управление и штаб Московского военного округа в управление Южного фронта и перебросить их в Винницу было принято 21 июня 1941 года, но есть достаточно сведений, что для офицеров штаба это решение не было неожиданным, более того, многие отделы штаба в этот момент уже были в районе румынских границ. Вот, например, генерал-майор А. С. Осипенко, заместитель командующего ВВС МВО, в начале июня 1941 года уже находился на румынской границе.
Командование и штаб Московского округа убыли в Винницу, по существу бросив столичный округ, не передавая дел никому, т. к. взамен убывающих командиров никто не был назначен.
Неужели и Московский военный округ остался без военного руководства? Да. Правда, уже после нападения Германии 26 июня 1941 года в командование округом вступил генерал-лейтенант П. А. Артемьев (Ордена Ленина Московский военный округ. С. 204). Формально кто-то тут есть. А фактически - никого! Артемьев - не военный. Он - чекист. Должность, с которой он пришел в Московский военный округ, - начальник управления оперативных войск НКВД. В июле Сталин назначил и члена Военного совета Московского военного округа-это дивизионный комиссар войск НКВД (в последующем генерал-лейтенант) К. Ф. Телегин. Это тоже чекист чистых кровей, служивший раньше в частях Осназ, во время Великой чистки - политический комиссар Московского округа внутренних войск НКВД, затем у него - некий ответственный пост в центральном аппарате НКВД.
Удивительная вещь. Даже во времена Великой чистки военные округа оставались военными. Теперь Московский округ НКВД от Московского военного округа ничем не отличается. Теоретически Московский военный округ существует, но в Москве боевых частей Красной Армии нет, есть только две дивизии НКВД и двадцать пять отдельных истребительных батальонов, тоже НКВД.
Генерал-лейтенант К. Ф. Телегин вспоминает, что в момент, когда в штаб Московского военного округа пришли "новые люди", т. е. чекисты, многие отделы штаба были резко ослаблены, а важнейших - без которых военный округ не может существовать - оперативного и разведывательного, вообще не было. "Новые люди" плохо понимали военную специфику, и им пришлось "потратить немало сил и времени на ознакомление с состоянием округа, его задачами и возможностями".
Итак, под прикрытием Сообщения ТАСС военные командиры высших рангов во главе армий, и один даже во главе штаба фронта, тайно перебрасываются к германским границам, бросив на произвол судьбы (и НКВД) ВСЕ внутренние военные округа. Неоспоримо, что такого не случалось никогда в советской истории ни раньше, ни позже, как неоспоримо и то, что такое движение прямо связано с войной, которая для Советского Союза совершенно неизбежна и неотвратима. Если бы были хоть малейшие сомнения в неизбежности войны, то хоть бы где-то остались командиры на своих местах.
НО! Эти действия советского командования - не подготовка к оборонительной войне. В длительной оборонительной войне не всех командиров отправляют к границам противника, кое-кого оставляют на тех территориях, где противник может внезапно появиться. Кроме того, в длительной оборонительной войне совершенно необходимо присутствие настоящих военных, а не полицейских, генералов в важнейших индустриальных и транспортных центрах страны и для их защиты, и для полного и правильного использования всего военного потенциала тыловых территорий для нужд войны.
И только в случае, если советское командование планирует молниеносную внезапную войну на территории противника, в расчете на предвоенные мобилизационные запасы больше, чем на вооружение, которое может быть произведено в ходе войны, то тогда генералам в индустриальных центрах делать нечего, их место - на границах противника.
Не далеко ли нас заводят рассуждения? Нет, не далеко. Генерал-лейтенант К. Ф. Телегин, вам слово: "Поскольку предполагалось, что война будет вестись на территории противника, находившиеся в предвоенное время в пределах округа склады с мобилизационными запасами вооружения, имущества и боеприпасов были передислоцированы в приграничные военные округа" (ВИЖ, 1962, N 1, с. 36).
Разве я что-то сам придумал?

 
ГЛАВА 24. ПРО ЧЕРНЫЕ ДИВИЗИИ

Сталин не остановится перед употреблением насилия в невиданных размерах.
Л, Троцкий, 21 июня 1939 г.

Главное сходство между Первым и Вторым стратегическими эшелонами самые мощные армии из их состава развертывались не против Германии, а против нефтяных полей Румынии. Главная разница между Первым и Вторым стратегическими эшелонами цветовая. Да. У эшелонов был разный цвет. Первый стратегический эшелон - это зеленый и серо-зеленый (защитный, как в армии говорят), цвет миллионов солдатских гимнастерок. Защитный цвет был доминирующим и во Втором стратегическом эшелоне, но он был обильно разбавлен черным цветом.
Однажды мне пришлось присутствовать на встрече с отставным генералом Ф. Н. Ремезовым, который в 1941 году под прикрытием Сообщения ТАСС бросил Орловский военный округ, объединил все его войска и войска Московского военного округа в 20-ю армию и, возглавив ее, тайно повел на запад. Разговор шел в своем кругу, без посторонних, и потому довольно откровенно. Слушатели-офицеры и генералы штаба округа, которые данный вопрос знают не только по мемуарам отставных генералов. Заспорили. В пылу спора бойкий полковник генералу Ремезову вопрос поставил прямо: "Отчего 69-й стрелковый корпус вашей 20-й армии немцы в документах называют "черным корпусом"? Вразумительного ответа генерал Ремезов не дал. Он все сбивался на 52-ю армию, которой командовал позже, некоторые дивизии которой из-за нехватки военных серых шинелей одели в черные железнодорожные. Но это было в декабре.
Ремезов явно от ответа уклонялся. Его спрашивают про июнь 1941 года, когда нехватки еще не было и когда солдат в бою в шинели, конечно, не бегал - жарко. В 69-м стрелковом корпусе многие солдаты были летом одеты в черную форму. Этих солдат было достаточно много, чтобы германская войсковая разведка обратила внимание и неофициально назвала 69-й корпус "черным".
Такой корпус был не единственным, 63-й стрелковый корпус 21-й армии Второго стратегического эшелона тоже проходит по германским документам как "черный корпус". Командир 63-го стрелкового корпуса комкор Л. Г. Петровский по любым стандартам был выдающимся полководцем. В возрасте 15 лет принимает участие в штурме Зимнего дворца. Прошел всю Гражданскую войну, имел три тяжелых ранения. Завершил войну в должности командира полка, возраст - 18. В 20 лет блестяще оканчивает Академию Генерального штаба. Командует лучшими соединениями Красной Армии, включая 1-ю Московскую Пролетарскую стрелковую дивизию. В возрасте 35 лет - заместитель командующего Московским военным округом.
Комкор Петровский проявил себя в боях полководцем стратегического масштаба. В августе 1941 года он получает воинское звание генерал-лейтенанта и назначение командовать 21-й армией, 63-й стрелковый корпус в этот момент после ожесточенных боев находился в окружении. Сталин приказал корпус бросить и немедленно принять армию. Петровский просит отсрочить на несколько дней приказ о вступлении в командование армией, присланный за ним самолет отправляет обратно, посадив в него раненых солдат.
Петровский вывел свой "черный корпус" из окружения и вновь вернулся в тыл противника, чтобы вывести из окружения еще одну дивизию-154-ю стрелковую (командир дивизии комбриг Я. С. Фоканов). Во время прорыва из окружения Петровский был смертельно ранен. Германские войска, обнаружив и опознав на поле боя труп Петровского, по приказу вышестоящего командования похоронили советского генерала со всеми воинскими почестями. На его могиле был установлен огромный крест с надписью на немецком языке: "Генерал-лейтенант Петровский, командир "черного корпуса".
Советские источники подтверждают этот необычный жест германского командования в отношении советского генерала. Подробно о действиях 63-го "черного корпуса" можно прочитать в ВИЖ, 1966, N6. Советская военная энциклопедия С. 6, с. 314) подтверждает правильность этой статьи. О "черном корпусе" Петровского можно найти упоминания в книге генерал-лейтенанта артиллерии Г. Д. Пласкова (Под грохот канонады. С. 163).
Необычная черная форма и в других армиях Второго стратегического эшелона отмечалась германской разведкой. Когда эта форма преобладала над обычной зеленой, полки, дивизии, а иногда и целые корпуса получали названия "черных", 24-я армия Второго стратегического эшелона, тайно выдвигавшаяся из Сибири, не была исключением. В ходе боев несколько ее полков и дивизий получили у немцев название "черных". Но еще до вступления в бой с дивизиями и корпусами этой армии происходили весьма интересные вещи.
В конце июня эшелоны этой армии растянулись на тысячи километров. В это время командующий армией генерал-лейтенант С. А. Калинин (бросив Сибирский военный округ) уже находится в Москве и решает проблему, как 24-ю армию кормить. Он попадает на прием к секретарю Московского городского комитета партии. Слово генерал-лейтенанту С. А. Калинину: "Секретарь МГК связался по телефону с Наркоматом внутренних дел.
- Товарищ, с которым я только что говорил, - пояснил секретарь МГК, имеет большой опыт организации питания. Длительное время занимался этим делом на строительстве канала Волга-Москва. Он поможет вам.
Минут через двадцать в кабинет секретаря вошел высокий, туго затянутый ремнем статный командир войск НКВД с тремя ромбами в петлицах гимнастерки. Мы быстро обо всем договорились с ним" (Размышления о минувшем. С. 132-133).
Жаль только, что генерал Калинин стесняется назвать по именам секретаря МГК и стройного, затянутого, с тремя ромбами.
После первых боев 24-я армия попадает в правильные руки: командование принял генерал-майор НКВД Константин Ракутин. А генерал-лейтенант С. А. Калинин по личному приказу Сталина возвращается в Сибирь. Нет, нет, не командовать округом. Округ так и остается брошенным. Калинин по приказу Сталина формирует десять новых дивизий. Слово Калинину: "Соединения формировались в таких местах, где прежде вообще не было воинских частей. С посещения этих пунктов я и начал свою работу.
Первый мой вылет был в один из городов Сибири. Еще за несколько лет до войны там, в лесной глухомани, был построен барачный городок для лесорубов. Егото и использовали для размещения частей формируемого соединения.
Почти со всех сторон городок обступила непроходимая тайга" (там же, с. 182).
Все про "барачные городки для лесорубов" - у Александра Исаевича Солженицына: "Архипелаг ГУЛАГ", все три тома. Итак, десять новых дивизий (более 130000 человек) в Сибирском военном округе формируются не на местах, где были раньше воинские части, а в "барачных городках". Возразят, что, конечно же, не зэков обращают в солдат. Просто генерал Калинин использует пустые бараки для размещения прибывающих резервистов, тут их готовят и превращают в солдат. Хорошо. Согласимся с этим. Куда же в этом случае девались "лесорубы"? Отчего "городок" (да не один) пуст? Да просто оттого, что генерал Калинин "лесорубами" ДО НАЧАЛА ВОИНЫ укомплектовал 24-ю армию и тайно подготовил ее к отправке на запад. Вот почему полки и дивизии в этой армии и во всех других армиях Второго стратегического эшелона имели черный цвет: "лесорубов" часто даже не переодевали в военную форму. Вот почему армия, которую Калинин тайно перебросил на запад, состоит на довольствии не Управления устройства тыла Генерального штаба РККА, а Главного управления лагерей Народного Комиссариата внутренних дел. Вот почему на 24-ю армию Сталин ставит вместо получекиста Калинина чекиста чистых кровей Ракутина. Он-то лучше знает, как с "лесорубами" обращаться.
Хорошо известно, что во время войны Сталин почистил ГУЛАГ, отправив на фронт способных носить оружие. Иногда за недостатком времени и обмундирования зэка отправляли на фронт в его одежде. В принципе разница невелика: те же кирзовые сапоги, что и у солдата, зимой - та же шапка на рыбьем меху, в любой сезон - бушлат, который от солдатского только и отличается, что цветом.
Но живет в нас неизвестно откуда "пришедшее мнение, что вот, мол, Гитлер напал, Сталин и послал зэков "искупать вину".
А между тем германские войска встретились с "черными" дивизиями и корпусами в начале июля 1941 года. А начали эти дивизии и корпуса выдвижение к западным границам 13 июня 1941 года. А армии Второго стратегического эшелона, в состав которых входили все эти "черные" дивизии и корпуса, начали формироваться еще в июне 1940 года, когда Гитлер повернулся к Сталину спиной, убрав с советских границ почти все свои дивизии.
Каждая армия Второго стратегического эшелона создавалась специально в расчете на внезапное появление на западных границах. Каждая армия - на крупнейшей железнодорожной магистрали. Каждая - в районе концлагерей: мужики там к порядку приучены, в быту неприхотливы и забрать их из лагерей легче, чем из деревень: все уже вместе собраны, в бригады организованы, а главное, если мужиков из деревень забирать, без слухов о мобилизации и войне не обойтись. А Сталину все надо тихо, без слухов. Для того он и Сообщение ТАСС написал. Для того и мужиков предварительно в лагеря забрали, тут к дисциплине приучили, а теперь - на фронт без шума.
Много лет спустя о той поре напишут книги и сложат песни. Помните у Высоцкого:
И другие заключенные Пусть читают у ворот Нашу память застекленнуюНадпись "Все ушли на фронт".
Или вот у бывшего уголовника Михаила Демина: "Почти вся армия Рокоссовского состояла из лагерников" (Блатной. С. 26).
В своей жизни Рокоссовский командовал только одной армией - 16-й. Он забыл в своих мемуарах сообщить, из кого она состояла. Эта забывчивость ему свойственна. Свои мемуары он начинает словами: "Весной 1940 года я с семьей побывал в Сочи", забыв сказать, что сам до этого побывал в ГУЛАГе.
Правда, дальше в книге Рокоссовский вскользь говорит: "Жизнь убедила меня, что можно верить даже тем, кто в свое время по каким-то причинам допустил нарушение закона. Дайте такому человеку возможность искупить свою вину, и увидите, что хорошее в нем возьмет верх; любовь к Родине, к своему народу, стремление во что бы то ни стало вернуть их доверие сделают его отважным бойцом" (Маршал Советского Союза К. К. Рокоссовский. Солдатский долг. С. 136).
Этим Рокоссовский вполне однозначно признает, что у него было достаточно возможностей убедиться в том, что из зэка можно сделать солдата.
Но не это главное.
Главное в том, что Сталин предоставил зэкам "возможность искупить свою вину" и "стать отважными бойцами" ДО НАПАДЕНИЯ ГИТЛЕРА. Армии, специально приспособленные принять в свой состав зэков в качестве пушечного мяса, начали формироваться еще до того, как возник план "Барбаросса"! 16-я армия - родоначальница Второго стратегического эшелона, была создана (в Забайкалье, где зэков достаточно) на Транссибирской магистрали для быстрой переброски на запад. Она и до Рокоссовского была штрафной армией. Рокоссовский принял ее только в августе 1941 года. А до него ею правил другой генерал-жертва чисток - Михаил Федорович Лукин, которому предстоит отличиться под Смоленском в жесточайшем сражении, ему предстоит тяжелое ранение, плен, ампутация ноги, германское признание доблести, отказ от сотрудничества, четыре страшных года германских лагерей, освобождение и снова ГУЛАГ, точнее - тюрзак.
Встреча с 16-й армией Лукина в начале июля 1941 года для германского командования была полной неожиданностью, как и существование всего Второго стратегического эшелона. Поэтому об этой встрече германские архивы хранят особо много документов. Каждый желающий в этих архивах может найти сотни и тысячи фотографий, запечатлевших моменты пленения советских солдат Второго стратегического эшелона. И тут, среди лиц молодых парней, нет-нет да и мелькнет лицо мужика, тертого жизнью, мужика в полувоенной форме без знаков различия. И не поймешь в черном он бушлате или в зеленом. Но даже и зеленый бушлат не делает его похожим на солдата. А еще у каждого из них - мощные мозолистые руки, бритый лоб и худоба на лице. Откуда бы это, они же еще не прошли через германские концлагеря! А я вам объясню, откуда худоба: Рокоссовские из ГУЛАГа шли в армию, предварительно подкормившись в Сочи, а эти мужики - минуя Сочи.
Если германская армия встретила дивизии и корпуса, укомплектованные зэками в начале июля, но в составе армий, прибывающих из далеких уральских, сибирских, забайкальских провинций, значит, Сталин дал зэкам боевое оружие в руки до 22 июня 1941 года.
Не знаю, что было известно в первой половине июня германской военной разведке и что ей было не известно. Но давайте представим, что ей известно совсем немного, только небольшие отрывки и фрагменты, которые известны нам сейчас, а именно:
1. К западным границам Советского Союза тайно выдвигаются несколько армий.
2. В составе этих армий определенное количество солдат, иногда целые дивизии (около 15 000 человек каждая) и даже целые корпуса (более 50 000 человек каждый) одеты в необычную черную форму, похожую на тюремную.
3. Минимум одна из этих армий полностью состоит на довольствии ГУЛАГа НКВД.
4. Советское правительство в Сообщении ТАСС категорически и публично отрицает необычность этих перебросок войск и их массовость, говоря об "обычных учениях".
Начальнику военной разведки сопредельного государства требуется оценить обстановку и дать срочно рекомендации правительству. Главный вопрос, на который надо дать категорический ответ: если мы не нападем, что будет делать Сталин - отнимет у зэков оружие и вернет их в ГУЛАГ или просто отпустит их по домам? Или, может быть, у Сталина есть еще какие варианты использования вооруженных зэков, тайно стягиваемых к германским границам?

  
ГЛАВА 25. ПРО КОМБРИГОВ И КОМДИВОВ

 
... Мог одолеть сильного противника лишь тот, кто прежде всего победил свой собственный народ.
Шан Ян, V век до Р. X.

Рассказ о "черных" дивизиях и корпусах мы начали с 63-го стрелкового корпуса 21-й армии. И тут упомянули комкора Петровского и комбрига Фоканова. Отчего же они не генералы? Ответ тут простой. В "черных" корпусах и дивизиях, не только солдаты и офицеры, но и высшие командиры были ветеранами "барачных городков для лесорубов".
До 1940 года в Красной Армии для высшего командного состава были установлены воинские звания "комбриг", "комдив", "комкор", "командарм". В качестве знаков различия использовались ромбы в петлицах: один ромб для комбрига, два - комдив и т.д. Но вот Сталин в мае 1940 года делает подарок высшему командному составу своей армии - вводит генеральские звания, лампасы, звезды вместо ромбов. Новые звания: генералмайор, генерал-лейтенант, генерал-полковник, генерал армии никак не связаны со старыми воинскими званиями. Правительственная комиссия произвела полную переаттестацию всего высшего командного состава, при этом многие комбриги стали полковниками, т.е. были понижены на уровень, на котором находились еще несколько лет назад. Некоторые комбриги стали генералмайорами, а комбриг И. Н. Музыченко - генерал-лейтенантом. Многие командармы стали генерал-полковниками - О. И. Городовиков, Г. М. Штерн, Д. Г. Павлов, Н. Н. Воронов. Командарм В. Я. Качалов был опущен ниже - генерал-лейтенант. Но вот комкор Г. К. Жуков получает высшее генеральское звание - генерал армии. Кстати, малоизвестный факт: Жуков был генералом N 1. Ему первому присвоили генеральское звание во всей Красной Армии. Всего постановлением советского правительства в июне 1940 года 1056 высших командиров получили воинские звания генералов и адмиралов.
Введение генеральских званий - это сталинский пряник после большой порки 1937-1938 годов. С чего это товарищ Сталин так добр? Да с того, что он планирует всех своих командиров в обозримой перспективе пустить в дело. В противном случае с пряником можно было бы и не спешить.
Но Сталину мало одной тысячи генералов. Создаются все новые и новые дивизии, формируются корпуса и армии. И на генеральские должности ставятся полковники. Мы еще встретим не меньше ста полковников на генеральской должности - командир дивизии. А раньше уже встречали полковника И. И. Федюнинского даже в должности командира 15-го стрелкового корпуса 5-й армии.
Но командиров не хватает. Пока Гитлер стоял к Сталину лицом, Сталин вроде бы обходился наличным составом. Но Гитлер повернулся лицом на запад, а к Сталину спиной. И вот Сталину очень понадобились командиры высшего ранга. Много командиров! Вот почему тюремные вагоны спешат в Москву. Тут бывших командиров, прошедших ГУЛАГ, вежливо встречают на Лубянке, объясняют, что произошла ошибка. Уголовное дело прекращается, судимость снимается. Командиры спешат в Сочи, а оттуда - под боевые знамена.
Не каждому командиру одинаковое почтение. Некоторым - генеральские звания. Среди них генерал-майор К. К. Рокоссовский, будущий Маршал Советского Союза. Но большинство выпущенных из тюрем так и остаются со своими старыми воинскими званиями: комбриги, комдивы, комкоры. Странное создалось в Красной Армии положение: существуют параллельно две системы воинских званий для высшего командного состава, две системы знаков отличия, две разные формы одежды. Одни командиры ходят горделиво со звездами, с красными лампасами (в армии это называется полосатые штаны), в нарядных парадных мундирах, другие, делая ту же работу, носят скромные ромбики.
У Мельгунова описан и документально подтвержден прием, используемый чекистами в Киеве во времена Красного террора. Не отвечающего на вопросы чекисты без лишних слов клали в гроб и зарывали в землю. А потом откапывали. И продолжали допрос.
В принципе, "в предвоенный период" Сталин делает то же самое: в годы Великой чистки тысячи командиров попали в ГУЛАГ, некоторые из них имеют смертные приговоры, другие имеют длительные сроки и отбывают их на Колыме. По многим свидетельствам (например, "Колымские рассказы" В. Шаламова), жизнь тут совсем не лучший вариант в сравнении с расстрелом. И вот людей, уже простившихся с жизнью, везут в мягких вагонах, откармливают в номенклатурных санаториях, дают в руки былую власть и "возможность искупить вину". Звания генеральского не присваивают (т. е. не дают никаких гарантий вообще) - командуй, а там посмотрим... Можем ли мы представить себе, как все эти комбриги и комдивы рвутся в дело? В настоящее дело!
Попробуйте невинного приговорить к смерти, а потом дайте ему работу, за выполнение которой последует прощение и восстановление на былой высоте. Как вы думаете, постарается он выполнить работу?
Сталинский расчет точен. Многие из освобожденных служили Сталину верой и правдой, рвались в бой и своими делами и кровью доказали, что доверия достойны. Среди них комдив Г. А. Ворожейкин, поставленный командовать авиацией 21-й армии Второго стратегического эшелона. Уже в первых боях отличился и в июле 1941 года получил звание генерал-майора авиации. В августе он - начальник штаба ВВС Красной Армии. Получая каждый год новое звание, в 1944 году он стал маршалом.
Комбриг А. В. Горбатов, выпущенный в марте 1941 года, получает должность заместителя командира 25-го стрелкового корпуса 19-й армии Второго стратегического эшелона. Он поднимается до звания генерала армии и до должности командующего воздушно-десантными войсками Советской Армии.
Вот как он описывает свое освобождение: "Жена побывала в НКВД, прилетела оттуда, как на крыльях, рассказала, что ее очень хорошо приняли, говорили вежливо, интересовались, как она живет, не надо ли ей помочь деньгами...
... В ночь на 5 марта 1941 года, в два часа, на легковой машине следователь доставил меня на Комсомольскую площадь к моим знакомым. Сдав меня, вежливо распрощался:
- Вот мой телефон. Если что, звоните ко мне в любое время. Рассчитывайте на мою помощь.
Как реликвию, я взял с собой мешок с заплатами, галоши и черные, как смоль, куски сахара и сушки, которые хранил на случай болезни" (А. В. Горбатов. Годы войны. С. 168-169).
Сравнение с закапыванием в гробу и откапыванием - не моя идея. Это я у генерала армии Горбатова позаимствовал: "Пятое марта я считаю днем своего второго рождения".
Комбрига Горбатова выпустили (как и многих других), точно рассчитав время: месяц отпуска в санатории, прием дел, а тут и время - Сообщение ТАСС. И вот бравый комбриг со своими "Аннушками" уже тайно движется на запад.
А "сувениры" ГУЛАГа, как заправский зэк, он заначил не зря. Не понадобились, и хорошо. А некоторым понадобились. Вот комбриг И. Ф. Дашичев галоши надел второй раз. Выпущенный в марте 1941-го, он сел в октябре и сидел минимум до 1953 года.
Комбригов, комдивов, комкоров использовали для пополнения и Первого стратегического эшелона. Вот комбриг С. П. Зыбин получил 37-й стрелковый корпус, комдив Э. Магон - 45-й стрелковый корпус 13-й армии, комбриг М. С. Ткачев - 109-ю стрелковую дивизию 9-го особого стрелкового корпуса. Комбриг Н. П. Иванов - начальник штаба 6-й армии. Комдив А. Д. Соколов командир 16-го механизированного корпуса 12-й армии. Комдив Г. А. Буриченков - командующий Южной зоной ПВО. Комдив П. Г. Алексеев-командующий ВВС 13-й армии. Комбриг С. С. Крушин-начальник штаба ВВС Северо-Западного фронта. Комбриг А. С. Титов - начальник артиллерии 18-й армии. И многие, многие другие.
Комбригами и комдивами заполняли пустоты после того, как Второй стратегический эшелон тайно двинулся к границам.
Вот комбриг Н. И. Христофанов-военный комиссар Ставропольского края. Комбриг М. В. Хрипунов - начальник отдела в штабе Московского военного округа. Штаб, как мы знаем, после ухода всех командиров на румынскую границу был занят чекистами, которые в военных делах не очень понимают. Вот в помощь себе беднягу Хрипунова из ГУЛАГа и выписали.
Но все же главное предназначение комдивов, комбригов, комкоров - Второй стратегический эшелон. Этот эшелон комплектуется "лесорубами", вот и командиров сюда таких же. Тут мы и находим комкора Петровского. Мы помним, что последняя его должность былазаместитель командующего Московским военным округом. После этого - сел. Освободили в ноябре 1940 года и приказали формировать 63-й стрелковый корпус. Вот когда появились "черные" корпуса! Из трех дивизий корпуса, двумя командуют комбриги Я. С. Фоканов и В. С. Раковский, Третьей дивизией командует полковник Н. А. Прищепа. Не комбриг - но... сидел. Полковников тоже ведь сажали, а потом выпустили для укомплектования Второго стратегического эшелона. И майоров, и капитанов, и лейтенантов тоже.
Соседний, 67-й, корпус той же армии переполнен комбригами. Даже во главе корпуса комбриг Ф. Ф. Жмаченко (впоследствии генерал-полковник). Взгляните на любую армию, выдвигающуюся тайно из глубины страны, и везде вы увидите табуны выпущенных накануне комбригов. Вот в 22-й армии два корпуса и на обоих комбриги: Поветкин - 51-й корпус, И. П. Карманов62-й. Взгляните на начальников штабов, начальников артиллерии, инженерных войск, тыла и любой другой службы или рода войск-все это выпущенные из тюрем. В этой армии две дивизии очень черные явно из "лесорубов", но и командиры из той же среды: 112-я стрелковая - комбриг Я. С. Адамсон, 174-я - комбриг А. И. Зыгин.
Не будем загромождать изложение десятками других имен и номеров дивизий и корпусов. Каждый, кого интересует история Второй мировой войны, может сам собрать коллекцию имен, выпущенных из тюрьмы высших командиров, которым Сталин "предоставил возможность".
Коммунисты говорят, что это защитная реакция Сталина: почувствовав недоброе, он укрепляет свою армию. Нет, это не защитная реакция! Процесс освобождения комбригов, комдивов и комкоров был начат Сталиным до того, как возник план "Барбаросса". Пик этого процесса приходится не на момент, когда германские войска стояли на советских границах, а на момент, когда они ушли во Францию.
А теперь представьте, что это к границам вашего государства Сталин настойчиво прорубает коридоры, уничтожая нейтральные государства, которые стоят на его пути. Одновременно Сталин дает "второе рождение", неизвестному, но огромному количеству командиров, осужденных на быструю или медленную смерть. Этим людям дали в руки оружие и власть, но каждый из них по существу смертник, горящий желанием делом и кровью (своей и чужой) вернуться на высоты, с которых Сталин его сверг. И вот масса войск под руководством выпущенных из тюрем командиров тайно устремилась к вашим границам, при этом Сталин официально заверяет, что ничего серьезного не происходит. Как бы вы в этой ситуации поступили?
 

ГЛАВА 26. ЗАЧЕМ БЫЛ СОЗДАН ВТОРОЙ СТРАТЕГИЧЕСКИЙ ЭШЕЛОН

Мобилизация есть война, и иного понимания ее мы не мыслим.
Маршал Советского Союза Я, М. Шапошников

Коммунисты объясняют создание и выдвижение Второго стратегического эшелона Красной Армии в западные районы страны тем, что вот-де Черчилль предупредил, Зорге предупредил, еще кто-то предупредил, одним словом, выдвижение Второго стратегического эшелонаэто реакция Сталина на действия Гитлера.
Но это объяснение не выдерживает критики.
Генерал армии И. В. Тюленев в самый первый момент вторжения германских войск разговаривает в Кремле с Жуковым. Вот слова Жукова: "Доложили Сталину, но он по-прежнему не верит, считает это провокацией немецких генералов" (Через три войны. С. 141).
Таких свидетельств я могу привести тысячу, но и до меня много раз доказано, что Сталин в возможность германского нападения не верил до самого последнего момента, даже после вторжения и то не верил.
У коммунистических историков получается нестыковка: Сталин проводит самую мощную перегруппировку войск в истории человечества, для того чтобы предотвратить германскую агрессию, в возможность которой он не верит!
Выдвижение Второго стратегического эшелона это не реакция на действия Гитлера. Создание Второго стратегического эшелона началось до знаменитого "предупреждения" Черчилля, до "важных" сообщений Зорге, до начала массовых перебросок германских войск на советские границы.
Переброска войск Второго стратегического эшелона - это железнодорожная операция, которая требовала длительной подготовки, точного предварительного планирования. Маршал Советского Союза С. К. Куркоткин сообщает, что Генеральный штаб передал все необходимые документы по перевозкам войск в Наркомат путей сообщения 21 февраля 1941 года (Тыл Советских Вооруженных Сил в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг. С. 33). Но и Генеральному штабу требовалось время на то, чтобы эти документы тщательно подготовить, нужно было точно указать железнодорожникам когда, куда, какой транспорт подавать, как маскировать погрузку и переброску, какие маршруты использовать, где готовить места массовой разгрузки войск. Но чтобы подготовить все это, Генеральный штаб должен был точно определить, где и какие войска, в какое время должны появиться. Значит, решение о создании Второго стратегического эшелона и начало планирования его переброски и боевого использования мы должны искать где-то раньше. И мы находим...
Создание войск во внутренних округах и переброска их в западные приграничные - это процесс, начатый 19 августа 1939 года. Начатый решением Политбюро, он никогда не прекращался, постепенно набирая силу. Вот только один военный округ для примера - Уральский. В сентябре 1939 года в нем формируются две новые дивизии: 85-я и 159-я. 85-ю мы находим 21 июня 1941 года у самых германских границ в районе Августова на участке, где НКВД режет колючую проволоку. 159-ю мы тоже находим на самой границе в Рава-Русской, в составе 6-й (сверхударной) армии. В конце 1939 года в том же Уральском военном округе создаются 110-я, 125-я, 128-я стрелковые дивизии, и каждую из них мы потом находим на германских границах. Причем 125-я, по советским источникам, - "непосредственно на границе" Восточной Пруссии. Уральский округ формировал еще много полков и дивизий, и все они тихо и без шума перебирались поближе к границам.
Пока Второй стратегический эшелон официально не существует, пока его армии находятся на положении призраков, высшее советское военное руководство отрабатывает способы взаимодействия войск Первого и Второго стратегических эшелонов. Вот во второй половине 1940 года генерал армии Д. Г. Павлов проводит совещание с командующими армиями и начальниками штабов Западного особого военного округа. В иерархии советских генералов и адмиралов Д. Г. Павлов занимает четвертое место.
В Западном особом военном округе готовятся командно-штабные учения. Отрабатываются способы действий командиров, штабов, систем связи в начальный период войны. Советским штабам в ходе учений предстоит перемещаться на запад точно так, как они готовятся делать это в начале войны. Начальник штаба 4-й армии Л. М. Сандалов задает недоуменный вопрос: "А те штабы, которые находятся у самой границы? Куда им двигаться?" (Генерал-полковник Л. М. Сандалов. Пережитое. С. 65). Нужно отметить, что при подготовке оборонительной войны никто не держит штабов "у самой границы", а советские штабы были выдвинуты сюда и тут находились постоянно с момента установления общих границ с Германией.
Интересна также реакция начальника штаба приграничной армии: у него приказ "передвигаться" ассоциируется только с понятиями "передвигаться на запад", "передвигаться через границу". Он даже представить себе не может, что в войне штаб можно перемещать куда-то еще.
На совещании вблизи границ кроме командиров Первого стратегического эшелона присутствуют высокие гости из Второго стратегического эшелона во главе с командующим Московским военным округом генералом армии И. В. Тюленевым, который занимает в ряду тысячи генералов третье место. Пользуясь присутствием Тюленева, генерал армии Д. Г. Павлов объясняет командующему 4-й армии генерал-лейтенанту В. И. Чуйкову (будущему Маршалу Советского Союза) назначение Второго стратегического эшелона:
"... Когда из тыла подойдут войска внутренних округов, - Павлов посмотрел на Тюленева, - когда в полосе вашей армии будет достигнута плотность - семь с половиной километров на дивизию, тогда можно будет двигаться вперед и не сомневаться в успехе" (там же).
Присутствие командующего Московским военным округом генерала армии И. В. Тюленева на совещании в приграничном военном округе очень знаменательно. Уже в 1940 году он знал свою роль в начальном периоде войны: со своим штабом появиться в приграничном округе, когда Первый стратегический эшелон перейдет государственную границу. К слову сказать, в феврале 1941 года под напором Жукова, принявшего Генеральный штаб, советский план был изменен, и генерал армии Тюленев со своим штабом должен был тайно перебрасываться не на германскую, а на румынскую границу, ибо основные усилия Красной Армии были сконцентрированы именно там.
Плотность войск "семь с половиной километров на дивизию", которую используют советские генералы, - это стандарт для наступления. В то же время для оборонительных действий дивизии давалась полоса местности в три-четыре раза большая. Тут же на совещании отрабатывается и еще один важный вопрос о том, как маскировать выдвижение советских войск к границам: "выдвижение... новых дивизий можно провести под видом учебных сборов".
13 июня 1941 года-это момент, когда 77 советских дивизий внутренних военных округов "под видом учебных сборов" устремились к западным границам. В этой ситуации Адольф Гитлер не стал дожидаться, когда советские генералы создадут "уставную плотность - семь с половиной километров на дивизию", и нанес удар первым.
После того как Германия начала превентивную войну, Второй стратегический эшелон (как и Первый) использовался для обороны. Но это совсем не означает, что он для этого создавался.
Генерал армии М. И. Казаков говорит о Втором эшелоне: "После начала войны в планы его использования пришлось внести кардинальные изменения" (ВИЖ, 1972, N 12, с. 46).
Генерал-майор В. Земсков выражается более точно: "Эти резервы мы вынуждены были использовать не для наступления в соответствии с планом, а для обороны" (ВИЖ, 1971, N 10, с. 13).
Генерал армии С. П. Иванов: "В случае если бы войскам Первого стратегического эшелона удалось... перенести боевые действия на территорию противника еще до развертывания главных сил, Второй стратегический эшелон должен был нарастить усилия Первого эшелона и развивать ответный удар в соответствии с общим стратегическим замыслом" (Начальный период войны. С. 206). В этой фразе не должен смущать термин "ответный удар". Значение этого термина можно понять, оглянувшись на Зимнюю войну.
Даже сорок лет спустя советская версия гласит, что Финляндия напала, а Красная Армия только нанесла "ответный удар".
О настроениях во Втором стратегическом эшелоне рассказывает генерал-лейтенант С. А. Калинин. Перед началом тайного выдвижения на запад он готовит войска Сибирского военного округа (превращенные затем в 24-ю армию) к боевым действиям.
В ходе учений генерал заслушивает мнение младшего офицера: "Да и укрепления-то, наверное, не потребуются. Ведь мы готовимся не к обороне, а к наступлению, будем бить врага на его же территории" (Размышления о минувшем. С. 124). Генерал Калинин передает слова молодого офицера с некоторой иронией: вот какой наивный. Но он не говорит, откуда у молодого офицера такие настроения. Если офицер не прав, генерал Калинин должен был бы его поправить, а кроме того, указать всем командирам от батальона до корпуса, что младшие офицеры чего-то не понимают, что направленность боевой подготовки односторонняя. Генерал Калинин должен был немедленно опросить командиров в соседних батальонах, полках, дивизиях, и если это "неправильное" мнение повторится, издать громовой приказ по 24-й армии об изменении направленности боевой подготовки. Но генерал Калинин этого не делает, и его войска продолжают готовиться "воевать на территории противника".
Не вина молодых командиров в том, что они к обороне не были готовы, но даже не вина и генерала Калинина. Он только командующий одной армии, но все армии готовились воевать "на территории противника".
Интересно заявление того же генерала в той же книге (с. 182-183). Сдав 24-ю армию генералу К. И. Ракутину, Калинин вернулся в Сибирь и тут "в барачных городках для лесорубов" готовит десять новых дивизий. Слово Калинину: "С чего же начинать? На чем сосредоточить при обучении войск главное внимание - на обороне или наступлении? Положение на фронтах оставалось напряженным. Войска Красной Армии продолжали вести тяжелые оборонительные бои.
Опыт боев показал, что мы далеко не всегда умело строили оборону. Оборонительные позиции зачастую плохо оборудовались в инженерном отношении. Подчас даже на первой позиции не имелось системы траншей. Боевой порядок оборонявшихся чаще всего состоял из одного эшелона и небольшого резерва, что снижало стойкость войск. Во многих случаях люди были плохо подготовлены к противотанковой обороне, существовала известная танкобоязнь...
Вместе с тем думалось: "Не всегда же мы будем обороняться. Отступление - дело вынужденное...
К тому же оборона никогда не считалась и не считается главным видом боевых действий... Значит, нужно готовить войска к наступательным боям... Поделился я с командирами. Пришли к единому мнению: главные усилия при обучении направлять на тщательную отработку вопросов тактики наступательных действий".
Главная задача государства и его армии осенью 1941 года-остановить врага хотя бы у стен Москвы, и всем ясно, что к обороне Красная Армия не готова. Но ее и не готовят. Не готова к обороне - ну и ничего! Все равно будем готовиться к наступлению! Только к наступлению!
Если даже после германского вторжения, когда германская армия угрожает самому существованию коммунистического режима, генерал Калинин продолжает учить войска только наступлению, к чему же он их готовил до германского вторжения?
Второй стратегический эшелон в результате германской превентивной акции пришлось использовать не по прямому назначению, а для обороны. Но у нас достаточно документов для того, чтобы установить первоначальное предназначение Второго стратегического эшелона, и роль, которая отводилась ему в советских планах войны. Тут, как и в Первом эшелоне, каждая армия имела свою неповторимую индивидуальность, свое лицо, свой характер. Большинство армий выдвигались налегке, представляя собой как бы мощный каркас, который после прибытия и тайного развертывания в лесах западных районов страны предстояло дополнить, достроить. Стандартный состав армий Второго стратегического эшелона: два стрелковых корпуса по три стрелковые дивизии в каждом. Это не ударная, а обычная армия сокращенного состава.
По прибытии в западные районы каждая армия немедленно приступала к отмобилизованию и дополнению своих дивизий и корпусов. Отсутствие механизированных корпусов с огромным количеством танков в составе большинства армий Второго стратегического эшелона вполне логично. Во-первых, такие корпуса создавались в основном в западных районах страны. В случае необходимости их не надо перебрасывать на запад из далеких уральских и сибирских провинций: проще прибывающие оттуда облегченные армии дополнить такими корпусами уже в западных районах страны. Еще лучший вариант: использовать подавляющее большинство механизированных корпусов в первом внезапном ударе, чтобы он получился необычайно мощным, после этого ввести в бой Второй стратегический эшелон и передать его облегченным армиям все танки, которые уцелеют после первых операций.
Но среди армий Второго стратегического эшелона были и исключения, 16-я армия была явно ударной. В ее составе был полностью укомплектованный механизированный корпус, который имел более 1000 танков, кроме того, вместе с этой армией на запад выдвигалась отдельная 57-я танковая дивизия (полковник В. А. Мишулин), которая находилась в оперативном подчинении командующего 16-й армией. Всего с учетом этой дивизии в 16-й армии было более 1200 танков, а при полном укомплектовании эта цифра должна была превзойти 1340. Еще более мощной была 19-я армия, тайно перебрасываемая с Северного Кавказа. В ее составе было четыре корпуса, включая один механизированный (26-й). Есть достаточно сведений о том, что 25-й механизированный корпус (генерал-майор С. М. Кривошеин) тоже предназначался 19-й армии. Это была явно сверхударная армия. Даже ее стрелковые корпуса имели необычную организацию и возглавлялись командирами очень высокого ранга. Например, 34-й стрелковый корпус (генерал-лейтенант Р. П. Хмельницкий) имел в своем составе четыре стрелковые и одну горнострелковую дивизии и несколько тяжелых артиллерийских полков. Присутствие горнострелковых дивизий в армии не случайно, 19-я армия, самая мощная армия Второго стратегического эшелона, тайно развертывалась НЕ ПРОТИВ ГЕРМАНИИ.
В этом проявляется весь советский замысел: самая мощная армия Первого стратегического эшелона - против Румынии, самая мощная армия Второго стратегического эшелона - прямо за ее спиной, тоже против Румынии.
Платные друзья Советского Союза пустили в ход легенду о том, что Второй стратегический эшелон предназначался для "контрударов". Если так, то самый мощный "контрудар" готовился по румынским нефтяным полям.
Вторая по мощи во Втором стратегическом эшелоне 16-я армия развертывалась рядом. Она могла тоже использоваться против - Румынии, но более вероятно - против Венгрии на стыке 26-й (ударной) и 12-й (горной ударной) армий, отрезая источники нефти от потребителя.
Но Гитлер своим вторжением все это развертывание нарушил, и 16-ю и 19-ю армии срочно пришлось перебрасывать под Смоленск, отсрочив на несколько лет "освобождение" Румынии и Венгрии.
Командующий 16-й армией генерал-лейтенант М. Ф. Лукин не говорит, на каких территориях планировалось использовать 16-ю армию, которой он командовал в тот момент. Но в любом случае это не советские территории: "Мы собирались воевать на территории противника" (ВИЖ, 1979, N 7, с. 43). На той же странице Маршал Советского Союза А. М. Василевский подчеркивает, что Лукину надо верить: "в его словах много суровой правды". Василевский - сам выдающийся мастер воевать на "территориях противника". Это он в 1945 году нанес внезапный удар по японским войскам в Маньчжурии, продемонстрировав высший класс того, как надо наносить внезапный предательский удар в спину противнику, занятому войной на других фронтах.
Сразу после раздела Польши осенью 1939 года огромное количество советских войск из мест постоянной дислокации были переброшены на новые границы. Но новые территории не были приспособлены для дислокации большого количества войск, особенно современных войск с большим количеством боевой техники.
Официальная История второй мировой войны (Т. 4, с. 27) : "Войска западных приграничных округов испытывали большие трудности. Все приходилось строить и оборудовать заново:... базы и пункты снабжения, аэродромы, дорожную сеть, узлы и линии связи..."
Официальная История Белорусского военного округа (Краснознаменный Белорусский военный округ. С. 84) : "Перемещение соединений и частей округа в западные области Белоруссии вызывало немалые трудности... Личный состав 3-й, 10-й, 4-й армий... занимался ремонтом и строительством казарм, складов, лагерей, оборудованием полигонов, стрельбищ, танкодромов. Войска испытывали огромное напряжение".
Генерал-полковник Л. М. Сандалов: "Перемещение сюда войск округа связано с огромными трудностями. Казарменный фонд был ничтожно мал... Для войск, не обеспеченных казарменными помещениями, строились землянки" (На Московском направлении. С. 41).
Но войска все прибывали. Генерал Сандалов говорит, что для размещения войск в 1939-1940 годах использовались склады, бараки, любые помещения. "В Бресте скопилось огромное количество войск... В нижних этажах казарм устраивались четырехъярусные нары" (там же).
Начальник Управления боевой подготовки Красной Армии генерал-лейтенант В. Н. Курдюмов на совещании командного состава в декабре 1940 года говорил, что войска в новых районах часто вместо боевой подготовки вынуждены заниматься хозяйственными работами.
На том же совещании начальник автобронетанкового управления генерал-лейтенант танковых войск Я. Н. Федоренко говорил, что почти все танковые соединения за 1939-1940 год сменили свою дислокацию, иногда по три-четыре раза. В результате - "больше половины частей, перешедших на новые места, не имели полигонов". Ценой огромных усилий в 1939 и 1940 годах войска Первого стратегического эшелона были устроены и расквартированы. Но вот с февраля 1941 года сначала медленно, а потом все быстрее начинается переброска в те же районы войск Второго стратегического эшелона.
И в этот момент произошло изменение, историками не замеченное: советские войска перестали заботиться о том, как они проведут следующую зиму. Войска Первого стратегического эшелона, бросив все свои землянки и недостроенные казармы, пошли в приграничную полосу. Речь идет о всех войсках и непосредственно к границе (Маршал Советского Союза И. X. Баграмян. ВИЖ, 1976, N 1, с. 62). Войска Второго стратегического эшелона, выдвигаемые из глубины страны, не использовали недостроенные казармы и военные городки, брошенные Первым стратегическим эшелоном. Прибывающие войска не собирались зимовать в этих местах и никак не готовились к зиме. Они больше не строили землянок, они не строили полигонов и стрельбищ, они даже не рыли окопов. Имеется множество официальных документов и мемуаров советских генералов и маршалов о том, что теперь войска располагались только в палатках.
Пример: ранней весной 1941 года формируется в Прибалтике 188-я стрелковая дивизия 16-го стрелкового корпуса 11-й армии. В мае она получает резервистов. Дивизия создает временный летний палаточный городок в районе Козлово Руда (45-50 км от государственной границы). Под прикрытием Сообщения ТАСС дивизия бросает этот городок и идет к границе. Любые попытки найти хоть намек на подготовку к зиме обречены на провал - дивизия не готовилась тут зимовать. Рядом идет развертывание 28-й танковой дивизии - та же картина. Во всех танковых, во всех вновь формируемых стрелковых дивизиях отношение к зиме изменилось - больше никого зима не пугает.
Маршал Советского Союза К. С. Москаленко (в то время генерал-майор, командир бригады) получает задачу от командующего 5-й армией генерал-майора М. И. Потапова: "Здесь начала формироваться твоя бригада.... Займешь вот тут участок леса, построишь лагерь..." Мощная, полностью укомплектованная бригада в составе более 6000 человек с более сотней тяжелых орудий калибром до 8, 5 мм оборудует лагерь за три дня. После этого начинается напряженная боевая подготовка 8-10 часов в день, не считая ночных занятий, самоподготовки, обслуживания вооружения, тренировок при оружии (На юго-западном направлении. С. 18).
Если советские войска готовятся к обороне, то надо зарываться в землю, создавая непрерывную линию траншей от Ледовитого океана до устья Дуная. Но они этого не делают. Если они намерены мирно провести еще одну зиму, то начиная с апреля-мая надо строить, строить и строить. Но и это не делается. Некоторые дивизии имеют где-то позади недостроенные казармы. Но многие дивизии создаются весной 1941 года и нигде ничего не имеют: ни казарм, ни бараков, но и не строят землянок. Где они собираются проводить зиму, кроме как в Центральной и Западной Европе?
Генерал-майор А. Запорожченко делает такое описание: "Завершающим этапом стратегического развертывания явилось скрытое выдвижение ударных группировок в исходные районы для наступления, которое осуществлялось в течение нескольких ночей перед нападением. Прикрытие выдвижения было организовано силами, заранее выдвинутых к границе усиленных батальонов, которые до подхода главных сил контролировали назначенные дивизиям участки фронта.
Перебазирование авиации началось в последних числах мая и закончилось к 18. июня. При этом истребительная и войсковая авиация сосредоточивалась на аэродромах, удаленных от границы до 40 км, а бомбардировочная не далее 180 км" (ВИЖ, 1984, N 4, с. 42). В этом описании нас может удивить только дата 18 июня. Советская авиация не завершила перебазирование, а только начала его 13 июня под прикрытием Сообщения ТАСС. Отчего же генерал говорит про 18 июня? Дело в том, что он говорит не о Красной Армии, а о германском Вермахте. Там происходило то же самое: войска шли к границам ночами. Вперед были высланы усиленные батальоны. Прибывающие дивизии занимали исходные районы для наступления, проще говоря, прятались в лесах. Действия двух армий - это зеркальное изображение. Несовпадение - только во времени. Вначале советские войска действовали с опережением, теперь на две недели опережает Гитлер: у него меньше войск и перебрасывать их приходится на очень небольшое расстояние. Интересно, что в начале июня германская армия была в очень невыгодном положении: множество войск в эшелонах. Пушки в одном эшелоне, снаряды - в другом. Боевые батальоны разгружаются там, где нет штабов, а штабы - там, где нет войск. Связи нет, т. к. по соображениям безопасности работа многих радиостанций до начала боевых действий просто запрещена. Германские войска тоже не рыли землянок и не строили полигонов. Но главное сходство - огромное количество запасов, войск, авиации, госпиталей, штабов, аэродромов - у самых советских границ, и мало кто знает план дальнейших действий - это строжайший секрет высшего командования. Все то, что мы видим в Красной Армии и расцениваем как глупость, две недели назад делалось в германском Вермахте. Это не глупость, а подготовка к наступлению.
Что должно было случиться после полного сосредоточения Второго стратегического эшелона советских войск в западных районах страны? Ответ на этот вопрос был дан задолго до начала Второй мировой войны. Генерал В. Сикорский: "Стратегическое выжидание не может продолжаться после того, как все силы будут мобилизованы и их сосредоточение закончено" (Будущая война. С. 240). Это говорит начальник Генерального штаба польской армии. Однако книга опубликована в Москве по решению советского Генерального штаба для советских командиров. Книга опубликована потому, что советская военная наука еще раньше пришла к твердому убеждению: "Самое худшее в современных условиях-это стремление в начальный период войны придерживаться тактики выжидания" ("Война и революция", 1931, N8, с. 11).
Начальник советского Генерального штаба Маршал Советского Союза Б. М. Шапошников в этом вопросе имел твердое мнение: "Длительное пребывание призванных резервистов под знаменами без перспектив войны может сказаться отрицательно на их моральном состоянии: вместо повышения боевой готовности последует ее понижение... Одним словом, как бы ни хотело командование, а тем более дипломатия, но с объявлением мобилизации по чисто военным причинам пушки могут начать стрелять сами.
Таким образом, нужно считать сомнительным предположение о возможности в современных условиях войны длительного пребывания мобилизованных армий в состоянии военного покоя без перехода к активным действиям" (Мозг армии. Т. 3).
Советская военная наука и тогда и сейчас считает, что "мобилизация, сосредоточение, оперативное развертывание и ведение первых операций составляет единый неразрывный процесс" (ВИЖ, 1986, N 1, с. 15). Начав мобилизацию, а тем более сосредоточение и оперативное развертывание войск, советское командование уже не могло остановить или даже затормозить этот процесс. Это примерно то же самое, как бросить руку резко вниз, расстегнуть кобуру, выхватить револьвер, навести его на противника, одновременно взводя курок. После этого, нравится вам или нет, но выстрел неизбежен - ибо, как только ваша рука мгновенно устремилась вниз, противник с такой же скоростью (а то и быстрее) делает то же самое.
Историки до сих пор не ответили нам на вопрос: кто же начал советско-германскую войну 1941 года? При решении этой проблемы историки-коммунисты предлагают следующий критерий: кто первым выстрелил, тот и виновник. А почему бы не использовать другой критерий? Почему бы не обратить внимание на то, кто первым начал мобилизацию, сосредоточение и оперативное развертывание, т. е. кто все-таки первым потянулся к пистолету?
Защитники коммунистической версии хватаются за любую соломинку. Они говорят: Шапошников понимал, что выдвижение войск - это война. Современные советские стратеги понимают это. Но в 1941 году начальником Генерального штаба был уже не Шапошников, а Жуков. Может быть, он выдвигал войска, не понимая что это война?
Нет, братцы, Жуков понимал все - и лучше нас.
Чтобы уяснить всю решительность действий советского высшего командования, мы должны вернуться в 1932 год в 4-ю кавалерийскую дивизию, лучшую не только во всей Красной кавалерии, но и во всей Красной Армии вообще. До 1931 года дивизия находилась в Ленинградском военном округе и располагалась в местах, где раньше стояла императорская конная гвардия. Каждый может сам себе представить условия, в которых жила и готовилась к боям эта дивизия. Меньше чем великолепными условия ее расквартирования назвать нельзя. Но вот в 1932 году дивизию по чрезвычайным оперативным соображениям перебросили на неподготовленную базу. Маршал Советского Союза Г. К. Жуков: "В течение полутора лет дивизия была вынуждена сама строить казармы, конюшни, штабы, жилые дома, склады и всю учебную базу. В результате блестяще подготовленная дивизия превратилась в плохую рабочую воинскую часть. Недостаток строительных материалов, дождливая погода и другие неблагоприятные условия не позволили вовремя подготовиться к зиме, что крайне тяжело отразилось на общем состоянии дивизии и ее боевой готовности. Упала дисциплина..." (Воспоминания и размышления. С. 118).
Весной лучшая дивизия Красной Армии находилась "и состоянии крайнего упадка" и "являлась небоеспособной". Командира дивизии определили в качестве главного виновника со всеми вытекающими для него последствиями, а для дивизии "подыскали нового командира". Вот этим-то командиром и стал Г. К. Жуков. Именно отсюда началось его восхождение. За работой Жукова следил не только командир корпуса С. К. Тимошенко, но и сам Нарком обороны К. Е. Ворошилов - дивизия носила его имя и считалась лучшей. Ворошилов ждал от Жукова, что тот восстановит былую славу 4-й кавалерийской дивизии, и Жуков драконовскими мерами эту славу восстановил, доказав, что ему можно ставить любую теоретически невыполнимую задачу.
В 1941 году все участники этой истории поднялись выше уровня, на котором были в 1933-м году. Гораздо выше. К. Е. Ворошилов - член Политбюро, Маршал Советского Союза, Председатель Комитета обороны; С. К. Тимошенко - Маршал Советского Союза, Нарком обороны; Жуков - генерал армии, заместитель Наркома обороны, начальник Генерального штаба. Это они втроем руководят тайным движением советских войск к германским границам.
Они знают лучше нас и не из теоретических расчетов, что даже одну дивизию нельзя оставить на зиму в неподготовленном лесу. Солдат может перезимовать в любых условиях. Не в этом проблема. Проблема в том, что у западных границ нет стрельбищ, полигонов, танкодромов, нет учебных центров, нет условий для боевой подготовки. Войска или немедленно надо вводить в бой, или последует неизбежная деградация уровня боевой подготовки. Они знают, что оставлять на зиму нельзя ни одной дивизии в неподготовленном месте. Они знают, что виновных найдут, и знают, что с виновными случится. Но они выводят в места, где нет условий для боевой подготовки, практически ВСЮ КРАСНУЮ АРМИЮ!
Война началась не так, как хотел Сталин, и поэтому кончилась не так: Сталину досталось только пол-Европы. Но чтобы понять и до конца оценить Сталина, давайте на мгновение представим себе ситуацию: Гитлер не напал на Сталина 22 июня 1941 года. Гитлер, к примеру, решил осуществить захват Гибралтара, а операцию "Барбаросса" отложил на два месяца.
Что в этом случае будет делать Сталин?
Выбора у Сталина уже не было.
Во-первых. Он не мог вернуть свои армии назад. Многим армиям и корпусам, созданным в первой половине 1941 года, вообще некуда было возвращаться, кроме "барачных городков для лесорубов". Переброска войск назад потребовала бы снова много месяцев, парализовала весь железнодорожный транспорт и означала бы экономическую катастрофу. Да и какой смысл, сначала полгода войска тайно сосредоточивать, а потом их полгода рассредоточивать? Но даже если бы после полного сосредоточения началось немедленное рассредоточение, то и тогда до зимы этот процесс завершить было невозможно.
Во-вторых. Сталин не мог оставить свои армии зимовать в приграничных лесах. Без напряженной боевой подготовки армии быстро теряют способность воевать. Кроме того, по какой-то причине Сталин сохранял в строжайшей тайне процесс создания и переброски на запад армий Второго стратегического эшелона. Мог ли он рассчитывать на полное сохранение тайны, если бы оставил на несколько недель эти несметные армии в приграничных лесах?
Центральный вопрос моей книги: ЕСЛИ КРАСНАЯ АРМИЯ НЕ МОГЛА ВЕРНУТЬСЯ НАЗАД, НО И НЕ МОГЛА ДОЛГО ОСТАВАТЬСЯ В ПРИГРАНИЧНЫХ РАЙОНАХ, ТО ЧТО ЖЕ ЕЙ ОСТАВАЛОСЬ ДЕЛАТЬ?
Коммунистические историки готовы обсуждать любые детали и выискивать любые ошибки. Но давайте отвлечемся от второстепенных деталей и дадим ответ на главный вопрос.
Все коммунистические историки боятся давать ответ на этот вопрос. Вот почему я привожу мнение генерала, который с мая 1940 года-заместитель начальника Оперативного управления Генштаба; работал над оперативной частью плана стратегического развертывания Советских Вооруженных Сил на северном, северо-западном и западном направлениях". (Советская военная энциклопедия. Т. 2, с. 27). В его планировании все было правильно, вот почему, начав войну генерал-майором, он через полтора года стал Маршалом Советского Союза. Это он, а не Жуков, правит Красной Армией в последние годы жизни Сталина и сходит с высоких постов вместе со смертью Сталина.
Маршал Советского Союза А. М. Василевский, вам слово: "Опасения, что на Западе поднимется шум по поводу якобы агрессивных устремлений СССР, надо было отбросить. Мы подошли... к Рубикону войны, и нужно было сделать твердо шаг вперед" (ВИЖ, 1978, N 2, с. 68).
В каждом грандиозном процессе есть критический момент, после которого события принимают необратимый характер. Для Советского Союза этим моментом была дата 13 июня 1941 года. После этого дня война для Советского Союза стала совершенно неизбежной, и именно летом 1941 года, вне зависимости от того, как бы поступил Гитлер.

В условиях, когда мы окружены врагами, внезапный удар с нашей стороны, неожиданный маневр, быстрота решают все.
И. Сталин

На западных границах Советский Союз имел пять военных округов, в которые тайно, но интенсивно стягивались войска. Все восемь внутренних военных округов были брошены советским командованием. Из внутренних военных округов к западным границам тайно ушли все армии, корпуса, дивизии и почти все генералы и штабы.
Помимо пяти западных приграничных и восьми внутренних округов, существовал Дальневосточный фронт и три восточных приграничных военных округа: Закавказский, Среднеазиатский, Забайкальский. Интересно взглянуть и на них.
В мае 1941 года в Среднеазиатском и Закавказском военных округах вопреки Опровержению ТАСС от 9 мая 1941 года шла интенсивная подготовка к "освобождению" Ирана. Среднеазиатскому округу отводилась главная роль, Закавказскому - вспомогательная. Как принято, последний аккорд подготовки - грандиозные учения в присутствии высшего командного состава Красной Армии. В мае на эти учения должен был выехать начальник Генерального штаба генерал армии Г. К. Жуков и его заместитель генерал-лейтенант Н. Ф. Ватутин.
Генерал армии С. М. Штеменко (в то время полковник в Главном оперативном управлении Генерального штаба) : "В конце мая "основной состав нашего отдела отправился в Тбилиси. Нас усилили за счет других отделов... Перед самым отъездом выяснилось, что ни начальник Генштаба, ни его заместитель выехать не могут, и учениями будут руководить командующие войсками: в ЗакВО - Д. Т. Козлов, в САВО - С. Г. Трофименко. Однако уже на другой день после нашего приезда в Тбилиси генерал-лейтенанта Козлова срочно вызвали в Москву. Чувствовалось, что в Москве происходит нечто не совсем обычное" (Генеральный штаб в годы войны. С. 20).
Так, приграничный Закавказский военный округ прямо накануне "освобождения" Ирана остался без командующего. Мне возразят, что у генерала Козлова есть заместитель - генерал-лейтенант П. И. Батов. Пусть он и командует округом. Нет, Батов занят. Батов сформировал из самых лучших войск Закавказского военного округа 9-й особый стрелковый корпус, перебросил его в Крым, и тут корпус во взаимодействии с Черноморским флотом ведет интенсивную подготовку к проведению морской десантной операции. Дивизию из состава именно этого корпуса Черноморский флот тренируется высаживать с боевых кораблей.
Закавказский военный округ оставался без командующего и без его заместителя до августа 1941 года, когда сюда вернулся генерал Д. Т. Козлов и провел "освобождение" Ирана. Гитлер спутал карты Сталина и тут. Из-за непредвиденных действий Гитлера "освобождение" Ирана пришлось проводить не только с опозданием на несколько месяцев, но и ограниченными силами, поэтому пришлось обойтись без "коренных социально-политических преобразований".
Я еще не выяснил, вызвал ли Сталин в начале июня 1941 года в Москву командующего Среднеазиатским военным округом генерала С. Г. Трофименко, но штаб округа был сильно ослаблен и "раскулачен". Еще в марте 1941 года из штаба САВО был вызван в Москву полковник Н. М. Хлебников и назначен начальником артиллерии 27-й армии в Прибалтике. Впоследствии Хлебников генерал-полковник артиллерии. Кстати, официально 27-я армия появилась в западных районах страны в мае 1941 года, но кадры для нее собирали по дальним границам гораздо раньше. Вслед за Хлебниковым и многими другими полковниками и генералами в Москву вызвали начальника штаба округа генералмайора (впоследствии генерал армии) М. И. Казакова.
Генерал Казаков в своей книге "Над картой былых сражений" говорил, что видел с самолета потрясающее количество железнодорожных эшелонов с войсками и боевой техникой, которые перебрасывались из Средней Азии.
Генерал армии А. А. Лучинский (в то время полковник, командир 83-й горнострелковой дивизии) был среди тех, кого везли в воинских эшелонах из Средней А. ЗИИ. Лучинский едет в одном купе с генерал-майором И. Е. Петровым (впоследствии генерал армии). Воспоминания Лучинского о Петрове поистине бесценны. "Мы ехали в одном купе по вызову в Наркомат обороны, когда по радио прозвучало сообщение о нападении на нашу страну фашистской Германии". Лучинский не говорит зачем его вызвали в НКО, но говорит про своего друга генерала Петрова: "Незадолго до войны он был назначен командиром 192-й стрелковой дивизии (Петров превратил дивизию в горнострелковую и тайно отправил на румынскую границу. - В. С.), а затем 27-го механизированного корпуса, во главе которого и отправился на фронт" (ВИЖ, 1976, N 9, с. 121-122).
27-й механизированный корпус тайно из Средней Азии перебрасывается к румынской границе, а командир корпуса в это время едет в Москву для получения боевой задачи. Мы уже не раз в этой книге встречали такую процедуру: например, 16-я армия тайно перебрасывается к румынским границам, а ее командующий, генерал-лейтенант М. Ф. Лукин, в Москве получает боевую задачу.
В короткой статье Лучинского о генерале Петрове все кажется привычным и будничным. Но давайте обратим внимание на порядок, в котором развиваются события. Сначала генерал-майор И. Е. Петров формирует 27-й механизированный корпус, грузит его в эшелоны и отправляет на фронт, а после этого уже в поезде он слышит сообщение, что Германия начала войну.
Но самое интересное произошло через несколько дней: 27-й механизированный корпус был расформирован в пути. В оборонительной войне такие чисто наступательные формирования просто не нужны. В июле 1941 года вслед за 27-м механизированным корпусом расформировали и все остальные. Всего их было двадцать девять.
Ситуация кажется абсурдной: 27-й механизированный корпус ДО нападения Гитлера едет на войну, но как только Гитлер начал войну, 27-й корпус расформировали еще до встречи с противником. Но это не абсурд, 27-й механизированный корпус из Средней Азии действительно перебрасывался на румынскую границу для того, чтобы воевать, но предназначался он воевать не в войне, которую начал Гитлер, а воевать в войне, которая должна была начаться совершенно иным способом.
Вывод: если бы Гитлер не напал, то 27-й механизированный корпус принял участие в войне, именно для этого он и ехал на фронт. Но Гитлер своими действиями предотвратил войну, для которой создавались 27-й механизированный корпус и двадцать восемь его собратьев, в каждом из которых предполагалось иметь более 1000 танков.
Кроме Петрова и Лучинского в поездах из Средней Азии ехало еще немало знаменитых командиров или тех, кому суждено было стать знаменитыми. Всех их я вам называть не буду. Назову только еще одного, и только потому, что в тот момент он был генерал-майором, а потом, как Казаков, как Петров, как Лучинский, стал генералом армии. Его зовут А. С. Жадов. О нем известно, что "в самый канун войны А. С. Жадов, командовавший в Средней Азии горнокавалерийской дивизией, был назначен командиром 4-го воздушно-десантного корпуса и прибыл на фронт уже в разгар боевых действий" (ВИЖ, 1971, N3, с. 124).
Если вам кто-то скажет, что генералы собирались на западных границах для проведения "контрударов", так вы ему про генерала Жадова напомните, который сменил горнокавалерийскую дивизию в Средней Азии на воздушно-десантный корпус в Белоруссии. Неужели воздушно-десантные корпуса предназначены для контрударов или для отражения агрессии?
Забайкальский военный округ, несмотря на то что его войска находились не только на советской территории, но и в Монголии, где совсем недавно шла настоящая война с участием сотен танков и самолетов, тысяч орудий и десятков тысяч солдат, был брошен.
Среди всех внутренних и восточных приграничных округов Забайкальский был единственным, имевшим в своем составе армии. Их было две: 16-я и 17-я. 17-я армия оставалась в Монголии, но ее уже в 1940 году "облегчили" до такой степени, что из-за нехватки генералов должность заместителя командующего армией занимал полковник П. П. Полубояров. Но и его вызвали сначала в Москву, а затем отправили на Северо-Западный фронт.
Другая армия Забайкальского военного округа - 16-я, тайно ушла на запад. И хотя среди оставшихся жен распускали слухи об иранской границе, командиры 16-й армии знали, что едут воевать, и знали - против кого.
Штаб Забайкальского военного округа при уходе 16-й армии тоже "облегчили", перебросив многих офицеров и генералов в дивизии и корпуса 16-й армии. Пример: генерал-майор П. Н. Чернышев командовал 152-й стрелковой дивизией 16-й армии. Его подняли выше, назначив начальником отдела боевой подготовки всего Забайкальского военного округа. Но, "когда армия уходила, Петр Николаевич заявил, что пойдет со своей дивизией воевать, и добился того, чтобы его вернули в 152-ю" (Генерал-майор А. А. Лобачев. Трудными дорогами. С. 147).
Не только полковников и генералов средней руки загребали из Забайкалья. Отсюда забирали и действительно больших командиров. Самых больших командующих округом. Почему командующих? Разве в Забайкальском округе не один командующий, а несколько? Вот именно, несколько. Правда, они не все разом командовали. По очереди. Но очередь не задерживалась. В 1940 году Забайкальским округом командует генерал-лейтенант Ф. Н. Ремезов. Его отправили командовать Орловским военным округом. Там он тайно сформировал 20-ю армию и под прикрытием Сообщения ТАСС повел ее к германской границе. После Ремезова Забайкальским округом мимолетно покомандовал генерал-лейтенант И. С. Конев. Отсюда его перебросили на Северо-Кавказский военный округ, где он тайно сформировал 19-ю армию и под прикрытием того же Сообщения ТАСС повел ее к румынским границам. А Забайкальский округ тут же принял генерал-лейтенант (впоследствии генерал армии) П. М. Курочкин. До Сообщения ТАСС Курочкин отгрузил 16-ю армию, пожелал командирам и бойцам успешно выполнить "любой приказ Родины". У 16-й армии самая длинная дорога. Оттого она вышла раньше, чтобы появиться у западных границ одновременно со всеми остальными армиями Второго стратегического эшелона.
А что же генерал-лейтенант П. М. Курочкин? Отправить целую армию эшелонами да так, чтобы никто не дознался, - дело не простое. Курочкин задачу выполнил и вздохнул с облегчением. А 13 июня, в момент передачи Сообщения ТАСС, Курочкин получил приказ бросить Забайкальский округ и немедленно выехать в Москву за новым назначением. "Красная звезда" (26 мая 1984 года) свидетельствует, что 22 июня 1941 года генерал-лейтенант Курочкин находился в вагоне скорого поезда, подходившего к Иркутску... А Забайкальский военный округ был брошен без командира. Советская военная энциклопедия (Т. 3, с. 357) сообщает, что новый командир в Забайкалье появился только в сентябре 1941 года.
Но не только из внутренних и полуфронтовых округов, но и с настоящего фронта перебрасывали генералов и офицеров на германские и румынские границы. На Дальнем Востоке существовал постоянный очаг войны, вооруженные стычки неоднократно перерастали в конфликты с участием сотен танков и самолетов с обеих сторон. В то время война между Японией и Советским Союзом казалась вполне возможной, а некоторым иностранным наблюдателям даже неизбежной. Поэтому на Дальнем Востоке существовал не военный округ, а фронт в составе трех армий.
С конца 1940 года генералов (а также войска целыми дивизиями и корпусами) тайно, в возрастающем темпе перебрасывают на запад. Переброски не ограничивались генералами средней руки: многие высшие командиры уезжали с Дальневосточного фронта без достойной замены или без замены вообще. Так, без замены, на запад убыл начальник оперативного управления штаба фронта генерал-майор Т. П. Котов.
Генерал-майор П. Г. Григоренко (в то время подполковник в штабе Дальневосточного фронта) вспоминает: "отозвали на Запад Ивана Степановича Конева, Маркиана Михайловича Попова, Василия Ивановича Чуйкова и еще многих из числа высших военачальников".
Чтобы оценить даже этот очень короткий список, напомню, что генерал-лейтенант М. М. Попов (в последующем генерал армии) командовал на Дальнем Востоке 1-й армией, а генерал-лейтенант И. С. Конев (впоследствии Маршал Советского Союза) - 2-й армией. Всякие выдумки о том, что перемещения генералов производились в предвидении германского вторжения, я отметаю начисто. Попов встретит войну в должности командующего Северным фронтом на финской границе, а Конев выдвигал свою ударную армию к румынским границам.
Интересен путь генерала Конева от должности командующего 2-й армией на Дальнем Востоке до должности командующего 19-й армией на румынской границе. Конев едет не прямо. Петляет. Сдав 2-ю армию на Дальнем Востоке в апреле 1941 года (Советская военная энциклопедия. Т. 2, с. 409), Конев принимает Забайкальский военный округ. Отметившись в Забайкалье, он без всякой рекламы тихо появляется в Ростове и принимает Северо-Кавказский военный округ. Тут Конев завершает формирование 19-й армии, становится ее командующим и "в обстановке строжайшей секретности" (выражение генерала армии С. М. Штеменко для данного случая) в конце мая 1941 года начинает переброску дивизий и корпусов своей армии к румынским границам. За короткий срок-четыре должности, с самых восточных границ - на самые западные. Лиса в генеральской форме. Как его по-другому назовешь? Перед всеми наступательными (но не перед оборонительными) операциями Сталин прятал своих лучших генералов и маршалов. Это прежде всего относилось к Жукову, Василевскому, Коневу, Рокоссовскому, Мерецкову. Вот и весной 1941 года, как перед всеми величайшими наступательными операциями, Конев путает след так, чтобы даже его ближайшие друзья не знали, куда он пропал.
Не один Конев путал след. Даже если посмотреть на посты, которые Конев для отвода глаз временно принимал, то обнаружатся и другие командиры, использовавшие те же посты для заметания следов. Вот генералполковник Ф. И. Кузнецов, бросив командование Академией Генерального штаба, принял Северо-Кавказский военный округ, затем, бросив его Коневу, появляется на границах Восточной Пруссии в должности командующего Северо-Западным фронтом.
После таинственного исчезновения генерала Конева с Дальнего Востока оставленная им 2-я армия не получила достойной замены.
А в 1-й армии Дальневосточного фронта ситуация была даже интереснее. После отъезда генерала М. М. Попова на Северный фронт ему была назначена достойная замена - генерал-лейтенант А. И. Еременко (впоследствии Маршал Советского Союза). Но долго Еременко не командовал. 19 июня 1941 года он получил приказ сдать 1-ю армию и срочно прибыть в Москву за новым назначением.
Гитлер смешал все карты, и уже после начала германского вторжения Еременко становится командующим Западным фронтом вместо отстраненного генерала Д. Г. Павлова. Однако 19 июня такой оборот, конечно, не предвиделся. Павлов крепко сидел на должности командующего Западным фронтом. Сталин вызвал Еременко для выполнения какой-то другой миссии, которая так и осталась неизвестной и, возможно, невыполненной. Мне лично посчастливилось встречать Маршала Советского Союза Еременко и говорить с ним. Очень осторожно, чтобы не вызвать подозрений, я пытался этот вопрос прощупать. Мое впечатление, что Еременко не хитрит, а действительно не знает, зачем он понадобился Сталину 19 июня 1941 года. Я обратил внимание маршала на то, что он был совсем не один. Вот, говорю, и Курочкин в поезде ехал, и Сивков, и Курдюмов, и Жадов, и Петров, и Лучинский. Маршала это очень заинтересовало. Очень сожалею, что я не западный историк с паспортом демократической страны в кармане, поэтому далеко заводить беседу с маршалом просто не мог.
Заинтересованный Еременко мне подсказал еще пару генералов, которых забрали с Дальнего Востока, оголив почти начисто советскую оборону: генерал-майор Н. Э. Берзарин был заместителем командующего 1-й армией. Еременко сказал мне то, чего в мемуарах не пишет: уезжая с Дальнего Востока, он должен был сдать армию своему заместителю Берзарину. На то заместитель и придуман! Но Берзарина еще в конце мая Сталин вызвал в Москву и тайно назначил командовать 27-й армией в Прибалтике, недалеко от германских границ.
Могут и тут возражать, что Сталин вызвал Еременко, Берзарина и других генералов с Дальневосточного фронта для укрепления обороны. Чтобы окончательно отмести сомнения, назову еще одного генерала, которого мне тоже подсказал Еременко: генерал-майор В. А. Глазунов (впоследствии генерал-лейтенант, командующий воздушно-десантными войсками Красной Армии) в начале 1941 года командовал 59-й стрелковой дивизией в 1-й армии Дальневосточного фронта. Еременко очень любил 1-ю армию и не хотел ее бросать без командира на произвол "штабной крысы" Шелахова. Но заместителя у Еременко Сталин уже забрал, командиров корпусов - тоже, и опытных командиров дивизий давно на запад перебросили. Вот только на 59-й дивизии находился опытный, боевой, перспективный генерал Глазунов. Еременко сказал, что немедленно отправил шифровку в Генеральный штаб с предложением поставить на 1-ю армию генерала Глазунова. С дивизии прямо на армию это большой скачок, но что же делать, если других боевых командиров на Дальнем Востоке уже не остается?
Москва согласилась, что Глазунов действительно достойный командир, и ответной шифровкой приказала Глазунову дивизию сдать, срочно прибыть на румынскую границу и получить под командование 3-й воздушно-десантный корпус. А 1-я армия Дальневосточного фронта так и осталась без боевого командира.
По приказу Сталина в начале июня 1941 года на западных границах были сосредоточены не только ВСЕ советские воздушно-десантные войска, включая и недавно переброшенные с Дальнего Востока, но в самый последний момент Сталин пехотных и кавалерийских генералов собирает с дальних границ и срочно переделывает их в командиров воздушно-десантных корпусов. Это относится не только к генералам Глазунову и Жадову, но и к генералам М. А. Усенко, Ф. М. Харитонову, И. С. Безуглому.
Срочная перешивка генералов из пехотных и кавалерийских в десантные это не подготовка к обороне, и даже не подготовка к контрнаступлению. Это четкие признаки готовящейся агрессии: неизбежной, скорой, чудовищной.

Война бедных против богатых будет самой кровавой из всех войн, которые когда-либо велись между людьми.
Ф. Энгельс

Термин "фронт" в советском военном языке означает прежде всего войсковое формирование численностью от нескольких сотен тысяч до миллиона и более солдат. Фронт включает в свой состав управление и штаб, несколько армий, соединения авиации, силы ПВО, части и соединения усиления, фронтовые тылы. Только в составе тыловых частей и учреждений, непосредственно подчиненных управлению каждого фронта, по довоенным данным, предполагалось иметь до 200 000 солдат. В мирное время фронты не существуют. Вместо них существуют военные округа. Фронты создаются в начале войны (СВЭ. Т. 8, с. 332).
В 1938 году отношения с Японией обострились до такой степени, что в составе РККА был развернут Дальневосточный фронт. В состав фронта первоначально вошли две армии, затем, два года спустя, еще одна. 13 апреля 1941 года с Японией был подписан договор о нейтралитете, но Дальневосточный фронт так и не был расформирован.
На советских западных границах в 1939-1940 годах кратковременно создавались фронты для "освободительных походов" в Польшу, Румынию, Финляндию. Но по завершении походов фронты немедленно расформировывались и вместо них вновь создавались военные округа. Историки упрекают Сталина: с Германией - пакт и с Японией - пакт, но против Японии развернут фронт, а против Германии - нет.
На первый взгляд, нелогично. Но что делает Гитлер? Гитлер проявляет хитрость. В первой половине 1941 года фюрер против Великобританин развернул штабы с громкими названиями, но без войск, а против Советского Союза развернул почти все свои войска, но без громкозвучных штабов. С первого взгляда - против Великобритании мощные силы, но если присмотреться, то обнаруживается, что Гитлер отборные войска и лучших генералов тайно стягивает к границам Советского Союза. Так готовится внезапный удар. Но и Сталин поступает так же: на Дальнем Востоке создан фронт, но войска и генералы тайно его покидают. На западных границах продолжают официально существовать военные округа, но тут идет концентрация войск. Сравнение мощи Дальневосточного фронта и любого западного округа совсем не в пользу фронта. Пример: на Дальневосточном фронте - три армии, все обычные; а в Западном особом военном округечетыре армии, в том числе три ударные и одна сверхударная. Кроме того, на территорию Западного особого военного округа прибывают еще три армии Второго стратегического эшелона. На Дальневосточный фронт никто не прибывает, наоборот, отсюда уводят корпуса и дивизии. На Дальневосточном фронте - один механизированный корпус, в Западном округе их шесть. На Дальневосточном фронте нет воздушно-десантных войск, в Западном округе - целый корпус. Сравнения можно продолжать и дальше. Но надо помнить, что Западный особый военный округ не самый мощный, Киевский - гораздо мощнее.
Если его сравнить с Дальневосточным фронтом, то мы совсем разочаруемся во фронте. Фронт на Дальнем Востоке - это ширма, чтобы продемонстрировать всему свету: тут возможна война. Но и пять западных военных округов-тоже ширма, чтобы продемонстрировать: тут никакой войны не предвидится. А на самом деле пять западных приграничных округов давно уже превратились в нечто необычное. Обычными они были до 1939 года. А после подписания пакта в них сосредоточена такая ударная мощь, какую редко какой-либо советский фронт имел в ходе самых ожесточенных сражений войны.
На Дальнем Востоке создан фронт так, чтобы все об этом знали. А вот на западе созданы не один, а ПЯТЬ фронтов, но так, чтобы об этом никто не знал. В предыдущих главах я упоминал Северный, Северо-Западный, Западный, Юго-Западный и Южный фронты, и это не ошибка. Официально они созданы после германского вторжения - как реакция на это вторжение. Но заглянем в архивы и будем поражены: начиная с февраля 1941 года эти названия уже фигурируют в документах, которые были в то время совершенно секретными. Часть документов уже рассекречена и пущена в научный оборот. Цитирую: "В феврале 1941 года военным советам приграничных округов были направлены... указания о немедленном оборудовании фронтовых командных пунктов" (ВИЖ, 1978, N 4, с. 86).
Официально - на западных границах - пять военных округов. Неофициально - каждый военный округ уже готовит фронтовой командный пункт, т. е. создает не военно-территориальную структуру, а чисто военную, которая возникает только во время войны и только для руководства войсками во время войны.
Коммунистические историки уверяют нас, что до 22 июня 1941 года между СССР и Германией существовал мир, который якобы 22 июня был нарушен Германией. Эта смелая гипотеза фактами не подтверждена. Факты говорят об обратном. Развернув в феврале 1941 года командные пункты фронтов, Советский Союз фактически вступил в войну против Германии, хотя об этом и не заявил официально.
Командующий военным округом в мирное время имеет две основные функции, и роль его двойственна. С одной стороны, он чисто военный командир, в подчинении которого находятся несколько дивизий, иногда - несколько корпусов или даже - несколько армий. С другой стороны, в мирное время командующий округом контролирует строго определенную территорию, выполняя роль наместника или военного губернатора.
В случае войны приграничный военный округ превращается во фронт. При этом могут возникнуть три ситуации.
Первая ситуация: фронт воюет на тех же территориях, где до войны находился военный округ. В этом случае командующий фронтом продолжает оставаться чисто военным командиром и, кроме того, продолжает контролировать вверенные ему территории, выполняя в тыловых районах роль военного губернатора.
Вторая ситуация: под давлением противника фронт отходит назад. В этом случае командующий фронтом остается боевым командиром и во время отхода забирает с собой органы территориального руководства.
Третья ситуация: с началом войны фронт уходит вперед на территорию противника. Только в предвидении этой ситуации проводится разделение функций командующего. Он становится чисто военным командиром и ведет свои войска вперед, а на территориях округа должен остаться кто-то поменьше рангом, для того чтобы выполнять функции военного губернатора.
В феврале 1941 года произошло событие, которое осталось незамеченным современными историками. В Западном особом военном округе была введена должность еще одного заместителя командующего округом. Какое это имеет значение? У генерала армии Д. Г. Павлова и без того есть несколько заместителей! Несколько месяцев дополнительная должность заместителя оставалась вакантной. Затем на эту должность прибыл генерал-лейтенант В. Н. Курдюмов.
Значение этого события огромно.
В мирное время в Минске находится командующийгенерал армии Д. Г. Павлов, его заместитель генерал-лейтенант И. В. Болдин, начальник штаба генерал-майор В. Е. Климовских. Мобилизационное предназначение Павлова командующий Западным фронтом, Климовских - начальник штаба Западного фронта, а Болдин по плану должен стать командующим подвижной группой Западного фронта.
Я вот к чему веду речь: если бы Западному фронту предстояло воевать там, где он находился перед войной, т. е. в Белоруссии, то никаких структурных изменений вводить не надо. Но Западный фронт готовится уйти на территорию противника. Его поведут генералы Павлов, Болдин, Климовских. Если они уйдут и уведут с собой все армии, корпуса, дивизии, бригады, кто же останется в Минске? Вот на этот-то случай и введен дополнительный заместитель - генерал-лейтенант Курдюмов. В мирное время уже произошло разделение структур. Генерал армии Павлов сосредоточил свое внимание на чисто военных проблемах, а его новый заместитель - на чисто территориальных. Когда Западный фронт во главе с Павловым уйдет на территорию противника, генерал Курдюмов останется в Москве, выполняя роль чисто территориального военного губернатора, охраняя местные власти, линии коммуникаций, контролируя промышленность и транспорт, проводя дополнительные мобилизации и готовя резервы для фронта, который ушел далеко вперед.
Генерал Курдюмов командовал Управлением боевой подготовки РККА. Теперь он назначен в Минск. С точки зрения "освободительной" войны -это великолепное решение: генерал с таким опытом сидит на путях, по которым пойдут все новые и новые резервы на запад. Он лучше всех сможет дать проходящим войскам последние указания перед вступлением в бой.
Четыре армии, десять отдельных корпусов и десять авиационных дивизий, расположенных на территории Киевского особого военного округа, тоже готовятся уйти на территорию противника. Их поведет командующий ЮгоЗападным фронтом генерал-полковник М. П. Кирпонос. В предвидении этого необходимо срочно разделить две функции командующего: оставить ему только чисто военные, передав чисто территориальные кому-то другому. Для этого и вводится дополнительная должность заместителя, на которую назначается генерал-лейтенант В. Ф. Яковлев. Кирпонос с войсками уйдет вперед, Яковлев останется в Киеве. С начала февраля мы все более ясно видим разделение двух структур. В Тернополе создается тайный командный пункт - это центр военной структуры, в Киеве сохраняется штаб - это центр территориальной структуры. В Броварах, в районе Киева, создан сверхмощный подземный командный пункт для территориальной системы управления. В Тернополе создается командный пункт очень легкого типа: землянки в один накат. Вполне логично: военная структура не предназначена долго оставаться на Украине, зачем же воздвигать мощные бетонные казематы?
В Прибалтийском особом военном округе тоже произошло разделение структур. Высший командный состав убыл в Паневежис, который отныне является секретным центром чисто военной структуры Северо-Западного фронта, а в Риге оставлен второстепенный генерал Е: П. Сафронов, который будет осуществлять военно-территориальный контроль после ухода основной массы советских войск на запад.
В Одесском военном округе небольшой нюанс. Тут тоже произошло разделение структур. Но из штаба округа выделился не штаб целого фронта, а штаб самой мощной из всех советских армий - 9-й. Подавляющая часть офицеров штаба Одесского военного округа во главе с начальником штаба генерал-майором М. В. Захаровым тайно переведены в штаб 9-й армии. Маршал Советского Союза И. С. Конев свидетельствует, что 20 июня штаб 9-й йрмии был поднят по боевой тревоге и тайно выведен из Одессы на полевой КП (ВИЖ, 1968, N 7, с. 42). Командующий Одесским военным округом генерал-полковник Я. Т. Черевиченко уже давно не в Одессе. Он тайно побывал в Крыму, где принимал прибывший с Кавказа 9-й особый стрелковый корпус и мимо Одессы в поезде едет на секретный командный пункт 9-й армии, которым ему поручено командовать. Маршал Советского Союза М. В. Захаров сообщает, что во время германского вторжения Черевиченко был в поезде (Вопросы истории, 1970, N 5, с. 46). 9-я армия должна была покинуть пределы советской территории, вот почему в Одессе ДО германского вторжения появился дополнительный генералН. Е, Чибисов. После ухода военной структуры 9-й армии он должен был оставаться на полупустых, с военной точки зрения, территориях и осуществлять военно-территориальный контроль.
А Ленинградский военный округ - исключение. Тут тоже тайно создается Северный фронт, но разделения структур не происходит. Очень логично: Северный фронт цока не готовится уходить далеко вперед от территорий Карелии, поэтому нет нужды делить командиров на тех, кто пойдет далеко вперед, и тех, кто останется. Северный фронт будет действовать примерно на тех же территориях, где раньше располагался военный округ, поэтому двух разных структур тут создавать не надо. Две структуры нужны только там, где одни командиры и войска должны уйти вперед, а другие должны остаться. Вот поэтому в Ленинградском военном округе и не введена дополнительная должность заместителя. И боевые действия и контроль территории тут будут осуществляться из единого центра - из штаба Северного фронта. Он никуда не уйдет, поэтому для него не предусматривается никакая заменяющая его структура управления.
13 июня 1941 года, в день передачи по радио Сообщения ТАСС, произошло окончательное и полное разделение структур управления в западных приграничных военных округах, кроме Ленинградского. В тот день Нарком обороны отдал приказ вывести фронтовые управления на полевые командные пункты.
С этого момента в Белоруссии существуют две независимые военные системы управления: тайно созданный Западный фронт (командующий фронтом генерал армии Д. Г. Павлов, командный пункт в лесу, в районе станции Лесна) и Западный особый военный округ (командующий генерал-лейтенант В. Н. Курдюмов, штаб в Минске). Павлов продолжает играть роль командующего округом, но он уже официально - командующий фронтом, и его штаб уже выдвигается на тайный командный пункт, чтобы существовать независимо от Западного военного округа.
Две параллельные военные системы управления на одних и тех же территориях - это примерно то же самое. что два капитана на одном корабле, два лидера в одной коммунистической партии или два главаря в одной банде. Двойное военное руководство на одной территории существовать не может и создано только потому, что Западный фронт в ближайшее время должен эти территории покинуть.
В это же время на Украине возникли две независимые структуры военного управления: Юго-Западный фронт и Киевский особый военный округ. Маршал Советского Союза И. X. Баграмян свидетельствует: была особая шифровка Жукова о том, чтобы "сохранить это в строжайшей тайне, о чем предупредить личный состав штаба округа" (Так начиналась война. С. 83).
Тут, как и в Минске, разыгрывается та же комедия: для постороннего взгляда военное руководство на Украине осуществляет только штаб Киевского особого военного округа. Личный состав штаба округа особо предупрежден и о какой-то иной системе военного руководства лишнего не болтает. Но помимо штаба округа на той же территории создана другая структруа военного управления - Юго-Западный фронт. Долго ли на одной территории могут функционировать две независимые структуры военного управления?
Генерал-лейтенант войск связи П. М. Курочкин (в то время генерал-майор, начальник связи Северо-Западного фронта) сообщает то же самое про Прибалтику: "в район Паневежиса стали прибывать управления и отделы штаба. Окружное командование превратилось фактически во фронтовое, хотя формально до начала войны именовалось окружным. В Риге была оставлена группа генералов и офицеров, на которых возлагались функции руководства округом" (На Северо-Западном фронте (1941-1943). Сборник статей. С. 196).
Создание двух независимых систем управления неизбежно вызывает создание двух независимых систем связи. В Прибалтике фронтовую связь возглавил лично генерал-майор П. М. Курочкин, а его бывший заместитель полковник Н. П. Акимов руководит независимой системой связи военного округа.
Генерал Курочкин энергично создает систему связи для тайно существующего СЗФ. Это происходит "как бы с целью проверки". А чтобы не насторожить противника внезапной вспышкой переговоров по новым военным каналам связи, используются гражданские линии связи. Впрочем, слово "гражданские" надо взять в кавычки. Таких в Советском Союзе не было. В 1939 году государственная система связи была полностью военизирована и поставлена на службу армии. Наркомат связи был прямо подчинен Наркомату обороны. Во всех нормальных странах система военной связи является составной частью общегосударственной системы связи, а в Советском Союзе наоборот - общегосударственная связь - составная часть военной связи, а Нарком связи СССР Лересыпкин официально является заместителем начальника связи Красной Армии.
Управление Северо-Западного фронта вышло на полевой командный пункт не на учения, а на войну: "создавалась высшая оперативная организация для управления боевыми действиями" (Генерал-лейтенант П. М. Курочкин. Позывные фронта. С. 117).
Фронтовая система связи для военного времени была заранее хорошо подготовлена и отлажена. "Все документы плана, частоты, позывные, пароли хранились в штабе округа, и в случае войны их нужно было рассылать в войска. Радиостанций же в округе насчитывалось несколько тысяч, следовательно, чтобы перестроить работу на военный лад, требовалась минимум неделя. Проводить эти мероприятия заблаговременно не разрешалось" (там же, с. 115). Отметим для себя, что вся система перестройки связи с мирного на военный режим в РККА была построена не на предположении, что противник может напасть и поэтому придется проводить перестройку практически мгновенно, а на предположении, что предварительный сигнал поступит из Москвы в определенное Москвой время. Другими словами, план перестройки связи был создан не для условий оборонительной войны, а для условий войны наступательной, агрессивной, с периодом тайной подготовки к ней. И этот тайный период последних приготовлений Красной Армии к вторжению настал. 19 июня начальник штаба Северо-Западного фронта генерал-лейтенант П. С. Кленов отдает приказ генералмайору войск связи Курочкину:
- Действовать по большому плану. Вам понятно, о чем идет речь?
- Да, мне все понятно, - доложил я" (П. М. Курочкин. На Северо-Западном фронте. (1941-1943). Сборник статей. С. 195).
Жаль, что нам не все понятно про "большой план", и никто из советских генералов не объясняет, что такое "большой план". Но нам ясно, что планы у советских генералов были, и их уже ввели в действие. Через несколько дней должно было что-то случиться в соответствии с "большим планом", но Гитлер своими действиями не позволил "большой план" осуществить, заставив советских командиров действовать не по намеченным планам, а импровизировать.
Вот как генерал Курочкин обеспечивает выполнение "большого плана": "Отдел связи округа выслал документы, относящиеся к организации радиосвязи... в штабы армий и соединения окружного подчинения. Все эти документы, соответствующим образом переработанные, должны были пройти через корпусные, дивизионные, полковые, батальонные командные инстанции и дойти до экипажа каждой радиостанции. На это уйдет, как я уже говорил, не меньше недели" (там же, с. 118).
Итак, совершенно секретные сведения, которые можно доводить до исполнителей только в случае войны, начиная с 19 июня доводились до тысяч исполнителей. Это необратимый процесс. Вернуть секреты и спрятать в сейфах больше нельзя. Как только материалы вышли из сейфов, война стала полностью неизбежна. Подготовка наступательной войны чем-то похожа на подготовку государственного переворота: план готовит очень небольшая группа людей, не доверяя тысячам будущих участников ни крупицы информации. Как только руководители заговора довели до тысяч исполнителей частицы своего плана, выступление становится совершенно неизбежным. В противном случае заговорщики теряют внезапность, которая является их главным козырем, и заставляет противника принимать экстренные ответные меры.
Но, может быть, генерал-лейтенант Кленов отдал приказ довести до тысяч исполнителей элементы "большого плана" в предвидении германской агрессии? Никак нет. Генерал Кленов категорически не верит в возможность германского вторжения. Даже после того как оно началось, Кленов отказывается верить и не предпринимает никаких мер для отражения агрессии. К генералу Кленову и его агрессивным предложениям на декабрьском (1940 года) совещании высшего командного состава мы еще вернемся во втором томе этой книги. Кленов предлагал вести только агрессивные войны, которые начинаются внезапным ударом Красной Армии. По агрессивности он превосходил даже самого Жукова и имел храбрость спорить с Жуковым в присутствии Сталина о том, как надо наносить внезапный удар. А в возможность германского вторжения он не верил, как и его покровитель член Политбюро А. А. Жданов, как, впрочем, и многие другие советские военные и политические лидеры, включая самого Сталина.
13 июня 1941 года и в течение нескольких последующих дней в Советском Союзе были введены в действие все механизмы войны. Процесс развертывания советских фронтов зашел так далеко, что тысячи исполнителей уже были посвящены в секреты экстраординарной важности. В середине июня 1941 года Советский Союз уже проскочил критический рубеж, после которого война становится неизбежной. Если бы Гитлер решил проводить "Барбароссу" на несколько недель позже, то Красная Армия пришла бы в Берлин не в 1945 году, а раньше.
Перед тем, как сделать шаг вперед, командир осматривает лежащую перед ним местность. Конечно, разведка уже многое узнала и многое доложила, конечно командир верит своей разведке, но все же, перед тем как сделать шаг вперед, он еще раз осматривает всю местность своим командирским оком. Если вперед предстоит идти батальону, то местность долго и внимательно в бинокль осматривает лично командир батальона. А если вперед идти корпусу, что ж - местность осматривает лично командир корпуса. Это не традиция и не пустой ритуал. Перед тем как двинуть войска вперед, командир обязан лично увидеть и прочувствовать лежащее перед ним пространство: вон там лощинка - не увязли бы танки в грязи, вон там мостик - ах, не подпилены ли сваи, а вон из того лесочка жди контратаки.
Если командир лично не прочувствует лежащее перед ним пространство, если его воображение не сможет пройти все пространство впереди солдата пехоты и если командир не сможет перед боем мысленно оценить все трудности, которые выпадут на долю его солдат, то расплатой будет поражение. Вот почему каждый командир, независимо от ранга, перед наступательным сражением одевается в солдатскую форму и на животе ползет по грязи рядом с государственной границей или с передним краем, долгими часами осматривая пространство, лежащее впереди, и пытаясь до боя вообразить и предусмотреть все трудности, которые ждут завтра.
Визуальное изучение противника и местности называется рекогносцировкой. Появление рекогносцировочных групп на границе - это не самый приятный сюрприз. Не очень хорошо, если на вас из-за границы в бинокль долгими часами смотрит командир советской танковой дивизии. Но представьте себе, что в районе ваших границ появился командующий советским военным округом, да не один, а в сопровождении члена Политбюро и не часами, а неделями отираются они на пограничных заставах. Что вы тогда подумаете?
Так было перед каждым "освобождением". Вот, например, еще в январе 1939 года командующий Ленинградским военным округом К. А. Мерецков и А. А. Жданов, ставший вскоре членом Политбюро, в одной машине объездил всю финскую границу. Их поездки продолжаются весной, летом, осенью. В самом конце осени они завершили свою работу, вернулись в Ленинград, и вот тутто "финская военщина спровоцировала войну".
С начала 1941 года германские офицеры и генералы начинают понемногу, а затем все интенсивнее делать на германо-советской границе то, что совсем недавно Мерецков и Жданов делали на советско-финской границе. Над моим столом - знаменитая фотография: генерал Г. Гудериан с офицерами своего штаба проводит последнюю рекогносцировку под Брестом в ночь на 22 июня 1941 года. Не только Гудериан, но все германские генералы смотрели в бинокли на советскую территорию. Чем ближе приближалась дата начала "Барбароссы", тем более важные германские генералы появлялись на советских границах. Советские генералы и маршалы отмечают все больше и больше рекогносцировочных групп. (Главный маршал авиации А. А. Новиков. В небе Ленинграда, С. 41). Германские рекогносцировочные группы прятались, маскировали свои действия всякими способами, одевались в форму пограничников и рядовых солдат, но опытный глаз, конечно, , отличит рекогносцировочную группу от пограничного патруля. С советской границы сыпались доклады о том, что германские офицеры интенсивно ведут рекогносцировку. Это явный признак приближения войны.
Маршал Советского Союза М. В. Захаров (в то время генерал-майор, начальник штаба 9-й армии) сообщает, что начиная с апреля 1941 года возникла "новая обстановка" (выделено М. В. Захаровым), она характеризовалась тем, что "на реке Прут появились группы офицеров в форме румынской и германской армий. По всем признакам, они проводили рекогносцировку" ("Вопросы истории". (1970, N 5, с. 43). Рекогносцировка - это подготовка к наступлению, и маршал Захаров это понимает в 1970 году, как понимал в 1941-м. Появление рекогносцировочных групп по ту сторону еще не означает начала войны, но определенно означает конец мира.
Что же делают советские командиры? Почему они не принимают срочных мер оборонительного характера для отражения агрессии, неизбежность которой подтверждается интенсивной работой рекогносцировочных групп противника? Советские генералы не реагируют на рекогносцировочные работы противника по простой причине. Советские генералы очень заняты - они сами проводят рекогносцировку.
Генерал-майор П. В. Севастьянов (в то время начальник политотдела 5-й стрелковой им. Чехословацкого пролетариата Витебской Краснознаменной дивизии 16-го стрелкового корпуса 11-й армии Северо-Западного фронта) : "Наблюдая немецких пограничников в каких-нибудь двадцати-тридцати шагах, встречаясь с ними взглядами, мы и виду не подавали, что они существуют для нас, что мы ими хоть в малейшей степени интересуемся". (Неман - Волга - Дунай. С. 7).
Описание генерала Севастьянова означает, что он не один раз наблюдал германских пограничников в "двадцати - тридцати" шагах, это случалось регулярно. Вот и вопрос: товарищ генерал, а что вам-то, собственно, надо в такой близости от границы? Если ваша голова встревожена возможностью германского вторжения, то надо приказать натянуть рядов пять-шесть колючей проволоки вдоль границы, а чтоб неповадно никому было через ту проволоку лазить - понаставить мин-ловушек, да погуще. А позади проволочных заграждений настоящее минное поле устроить километра три глубиной, а за минными полями рвы противотанковые вырыть да фугасами огнеметными их прикрыть, а позади еще рядов двадцать - тридцать колючей проволоки натянуть, да на металлических кольях. Еще лучше не колья использовать, а рельсы стальные, и не просто так, а в бетон их, в бетон! А уж позади еще минное поле. Ложное. А за ним - настоящее. И еще один ров противотанковый выкопать. А позади всего этого устроить лесные завалы и пр. и пр. Если генерал готовится к обороне, то ему совсем не надо германских пограничников в упор рассматривать. Ему нужно изучать не чужую территорию, а свою, и чем глубже, тем лучше. А у границ можно держать небольшие подвижные отряды, которые в случае нападения могут легко через секретные проходы уйти за полосу заграждений, минируя за собой пути отхода.
Примерно в таком духе готовилась к обороне Финляндия, и финским генералам совсем не надо было стоять на пограничной черте и рассматривать чужую территорию...
А вот Красная Армия заграждений на границах не строит, и советские генералы, точно как и их германские коллеги, неделями и месяцами пропадают на самом краешке своей территории в нескольких шагах от государственной границы.
Полковник Д. И. Кочетков вспоминает, что командир советской танковой дивизии в Бресте (генерал-майор танковых войск В. П. Пуганов, командир 22-й танковой дивизии 14-го механизированного корпуса 4-й армии Западного фронта. - В. С.) выбрал такое место для штаба дивизии и такой кабинет в этом штабе, что "мы сидели с полковым комиссаром А. А. Илларионовым в кабинете комдива и из окна смотрели в бинокль на немецких солдат на противоположном берегу Западного Буга" (С закрытыми люками. С. 8).
Идиотство! - возмущаемся мы. Начнись война, в окно командира танковой дивизии можно просто из автомата стрелять с другого берега или лучше того - из пушки шарахнуть. По штабу дивизии можно стрелять из чего угодно: из пулеметов, из минометов, можно держать штаб под снайперским огнем, а из пушек по нему можно стрелять прямой наводкой даже без пристрелки - не промахнешься.
Не будем возмущаться. С оборонительной точки зрения такое расположение штаба танковой дивизии действительно, мягко говоря, не очень удачно. Но ведь танковая дивизия в Бресте "в непосредственной близости от границы" (Советские танковые войска. С. 27) не для обороны же находится! А если смотреть на ситуацию с наступательной точки зрения, то все правильно. Германская танковая группа Гудериана на той стороне тоже прямо к берегу придвинута. И сам Гудериан на противоположном берегу делает то же самое: из окошка в бинокль рассматривает советский берег.
Иногда Гудериан, маскируясь, появляется с биноклем у самой воды. А перед началом "Барбароссы" уже и маскироваться перестал: стоит в генеральской форме со своими офицерами и смотрит в бинокль точно так же, как и его советские противники. Не будем называть советских генералов идиотами. Мы же не усматриваем ничего идиотского в действиях германских генералов. Это просто обычная подготовка к наступлению. Так делается всегда и во всех армиях, включая советскую, включая германскую. Разница состояла только в том, что Советский Союз готовил операцию несравнимо большего размаха, чем германская операция "Барбаросса", поэтому советские командиры начали рекогносцировочные работы гораздо раньше, чем германские командиры, но намеревались ее завершить в июле 1941 года. Есть упоминания о том, что Баграмян, изучавший горные перевалы в Карпатах, одновременно "тщательно отрекогносцировал значительный участок границы" (ВИЖ, 1976, N 1). И было это в сентябре 1940 года.
Рекогносцировку с советской стороны проводят командиры всех рангов. Начальник инженерных войск Юго-Западного фронта генерал-майор А. Ф. Ильин-Миткевич в момент начала войны оказался на самой границе в Рава-Русской (Полковник Р. Г. Уманский. На боевых рубежах. С. 39).
По приказу генерала армии К. А. Мерецкова в июле 1940 года была проведена рекогносцировка на всей западной границе. В ней приняли участие тысячи командиров всех рангов, включая генералов и маршалов, занимавших высочайшие посты, а Мерецков, который недавно рассматривал финскую границу, делает то же самое теперь на румынской и германской границах. Товарищ Маршал Советского Союза, вам слово: "Я лично провел длительное наблюдение с передовых пограничных постов" (На службе народу. С. 202). "Затем я объехал пограничные части" (там же, с. 203). Мерецков вместе с командующим Юго-Западным фронтом генерал-полковником М. П. Кирпоносом повторяют рекогносцировку на всем участке Киевского особого военного округа. "Из Киева я отправился в Одессу, где встретился с начальником штаба округа генерал-майором М. В. Захаровым... я вместе с ним поехал к румынскому кордону. Смотрим на ту сторону, а оттуда на нас смотрит группа военных". Тут надо заметить, что генерал Мерецков проводит рекогносцировку вместе с генералом Захаровым, тем самым Захаровым, который сообщает, что проведение группами германских генералов и офицеров рекогносцировочных работ создало в апреле 1941 года "новую ситуацию". А не задумывались ли вы, товарищи маршалы и генералы, над тем, что германские рекогносцировки, начатые в апреле 1941 года, были просто ответом на массированные советские рекогносцировки, проводимые еще с июля 1940 года?
Но вернемся к Мерецкову. Из Одесского военного округа он спешит в Белоруссию, где с генералом армии Д. Г. Павловым тщательно рекогносцирует советско-германскую границу и германскую территорию. Короткий визит в Москву, и Мерецков уже на Северном фронте. Попутно он сообщает, что командующего Северо-Западным фронтом он в штабе не застал, тот проводит много времени на границе. Командующего Северным фронтом генерал-лейтенанта М. М. Попова тоже нет в штабе - он на границе.
Ко всему этому добавим, что в 1945 году Сталин и его генералы тщательно подготовили и блистательно провели внезапный удар по японским войскам и захватили Маньчжурию, Северную Корею и некоторые провинции Китая. Подготовка к нанесению внезапного удара осуществлялась точно так же, как и подготовка удара по Германии летом 1941 года. На границе появился все тот же Мерецков. Он уже Маршал Советского Союза. Он появляется на маньчжурской границе тайно под псевдонимом "генерал-полковник Максимов". Один из главных элементов подготовки - рекогносцировка. "Сам объездил на вездеходе, а-где и верхом на лошади все участки" ("Красная звезда", 7 июня 1987 года).
Генерал-лейтенант инженерных войск В. Ф. Зотов (в то время генерал-майор, начальник инженеров СевероЗападного фронта) подтверждает, что командующий Северо-Западным фронтом генерал-полковник Ф. И. Кузнецов почти весь июнь 1941 года вплоть до 22-го провел в районе штаба 125-й стрелковой дивизии. Военный совет фронта находился тут же. А штаб 125-й стрелковой дивизии находился так близко от границы, что "первый же снаряд в него угодил" (На СЗФ, с. 173-174). Можно сказать: ах, какие эти русские дураки, так близко штабы к границе придвинули! Я так тоже говорил. А потом собрал сведения о расположении штабов советских дивизий и корпусов на турецкой и маньчжурской границах. Так вот там ничего подобного не было. Штабы дивизий там располагались минимум в 10 километрах от границ. А вот когда готовились "освободительные походы", тогда штабы вплотную придвигали к самой границе. И не только штабы дивизий, но и даже корпусов, армий, фронтов. Так Жуков выдвинул свой штаб вперед перед нанесением внезапного удара на Халхин-Голе. Так все советские генералы и маршалы поступали перед каждым наступлением. Гудериан, кстати, делал то же самое. И Манштейн. И Роммель. И Клейст.
Командиры советских дивизий и корпусов, расположенных в глубине советской территории, тоже посещали границу, и весьма интенсивно. Маршал Советского Союза К. К. Рокоссовский (в то время он был генерал-майором и командовал механизированным корпусом, но не у самых границ) вспоминает, что часто навещал И. И. Федюнинского, корпус которого был прямо на границе. Генерал армии И. И. Федюнинский в своих мемуарах вспоминает, что действительно коллеги навещали, вот к примеру, Рокоссовский. Таких моментов в мемуарах советских маршалов и генералов мы найдем сотни и тысячи.
Маршал Советского Союза К. С. Москаленко (в то время генерал-майор артиллерии, командир 1-й противотанковой бригады РГК) прямо связывает Сообщение ТАСС с резким усилением рекогносцировочной активности советских командиров. Командующий 5-й армией генерал-майор танковых войск М. И. Потапов обсудил с генералом Москаленко Сообщение ТАСС и ставит задачу: "Подбери хороших, грамотных в военном отношении людей и пошли к границе, пусть проведут рекогносцировку местности и понаблюдают за немцами и их поведением. Да и для тебя это будет полезно" (На юго-западном направлении. С. 21).
Отметим для себя, что противотанковой бригаде на переднем крае в оборонительной операции делать нечего. Командующий армией вводит противотанковую бригаду в сражение только в самой критической ситуации, когда противник уже прорвал оборону батальона, полков, бригад, дивизий и корпусов, когда возник кризис армейского масштаба и когда направление главного удара противника совершенно четко обозначилось. И это может случиться только далеко в глубине советской обороны. Но бригада генерала Москаленко не армейская и даже не фронтовая. Это бригада РГК - Резерва Главного Командования. В обороне ее можно вводить в сражение, когда оборона армий и даже фронтов уже прорвана и явно обозначился кризис стратегического масштаба. Чтобы стратегический кризис ликвидировать, бригада должна находиться не у границы, а в десятках и даже сотнях километров от границы, там, где стратегический кризис может возникнуть! При подготовке оборонительной операции командиру противотанковой бригады РГК у границ решительно нечего делать. А если готовится грандиозное советское наступление из Львовского выступа в глубину территории противника, то левый фланг самой мощной группировки войск, которая когда-либо до этого создавалась в истории человечества, будет прикрыт Карпатами (и горными армиями, которые там появятся), а правый фланг надо будет прикрыть сверхмощным противотанковым формированием, причем у самой границы. Именно там бригада и находится, и генерал Москаленко по приказу генерала Потапова лично отправляется на рекогносцировку территории противника.
Если кто-то попытается объяснить советские рекогносцировки тем, что Советский Союз готовился к обороне и потому, мол, советские командиры смотрели через границу, я тогда напомню, что в составе советских рекогносцировочных групп было очень много саперов, включая саперов самого высшего класса. Если готовится оборона, то саперу незачем смотреть на местность противника, ему на своей местности работы достаточно, и чем глубже отходишь на свою территорию, тем работы для сапера больше и больше. Но советские саперы почему-то долгими часами рассматривали территорию противника.
Если советские рекогносцировки проводились с оборонительными целями, то их надо было проводить не на границе: километрах в ста от границ, в глубине своей территории, выбрать удобные для обороны рубежи и провести на них рекогносцировки, а потом начать интенсивную подготовку этих рубежей к оборонительным сражениям. После этого всему высшему командному составу следовало отойти на линию старой границы и вновь провести рекогносцировки на этих старых заброшенных рубежах, а затем отойти на линию Днепра и т. д.
А рекогносцировка с пограничных застав - это рекогносцировка для агрессии.
21 июня 1941 года состоялось таинственное заседание Политбюро. Со- ветский историк В. А. Анфилов сообщает: "Руководители коммунистической партии и члены советского правительства в течение дня 21 июня находились в Кремле и решали важнейшие государственные и военные вопросы" (Бессмертный подвиг. С. 185).
Известны только решения по четырем обсуждаемым вопросам, но неизвестно, сколько всего вопросов обсуждалось в тот день и каковы были другие решения.
Вот то, что известно.
21 июня 1941 года решено принять на вооружение Красной Армии подвижную установку залпового огня БМ-13, развернуть серийное производство установок БМ-13 и реактивных снарядов М-13, а также начать формирование частей реактивной артиллерии. В ближайшие недели БМ-13 получит свое неофициальное имя "Катюша".
"21 июня Политбюро ЦК ВКП (б) приняло решение о создании на базе западных приграничных военных округов фронтовых объединений" (Генерал-лейтенант П. А. Жилин, член-корреспондент Академии наук СССР. Великая Отечественная война (1941-1945). С. 64).
Это решение в тысячи раз важнее первого. Конечно, фронты существовали и до этого, Политбюро просто задним числом оформляет уже принятые решения, и тем не менее это архиважно: пять фронтов созданы и юридически тайно оформлены не после германского вторжения а до него.
Важность заключается вот в чем. Заседание Политбюро продолжалось весь день и завершилось глубокой ночью. Через несколько часов Жуков звонит Сталину и пытается убедить его в том, что на границе происходит что-то необычное. Этот момент описан многими очевидцами и историками. Нет сомнения, что не только Сталин, но и Молотов, и Жданов, и Берия в возможность германского вторжения отказываются верить. Нежелание верить в германскую агрессию подтверждено всеми действиями Красной Армии: зенитки не стреляют по германским самолетам, советским истребителям запрещено сбивать германские самолеты, у войск Первого эшелона отобраны патроны, а из Генерального штаба сыплются драконовские приказы: на провокации не поддаваться (Жуков и Тимошенко тоже в германскую агрессию не очень верили).
Вопрос: если высшие советские политические и военные руководители не верят в возможность германского вторжения, зачем же они только что создали фронты?
Ответ: ФРОНТЫ БЫЛИ СОЗДАНЫ НЕ ДЛЯ ОТРАЖЕНИЯ ГЕРМАНСКОГО ВТОРЖЕНИЯ, а для другой цели.
Вот еще решение, принятое в Политбюро 21 июня 1941 года: создана группа армий Резерва Главного Командования. Командующим группой назначен первый заместитель Наркома обороны Маршал Советского Союза С. М. Буденный, начальником штаба группы - генерал-майор А. П. Покровский (впоследствии генералполковник). В состав группы армий вошли семь армий Второго стратегического эшелона, которые, как мы знаем, тайно выдвигались в западные районы страны. Генерал-полковник А. П. Покровский в своих воспоминаниях называет новое объединение несколько по-другому: "группа войск Резерва Ставки" (ВИЖ, 1978, N 4, с. 64). Такое название указывает на то, что 21 июня была создана и Ставка Главного командования - высший орган управления Вооруженными силами в ходе войны. По крайней мере, ее создание 21 июня уже было предрешено.
Вполне возможно, что решение о создании группы войск Резерва Ставки было принято раньше, а 21 июня на Политбюро решение только утверждается. Доказательством тому служат неоднократные указания, что германское вторжение застало генерал-майора А. П. Покровского уже на боевом посту в западных районах страны (ВИЖ, 1978, N 11, с. 126).
В любом случае - ДО германского вторжения Второй стратегический эшелон представлял собой не семь различных армий, а боевой механизм с единым руководством. Для чего это сделано? Для обороны? Нет. В оборонительной войне единое руководство армиями Второго стратегического эшелона было совершенно не нужно и было расформировано еще до того, как Второй стратегический эшелон встретился с противником. В мирное время Второй стратегический эшелон вообще не нужен: в европейской части страны его негде размещать и негде тренировать.
Если группа армий Резерва Ставки создавалась не для мирного времени и не для оборонительной войны, то тогда для чего?
"21 июня Политбюро ЦК ВК. П (б) возложило на начальника Генерального штаба генерала армии Г. К. Жукова общее руководство Юго-Западным и Южным фронтами, а на заместителя наркома обороны генерала армии К. А. Мерецкова - Северным" (Генерал армии С. П. Иванов и генерал-майор Н. Шеховцев. ВИЖ, 1981, N 9, с. 11). Совсем недавно К. А. Мерецков командовал армией в ходе "освобождения" Финляндии. Теперь его туда же посылают представителем Ставки. Совсем недавно Г. К. Жуков командовал Южным фронтом в ходе "освобождения" восточных областей Румынии, теперь его посылают туда же представителем Ставки координировать действия двух фронтов.
Нас уверяют, что Сталин послал Жукова на румынскую границу, а Мерецкова - на финскую, чтобы готовить отражение германской агрессии. Пусть так. Странно другое: Сталин посылает Жукова и Мерецкова предотвращать события, в возможность которых сам он не верит.
Мерецков выехал немедленно. Жуков задержался на несколько часов в Москве, и "Барбаросса" застала его в Генеральном штабе. Но это случайность. Если бы "Барбаросса" началась на несколько часов позже, то и сам Жуков стал бы частью могучего ураганного потока, уносившего к западным границам генералов из Генштаба и комбригов из ГУЛАГа, зэков и их конвоиров, командиров из запаса и с дальних границ, слушателей академий и их преподавателей.
Советские историки говорят о германских командирах: "... в июне вплоть до вторжения в СССР Браучих и Гальдер совершали в войска одну поездку за другой" (В. А. Анфилов. Бессмертный подвиг. С. 65). А. Жуков с Мерецковым себя вели как-то по-другому?
Действия двух армий просто похожи друг на друга. Не зная о действиях противника, Вермахт и Красная Армия копируют друг друга даже в мельчайших деталях. Да, советские командиры приближали командные пункты к границам, как их германские коллеги, и даже ближе. Да, Красная Армия концентрирует две сверхмощные группировки на флангах в выступах границ, точно как германская армия. Да, советские самолеты сосредоточены у самых границ, как германские. Да, советским летчикам запрещено сбивать германские самолеты до определенного момента, точно как германским летчикам запрещено сбивать советские самолеты, чтобы не вызвать конфликт раньше времени, чтобы удар был совершенно внезапным. Да, командный пункт Гитяера находится в Восточной Пруссии в районе Шлиссенбурга, а советский Главный передовой командный пункт (ГПКП) находится в районе Вильнюса. Это та же самая географическая параллель, и находится советский командный пункт точно на таком же расстоянии от германской границы, как и германский - от советской. Если советский и германский главные командные пункты нанести на карту, а карту сложить по государственной границе, то командные пункты належатся один на другой.
Но! Гитлер уже выехал на свой тайный командный пункт... а Сталин?
21 июня после заседания Политбюро многие его члены срочно разъезжаются на свои боевые посты.
Жданов, который по линии Политбюро контролировал "освобождение" Финляндии, готовится 23 июня появиться в Ленинграде. Хрущев, который контролировал "освобождение" восточных областей Польши и Румынии, срочно несется в Киев (и, возможно, в Тирасполь). Андреев, который в Политбюро отвечает за воинские перевозки (Генерал армии А. А. Епишев. Партия и Армия. С. 176) спешит на Транссибирскую магистраль, чтобы ускорить выдвижение армий Второго стратегического эшелона, и уже на следующий день его появление будет отмечено в Новосибирске (Генерал-лейтенант С. А. Калинин. Размышления о минувшем. С. 131).
А как же Сталин? Неужели и он, как Гитлер, готовится отправиться на тайный командный пункт?
Решение Политбюро о тайном развертывании пяти фронтов на западных границах означало, что Советский Союз в 1941 году неизбежно должен был начать активные действия на западе. Причина чрезвычайно серьезная: каждый из советских фронтов, помимо прочего, в месяц съедал до 60 000 голов крупного рогатого скота (Маршал Советского Союза С. К. Куркоткин. Тыл Советских Вооруженных Сил в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг. С. 325). Если ждать до следующего года, то пяти фронтам придется скормить более трех миллионов голов крупного рогатого скота. А кроме пяти фронтов надо кормить семь армий Второго стратегического эшелона и три армии НКВД, развернутые позади. Нужно кормить четыре флота, советские войска, которые готовятся "освобождать" Иран, авиацию, войска ПВО, не самое главное - военную промышленность, где едоков еще больше.
Ничего, скажут мне, опираясь на социалистическое сельское хозяйство, на наши колхозы... Не буду спорить. Вот сведения из советского Генерального штаба: "Несмотря на крупные уснехи в области развития сельского хозяйства накануне войны, зерновая проблема в силу ряда причин не была решена. Государственные заготовки и закупки зерна не покрывали всех потребностей страны в хлебе" (ВИЖ, 1961, N 7, с. 102). Словом, успехи большие, но хлеба нет. А вот мнение сталинского Наркома финансов, члена ЦК, А. Г. Зверева: "К началу 1941 года поголовье крупного рогатого скота у нас еще не достигло уровня 1916 года" (Записки министра. С. 188).
Уровень 1916 года-это не стандартный уровень России, а уровень, на который сельское хозяйство страны опустилось после двух лет опустошительной, разорительной войны. В "мирное время" поголовье скота в Советском Союзе было ниже, чем в России в разгар мировой войны! Уровень 1916 года - это, по стандартам предыдущих десятилетий, крайне низкий и почти катастрофический уровень, на котором возможны беспорядки, на котором ломается привычный уклад жизни и толпы народа могут высыпать на улицы.
Взлетев вверх на мутной волне беспорядков и захватив власть, коммунисты не улучшили продовольственного положения страны, но ухудшили его настолько, что страна и через четверть века все еще пыталась подняться до очень низкого уровня, на который хозяйство страны упало в результате Первой мировой войны. Сталин создал колоссальную армию и военную промышленность, но за это пожертвовал достоянием нации, которое накапливалось веками, и жизненным уровнем народа, опустив его ниже уровня, на котором живут люди во время мировой войны.
С начала 1939 года Сталин начал интенсивную перекачку ресурсов из и так катастрофически ослабленного сельского хозяйства в армию и в военную промышленность. Армия и промышленность стремительно наращивали вес, а сельское хозяйство становилось ужасающе легковесным. Процесс набирал скорость. Помните, 1320 железнодорожных эшелонов, груженных автомобилями у советских западных границ? Откуда они? Да из колхозов мобилизовали, не из вренной же промышленности! Или вот в мае 1941 года в Красную Армию тайно мобилизовано 800000 резервистов. За месяц количество едоков в армии увеличилось почти на миллион. А за счет кого армия растет? Мы уже знаем, что за счет ээков. Ну и, конечно, за счет мужиков. На военном заводе - бронь. А в колхозе?
Так вот, пять прожорливых фронтов, созданных ДО германского вторжения, и тайная мобилизация мужиков и техники в эти фронты ДО уборки урожая означали неизбежный голод в 1942 году даже без германского вмешательства. Голод 1942 года был предрешен на заседании Политбюро 21 июня 1941 года. Развернув прожорливые фронты, , надо было неизбежно в том же году вводить их в дело. В противном случае, в следующем, 1942 году врагами Сталина будут не только Гитлер, но и миллионы голодных вооруженных мужиков в сталинской собственной армии. А внезапный удар Красной Армии в 1941 году сулил захват новых богатых территорий и резервов продовольствия (например, в Румыния). Если этих запасов не хватит - не беда; голод, возникший в ходе войны, объясним и понятен.
Мы уже знаем, что армии Второго стратегического эшелона Сталин должен был неизбежно вводить в бой в 1941 году независимо от действий Гитлера просто потому, что в западных районах страны эти армии негде было размещать на зиму и зимой негде тренировать. Вот и еще одна причина, которая делала для Сталина войну неизбежной в 1941 году: если бы он не ввел в бой пять фронтов, семь армий Второго стратегического эшелона и три армии НКВД, то к весне 1942 года создалась бы ситуация, в которой всю эту массу войск было бы просто нечем кормить.
Единственный советский маршал, которому Сталин полностью верил, Б. М. Шапошников, еще в 1929 году высказал категорическое мнение о том, что мобилизовать сотни тысяч и миллионы людей и держать их в районе границ в бездействии длительное время невозможно. (Мозг армии. Т. 3). Армию гораздо легче контролировать в ходе войны, чем контролировать миллионы мобилизованных вооруженных людей, которые изнывают от ожидания и безделья. Попробуйте эту массу вооруженных людей еще и не кормить. Что у вас получится?
Создав фронты, Сталин нарушил и без того неустойчивый баланс между гигантской армией и истощенным, разоренным сельским хозяйством. После этого создалась ситуация: все или ничего, и ждать до 1942 года Сталин уже никак не мог.

А почему Сталин должен верить Черчиллю?
Кто такой Черчилль? Коммунист? Большой друг Советского Союза? Ярый сторонник мировой коммунистической революции?
Получив письмо, содержащее не очень обычную информацию, мы с вами начинаем с вопроса о том, насколько серьезен источник информации. Думаю, Сталин тоже задал такой вопрос. Кто же такой Черчилль с точки зрения советских коммунистов? Черчилль - это самый первый политический лидер мира, который еще в 1918 году понял величайшую опасность коммунизма и сделал немало, чтобы помочь русскому народу избавиться от страшной заразы коммунизма. Этих усилий было недостаточно, но все же Черчилль сделал больше, чем все другие мировые лидеры вместе взятые. Черчилль - враг коммунистов и никогда этого не скрывал. Черчилль в 1918 году выступил с идеей сотрудничать с Германией В борьбе против советской коммунистической диктатуры. Черчилль активно и настойчиво боролся против советских коммунистов во времена, когда Гитлера вообще не было, а был только ефрейтор Адольф Шикльгрубер.
Ленин определил Черчилля - "величайший ненавистник Советской России" (Т. 41, с. 350).
Если ваш величайший враг и ненавистник присылает вам письмо с предупреждениями об опасностях, сильно ли вы ему верите?
Для того чтобы понять отношение Сталина к письмам Черчилля, надо вспомнить политическую обстановку в Европе.
В дипломатической войне 30-х годов положение Германии было самым невыгодным. Находясь в центре Европы, она стояла и в центре всех конфликтов. Какая бы война ни началась в Европе, Германия почти неизбежно должна была стать ее участницей. Поэтому дипломатическая стратегия многих стран в 30-х годах сводилась к позиции: вы воюйте с Германией, а я постараюсь остаться в стороне. Мюнхен-38 - это яркий образец такой философии.
Дипломатическую войну 30-х годов выиграли Сталин и Молотов. Пактом Молотова-Риббентропа Сталин дал "зеленый свет" Второй мировой войне, оставшись "нейтральным" наблюдателем и готовя один миллион парашютистов на случай "всяких неожиданностей".
Великобритания и Франция дипломатическую, войну проиграли и теперь вынуждены вести настоящую войну. Франция быстро выходит из войны. В чем же политический интерес Британии?
Если смотреть на ситуацию из Кремля, то можно представить только одно политическое стремление Черчилля: найти громоотвод для германского "блицкрига" и отвести германский удар от Британии в любую другую сторону. Во второй половине 1940 года таким громоотводом мог быть только Советский Союз.
Проще говоря, Британии (по мнению Сталина, которое он открыто выразил 10 марта 1939 года) хочется столкнуть Советский Союз с Германией, а самой отойти в сторону от этой драки. Не знаю, в этом ли было намерение Черчилля, но именно в таком аспекте Сталин воспринимал любое действие британского правительства и дипломатии.
Адмирал флота Советского Союза Н. Г. Кузнецов: "У Сталина, конечно, было вполне достаточно оснований считать, что Англия и Америка стремятся столкнуть нас с Германией лбами" (Накануне. С. 321).
Получив любое письмо Черчилля, Сталин, не читая его, мог догадаться о содержании. Что нужно Черчиллю? Что его беспокоит? Безопасность коммунистического режима в Советском Союзе или у Черчилля есть более важные проблемы? О чем может мечтать Черчилль в плане политическом? Только о том, как бы поменяться со Сталиным ролями: чтобы Сталин воевал с Гитлером, а Черчилль наблюдал драку со стороны.
В данной ситуации Черчилль - слишком заинтересованное лицо, чтобы Сталин мог верить его словам.
Чтобы понять отношение Сталина к письмам Черчилля, нужно вспомнить и стратегическую ситуацию в Европе. Главный принцип стратегии - концентрация. Концентрация мощи против слабости. В Первой мировой войне Германия не могла применить главный принцип стратегии, оттого что воевала на два фронта. Стремление быть сильным одновременно на двух фронтах вело к общей слабости, но попытки сконцентрировать усилия на одном фронте означали автоматически ослабление другого фронта, что противник немедленно использовал. Из-за наличия двух фронтов Германия была вынуждена отказаться от использования принципа концентрации усилий и, следовательно, от стратегии сокрушения, заменив ее единственной альтернативой - стратегией истощения. Но ресурсы Германии ограничены, а ресурсы ее противников - неограничены. Поэтому война на истощение для Германии могла иметь только катастрофический конец.
Германский Генеральный штаб и сам Гитлер во Второй мировой войне отлично понимали, что война на два фронта - катастрофа. В 1939-1940 годах Германия фактически имела постоянно не более одного фронта. Поэтому германский Генеральный штаб имел возможность применить принцип концентрации и блистательно его применял, концентрируя германскую военную мощь последовательно против одного, затем другого противника.
В чем главная задача германской стратегии? Не допустить войны на два фронта. Иметь только один фронт - значит иметь блистательные победы. Два фронта - это отказ от главного принципа стратегии, это переход от стратегии сокрушения к стратегии истощения, это провал блицкрига, это конец и катастрофа.
О чем может мечтать Черчилль в 1940 году в плане стратегическом? Только о том, чтобы война для Германии превратилась из войны на один фронт в войну на два фронта.
Сам Гитлер считал, что воевать на два фронта невозможно. На совещании высшего командного состава германских вооруженных сил 23 ноября 1939 года Гитлер говорило том, что против Советского Союза можно начать войну только после того, как будет завершена война на Западе.
А теперь представьте, что это вам в 1940 году кто-то сообщает, что Гитлер намерен отказаться от использования великого принципа стратегии и вместо концентрации готовит распыление сил. Кто-то вам настойчиво в ухо шепчет, что Гитлер преднамеренно хочет повторить ошибку Германии в Первой мировой войне. Каждый школьник знает, что два фронта для Германии самоубийство. Вторая мировая вобиа потом подтвердит это правило еще раз, причем для Гитлера лично война на два фронта будет означать самоубийство в самом прямом смысле.
Если бы вам в 1940 году, после падения Франции, кто-то сказал, что Гитлер готовится к самоубийственной войне на два фронта, вы бы поверили? Я бы - нет.
Если бы такое сообщила советская военная разведка, то я бы посоветовал начальнику ГРУ генералу Голикову оставить свой пост, вернуться в академию и изучить еще раз причины поражения Германии в Первой мировой войне. Если бы новость о самоубийственной войне мне сообщил некий нейтральиый человек со стороны, я бы ему ответил, что Гитлер - не идиот, это ты, дорогой друг, наверное, идиот, если считаешь, что Гитлер добровольно начнет войну на два фронта.
Черчилль - самый заинтересованный в мире человек в том, чтобы Гитлер имел не один, а два фронта. Если Черчилль вам скажет секретно, что Гитлер готовится к войне на два фронта, как вы отнесетесь к его сообщению?
Кроме чисто стратегической и политической обстановки, надо принимать во внимание и атмосферу, в которой Черчилль писал свои послания, а Сталин их читал.
21 июня 1940 года пала Франция. Разбой германских подводных лодок на морских коммуникациях резко усиливается. Над островным государством Великобритания, связанным со всем миром теснейшими торговыми связями, нависла угроза морской блокады, острейшего торгового, индустриального, финансового кризисов. Хуже того, германская военная машина, которая в тот момент многим кажется непобедимой, уже интенсивно готовится к высадке на Британских островах.
В этой обстановке 25 июня Черчилль пишет письмо Сталину. 30 июня германскими вооруженными силами захвачен британский остров Гернси. В тысячелетней истории Британии совсем не много случаев, когда противник высаживается на Британских островах. Что последует за этим? Высадка в самой Англии? Гернси захвачен без сопротивления. Как долго будет сопротивляться Британия?
Именно на следующий день после захвата Германией Гернси Сталин получает послание Черчилля.
Давайте спросим себя: в чем интерес Черчилля? Ему хочется спасти коммунистическую диктатуру в Советском Союзе или Британскую империю? Я думаю, что именно британские интересы заставляют Черчилля писать письмо. Еслр мы с вами это понимаем, неужели Сталин не понимал? Черчилль для Сталина - это не нейтральный наблюдатель, который из дружественных чувств указывает на опасность, а попавший в тяжелое положение человек, которому нужна помощь, нужны союзники в борьбе против страшного врага. Поэтому Сталин очень и очень осторожно относится к письмам Черчилля.
Черчилль писал несколько писем Сталину. Но, по несчастью, все они приходили к Сталину именно в моменты, когда Черчилль сам находился в очень тяжелом положении. Вот самое известное письмо Черчилля из этой серии, полученное Сталиным 19 апреля 1941 года. Все советские и другие историки сходятся на мысли, что именно это письмо является главным предупреждением Сталину. Письмо обильно цитируется многими историками. Но давайте вначале обратим внимание не на текст письма, а на положение Черчилля. 12 апреля германская армия захватила Белград. 13 апреля Роммель подошел к границам Египта. 14 апреля Югославия сдается Германии. 16 апреля во время бомбардировки Лондона поврежден храм святого Павла. В апреле Греция - накануне сдачи, и британские войска в Греции находятся в катастрофическом положении. Вопрос в том, удастся их эвакуировать или нет. В этой обстановке Сталин получает самое важное письмо Черчилля. У Сталина могли существовать подозрения не только относительно мотивов Черчилля, но и относительно источников информации. Черчилль написал Сталину письмо в июне 1940 года. Но почему тот же Черчилль не написал подобных писем правительству Франции и своим собственным войскам на континенте в мае того же года?
Черчилль пишет письмо Сталину в апреле 1941 года, а через месяц германские вооруженные силы проводят блистательную операцию по захвату Крита. Отчего британская разведка, мог подумать Сталин, так хорошо работает в интересах Советского Союза, но ничего не делает в интересах Великобритании?
Наконец, существует более серьезная причина почему Сталин не верил "предупреждениям" Черчилля; Черчилль Сталина о германском вторжении не предупреждал.
Коммунистическая пропаганда сделала очень много, для того чтобы укрепить миф о "предупреждениях" Черчилля. С этой целью Хрущев цитировал послание Черчилля Сталину от 18 апреля 1941 года. Выдающийся советский военный историк (и тончайший фальсификатор) В. А. Анфилов цитирует это послание Черчилля во всех своих книгах. Маршал Советского Союза Г. К. Жуков это послание приводит полностью. Генерал армии С. П. Иванов делает то же самое. Официальная "История Великой Отечественной войны" настойчиво вбивает нам мысль о предупреждениях Черчилля и полностью цитирует его послание от 18 апреля. А кроме этого послание Черчилля мы найдем в десятках и сотнях советских книг и статей.
Вот сообщение Черчилля:
"Я получил от заслуживающего доверия агента достоверную информацию о том, что немцы, после того как они решили, что Югославия находится в их сетях, то сеть 20 марта, начали переброску в южную часть Польши трех бронетанковых дивизий из пяти находившихся в Румынии. В тот момент, когда они узнали о сербской революции, это передвижение было отменено. Ваше превосходительство легко оценит значение этих фактов".
В таком виде послание Черчилля публикуют все советские историки, настаивая и уверяя, что это и есть "предупреждение". Лично я никакого предупреждения не вижу.
Черчилль говорит про три танковые дивизии. По стандартам Черчилля это очень много. По стандартам Сталина - не очень. Сам Сталин в это время тайно создает 63 танковые дивизии, каждая из которых по количеству и качеству танков сильнее германской дивизии. Получив сообщение про три германские дивизии, Сталин должен был догадаться про вторжение?
Если сообщение о трех танковых дивизиях мы считаем достаточным "предупреждением" о подготовке агрессии, в этом случае не надо обвинять Гитлера в агрессивности: германская разведка передала Гитлеру сведения о десятках советских танковых дивизий, которые группировались у границ Германии и Румынии.
Черчилль предлагает Сталину самому "оценить значение этих фактов". Как же их можно оценить? Польша - это исторические ворота для всех агрессоров, идущих из Европы на Россию. Германские танковые дивизии Гитлер хотел перебросить в Польшу, но передумал.
Румыния в сравнении с Польшей - очень плохой плацдарм для агрессии: германские войска в Румынии тяжелее снабжать, чем в Польше; при агрессии из Румынии путь к жизненным центрам России для агрессора гораздо длиннее и тяжелее, агрессору придется преодолеть множество преград, включая Днепр в его нижнем течении.
Если бы Сталин готовился к оборонки если бы он поверил "предупреждению" Черчилля, то он должен был вздохнуть с облегчением и ослабить свои военные приготовления. Вдобавок Черчилль сообщает причину, почему германские войска не перебрасываются в Польшу, а остаются в Румынии: у немцев проблемы в Югославии вообще, и в Сербии в частности. Другими словами, Черчилль говорит, что германские танковые дивизии оставлены в Румынии совсем не для агрессии на восток против Советского Союза, а наоборот - из Румынии они направлены на юго-запад, т. е. повернуты к Сталину спиной.
В это время Британия вела исключительно интенсивную дипломатическую и военную борьбу во всем бассейне Средиземного моря, особенно в Греции и Югославии. Телеграмма Черчилля имеете исключительную важность, но ее никак нельзя рассматривать как предупреждение. В гораздо большей степени это приглашен ние Сталину: немцы хотели перебрасывать дивизии в Польшу, но передумали - тебе нечего бояться, тем более, что их дивизии в Румынии повернуты к тебе задом! Оцени эти факты и действуй!
В ходе войны Сталин, попав в критическую обстановку, сам посылал подобные послания Черчиллю и Рузвельту: Германия сосредоточила основные усилия против меня, повернувшись к вам спиной, самый для вас удобный момент! Ну, скорее же открывайте второй фронт! А потом настала вновь очередь западных союзников: открыв второй фронт и попав в тяжелое положение, западные дилеры в январе 1945 года обращались к Сталину с тем же посланием: не мог бы ты, Сталин, стукнуть посильнее!
Письма Черчилля мы не имеем права рассматривать как предупреждения: Черчилль написал свое первое большое письмо Сталину 25 июня 1940 года, когда плана "Барбаросса" еще не было! Письма Черчилля основаны не на знании германских планов, а на трезвом расчете. Черчилль просто обращает внимание Сталина на европейскую ситуацию: сегодня у Британии проблемы с Гитлером, а завтра они неизбежно будут и у Советского Союза. Черчилль призывает Сталина к объединению против Гитлера, т. е. к вступлению Советского Союза в войну на стороне Великобритании и всей покоренной Европы.
Выдающийся британский военный историк Б. Лиддел Гарт провел блистательный анализ стралера. По свидетельству Иодля, на которое ссылается Лиддел Гарт, Гитлер неоднократно говорил своим генералам, что у Великобритании есть единственная надежда: советское вторжение в Европу (В. Liddel Hart. History of the Second World War. P. 151). Сам Черчилль 22 апреля 1941 года записал: "Советское правительство прекрасно знает... о том, что мы нуждаемся в его помощи" (D. Woodward. British Foreign Policy in the Second World War, P. 611). Какую же помощь ожидает Черчилль от Сталина? И как Сталин может ее оказать, кроме удара по Германии?
У Сталина достаточно оснований не верить Черчиллю. Но сам-то Сталин доджей понимать, что после падения Великобритании он останется один на один с Германией. Понимает ли Сталин это? Конечно. И говорит об этом Черчиллю в ответе на послание от 25 июня 1940 года:
"...политика Советского Союза - избежать войны с Германией, но Германия может напасть на Советский Союз весной 1941 года, в случае, если к этому времени Британия проиграет войну" (цитирую по книге R. Goraiski. World War II Almanac: 1931-1945. P. 124).
По сталинскому ответу выходит, что Сталин намерен жить в мире, терпеливо дожидаться падения Великобритании и, оставшись один на один с Гитлером, дожидаться германского вторжения.
Ах, какой глупый Сталин, возмущаются некоторые историки. А мы не будем возмущаться: это послание адресовано не Черчиллю, а Гитлеру! 13 июля 1940 года Молотов по приказу Сталина передает запись беседы Сталина с британским послом Криппсом в руки германского посла графа фон Шуленбурга. Не правда ли, странный шаг: вести переговоры с Черчиллем (через посла Криппса) и тайно передавать секретные протоколы переговоров в руки Гитлера (через посла фон Шуленбурга) ?
Кстати сказать, и тут Сталин лукавит: Гитлеру Сталин передает не оригинал меморандума, а тщательно отредактированную копию, которая сохраняет множество ненужных деталей в точности, но ключевые фразы полностью изменены. Я думаю, что в данном случае нужно говорить не о двух копиях одного меморандума, а о двух разных документах, в которых различий больше, чем сходства.
Если очистить сталинскую "копию" от дипломатической шелухи и посмотреть на меморандум в чистом виде, то этот документ говорит Гитлеру:
1. Адольф, воюй и не бойся за свой тыл, иди вперед и не оглядывайся назад, позади у тебя хороший друг Иосиф Сталин, который хочет только мира и ни при каких условиях на тебя не нападет.
2. Тут, в Москве, были переговоры с британским послом, не бойся, это переговоры не против тебя. Видишь, я тебе даже секретные протоколы беседы с Криппсом отправляю. А Черчилля я к чертовой матери отослал! (На самом деле не отослал.)
Можно ли верить сладким песням кремлевской сирены? Многие историки верят. А вот Гитлер не поверил и, подумав крепко над "копией" записи беседы Сталина и Криппса, 21 июля 1940 года отдает приказ начать разработку плана "Барбаросса". Другими словами, Гитлер решает воевать на два фронта. Это решение очень многим кажется непонятным и необъяснимым. Многие германские генералы и фельдмаршалы не поняли и не одобрили этого поистине самоубийственного решения. Но у Гитлера выбора уже не было. Он шел все дальше и дальше на запад, на север, на юг, а Сталин с топором стоял позади и пел сладкие песни о мире.
У Гитлера была непоправимая ошибка, но допустил он ее не 21 июля 1940 года, а 19 августа 1939 года. Дав согласие на подписание пакта Молотова-Риббентропа, Гитлер встал перед неизбежной войной против Запада, имея позади себя "нейтрального" Сталина. Именно с этого момента Гитлер имел два фронта. Решение начать "Барбароссу" на востоке, не дожидаясь победы на западе, - это не роковая ошибка, а только попытка Гитлера исправить ранее допущенную роковую ошибку. Но было уже слишком поздно. Война уже имела два фронта, и выиграть ее уже было невозможно. Даже захват Москвы не решал проблемы: позади Москвы лежало еще 10 000 километров бескрайней территории, гигантские индустриальные мощности, неисчерпаемые природные и огромные людские ресурсы. Начинать войну с Россией всегда легко, заканчивать - не очень. Воевать в европейской части СССР Гитлеру, конечно, было легко: ограниченная территория, множество дорог высокого качества, а зима мягкая. Был ли готов Гитлер воевать в Сибири, на неограниченных бескрайних просторах, где действительно нет дорог, где действительно бывает грязь, где жестокость мороза близка к жестокости сталинского режима?
Сталин знал, что для Гитлера война на два фронта - самоубийство. Сталин считал, что Гитлер на самоубийство не пойдет и не начнет войну на востоке, не завершив ее на Западе. Сталин терпеливо ждал последнего аккорда германо-британской войны -высадки германских танковых корпусов на Британских островах. Блестящую десантную операцию на Крите Сталин, да и не только он, расценивал как генеральную репетицию для высадки в Англии. Одновременно Сталин предпринимал все меры к тому, чтобы убедить Гитлера в своем миролюбии. Оттого советские зенитки не стреляли по германским самолетам, а советские газеты и ТАСС трубили о том, что войны между СССР и Германией ни за что не будет.
Если бы Сталину удалось убедить Гитлера в том, что СССР - нейтральная страна, то германские танковые корпуса были бы, несомненно, высажены на Британские острова. И тогда...
И тогда сложилась бы поистине небывалая ситуация. Польша, Чехословакия, Дания, Норвегия, Бельгия, Нидерланды, Люксембург, Югославия, Франция, Греция, Албания больше не имеют ни армий, ни правительств, ни парламентов, ни политических партий. Миллионы людей загнаны в нацистские концлагеря, и вся Европа ждет освобождения. А на европейском континенте только всего и осталось, что полк личной охраны Гитлера, охрана нацистских концлагерей, германские тыловые части, военные училища и... пять советских воздушпо-денсантных корпусов, десятки тысяч быстроходных танков, созданных специально для действий на автострадах (кстати, автострад на советской территории нет), десятки тысяч самолетов, пилоты которых не обучены ведению воздушных боев, но обучены нанесению ударов по наземным целям; дивизии и целые армии НКВД; армии, укомплектованные советскими зэками; сверхмощные формирования планерной авиации для быстрой высадки на территории противника; горные дивизии, обученные стремительным броскам к перевалам, через которые идет нефть - кровь войны.
Имел ли кто-нибудь в истории столь благоприятную ситуацию для "освобождения" Европы? А ведь эта ситуация не сложилась сама. Ее долго, упорно и настойчиво из маленьких кусочков, как тончайшую мозаику, складывал Сталин. Это Сталин помогал привести Гитлера к власти и сделать из Гитлера настоящий Ледокол Революции. Это Сталин толкал Ледокол Революции на Европу. Это Сталин требовал от французских и других коммунистов не мешать Ледоколу ломать Европу. Это Сталин снабжал Ледокол всем необходимым для победоносного движения вперед. Это Сталин закрывал глаза на все преступления нацистов и радовался (газета "Правда"), "когда мир сотрясался в своих основах, когда гибли могущества и падали величия".
Но Гитлер разгадал замысел Сталина. Вот почему Вторая мировая война закончилась катастрофически для Сталина: ему досталось только пол-Европы и коечто в Азии.
И последний вопрос. Если Черчилль не предупреждал Сталина о подготовке вторжения, зачем же коммунисты так цепко держатся за эту легенду? Чтобы показать советскому народу, что Черчилль был хорошим человеком? Или чтобы доказать, что лидерам Запада надо верить? Конечно, не для этого.
Легенда о "предупреждениях" Черчилля нужна коммунистам, для того чтобы оправдать свои агрессивные приготовления: да, признают они, внезапный удар готовили. Но это не наш собственный замысел, это нас Черчилль предупредил.

Сталин очень серьезно готовился к войне. Особую заботу Сталин проявлял о советской военной разведке, которая в настоящее время известна под именем ГРУ. Достаточно прочитать список всех начальников ГРУ с момента создания этой организации до 1940 года, чтобы оценить всю глубину "трогательной заботы" Сталина о своих доблестных разведчиках.
Вот этот список:
Аралов - арестован, провел несколько лет под следствием с применением "мер физического воздействия"
Стигга - ликвидирован
Никонов - ликвидирован
Берзин - ликвидирован
Уншлихт - ликвидирован
Урицкий - ликвидирован
Ежов -ликвидирован
Проскуров -ликвидирован
Разумеется, что при ликвидации лидера военной разведки, ликвидации подлежали и его первые заместители, заместители, советники, начальники управлений и отделов. А при ликвидации начальников отделов тень неизменно ложилась на оперативных офицеров и на агентуру, которой они руководили. Поэтому уничтожение главы военной разведки минимум дважды означало и уничтожение всей сети военной разведки.
Говорят, что такая забота Сталина о своих военных разведчиках имела катастрофические последствия. Не верьте слухам. ГРУ перед Второй мировой войной, в ходе ее и после было и остается самой мощной, самой эффективной разведывательной организацией мира. ГРУ резко превосходит по качеству добываемой секретной информации своего главного противника и соперникасоветскую тайную полицию ЧК - КГБ. Постоянная, волна за волной, кровавая чистка советской военной разведки не ослабляла ее мощи. Наоборот, на смену одному поколению приходило новое, более агрессивное. Смена поколений - вроде как смена зубов у акулы. Новые зубы появляются целыми рядами, вытесняя предшествующий ряд, а за ним виднеются уже новые и новые ряды. Чем больше становится мерзкая тварь, тем больше зубов в ее отвратительной пасти, тем чаще они меняются, тем длиннее и острее они становятся.
В быстрой смене поколений разведчиков часто (очень часто) погибали и невинные (по коммунистическим стандартам) разведчики, но, как ни странно, советская акула от этого не становилась беззубой. Помните, как Гитлер истребил немало ярых фашистов в одной из самых массовых фашистских организаций - СА? Разве от этого режим Гитлера стал слабее?
Разница между Гитлером и Сталиным заключалась в том, что Сталин к войне готовился очень серьезно. Сталин устраивал ночи длинных ножей, не только против своих коммунистических штурмовиков, но и против генералов, маршалов, конструкторов, разведчиков. Сталин считал, что получать от своей разведки портфели, набитые секретами, - очень важно, но еще важнее - не получить от своей разведки портфеля с бомбой. Он исходил не только из своего личного интереса, но и из государственного тоже. Устойчивость высшего государственного, политического и военного руководства в критических и сверхкритических ситуациях - это один из важнейших элементов готовности государства к войне.
Сталину никто в критической ситуации под стол не сунул бомбу, и это не случайность. Постоянным, целенаправленным террором против ГРУ Сталин не только добился очень высокого качества добываемой секретной информации, но и гарантировал высшее руководство от "всяких неожиданностей" в моменты кризисов.
Рихард Зорге - это шпион из того ряда зубов, который Сталин профилактики ради повелел вырвать 29 июля 1938 года.
Советская военная разведка не столь глупа, чтобы публиковать самые интересные сообщения Зорге. Но анализ даже относительно небольшого количества опубликованных сообщений Зорге ставит нас в тупик, не перечисляя много посланий (они очень похожи друг на друга), приведу только три весьма характерных.
Январь 1940-го: "С благодарностью принимаю ваши приветы и пожелания в отношении отдыха. Однако, если я поеду в отпуск, это сразу сократит информацию".
Май 1940-го: "Само собой разумеется, что в связи с современным военным положением мы отодвигаем свои сроки возвращения домой. Еще раз заверяем вас, что сейчас не время ставить вопрос об этом".
Октябрь 1940-го: "Могу ли я рассчитывать вернуться домой после окончания войны?"
Не правда ли, странно: разведчик спрашивает в начале войны, позволят ли ему вернуться домой после нее! Кстати, после этого вопроса Зорге перечисляет свои многочисленные заслуги перед советской властью. Что за странная телеграмма? Каждый разведчик знает, что после войны ему разрешат вернуться домой. Зачем же лишний раз с таким вопросом выходить в эфир? Каждый выход совершенно секретной радиостанции с непонятным кодом в открытый эфир - это огромный риск для всей шпионской организации Зорге. Неужели агентурная радиостанция и высшей степени секретности коды созданы для того, чтобы Зорге задавал такие вопросы?
Еще более странной звучит третья телеграмма в сравнении с двумя первыми (повторяю, что таких телеграмм не две, а больше). ГРУ говорит Рихарду Зорге: приезжай, мол, в отпуск в любое время, забудь ты эту войну и кати сюда, отдохнешь! Зачем же спрашивать разрешения вернуться после войны, если ему настоятельно предлагают вернуться прямо сейчас, прямо во время войны?!
О Зорге в Советском Союзе написано множество книг и статей. И вот в некоторых звучит странная ему похвала: он был таким великим разведчиком, таким верным коммунистом, что даже свои личные деньги, добываемые нелегким трудом журналиста, тратил на свою нелегальную работу. Что за чепуха! Да неужели на Колыме зэки больше золото не роют? Да неужели ГРУ настолько обеднело, чтобы так унизить своего нелегального резидента!
И уж совсем интересное сообщение сделал журнал "Огонек" (1965, N 17) о том, что у Зорге были очень важные документы в руках, но передать их в Центр он не мог: Центр не присылал курьера. "Огонек" не говорит, почему же Центр не присылал курьера. И нас этот вопрос тоже озадачил.
А ларчик просто открывался.
В момент этих событий человек, завербовавший Рихарда Зорге, Ян Берзин, блистательный шеф советской военной разведки, после жесточайших пыток ликвидирован. Соломон Урицкий, другой шеф ГРУ, дававший лично указания Зорге, - ликвидирован. Советский нелегальный резидент Я. Горев, обеспечивший транзит Зорге из Германии, -сидит ("Комсомольская правда", 8 октября 1964 года). Тайная сотрудница Рихарда Зорге Айна Куусинен, жена заместителя начальника ГРУ, "Президента Финляндской Демократической республики", будущего члена Политбюро ЦК КПСС, сидит. Жена Рихарда Зорге Екатерина Максимова - арестована, призналась в связях с врагами, ликвидирована. Нелегальный резидент ГРУ в Шанхае, бывший заместитель Зорге Карл Рамм - вызван в "отпуск" в Москву, ликвидирован. Теперь Зорге получил приказ - прибыть в отпуск. Знает ли он настоящую причину вызова? Знает. И советские коммунистические источники не скрывают: "Зорге отказался ехать в СССР", "несомненно, Зорге догадывался, что его ждет в Москве". Публикаций на эту тему во времена "оттепели" было немало.
Итак, в Москве считают Рамзая врагом и вызывают на расстрел. Зорге на упорные вызовы отвечает: на расстрел не приеду, не хочу прерывать интересную работу.
А теперь вдумаемся в слова советского историкакоммуниста: "...отказался вернуться в СССР". Как называется на коммунистическом жаргоне этакий фрукт? Правильно: невозвращенец. В те времена был придуман даже более точный термин - злостный невозвращенец. Вот почему он и платит агентам из своего кармана: Центр прекратил его финансировать. Вот потому и курьеры к нему не спешат. Не посылать же нелегального курьера к злостному невозвращенцу!
Не желая возвращаться на скорый суд и лихую расправу, Зорге продолжает работать на коммунистов, но теперь уже не в роли секретного сотрудника (сокращенно - сексот), а скорее, в роли энтузиаста-доносчика, который скрипит пером не денег ради, а удовольствия для. Расчет Рамзая точен: сейчас не поеду, а после войны разберутся, что я говорил только правду, простят и оценят. Центр тоже с ним до конца связи не теряет: принимает его телеграммы, но только, видимо, для того, чтобы в ответ сказать: вернись домой, вернись домой, вернись домой. На это Рамзай отвечает: очень занят, очень занят, очень занят...
Первый ответ на поставленный вопрос: Сталин не верил Рихарду Зорге потому, что Зорге - невозвращенец минимум с парой высших приговоров. Один ему явно врубили в 38-м по общему списку сотоварищи. А уж потом еще и за злостное невозвращенчество добавили. Сам товарищ Зорге не очень верит товарищу Сталину, оттого не возвращается. Как же товарищ Сталин может верить тому, кто Сталину не верит?
Кто-то сочинил легенду о том, что Рихард Зорге якобы сообщал в ГРУ какие-то важные сведения о германском вторжении, а ему не поверили.
Зорге - великий разведчик, но по поводу германского вторжения он ничего важного не сообщал в Москву. Более того, Зорге стал жертвой дезинформации и питал ГРУ ложными сведениями.
Вот его телеграмма от 11 апреля 1941 года: "Представитель (германского. - В. С.) Генерального штаба в Токио заявил, что сразу после окончания войны в Европе начнется война против Советского Союза".
Гитлер - тоже коварный мужик. Он готовит вторжение, распространяя ложь, очень похожую на правду. Гитлер знает, что подготовки к вторжению в Советский Союз уже скрыть невозможно. Поэтому Гитлер говорит секретно (но так, чтобы все слышали) : да, я хочу напасть иа Сталина... после того как завершу войну на западе.
Если верить телеграмме Зорге от 11 апреля (и другим подобным телеграммам), то волноваться не надо. Война на западе продолжается, то угасая, то разгораясь с новой силой, а конец той войне не просматривается. Вот когда война на западе завершится, то тогда возможен перенос усилий германской военной машины на восток. Другими словами, Зорге говорит, что Гитлер намерен воевать только на одном фронте.
В ГРУ это понимают без Зорге. На основе глубокого изучения всех экономических, политических и военных аспектов сложившейся ситуации ГРУ сделало два вывода:
1. Германия не может выиграть войну на два фронта.
2. Поэтому Гитлер не начнет войну на востоке, не завершив ее на западе.
Первый вывод правильный. Второй - нет: иногда начинают войну без перспективы ее выиграть.
Еще до "предупреждения" Зорге новый начальник ГРУ генерал-лейтенант Ф. И. Голиков представил 20 марта 1941 года Сталину подробный доклад, который завершался выводом: "наиболее возможным сроком начала действий против СССР является момент после победы над Англией или после заключения с ней почетного для Германии мира".
А Сталин простую истину о том, что Гитлер не начнет войну на два фронта, знает без Голикова и без его доклада. Вот почему Сталин в ответ на письмо Черчилля от 25 июня 1940 года говорит, что Гитлер может начать войну против СССР в 1941 году при условии, что к этому моменту Британия прекратит сопротивление.
Но Гитлер, которого Сталин пактом Молотова-Риббентропа загнал в стратегический тупик, вдруг понял, что терять ему нечего, все равно у Германии не один фронт, а два, и начал воевать на двух фронтах. Этого не ожидал ни Голиков, ни Сталин. Это самоубийственное решение, но другого у Гитлера уже не было. Сталин просто не мог себе представить, что попав в стратегический тупик, Гитлер пойдет на самоубийственный шаг. Начальник ГРУ генерал Голиков этого тоже не предполагал. А Зорге (и некоторые другие) своими ложными телеграммами только утверждали их в этом мнении.
Мне возразят, что потом, 15 июня, Зорге правильно назовет дату германского вторжения - 22 июня. Очень хорошо. Но позвольте, какому же Рихарду Зорге верить - тому, который говорит, что Гитлер на два фронта воевать не будет, или тому, который говорит про 22 июня, т. е. что Гитлер на два фронта воевать будет. Сообщения Зорге взаимно исключают друг друга. Кроме того, сообщения Зорге так и остаются сообщениями. ГРУ не верит НИКАКИМ сообщениям, и правильно делает. Нужны сообщения с доказательствами.
Зорге - великий разведчик XX века. И высшую степень отличия - звание Героя Советского Союза - ему посмертно присвоили не зря. Но величие Зорге лежит совсем в другой плоскости.
Главным объектом работы Зорге в Японии была не Германия, а Япония. Начальник ГРУ С. Урицкий лично ставит Р. Зорге задачу: "Смысл вашей работы в Токио - отвести возможность войны между Японией и СССР. Главный объект - германское посольство" ("Огонек", 1965, N 14). Германское посольство - это только прикрытие, используя которое Зорге выполняет свою главную задачу. Обратим внимание на деталь: не предупредить о подготовке к вторжению, а отвести это вторжение, т.е. направить японскую агрессию в другое русло.
Хорошо известно, что осенью 1941 года Зорге сообщил Сталину о том, что Япония не вступит в войну против Советского Союза. Используя эту чрезвычайно важную информацию, Сталин снял с дальневосточных границ десятки советских дивизий, бросил их под Москву и тем самым изменил стратегическую ситуацию в свою пользу.
Менее известна причина, почему на этот раз Сталин поверил. А поверил он только потому, что Зорге представил не только сообщение, но и доказательства. Про доказательства советские историки предпочитают молчать, и это понятно: если Зорге говорит, что Япония не пойдет против Советского Союза, то доказать это можно, только указав на другого противника, против которого Япония готовит внезапный удар. Зорге указал точно, на кого Япония собирается нападать, и представил неопровержимые факты.
Коммунистическая пропаганда совершенно преднамеренно раздувает миф о "предупреждениях" Зорге перед германской агрессией. Делается это для того, чтобы отвлечь внимание от поистине потрясающих успехов Зорге в проникновении в высшие военно-политические сферы Японии. Деятельность Зорге никак не ограничивается тем, что он предупредил Сталина о том, что Япония не нападет на Советский Союз, и даже тем, что Зорге указал с доказательствами направление устремлений японского милитаризма. Его достижения в этой области гораздо выше. В соответствии с заданием ГРУ Зорге не только предсказывал события, но в ряде случаев их направлял. В августе 1951 года делом Зорге занимался Конгресс США. В ходе слушания было неопровержимо доказано, что советская военная разведка в лице нелегальной резидентуры "Рамзай" сделала очень много для того, чтобы Япония начала агрессивную войну в Тихом океане, и для того, чтобы эту агрессию направить против Соединенных Штатов Америки (Hearings оп American Aspects of the Richard SorgeSpy Case. House of Representatives Eighty Second Congress. First Session. August 9, 22 and 23. Washington, 1951).
He Зорге создал "японский ледокол", но Зорге сделал многое для того, чтобы повернуть его в нужное Сталину направление. Когда у Зорге появились доказательства его сообщений, Сталин им вполне поверил.
Разведка - самая неблагодарная в мире работа. Тот, кто ошибался, кто провалился, кого повесили, - тот знаменит. Как Зорге, например.
Но у Сталина, кроме неудачников, были военные разведчики поистине выдающиеся, которым светила удача, которые добились потрясающих результатов и при этом не стали знаменитыми, т. е. повешенными. Кто-то из советских разведчиков имел выход к настоящим секретам Гитлера. Маршал Советского Союза А. А. Гречко свидетельствует: "...через 11 дней после принятия Гитлером окончательного плана войны против Советского Союза (18 декабря 1940 года) этот факт и основные данные решения германского командования стали известны нашим разведывательным органам" (ВИЖ, 1966, N6, с. 8).
Видимо, мы никогда не узнаем имя великого разведчика, совершившего этот подвиг. Не исключено, что это тот же резидент ГРУ, который в 1943 году добыл план операции "Цитадель". Но это только мое предположение: у Сталина, повторяю, военная разведка стояла на очень высоком уровне, и это мог сделать и какой-то другой разведчик.
В декабре 1940 года начальник ГРУ генерал-лейтенант Ф. И. Голиков доложил Сталину о том, что по подтвержденным сведениям, Гитлер принял решение воевать на два фронта, т. е. напасть на Советский Союз, не дожидаясь завершения войны на западе.
Этот документ чрезвычайной важности был обсужден в начале января в очень тесном кругу высшего советского командования в присутствии Сталина. Сталин не поверил документу и заявил, что любой документ можно подделать. Сталин потребовал от Голикова так построить работу советской военной разведки, чтобы в любой момент знать, действительно ли Гитлер готовится к войне или просто блефует. Голиков доложил, что такие меры он принял. ГРУ внимательно следит за целым рядом аспектов военных приготовлений Германии, по которым ГРУ точно определит момент, когда приготовления к вторжению начнутся. Пока никаких приготовлений нет. Сталин потребовал объяснить, насколько точно Голиков может это знать. Голиков ответил, что может это сообщить только одному Сталину лично и никому больше.
Впоследствии Голиков регулярно докладывал Сталину лично, сообщая каждый раз о том, что подготовка к вторжению пока не началась.
21 июня 1941 года состоялось заседание Политбюро. Голиков доложил о грандиозной концентрации германских войск на советских границах, об огромных запасах боеприпасов, о перегруппировке германской авиации, о германских перебежчиках и о многом-многом другом. Голикову были известны номера почти всех германских дивизий, имена их командиров, места их расположения. Было известно очень многое, включая название операции "Барбаросса", время ее начала и многие важнейшие секреты. После этого Голиков доложил, что подготовка к вторжению пока не начиналась, а без подготовки начинать войну невозможно. На заседании Политбюро Голикову был задан вопрос, ручается ли он за свои слова. Голиков ответил, что отвечает головой за свою информацию и если он ошибся, то Политбюро вправе сделать с ним именно то, что было сделано со всеми его предшественниками.
Через 10-12 часов после этого началась операция "Барбаросса". Что же сделал Сталин с Голиковым? Не бойтесь, ничего плохого. Уже 8 июля Сталин доверяет Голикову поездку в Великобританию и США и лично его инструктирует. После успешного визита Голиков командует армиями и фронтами, а в 1943 году Сталин назначает Голикова на важнейший пост заместителя наркома обороны (т. е. заместитель Сталина) по кадрам. К деликатному вопросу подбора и расстановки кадров Сталин допускал только самых проверенных людей. Берия, к примеру, не допускал.
Далее Голиков уже после смерти Сталина поднимается еще выше и становится Маршалом Советского Союза.
Понятно, что в своих мемуарах он ни слова не говорит о том, как он контролировал приготовления Германии к войне, как остался жив, почему после "Барбароссы" так стремительно пошел вверх.
Если вспомнить судьбу всех его предшественников, при которых не случилось ничего, подобного германскому вторжению, и сравнить их судьбы с судьбой Голикова, то недоумению не хватит границ.
Лично меня загадка Голикова мучила давно, и в Академии ГРУ я нашел для себя ответ. Затем, работая в центральном аппарате ГРУ, я нашел подтверждения найденному мной ответу.
Голиков докладывал Сталину, что Гитлер не готовится к войне против Советского Союза. Оказывается, Голиков докладывал Сталину правду. Гитлер действительно к войне против Советского Союза не готовился.
Голиков знал, что Сталин документам не верит (Голиков тоже не верил), поэтому, считал Голиков, надо найти какие-то ключевые индикаторы, которые безошибочно покажут момент начала приготовлений Гитлера к войне против Советского Союза. Голиков такие индикаторы нашел. Всем резидентам ГРУ в Европе было приказано следить за баранами, внедрить свою агентуру во все ключевые организации, прямо или косвенно связанные с "бараньей проблемой". В течение нескольких месяцев были собраны и тщательно обработаны сведения о количестве баранов в Европе, об основных центрах их выращивания, о скотобойных центрах. Голиков дважды в день получал сведения о ценах на баранье мясо в Европе.
Кроме того, советская разведка начала настоящую охоту за грязными тряпками и промасленной бумагой, которую солдаты оставляют в местах чистки оружия. В Европе германских войск было много. Войска располагались в полевых условиях. Каждый солдат минимум раз в день чистит свое оружие. Тряпки и бумагу, которая используется при чистке оружия, обычно сжигают или закапывают в землю. Но, конечно, это правило не везде полностью соблюдалось, поэтому ГРУ имело достаточно возможностей получить огромное количество грязных тряпок.
Грязные тряпки в довольно больших количествах переправлялись через границу. Чтобы не вызывать подозрений, какую-то железяку заворачивали в тряпку и разными путями переправляли в СССР. "и в случае любых осложнений полиция обращает внимание на металлическую деталь (обычно это была совершенно безобидная железяка), но не на грязную тряпку, в которую она была завернута.
Кроме того, через границу легально и нелегально в гораздо больших количествах, чем обычно, переправлялись керосиновые лампы, керогазы, примусы, разного рода примитивные фонари и зажигалки.
Все это анализировалось сотнями советских экспертов и немедленно докладывалось Голикову, а Голиков информировал Сталина, что Гитлер подготовку к вторжению в СССР еще не начинал, а на всякие концентрации войск и на документы германского Генерального штаба внимания обращать не следует.
Голиков считал (совершенно обоснованно), что для войны против Советского Союза нужна очень серьезная подготовка. Важнейшим Элементом готовности Германии к войне против Советского Союза являются бараньи тулупы. Их требуется огромное количество - не менее 6 000 000. Голиков знал, что в Германии нет ни одной дивизии, готовой воевать в СССР. Он тщательно следил за европейскими баранами. Он знал совершенно точно, что как только Гитлер действительно решит напасть на СССР, он должен отдать приказ на подготовку операции. Немедленно Генеральный штаб даст приказ промышленности начать производство миллионов тулупов. Этот момент неизбежно отразится на европейском рынке. Несмотря на войну, цены на баранье мясо должны дрогнуть и пойти вниз из-за одновременного уничтожения миллионов животных. В тот же момент цены на бараньи шкуры должны были резко пойти вверх.
Голиков считал, что для войны в СССР германская армия должна использовать новый сорт смазочного масла для своего оружия. Обычное германское ружейное масло застывало на морозе, части смерзались, и оружие не действовало. Голиков ждал, когда в германской армии будет сменен сорт масла для чистки оружия. Советская экспертиза грязных тряпок показывала, что Вермахт пользуется своим обычным маслом и нет никаких указаний к переходу на новое масло. Советские эксперты следили и за германским моторным топливом. Обычное германское топливо на морозе разлагалось на несгораемые фракции. Голиков знал, что если Гитлер решится, несмотря ни на что, на самоубийственный шаг воевать на два фронта, то он (или его Генеральный штаб) должен отдать приказ сменить марку производимого жидкого топлива и начать массовое производство топлива, которое не разлагается на морозе. Именно образцы германского жидкого топлива советская разведка иереправляда через границу в зажигалках, фонарях и других подобных вредкстях. Было еще множество аспектов, которые находились под тщательным контролем ГРУ и которые должны были стать предупреждающим сигналом.
Но Гитлер начал операцию "Барбаросса" без всякой подготовки!
Почему Гитлер так поступил, наверное, навсегда останется загадкой. Германская армия была создана для войны в Западной Европе, но Гитлер ничего не сделал для подготовки своей армии к войне в России.
Сталину не за что было наказывать Голикова. Голиков сделал все, что было в человеческих силах, и даже больше, чтобы вскрыть подготовку к вторжению, но такой подготовки не было. Была только концентрация огромного количества германских войск. Голиков же приказал принимать во вни- мание не все германские дививии, а только те, которые готовы к вторжению, т. е. такие дивизии, каждая из которых на своих складах имеет по 15000 бараньих тулупов. Таких, готовых к войне дивизии, во всем Вермахте не было.
Не вина Голикова в том, что он не увидел приготовлений к вторжению. Серьезных приготовлений, которых: он ожидал, не было, поэтому он их и не увидел.

Нас вполне подготовили к агрессивной войне. И тут уж не наша вина, что агрессию совершили не мы.
Генерал-майор П. Г. Григоренко

17 июня 1945 года группа советских военных следователей провела допрос высших военных лидеров фашистской Германии. В ходе допроса генерал-фельдмаршал В. Кейтель заявил: "Я утверждаю, что все подготовительные мероприятия, проводившиеся нами до весны 1941 года, носили характер оборонительных приготовлений на случай возможного нападения Красной Армии. Таким образом, всю войну на Востоке в известной мере можно назвать превентивной... Мы решили... предупредить нападение Советской России и неожиданным ударом разгромить ее вооруженные силы. К весне 1941 года у меня сложилось определенное мнение, что сильное сосредоточение русских войск и их последующее нападение на Германию может поставить нас в стратегическом и экономическом отношениях в исключительно критическое положение... В первые же недели нападение со стороны России поставило бы Германию в крайке невыгодные условия. Наше нападение явилось непосредственным следстрием этой угрозы..."
Генерал-полковник А. Иодль - главный конструктор германских-военных планов стоял на том же. Советские следователи активно пытались сбить Кейтеля и Йодля с этой позиции. Не вышло. Кейтель и Иодль свою позицию не изменили, и по приговору так называемого "международного трибунала" в Нюрнберге были повешены в числе "главных виновников войны". Одно из основных обвинений против них - "развязывание неспровоцированной агрессивной войны" против Советского Союза.
Прошло 20 лет, и появились новые свидетельства. Мой свидетель - Адмирал Флота Советского Союза Н. Г. Кузнецов (в 1941 году - адмирал. Нарком ВМФ СССР, член ЦК, член Ставки Главного командования с момента ее создания). Вот его показания: "Для меня бесспорно одно: И. В. Сталин не только не исключал возможности войны с гитлеровской Германией, напротив, он такую войну считал... неизбежной... И. В. Сталин вел подготовку к войне - подготовку широкую и разностороннюю, - исходя из намеченных им самим... сроков. Гитлер нарушил его расчеты" (Накануне. С. 321).
Адмирал совершенно открыто и ясно говорит нам, что Сталин считал войну неизбежной и серьезно к ней готовился. Но вступить в войну Сталин намеревался не в ответ на германскую агрессию, а в момент, который сам выбрал. Другими словами, Сталин готовился ударить первым, т. е. совершить агрессию против Германии, но Гитлер нанес упреждающий удар и все планы Сталина нарушил.
Адмирал Кузнецов - это свидетель самого высокого ранга. В 1941 году он занимал положение в советской военно-политической иерархии даже более высокое, чем Жуков. Кузнецов - Нарком, Жуков - заместитель Наркома; Кузнецов - член ЦК, Жуков - кандидат. Никто, из писавших мемуары, не занимал в 1941 году столь высокого положения, как Кузнецов, и никто не был так близок к Сталину, как он. Поэтому Кузнецова я считаю самым важным своим свидетелем после Сталина, конечно. Кстати, то, что говорит Кузнецов после войны, полностью совпадает с тем, что он говорил до войны, например, в 1939 году на XVIII съезде партии. Это был съезд, который наметил новый путь: сократить террор внутри страны и перенести его на соседние страны: "то, что создано в СССР, может быть создано и в других странах! " На этом съезде "победителей", которые решили стать "освободителями", речь Кузнецова едва ли не самая агрессивная. Именно за эту речь Кузнецов в конце съезда становится членом ЦК, минуя уровень кандидата, и получает пост Наркома.
Все, что говорит Кузнецов открыто, за много лет до него Сталин говорил в своих секретных речах. Все, что говорит Кузнецов, подтверждается действиями Красной Армии и флота. Наконец, адмиралу Кузнецову в данном случае надо верить и потому, что книгу его читали все друзья и враги, читали политические и военные лидеры Советского Союза, читали маршалы, дипломаты, историки, генералы и адмиралы, читали платные друзья СССР за рубежом, и НИКТО никогда не пытался отрицать слова Кузнецова!
Сравним слова Кейтеля и Кузнецова.
Генерал-фельдмаршал В. Кейтель говорит: Германия не готовила агрессию против Советского Союза, агрессию готовил Советский Союз. Германия просто защищалась от неизбежной агрессии, применив упреждающий удар. Адмирал флота Советского Союза Н. Г. Кузнецов говорит то же самое: да, Советский Союз готовился к войне и неизбежно в нее вступил бы, но Гитлер своим ударом эти планы сорвал.
Мне понятно, что в Нюрнберге судьям из "международного трибунала" не хватило желания (и профессиональной честности) найти настоящих виновников войны. Но мне непонятно, почему те же "судьи" после признаний адмирала Кузнецова не собрались срочно в Нюрнберге и не сняли часть обвинений против Кейтеля, Йодля, германского Вермахта и вообще всей Германии?
Господа судьи, не могли бы вы нам объяснить свою странную позицию? Обвиняемые в Нюрнберге свою вину в агрессии против СССР не признали. "Потерпевшая" сторона признает, что никто против нее агрессию не совершал, наоборот, "потерпевший" сам готовился к удару. Почему же вы, господа судьи, так спешили повесить Кейтеля и Йодля, но не спешите повесить Кузнецова, Жукова, Молотова? Почему, господа судьи, вы сохраняете в силе ваши обвинения против Германии, но не спешите выдвинуть обвинений против СССР?
Советские маршалы и генералы не скрывают своих намерений. Начальник Академии Генерального штаба ВВС генерал армии С. П. Иванов с группой ведущих советских историков написали научное исследование"Начальный период войны". В этой книге Иванов не только признает, что Гитлер нанес упреждающий удар, но и называет срок: "немецко-фашистскому командованию буквально в последние две недели перед войной удалось упредить наши войска" (там же, с. 212).
Если Советский Союз готовился к обороне или даже к контрнаступлению, то упредить это нельзя. Если Советский Союз готовил удар, то этот удар можно упредить ударом, который наносится другой стороной чуть раньше. В 1941 году, как говорит Иванов, германский удар был нанесен с упреждением в две недели.
Таких признаний немало. Вот, только в качестве примера, еще одно. Взято из Военно-исторического журнала, N 4, 1984. Журнал является органом Министерства обороны СССР и не может быть опубликован без виз министра обороны и начальника Генерального штаба (в то время-Маршалы Советского Союза С. Соколов и С. Ф. Ахромеев). Военно-исторический журнал объясняет, зачем вблизи границы создавались запасы боеприпасов, жидкого топлива, продовольствия. Ответ простой - для наступательных действий.
На той же странице 34 открыто говорится, что германское нападение сорвало советские планы.
А ведь если бы Красная Армия готовилась к обороне или даже к контрнаступлению, то сорвать ее планы не так просто, наоборот, германское вторжение служит сигналом советским войскам начать выполнение намеченных планов. И только в том случае, если Красная Армия готовилась к наступлению, то германское вторжение может эти планы сорвать, т. к. войска, вместо действий по планам, вынуждены обороняться, т.е. импровизировать, делать то, что не предусмотрено.


А теперь вернемся в июнь 1941 года.

6 июня 1941 года германская разведка получила сведения о том, что советское правительство намерено перебраться в Свердловск.
В Германии об этом узнают только Гитлер и самые приближенные к нему люди. Доктор Геббельс в своем дневнике делает пометку, что такое сообщение получил. Геббельс очень нелестно отзывается о советском руководстве и его намерении сбежать подальше на восток.
И только спустя много десятилетий мы по достоинству можем оценить сообщение о переезде советского правительства. Сейчас-то мы знаем, что в Свердловске был создан ложный командный пункт. Только в ходе войны выяснилось, что в качестве запасной столицы был подготовлен не Свердловск, а Куйбышев, куда в критической обстановке перебрались многие правительственные учреждения Советского Союза и иностранные посольства. Но и Куйбышев - это не вся правда, а только полуправда. В Куйбышеве были сосредоточены те учреждения, потеря которых не оказывала влияния на устойчивость высшего военно-политического руководства страны. Верховный Совет с "президентом" Калининым, второстепенные наркоматы, посольства. Все важные учреждения находились рядом, но не в Куйбышеве, а в гигантских подземных тоннелях, вырубленных в скалах Жигулей. Перед войной строительство этого гиганта было замаскировано строительством другого гиганта Куйбышевской ГЭС. Сюда гнали тысячи зэков, тысячи тонн строительных материалов и строительную технику, и всем ясно зачем - для строительства ГЭС. После войны всю гигантскую стройку передвинули вверх по течению Волги и возвели ГЭС на новом месте. Первое место строительства было выбрано там, где ГЭС построить нельзя, но где можно построить великолепный подземный, точнее - подскальный, КП.
В германских предвоенных архивах я не нашел никаких упоминаний о Куйбышеве как запасной столице, тем более, ничего о подземном командном пункте в Жигулях. Германская разведка имела только сведения о переезде советского правительства на командный пункт в Свердловске. Но правительство не может переезжать на командный пункт, который не существует. Кто же распространяет сведения о переезде на ложный командный пункт? Это делать может только тот, кто этот ложный командный пункт выдумал, т. е. советское правительство, точнее - глава этого правительства И. В. Сталин. Ложный командный пункт для того и создается, чтобы однажды противник о нем узнал. Этот момент настал, и германская разведка получила "секрет", который сфабрикован специально для нее.
Сообщение германской разведки о намерении советского правительства переехать в Свердловск - это "секрет" из той же серии, что и речь Сталина, болтовня советских послов и Сообщение ТАСС.
Если германская разведка получила ложное сообщение о намерениях советского руководства - значит, советское руководство именно в данный момент старается что-то скрыть. Нетрудно догадаться, о чем идет речь. Если советское руководство распространяет ложные сведения о своем намерении перебраться на восток, то, наверное, оно намерено сделать нечто противоположное.
Хитрость заключалась в том, что помимо мощного командного пункта в Жигулях, расположение которого хотя и трудно, но возможно было определить, существовал еще один правительственный командный пункт. Он представлял собой железнодорожный состав. В случае войны этот КП под прикрытием нескольких бронепоездов НКВД, в сопровождении трех поездов наркомата связи мог в любой момент появиться в районе боевых действий. Эта способность быть рядом с районом главных событий войны отражалась в названии поезда - ГПКП - Главный передовой командный пункт. Для этого КП было создано несколько тщательно укрытых и замаскированных стоянок, к которым еще в мирное время подведены линии правительственной связи. К линиям связи надо было просто подключить аппаратуру поездов.
Не надо объяснять, что подвижной КП предназначался для наступательной войны, для ситуации, когда войска стремительно уходят вперед, а командование со своими громоздкими средствами управления и связи должно поспевать за наступающими фронтами и армиями. В оборонительной войне проще, надежнее, безопаснее управлять из кремлевского кабинета, с подземной станции московского метро или из жигулевских тоннелей.
Если собрать малые кусочки информации и объединить их вместе, то мы с определенной долей уверенности сможем утверждать, что на железнодорожной магистрали Минск-Вильнюс (ближе к Вильнюсу) располагался или должен был располагаться командный пункт очень крупного калибра.
Через несколько дней после того, как германские руководители получили "секретное" сообщение о переезде советского правительства на восток, начался секретный переезд советского правительства к советским западным границам в районы Минска и Вильнюса.
Каждый военный человек знает, как перемещается крупный штаб на учениях или в боевой обстановке, Оперативный отдел выбирает место будущего штаба, вышестоящий командир это место утверждает и дает разрешение на перемещение. Лес, в котором будет располагаться штаб, оцепляют, не пропуская посторонних, затем тут появляются саперы и связисты, которые готовят укрытия и систему связи, затем появляется начальник связи данного формирования (дивизии, корпуса, армии фронта) и лично проверяет, что с данного места связь надежно работает со всеми важными абонентами, и после этого, наконец, появляется сам штаб, офицерам которого остается только подключить свои телефоны и шифровальные машины к отлаженной и заранее проверенной системе связи.
Красная Армия в 1941 году работала как единый отлаженный механизм: в приграничных лесах появляются десятки начальников связи стрелковых и механизированных корпусов, вслед за ними начинается тайное развертывание командных пунктов этих корпусов. Немедленно вслед за этим в других лесах появляются начальники связи армий, их появление - признак, что скоро тут появятся штабы армий. Признак верный, и штабы действительно появляются. Вот прямо в день опубликования Сообщения ТАСС в укромных уголках заповедных, хорошо охраняемых лесов появились начальники связи фронтов. Связь проверена, и штабы фронтов тайно вытягивают свои колонны на перемещение.
Настал момент и более крупному начальнику связи появиться в 150 километрах от границ Восточной Пруссии. Сюда, в Вильнюс, тайно едет Народный комиссар связи И. Т. Пересыпкин. Можем ли мы догадываться, для кого Пересыпкин едет проверять связь? У наркома Пересыпкина только один прямой начальник - Председатель Совнаркома товарищ И. В. Сталин.
Нарком связи едет к границам Восточной Пруссии так, чтобы никто не мог знать об этом. Нарком едет обычным поездом, который идет по обычному расписанию, но к поезду сзади прицеплен дополнительный особый вагон, в котором и находится сам Пересыпкин и его заместители. Переезд Наркома связи - абсолютная тайна. Даже шифровки, которые Пересыпкин получает из Москвы, подписаны его же именем: "Пересыпкин", чтобы шифровальщики правительственной связи знали, что Пересыпкин все еще находится в Москве и никуда не уезжал.
Но лучше послушать самого И. Т. Пересыпкина. Товарищ маршал войск связи, вам слово:
"Буквально в самый канун войны И. В. Сталин поручил мне выехать в Прибалтийские республики. Это ответственное задание я почему-то связывал с надвигавшимися военными событиями. Вечером 21 июня 1941 года вместе с группой ответственных работников Наркомата связи я выехал в Вильнюс. Мы находились в пути, когда началась война..." (Связисты в годы Великой Отечественной войны. С. 17).
Утром 22 июня на станции Орша Пересыпкин получает из Москвы телеграмму: "СВЯЗИ ИЗМЕНЕНИЕМ ОБСТАНОВКИ НЕ СОЧТЕТЕ ЛИ НУЖНЫМ ВЕРНУТЬСЯ В МОСКВУ" (там же, с. 32-33).
Пересыпкин едет по железным дорогам, которые не только полностью военизированы, но и несколько дней назад получили приказ перейти на режим военного времени и быть в готовности работать в боевой обстановке (В. А. Анфилов. Бессмертный подвиг. С. 184). Пересыпкин едет в районы, где войска гигантскими массами тайно сосредоточиваются к границам, имея приказ, взять с собой "только необходимое для жизни и боя" (там же). Пересыпкин едет на территорию военного округа, где уже существует фронт, где штаб уже разослал совершенно секретные данные тысячам исполнителей, данные, которые до начала войны рассылать запрещено. Пересыпкин едет в район, где тайно создается правительственный командный пункт. Пересыпкин едет по личному приказу Сталина и знает, что эта "поездка связана с надвигавшимися военными событиями".
Но Гитлер напал, и вот Пересыпкин, бросив свой секретный вагон, на попавшейся под руку грузовой машине мчится в Москву.
Выходит, что если бы Гитлер не напал, то Нарком связи товарищ Пересыпкин прибыл бы на тайный командный пункт в районе Вильнюса и действовал бы в соответствии с "надвигавшимися военными событиями", т. е. координировал системы военной, правительственной и государственной связи в войне. Но оттого что Гитлер напал, поездку на войну пришлось срочно отменить.
Сталин посылает Пересыпкина на войну, но нападение Гитлера - это полная неожиданность и для Сталина, и для Пересыпкина. Нападение Гитлера это "изменение ситуации" настолько серьезное, что заставляет отменить многие важнейшие мероприятия советского правительства и заставляет импровизировать, вплоть до возвращения Наркома в Москву на первой попавшейся грузовой машине.
ЧЛЕНЫ СОВЕТСКОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА УЖЕ ВЫЕХАЛИ НА ВОЙНУ ПРОТИВ ГЕРМАНИИ, НА ВОИНУ, В КОТОРОЙ ГЕРМАНСКОЕ ВТОРЖЕНИЕ НЕ ПРЕДВИДЕЛОСЬ.
В ту же ночь по той же железной дороге Москва - Минск намечалось перемещение в западные районы страны руководящих лидеров Народного комиссариата обороны, НКВД, Наркомата государственного контроля и других важнейших правительственных учреждений Советского Союза. Цель поездки война. К тайной поездке к западным границам готовились Народный комисар внутренних дел, кандидат в члены Политбюро, генеральный комиссар государственной безопасности Л. П. Берия; член ЦК Нарком государственного контроля, армейский комиссар 1-го ранга Л. 3. Мехлис; кандидат ЦК, нарком обороны Маршал Советского Союза С. К. Тимошенко и другие лидеры сталинской империи. Не исключено, что к тайной поездке на запад готовился и сам товарищ Сталин.
Для каждого лидера была создана смешанная группа из высших представителей руководства, наиболее важных в войне наркоматов. Утром 21 июня 1941 года создание оперативных групп было завершено. Каждая группа ждала только своего лидера, который находился в Кремле на последнем заседании Политбюро, чтобы тайно сопровождать его на войну. Все члены оперативных групп утром 21 июня знают, что они едут на войну. Правда, они знают место назначения - Минск (что тоже правильно), но не Вильнюс, до которого от Минска рукой подать.
Все члены групп знают, что Советский Союз уже вступил в войну против Германии, хотя об этом еще официально не объявлено и хотя боевые действия еще не начались. Для того группы и направляются тайно на запад, чтобы эти действия начать!
Но удивительная вещь: никто, включая и лидеров групп, которые заседают в Кремле, не подозревает о готовящемся германском вторжении. Более того, когда такие сведения вечером начинают поступать каскадом, высшие советские руководители отказываются в них верить. Из Кремля, из Наркомата обороны, из Генерального штаба сыплются на границу директивы и грозные телефонные окрики: на провокации не поддаваться!
Вот тут возникает вопрос: если советские руководители не верят в возможность германского вторжения, на какую же войну они собрались? Ответ один: на войну, которая должна начаться БЕЗ ГЕРМАНСКОГО ВТОРЖЕНИЯ.
Группы сопровождения лидеров проводят томительные часы в ожидании, и наконец в 6 утра 22 июня им сообщают, что поездка к западным границам отменяется, т. к. Гитлер сам начал войну.
Если советские лидеры собирались ехать на тайные командные пункты у западных границ, чтобы сдержать германское вторжение, то, получив сигнал о таком вторжении, они должны были поспешить на запад, но они отменяют свои поездки на войну. Они готовы были появиться у границ и руководить войной, но такой, которая начинается не по германским сценариям, а по советским. Гитлер их этого удовольствия лишил.
Вот стандартное свидетельство.
Я его выбрал из других только оттого, что оно самое свежее. Свидетель Д. И. Ортенберг на 21 июня 1941 года занимал пост заведующего организационно-инструкторским отделом Народного комиссариата государственного контроля. Он сам описывает свою должность: "по военным понятиям - вроде начальника штаба".
Генерал-майор Д. И. Ортенберг, вам слово:
"Иногда меня спрашивают:
- Ты когда на войну ушел?
- Двадцать первого июня.
- ?!
Да, это было так.
... Утром меня вызвали в Наркомат обороны и сказали, что группа работников Наркомата во главе с маршалом С. К. Тимошенко выезжает в Минск. Предупредили, что я поеду с ней. Предложили отправиться домой, переодеться в военную форму и явиться в наркомат.... В приемной наркома обороны полным-полно военного народа. С папками, с картами, заметно возбужденные. Говорят шепотом. Тимошенко уехал в Кремль... 22 июня около пяти часов утра Нарком вернулся из Кремля. Позвал меня:
- Немцы начали войну. Наша поездка в Минск отменяется" (Д. И. Ортенберг. Июнь-декабрь сорок первого. С. 5-6).
Неизвестно откуда пришла легенда о том что 22 июня 1941 года Гитлер начал войну на востоке, чуть ли не насильно втянув Советский Союз в войну. А если мы послушаем тех, кто находился действительно рядом с самыми главными советскими лидерами в те дни, часы и минуты, то все выглядит совсем по-другому: 22 июня 1941 года Гитлер сорвал сталинский план войны, Гитлер перенес войну на территорию, где она родилась 19 августа 1939 года. Гитлер не позволил советским лидерам вести войну так, как они намечали, заставив их импровизировать и делать то, к чему они не готовились: защищать свою собственную территорию. Гитлер, конечно, не мог остановить натиск мирового коммунизма, но осадил, задержал, ослабил его.
Все это не я придумал.
Так говорят сами советские генералы.

Поскольку Сталин не разъяснял и не излагал своих точек зрения и планов, многие думали, что он их вообще не имел, - типичная ошибка болтливых интеллигентов.
Роберт Конквест

"Стратегическая оборона являлась вынужденным видом боевых действий, она заранее не планировалась", - так говорят советские военные учебники (В. А. Анфилов. Бессмертный подвиг. С. 517). Но и без учебников мы знаем, что оборонительные действия Красной Армии летом 1941 года были чистой импровизацией. Красная Армия перед войной к обороне не готовилась, учений на оборонительные темы не проводила. В советских уставах об обороне в стратегическом масштабе нет ни слова. Красная Армия не только не имела оборонительных планов, но даже чисто в теоретическом плане проблемы ведения оборонительных операций не разрабатывались. Более того, к обороне советский народ и его армия были не готовы даже морально. Народ и армия готовились к выполнению оборонительных задач наступательными методами: "Именно интересы обороны потребуют от СССР вести широкие наступательные операции на территории врагов, и это ни в коей мере не противоречит характеру оборонительной войны" ("Правда", 19 августа 1939 года).
С первых часов германского вторжения Красная Армия пыталась переходить в наступление. В современных учебниках эти действия называются контрударами и контрнаступлениями. Но и это импровизация. Ни на одних предвоенных учениях проблема контрудара не отрабатывалась, более того, она не рассматривалась даже теоретически: "Вопрос о контрнаступлении... перед Великой Отечественной войной не ставился" (История Великой Отечественной войны Советского Союза. 1941-а 1945. Т. 1, с. 441).
Итак, перед войной советские штабы не разрабатывали планов обороны и не разрабатывали планов контрнаступлений. Может быть, они вообще ничего не делали? Нет, они усиленно работали. Они разрабатывали планы войны. Маршал Советского Союза А. М. Василевский. свидетельствует, что в последний год перед войной офицеры и генералы Генерального штаба, штабов военных округов и флотов работали по 15-17 часов в сутки без выходных дней и отпусков. Об этом же говорят маршалы Баграмян, Соколовский, генералы армии Штеменко, Курасов, Маландин и многие другие. Есть сообщения, что генерал Анисов работал по 20 часов в сутки, то же самое говорят и о генерале Смородинове.
В феврале 1941 года начальником Генерального штаба стал генерал армии Г. К. Жуков. С этого момента Генштаб по существу перешел на режим военного времени. Жуков сам работал напряженно и никому не позволял расслабляться. Ранее, летом 1939 года, Жуков, тогда еще в ранге комкора, появился на Халхин-Голе. Он лично ознакомился с обстановкой, быстро составил планы и начал интенсивно их осуществлять. Малейшее небрежение в работе для любого подчиненного означало немедленную смерть. За несколько дней Жуков отправил под трибунал семнадцать офицеров с требованием смертной казни. Трибунал во всех случаях такие приговоры выносил. Из семнадцати, получивших высшие приговоры, один был спасен вмешательством вышестоящего командования, остальные расстреляны. В феврале 1941 года Жуков поднялся на огромную высоту, его власть увеличилась во много раз, и уже не было никого, кто мог бы спасти несчастного от его гнева. Ветераны Генерального штаба вспоминают правление Жукова как самый страшный период в истории, страшнее, чем Великая чистка. В то время Генеральный штаб и все остальные штабы работали с нечеловеческим напряжением.
Как же могло случиться, что Красная Армия вступила в войну без планов? Непонятно и другое. Если Красная Армия вступила в войну без планов, то Сталин, узнав об этом, должен был расстрелять Жукова и всех, кто принимал участие в разработке планов. Этого не случилось. Наоборот, участники разработки советских планов: Василевский, Соколовский, Ватутин, Маландин, Баграмян, Штеменко, Курасов, начав войну в званиях генерал-майора или даже полковника, завершили ее в маршальских званиях или минимум с четырьмя генеральскими звездами. Все они проявили себя в войне поистине блистательными стратегами. Все они добросовестные и даже педантичные штабисты, которые не мыслят жизни без плана. Как же получилось, что Красная Армия в первые месяцы войны была вынуждена импровизировать? И почему Сталин не только не расстрелял Жукова и его планировщиков, но ни разу даже и не упрекнул их?
На прямой вопрос, были ли планы войны у советского командования, Жуков отвечает категорически: да, были. Тогда возникает вопрос: если планы были, почему Красная Армия действовала стихийной массой без всяких планов? На этот вопрос Жуков ответа не дал. А ответ тут сам собой напрашивается. Если советские штабы работали очень интенсивно, разрабатывая планы войны, но это были не оборонительные и не контрнаступательные планы, то - какие тогда? Ответ: чисто наступательные.
Сталин не расстрелял Жукова и других планировщиков войны по очень простой причине: им никогда не ставилась задача разрабатывать планы на случай оборонительной войны. В чем же их обвинять? Жукову, Василевскому, Соколовскому и другим выдающимся стратегам Сталин поставил задачу разработать какие-то другие планы. Это были очень хорошие планы, но с первого момента оборонительной войны они стали ненужными: как автострадные танки, как десантные корпуса.
Шила в мешке не утаишь.
Советское командование предприняло меры, чтобы уничтожить все, что относилось к советским довоенным планам войны. Но планы имели все фронты, флоты, десятки армий, более сотни корпусов, все боевые корабли, сотни дивизий, тысячи полков и батальонов. Кое-что да осталось.
Исследования Академии наук СССР показали, что советский Черноморский флот перед войной имел боевую задачу "на активные боевые действия против вражеских кораблей и транспортов у Босфора и на подходах к базам противника, а также содействие сухопутным войскам при их движении вдоль побережья Черного моря" (Флот в Великой Отечественной войне.. С. 117).
Адмирал Флота Советского Союза С. Горшков сообщает, что не только Черноморский, но и Балтийский и Северный флоты имели чисто оборонительные задачи, но их выполнение планировалось наступательными методами. Адмирал Горшков ничего не придумал. Так считалось и до войны. Так говорилось и на секретных совещаниях советского командования и открыто в газете "Правда". "Вести оборонительную войну - это отнюдь не значит стоять на рубежах своей страны. Лучший вид обороны - стремительное наступление до полного уничтожения противника на его территории" (14 августа 1939 года).
Действия советских флотов в первые минуты, часы и дни войны достаточно ясно показывают, что они имели планы, но это были не оборонительные планы. 22 июня 1941 года советские подводные лодки Черноморского флота немедленно вышли в море к берегам Румынии, Болгарии и Турции. В тот же день подводные лодки Балтийского флота вышли к берегам Германии, имея задачу "топить все корабли и суда противника по праву неограниченной подводной войны" (Приказ командующего Балтийским флотом от 22 июня 1941 года). Приказ не делал исключения даже для госпитальных судов под флагом Красного Креста (! ).
Начиная с 22 июня, авиация Черноморского флота вела активные боевые действия в интересах Дунайской военной флотилии с целью открыть ей путь вверх по течению реки. 25-26 июня надводные боевые корабли Черноморского флота появились в районе румынского порта Констанца и провели интенсивный артиллерийский обстрел с явным намерением высадки морского десанта. В то же время Дунайская военная флотилия начала десантные операции в дельте Дуная.
22 июня гарнизон советской военно-морской базы Ханко, расположенной на финской территории, не перешел к глухой обороне, но начал интенсивные десантные операции, захватив за несколько дней 19 финских островов. 25 июня, несмотря на огромные потери советской авиации в первые минуты и часы войны, 487 самолетов Балтийского и Северного флотов нанесли внезапный удар по аэродромам Финляндии. Несмотря на огромные потери, советская авиация вела себя дерзко и агрессивно. 22 июня 1-й авиационный корпус нанес массированный удар по военным объектам Кенигсберга. Это не импровизация. Утром 22 июня в 6.44 советская авиация получила приказ действовать по планам. Несколько дней она пыталась это делать. 26 июня 1941 года 4-й авиационный корпус начал бомбардировки нефтяных полей Плоешти в Румынии. За несколько дней бомбардировок добыча нефти в Румынии упала почти в два раза. Даже в условиях, когда практически вся советская авиация была подавлена на своих аэродромах, у нее нашлось достаточно сил нанести огромный ущерб нефтяным промыслам Румынии. В любой другой ситуации советская авиация была бы еще более опасна и могла своими действиями по нефтяным районам полностью парализовать всю германскую военную, индустриальную и транспортную мощь. Гитлер слишком хорошо понимал угрозу и считал вторжение в СССР единственной для себя защитой. Правда, и это его не спасло...
Реакция Красной Армии на германское вторжениеэто не реакция ежа, который ощетинился колючками, но реакция огромного крокодила, которому нанесли внезапный сверхмощный удар. Истекая кровью, советский крокодил пытается атаковать. Крокодил умеет осторожно красться к своей жертве и внезапно атаковать. В момент, когда крокодил крался к жертве, он сам получил жесточайший удар, но даже это не останавливает его, и вот крокодил атакует. Он не умеет делать ничего более, и он не меняет своего намерения. 22 июня 1941 года 41-я стрелковая дивизия 6-го стрелкового корпуса 6-й армии, не дожидаясь приказов сверху, действуя по предвоенным планам, перешла государственную границу в районе Рава-Русская. Утром 22 июня 1941 года командующий Северо-Западным фронтом генерал-полковник Ф. И. Кузнецов, не дожидаясь приказа Москвы, отдает приказ своим войскам нанести удар в направлении Тильзит в Восточной Пруссии. Для штаба Северо-Западного фронта, для командующих армиями и их штабов такое решение не сюрприз: вариант удара на Тильзит за несколько дней до этого разыгрывался на штабных учениях "и был хорошо знаком командирам соединений и их штабам" (Борьба за советскую Прибалтику. С. 67).
Действия командующего Северо-Западным фронтом - это не импровизация. Просто генерал-полковник Кузнецов ввел в действие предвоенный план. Вечером того же дня высшее советское командование, еще не зная о действиях генерала Кузнецова, приказывает ему делать именно то, что он уже делает: нанести удар на Тильзит в Восточной Пруссии. Соседнему Западному фронту высшее командование ставит задачу нанести сверхмощный удар в направлении польского города Сувалки. И для командующего Западным фронтом генерала армии Д. Г. Павлова это не сюрприз. Он и сам знает задачу своего фронта и задолго до московской директивы уже отдал приказ наступать на Сувалки. Правда в условиях, когда германская авиация не подавлена внезапным ударом, наоборот, когда советский Западный фронт в первые часы войны потерял 738 самолетов, наступать - это совсем не лучший вариант.
Западный фронт, его командующий и штаб, командующие армиями и их начальники штабов задолго до войны знали, что их ближайшая задача - окружение германской группировки в районе польского города Сувалки. Советский удар в направлении Сувалки готовился задолго до войны. Боевая задача была определена всем советским командирам. Конечно, командиры тактического уровня этих задач знать не имели права, но эти задачи в вышестоящих штабах были четко определены и сформулированы, опечатаны в секретные пакеты и хранились в сейфах каждого штаба, до батальона включительно. Пример: разведывательный батальон 27-й стрелковой дивизии, сосредоточенной у границы в районе города Августов, готовился к ведению боевой разведки в направлении польского города Сувалки (Архив МО СССР, фонд 181, опись 1631, дело 1, лист 128). Задача разведывательного батальона-обеспечить стремительное наступление всей 27-й дивизии из района Августов на Сувалки. Из открытых источников мы знаем даже больше, чем из архивов. До войны в районе Августов были сосредоточены огромные советские силы. Это именно то место, где советские пограничники режут колючую проволоку на своих границах. Это именно то место, где командующий 3-й армией генерал-лейтенант В. И. Кузнецов и представитель Главного командования генерал-лейтенант инженерных войск Д. М. Карбышев долгими часами с пограничных застав просматривают германскую территорию. Это то самое место, где генерал Карбышев готовит штурмовые группы для блокировки и нейтрализации железобетонных оборонительных сооружений противника. Но на советской территории нет и быть не может железобетонных оборонительных сооружений противника!
Задолго до войны в районе Августова были собраны чудовищные массы советских войск. Здесь, на советской территории, у самой границы и параллельно ей проходит Августовский канал. Если бы готовилась оборона, то войска следовало расположить позади канала, используя его в качестве непроходимого противотанкового рва. Но советские войска переправились через канал на его западный берег и расположились на узкой полоске местности между границей, на которой уже снята колючая проволока, и каналом. На рассвете 22 июня тысячи советских солдат были тут истреблены внезапным губительным огнем. Войскам некуда было отходить: позади канал.
Может быть, это обычная русская глупость? Нет. Германские войска на той стороне границы тоже были собраны огромной массой у самой границы и тоже сняли свою проволоку. Если бы Красная Армия ударила ка день раньше, то потери на той стороне были бы не меньшими. Расположение войск у самой границы исключительно опасно, в случае если противник нанесет внезапный удар, но такое расположение исключительно удобно для нанесения внезапного удара. Обе армии готовились ударить внезапно...
Советские генералы никогда не скрывали того, что перед ними ставились сугубо наступательные задачи. Генерал армии К. Галицкий, говоря о концентрации советских войск в районе Августова, подчеркивает, что советское командование в возможность германского наступления не верило, а советские войска готовились к проведению наступательной операции.
Если советские фронты, направленные против Восточной Пруссии и Польши, готовились к наступлению, то фронты, сосредоточенные против Румынии, Болгарии, Венгрии и Чехословакии, и подавно должны были готовиться только к наступлению. Это не мое предположение. Советские генералы говорят то же самое.
Генерал-майор А. И. Михалев прямо признает, что Южный и Юго-Западный фронты советское командование не планировало использовать для оборонительных или контрнаступательных действий. "Стратегические цели предполагалось достичь переходом войск фронтов в решительное наступление" (ВИЖ, 1986, N 5, с. 49). Таких признаний вполне достаточно для того, чтобы в Нюрнберге вновь собрать трибунал и разобрать причины советско-германской войны еще раз. Германские генералы говорят, что Красная Армия готовилась к наступлению. Журнал, выпускаемый Министерством обороны СССР, говорит то же самое. В чем же вина германских генералов?
Мы можем верить или не верить советским публикациям, но действия Красной Армии в первые дни войны лучше всего говорят о советских намерениях. Жуков координировал действия Южного и Юго-Западного фронтов, нацеленных на Румынию, Болгарию, Венгрию, Чехословакию. До 30 июня 1941 года Жуков настаивал на наступлении и требовал от командующих фронтами только наступления. И только в июле он и его коллеги пришли к выводу, что крокодил, у которого почти смертельная рана, наступать не может.
Надо отдать должное советскому крокодилу, у него хватило сил отойти, залечить свою рану, не переставая отбиваться от противника, наносившего удары, набраться новых сил и дойти до Берлина. Как бы далеко пошел советский крокодил, если бы он не получил жестокого удара 22 июня, если бы не были потеряны сотни самолетов и тысячи танков, если бы не германская, а Красная Армия нанесла первый удар? Было ли у германской армии пространство для отступления? Были ли у нее неисчерпаемые людские ресурсы и время, чтобы восстановить свою армию после первого внезапного советского удара? Были ли у германских генералов оборонительные планы?

Русское главное командование знает свое дело лучше, чем главное командование любой другой армии.
Генерал фон Меллентин

Гитлер считал советское вторжение неизбежным, но он не ожидал его в ближайшие недели. Германские войска отвлекались на проведение второстепенных операций, а начало "Барбароссы" откладывалось. 22 июня 1941 года операция наконец началась. Сам Гитлер явно не осознал, как крупно ему повезло. Если бы "Барбароссу" перенесли еще раз, например, с 22 июня на 22 июля, то Гитлеру пришлось бы покончить с собой не в 1945 году, а раньше.
Существует немало указаний на то, что срок начала советской операции "Гроза" был назначен на 6 июля 1941 года. Мемуары советских маршалов, генералов и адмиралов, архивные документы, математический анализ сведений о движении тысяч советских железнодорожных эшелонов - все это указывает на 10 июля, как дату полного сосредоточения Второго стратегического эшелона Красной Армии вблизи западных границ. Но советская военная теория предусматривала переход в решительное наступление не после полного сосредоточения войск, а до него. В этом случае часть войск Второго стратегического эшелона можно было бы сгружать уже на территории противника и после этого вводить в бой.
Жуков (как и Сталин) любил наносить свои внезапные удары воскресным утром. 6 июля 1941 года - это последнее воскресенье перед полным сосредоточением советских войск.
Генерал армии С. П. Иванов прямо указывает на эту дату: "...германским войскам удалось нас упредить буквально на две недели".
Давайте представим себе, что Гитлер еще раз перенес срок начала "Барбароссы" на 3-4 недели... Давайте попытаемся представить себе, что случилось бы в этом случае. Нам не надо напрягать воображениедостаточно посмотреть на группировку советских войск, на неслыханную концентрацию войск, на аэродромы у самой границы, на десантные корпуса и автострадные танки, на скопления подводных лодок в приграничных портах и десантных планеров на передовых аэродрома. Нам достаточно открыть предвоенные советские устабы, учебники советских военных академий и военных училищ, газеты "Красная звезда" и "Правда".
Итак, германские войска ведут интенсивную подготовку к вторжению, которое назначено на... 22 июля 1941 года. Идет сосредоточение войск, на станциях и полустанках разгружаются эшелоны, приграничные леса забиты войсками, ночами группы самолетов с дальних аэродромов перелетают на полевые аэродромы у самых границ, идет интенсивное строительство новых дорог и мостов. Одним словом, все, как в Красной Армии... Красная Армия на той стороне, кажется, никак не реагирует на германские приготовления.
6 июля 1941 года в 3 часа 30 минут по московскому времени десятки тысяч советских орудий разорвали в клочья тишину, возвестив миру о начале великого освободительного похода Красной Армии. Артиллерия Красной Армии по количеству и качеству превосходила артиллерию всего остального мира. У советских границ были сосредоточены титанические резервы боеприпасов. Темп стрельбы советской артиллерии стремительно нарастает, превращаясь в адский грохот на тысячекилометровом фронте от Черного моря до Балтики. Первый артиллерийский залп минута в минуту совпал с моментом, когда тысячи советских самолетов пересекли государственную границу. Германские аэродромы расположены крайне неудачно - у самой границы, у германских летчиков нет времени поднять свои самолеты в воздух. На германских аэродромах собрано огромное количество самолетов. Они стоят крылом к крылу, и пожар на одном распространяется на соседние, как огонь в спичечной коробке.
Над аэродромами черными столбами дым. Эти черные столбы - ориентир для советских самолетов, которые идут волна за волной. С германских аэродромов успели подняться в воздух лишь немногие самолеты. Германским летчикам категорически запрещалось открывать огонь по советским самолетам, но некоторые летчики, вопреки запрету командования, вступают в бой, уничтожают советские самолеты, а расстреляв все патроны, идут в последнюю самоубийственную атаку лобовым тараном. Потери советских самолетов огромны, но внезапность остается внезапностью. Любая армия, включая советскую, германскую, японскую, под внезапным ударом чувствует себя не лучшим образом.
Артиллерийская подготовка набирает мощь. У самой границы поднятые по тревоге советские батальоны и полки получают водку. В приграничных лесах гремит громовое "ура": войскам читают боевой приказ Верховного главнокомандующего товарища Сталина: "Час расплаты наступил! Советская разведка вскрыла коварство Гитлера, и настало время с ним рассчитаться за все злодеяния и преступления! Чудо-богатыри, мир смотрит на вас и ждет освобождения! " В нарушение всех установленных норм и запретов солдатам объявляют количество советских войск, танков, артиллерии, самолетов, подводных лодок, которые примут участие в освободительном походе. Над лесными полянами и просеками вновь гремит "ура! " По лесным и полевым дорогам бесконечные танковые колонны, затмевая горизонт облаками пыли, выдвигаются к границам. "Не жалей огоньку, глухари", - скалят зубы чумазые танкисты оглохшим артиллеристам. Грохот артиллерийской стрельбы нарастает и, достигнув критического уровня, вдруг обрывается. Звенящая тишина давит уши, и тут же поля заполняют массы танков и пехоты. Лязг брони и яростный хриплый рев советской пехоты. Пороховой дым и ядовитый дым танковых дизелей смешан с тонким ароматом полевых цветов. А над головой волна за волной идут на запад сотни и тысячи советских самолетов. Артиллерия, замолкнув на минуту, снова, как бы неохотно, начинает свой могучий разговор. Артиллерия переходит от артиллерийской подготовки к артиллерийскому сопровождению. Заговорили батареи, сосредоточивая огонь на дальних целях. Медленно, но неумолимо темп стрельбы снова нарастает. В бой вступают все новые и новые артиллерийские полки, включаясь в многоголосый хор.
Советские войска, не ввязываясь в затяжные бои с разрозненными группами противника, устремляются вперед. Пограничные мосты в Бресте захвачены диверсантами полковника Старинова. Советские диверсанты удивлены: германские мосты были даже не заминированы. Чем объяснить такую вопиющую степень неготовности к войне?
Внезапность нападения действует ошеломляюще.
Внезапность всегда ведет за собой целую цепь катастроф, каждая из которых тянет за собой другие: уничтожение авиации на аэродромах делает войска уязвимыми с воздуха, и они (не имея траншей и окопов в приграничных районах) вынуждены отходить. Отход означает, что у границ брошены тысячи тонн боеприпасов и топлива, отход означает, что брошены аэродромы, на которых противник немедленно уничтожает оставшиеся самолеты. Отход без боеприпасов и топлива означает неминуемую гибель. Отход означает потерю контроля со стороны командования. Командование не знает, что происходит в войсках, и потому не может принять целесообразных решений, а войска не получают приказов вообще или получают приказы, которые никак не соотве"?" ствуют сложившейся обстановке. Повсеместно на линия^ связи орудуют советские диверсанты, которые перешл^ границу заблаговременно. Они либо режут линии связи, либо подключаются к ним, передавая ложные сигналы и приказы войскам противника. Действия противники превращаются в отдельные разрозненные бои. Германские командиры запрашивают Берлин: "Что делать?" Вопрос серьезный. К обороне Вермахт не готовился. К ведению обороны войска подготовлены значительно хуже, чем к ведению наступления. Оборона на учениях не отрабатывалась, планов оборонительной войны нет. Что же делать? Наступать? Действовать по предвоенному плану "Барбаросса"? Без авиации? Вез господства в воздухе?
3-я советская армия наносит внезапный удар на Сувалки. Ей навстречу идет 8-я армия из Прибалтики. С первых минут тут развернулись кровопролитные сражения с огромными потерями советских войск. Но у них преимущество: советские войска имеют новейший танк КВ, броню которого не пробивают германские противотанковые пушки. В воздухе свирепствует советская авиация. Позади германской группировки высажен 5-й воздушно-десантный корпус, 8-я, 11-я и 3-я советские армии увязли в затяжных кровопролитных боях со сверхмощной германской группировкой в Восточной Пруссии, но позади этого гигантского сражения советская 10-я армия, прорвав почти не существующую оборону, устремилась к Балтийскому морю, отрезая три германские армии, две танковые группы и командный пункт Гитлера от остальных германских войск.
Из района Львова самый мощный советский фронт наносит удар на Краков и вспомогательный - на Люблин. Правый фланг советской группировки прикрыт горами. На левом фланге разгорается грандиозное сражение, в котором Красная Армия теряет тысячи танков, самолетов и пушек, сотни тысяч солдат. Под прикрытием этого сражения две советские горные армии, 12-я и 18-я, наносят удары вдоль горных хребтов, отрезая Германию от источников нефти. В горах высажены советские десантные корпуса, которые, захватив перевалы, удерживают их, не позволяя перебрасывать резервы в Румынию. Главные события войны происходят не в Польше и не в Германии. В первый час войны 4-й советский авиационный корпус во взаимодействии с авиацией 9-й армии и Черноморским флотом нанес удар по нефтяным промыслам Плоешти, превратив их в море огня. Бомбовые удары по Плоешти продолжаются каждый день и каждую ночь. Зарева нефтяных пожаров ночью видны на десятки километров, а днем столбы черного дыма застилают горизонт. В горах, севернее Плоешти, высажен 3-й воздушно-десантный корпус, который, действуя небольшими неуловимыми группами, уничтожает все, что связано с добычей, транспортировкой и переработкой нефти.
В порту Констанца и южнее высажен 9-й особый стрелковый корпус генерал-лейтенанта Батова. Его цель - та же: нефтепроводы, нефтехранилища, очистительные заводы. На просторы Румынии ворвалась самая мощная из советских армий - 9-я.
10-я советская армия не сумела выйти к Балтийскому морю. Она понесла чудовищные потери, 3-я и 8-я советские армии полностью уничтожены, а их тяжелые танки КВ истреблены германскими зенитными пушками. 5-я, 6-я и 26-я советские армии потеряли сотни тысяч солдат и остановлены на подступах к Кракову и Люблину. В этот момент советское командование вводит в сражение Второй стратегический эшелон. Разница заключалась в том, что германская армия имела только один эшелон и незначительный резерв, Красная Армия имела два стратегических эшелона и три армии НКВД позади них. Кроме того, к моменту начала войны в Советском Союзе объявлена мобилизация, которая дает советскому командованию пять миллионов резервистов в первую неделю войны на восполнение потерь и более трехсот новых дивизий в течение ближайших месяцев для продолжения войны.
Пять советских воздушно-десантных корпусов полностью истреблены, но на советской территории остались их штабы и тыловые подразделения; они принимают десятки тысяч резервистов для восполнения потерь, кроме того, завершается формирование пяти новых воздушно-десантных корпусов. Советские танковые войска и авиация в первых сражениях понесли потери, но советская военная промышленность не разрушена авиацией противника и не захвачена им. Крупнейшие в мире танковые заводы в Харькове, Сталинграде, Ленинграде не прекратили производство танков, а резко его усилили. Но даже не это главное.
В германской армии еще есть танки, но нет топлива для них. Еще остались бронетранспортеры в пехоте и тягачи в артиллерии, но нет топлива для них. Еще остались самолеты, но нет топлива для них. У Германии мощный флот, но он не в Балтийском море. Если он туг и появится, то не будет топлива для активных операций. В германской армии тысячи раненых, и их надо вывозить в тыл. Есть санитарные машины, но нет топлива для них. Германская армия имеет огромное количество автомобилей и мотоциклов для маневра войск, для их снабжения, для разведки, но нет топлива для автомобилей и мотоциклов...
Топливо было в Румынии, которую защитить обычной обороной было невозможно. Это понимал Сталин. Это понимал Жуков. Гитлер, правда, это тоже понимал слишком хорошо.
В августе 1941 года Второй стратегический эшелон завершил Висла-Одерскую операцию, захватив мосты и плацдармы на Одере. Оттуда начата новая операция на огромную глубину.
Войска идут за Одер непрерывным потоком: артиллерия, танки, пехота. На обочинах дорог груды гусеничных лент, уже покрытых легким налетом ржавчины; целые дивизии и корпуса, вооруженные быстроходными танками, вступая на германские дороги, сбросили гусеницы перед стремительным рывком вперед.
Навстречу войскам бесконечные колонны пленных. Пыль за горизонт. Вот они, угнетатели народа: лавочники, буржуазные врачи и буржуазные архитекторы, фермеры, служащие банков. Тяжела работа чекистов. На каждом привале - беглый опрос пленных. Потом НКВД разберется с каждым подробно и определит меру вины перед трудовым народом, но уже сейчас среди миллионов пленных надо выявить особо опасных: бывших социал-демократов, пацифистов, социалистов и национал-социалистов, бывших офицеров, полицейских, служителей религиозных культов.
Миллионы пленных нужно отправить далеко на восток и север, предоставив им возможность честным трудом искупить вину перед народом. Но железные дороги не принимают пленных. Железные дороги работают на победу. По железным дорогам гонят тысячи эшелонов с боеприпасами, топливом, подкреплениями.
Где пленников располагать? Вот в районе Освенцима 4-й механизированный корпус захватил концлагерь. Доложили наверх. Ждали разрешения использовать по прямому назначению. Нельзя. Приказали в Освенциме музей оборудовать. Приходится рядом новые концлагеря строить.
А на запад идут и идут колонны войск. От проходящих колонн комиссары берут по нескольку человек, везут в Освенцим, показывают: сами смотрите, да товарищам расскажите!
На машинах политотдела догоняют солдаты свои батальоны, рассказывают.
- Ну, как там, браток, в Освенциме?
- Да ничего интересного, - жмет плечами бывалый солдат в черном бушлате. - Все как у нас. Только климат у них получше.
Пьет батальон горькую водку перед вступлением в бой. Хорошие новости: разрешили брать трофеи, грабить разрешили. Кричит комиссар. Охрип. Илью Эренбурга цитирует: сломим гордость надменного германского народа!
Смеются черные бушлаты: это каким же образом гордость ломать будем, поголовным изнасилованием?
Всего этого не было? Нет, это не фантастика!
Нет, это было! Правда, не в сорок первом году - в сорок пятом. Разрешили тогда советскому солдату грабить, назвав это термином "брать трофеи", И "гордость немецкую ломать" приказали. И миллионы людей попали в лапы советской тайной полиции. И гнали их бесконечными колоннами туда, откуда не все вернулись.
И мало кто помнит, что лозунг "освободить Европу и весь мир" прозвучал впервые совсем не в 1945 году, а в конце 1938 года. Завершая Великую чистку в Советском Союзе, Сталин переписал всю историю коммунизма и поставил новые цели. Это было сделано в книге "История ВКП (б). Краткий курс". Она стала главной книгой всех советских коммунистов и всех коммунистов мира. Завершалась эта книга главой о том, что Советский Союз находится в капиталистическом окружении. Сталин ставит великую цель: заменить капиталистическое окружение социалистическим окружением. Борьба с капиталистическим окружением должна была продолжаться до тех пор, пока последняя страна мира не станет "республикой" в составе СССР.
Главной темой политических занятий Красной Армии стала: "СССР в капиталистическом окружении". Пропагандисты, комиссары, политработники и командиры подводили каждого бойца Красной Армии к простому и логичному сталинскому решению проблемы. И над железными батальонами Красной Армии гремела песня об освободительной войне, о войне, которая начинается сталинским приказом:
Разя огнем, сверкая блеском стали, Пойдут машины в яростный поход, Когда нас в бой пошлет товарищ Сталин, И первый маршал в бой нас поведет.
Гитлер имел неосторожность поверить Сталину и повернуться к нему спиной, и тогда летом 1940 года набатом загремел призыв к великой освободительной войне, которая сделает все страны мира республиками в составе СССР. Один советский авиационный генерал описывает эту скорую и желанную войну: "Какое счастье и радость будут выражать взоры тех, кто тут, в Кремлевском дворце, примет последнюю республику в братство народов всего мира! Я ясно представляю: бомбардировщики, разрушающие заводы, железнодорожные узлы, мосты, склады и позиции противника; штурмовики, атакующие ливнем огня колонны войск, артиллерийские позиции; десантные корабли, высаживающие свои дивизии в глубине расположения противника. Могучий и грозный воздушный флот Страны Советов вместе с пехотой, артиллеристами, танкистами свято выполнит свой долг и Поможет угнетенным народам избавиться от палачей" (Г. Байдуков. "Правда", 18 августа 1940 года).
Георгий Байдуков - замечательный летчик и замечательный командир. Он - в первой десятке Героев Собетского Союза, он дойдет до звания генерал-полковника авиации. Он отлично воевал. Но вот в 1940 году ему война виделась в совершенно ином свете. В огромной статье о будущей войне он ни словом не обмолвился о войне оборонительной, как не вспомнил, и самолеты истребители, которые ведут воздушный бой, защищая родное небо. Он помнит только о бомбардировщиках, штурмовиках и десантных самолетах, которые нужны для "освободительной" войны. Подобных публикаций в одной только "Правде" хватит на много томов. Польская коммунистка Ванда Василевская и американский коммунист Теодор Драйзер со страниц "Правды" возвещали о том, что недолго уже осталось палачам буржуазии пить рабочую кровь, недолго осталось пролетариату Запада греметь цепями.
Советские коммунисты открыто провозгласили свою цель: освободить весь мир, а Европу - в первую очередь. Эти планы активно осуществлялись. Пока Германия воевала на западе, к Советскому Союзу были присоединены пять новых "республик", и после этого ожидалось новое резкое увеличение числа "республик" в составе СССР, и это были не пустые слова. Гигантские силы были сконцентрированы для нанесения внезапного удара по Германии и Румынии. Но даже один удар по Румынии был бы для Германии смертельным...

1968-1981 гг.
Конец первой книги

Владимир БУКОВСКИЙ

Когда я впервые встретил Виктора Суворова, он уже бредил этой книгой, сыпал цифрами и фактами, буквально ни о чем другом говорить не мог, но изложить все это на бумаге не решался еще много лет: то ли не до конца верил собственным выводам, то ли боялся испортить идею, не надеясь, что его услышат. Еще не были написаны ни "Аквариум", ни "Спецназ", принесшие ему мировую известность, и только-только вышла его первая книжка, сборник армейских сюжетов "Рассказы Освободителя".
Собственно, из-за этой-то книжки мы и встретились. Так случилось, что редакция лондонской "Таймс" прислала мне ее на рецензию, и я оказался чуть ли не единственным, кто похвалил ее в печати.
Смешно вспоминать теперь, но в те далекие годы антикоммунизм, да и просто негативное отношение к Советскому Союзу, были вроде дурной болезни в глазах западной интеллигенции, и честный бытописатель матерого социализма не мог рассчитывать не то что на признание своего таланта, а и просто на рецензию. Лишь немногим из нас удалось к тому времени пробить брешь в стене молчания.
Виктору же было еще труднее, чем нам. Ведь даже мне какая-то левая мразь в одном телевизионном споре осмелилась намекнуть, что, мол, "некоторые люди" могут расценить мои взгляды как "предательство своей страны". Но то было однажды, и мне, с моей биографией, легко было разделаться с той пакостью. Ему же с самого начала пришлось жить с этим бессмысленным клеймом. К тому же, приговоренный заочно к смертной казни, он был вынужден находиться под постоянной охраной, считаться с требованиями своих ангелов-хранителей, и соответственно не мог ни отстаивать свои взгляды публично, ни рекламировать свои книги, ни просто встречаться с журналистами. Даже свое настоящее имя не мог он назвать до недавнего времени, чем, разумеется, не преминули воспользоваться советские прихвостни, утверждавшие что никакого Виктора Суворова не существует в природе, а книги под этой фамилией просто пишет Британская разведка.
Словом, долго не решался он приступить к "Ледоколу", потому что для него эта была не просто книжка. А дело всей жизни. И не было бы никакого Виктора Суворова, не было бы ни "Аквариума", ни "Спецназа", ни "Рассказов Освободителя", а был бы всего лишь офицер ГРУ Владимир Резун, свято веривший, что служит своему и своей стране, воруя западные секреты, если бы не вот эта книга, которую Вы сейчас держите в руках. А точнее сказать, если бы не то потрясающее открытие, которое в ней содержится и которое перевернуло жизнь обычного советского офицера. Воспитанный в семье фронтовика, иначе он и не мог прореагировать, узнавши страшную правду о "священной войне". Из-за этого и убежал, остался на Западе, обрек себя на жизнь с клеймом "предателя", без малейшей надежды когда-либо увидеть своих родных, друзей - все это, чтобы только донести до людей открывшуюся ему правду.
А произошло это, по его словам, совершенно случайно. Уже в академии получилось так, что лекции по военной истории следовали сразу после лекций по стратегии. "И вот, - рассказывал он, сижу и слушаю о том, что если ваш противник готовится к внезапному нападению, то он должен будет стянуть свои войска к границе и расположить свои аэродромы как можно ближе к линий будущего фронта. А потом, сразу же за этой лекцией, мне рассказывают, что Сталин в 1941 году был к войне не готов, допустил много серьезных ошибок, в частности, расположив свои аэродромы прямо на самой границе с немцами, стянув туда свои лучшие части... Что за наваждение? Не может быть и то, и другое правдой: или историк врет, или стратег ошибается".
Но, что бы ни говорил теперь Виктор, то был повод, не причина. Ведь не один же он слушал те лекции, не говоря уж о миллионах участников описываемых событий, а впоследствии - тысячах исследователей Второй мировой войны, авторов бесчисленных диссертаций и монографий. Да ведь и мысль-то эта настолько проста, настолько самоочевидна, что просто диву даешься, как же она не пришла никому раньше?
В самом деле, неужто можно всерьез относиться к официальной версии советских историков, согласно которой получалось, что Сталин, не доверявший собственной тени, так "поверил" Гитлеру, что прозевал войну? Поверил на слово тому, по одному подозрению в связи с которым только что расстрелял свой высший командный состав? Поверил настолько, что полностью демонтировал всю свою линию обороны на западных границах? И, так сильно поверивши, продолжал бешено наращивать темп вооружения, разворачивать все новые и новые дивизии? С кем же он тогда воевать собирался?
А ведь в том, что собирался, ни у кого сомнения, вроде бы, нет. На это неопровержимо указывают не только факты, собранные в данной книге, не только многочисленные высказывания "вождя народов", но и мельчайшие, вполне общедоступные детали довоенного времени. Например, до войны в парках культуры и отдыха почти каждого советского города в качестве "аттракциона" стояли парашютные вышки, а после войны их, к моему глубокому огорчению, сняли. И мы изумляемся, читая Суворова, что к 1941 году Советская Армия имела 5 корпусов парашютно-десантных войск, около миллиона тренированных парашютистов. Где, когда успел Сталин подготовить такую армаду, да еще незаметно для всех?
Или вот еще деталь, которую я сам недавно вычитал и поразился: ведь не я один прочел, но никто не заметил, не задумался. А дело в том, что согласно мемуарам автора знаменитой патриотической песни "Вставай, страна огромная", той самой, что появилась в первые же дни войны (той самой, что так любят петь теперь с "благородной яростью" на своих сходках "наши"), Сталин лично заказал автору написать ее в... феврале 1941-го! Что говорить, мудр был вождь и учитель, даже о песне позаботился. А войны, выходит, не предвидел?
Легко понять, почему советские историки предпочитают выставить лучшего друга историков наивным дурачком, или, в крайнем случае, безумцем, нежели замечать все эти несоответствия. Иначе им неизбежно пришлось бы признать, что Сталин был не более безумен, чем любой коммунист, начиная с Ленина, а то и Маркса: ведь все они верили, что мировая революция произойдет вследствие мировой войны. Она для них была не катастрофой, не бедствием, а вполне желанной "исторической неизбежностью".
Более того, достаточно проглядеть написанное Лениным в 1920-21 годах, чтобы понять, в каком тупике оказались большевики, понадеявшись на мировую революцию и поторопившись с захватом власти в России. Разумеется, никто из них не собирался строить социализм в "одной отдельно взятой стране", тем более стране аграрной. Победа революции в России была, по выражению Ленина, "меньше, чем полдела". Чтобы эта победа стала окончательной и бесповоротной, "мы должны добиться победы пролетарской революции во всех, или по крайней мере в нескольких основных странах капитала". Без их промышленного потенциала нечего было и думать о социализме. Отсюда и ленинский НЭП, и новая тактика "осады капиталистической цитадели", использования их противоречий для ускорения пришествия мировой революции, то бишь, начала мировой войны. Сталин в этом смысле был всего лишь верным учеником Маркса-Ленина.
Словом, понятно, что наши отечественные историки никак не могли признать изложенных в этой книге фактов, не признав природную агрессивность коммунизма и его ответственность в преступлении против человечества наравне с гитлеризмом. Но что же мешало западным историкам заметить столь очевидную истину?
Да ровно то же, что и их советским коллегам: конформизм. Ведь и здесь, на Западе, существуют могущественные политические силы, которые способны сделать глубоко несчастным любого умника, вылезшего с неугодными им откровениями. Признать, вслед за известным анекдотом, что Гитлер был всего лишь "мелкий тиран сталинской эпохи" здешний истеблипшент и сейчас еще не готов, а до недавнего времени автор такой теории был бы подвергнут остракизму как "фашист". Ни карьеру сделать, ни профессором стать, ни даже опубликовать книгу такой смельчак никогда бы не смог. Оттого-то и на Западе людей, решившихся открыто заявить себя антикоммунистами, нашлось не многим более, чем в бывшем СССР.
Даже сейчас, когда наконец обнажились кровавые коммунистические тайны, мы продолжаем ловить по латино-американским джунглям старичков, совершивших свои злодеяния полвека назад, но мы негодуем, видя Эриха Хоннекера на скамье подсудимых. Какая жестокость! Ведь он больной и старый человек! И мы сочувствуем Михаилу Сергеевичу, которого-смотрите, какая наглость! - принуждают предстать перед судом, нет, не Нюрнбергским, а всего лишь Конституционным, и не в качестве обвиняемого, а только лишь свидетеля!. Да разве мы смеем назвать КПСС преступной организацией? Ну, что вы, она всего лишь "неконституционна"... Нет, эта книга запомнится нам не глубиной своего анализа, не какими-нибудь потрясающими, доселе неизвестными нам фактами - автор сознательно оперирует лишь общеизвестным и общедоступным материалом. Она останется в нашей памяти как монумент человеческой слепоте, благодаря которой, самый бесчеловечный режим в истории человечества смог просуществовать 74 года. Или, точнее сказать, как монумент той странной болезни уха и глаза, распространенной в коммунистические времена, когда слышали одно, видели другое и ничуть этому не удивлялись.
Автор же, Виктор Суворов, по-прежнему продолжает жить в Англии, как он сам пишет, "между смертным приговором и казнью". Никто так и не догадался отменить вынесенный ему приговор.
 

Владимир Буковский,
ноябрь 1992 года,
Кембридж