[1] Хиникс – малая хлебная мера, которая считалась достаточной для однодневного пропитания человека.

[2] Динарий – монета, соответствующая дневной плате поденщику.
 

Конец века

В эзотерическом учении в Евангелиях имеется много упоминаний о втором пришествии «Сына Человеческого». Для того, чтобы понять, что они означают, необходимо осознать одну из основных идей эзотерической психологии относительно человечества на земле. Определенная форма эзотерического учения, данная в определенный момент во времени – то есть говоря исторически, - продолжается только в течение ограниченного периода. Его сила и его смысл постепенно начинают умирать. В случае учения Христа, которое дало смысл и силу многим развитиям в человеческой жизни, мы замечаем, что Христос не говорил, что это учение будет существовать вечно.

Он дал очень ясное указание, что оно может продолжаться только в течение определенного времени. В этой связи Он говорит о том, что случится, какие произойдут знамения, когда сила – импульс, который был дан Его силой, - начнет угасать в мире. Он предупреждает своих учеников, что наступит время, когда истина будет истощена, и затем Он говорит о знамении второго пришествия «Сына Человеческого». Его ученики спрашивают Его, что будет знамением второго пришествия «Сына Человеческого»:

«Когда же сидел Он на горе Елеонской, то приступили к Нему ученики наедине и спросили:
скажи нам, когда это будет? и какой признак Твоего пришествия и кончины века? Иисус
сказал им в ответ: берегитесь, чтобы кто не прельстил вас, ибо многие придут под именем
Моим, и будут говорить: ‘‘я Христос‘‘, и многих прельстят.
Также услышите о войнах и военных слухах. Смотрите, не ужасайтесь, ибо надлежит всему
тому быть, но это еще не конец: ибо восстанет народ на народ, и царство на царство; и будут
глады, моры и землетрясения по местам; все же это – начало болезней.» (Матфей,24,3-8)

Выражение «конец (завершение) века» иногда переводится как «конец света». По этой причине многие чувствительные люди думают, что наступит время, когда видимый мир будет уничтожен. Однако, на греческом языке выражение имеет совершенно другой смысл, не имеющий ничего общего с видимым миром. Мы скорее должны ассоциировать его смысл с концом какого-то периода культуры, концом какой-то фазы человечества и началом растущего беспорядка, в котором буквально народ может восстать против народа и т.д. Но психологический смысл относится к чему-то совершенно иному.

Во многих эзотерических книгах Ветхого Завета, которые имеют смысл совсем не тот, что буквальный, часто встречается идея, что истина может потерпеть неудачу на земле. Когда нация или народ теряет свои основные традиционные ценности и больше не имеет никакой основы, это может быть сравнимо с землетрясением. Далее, когда эзотерическая истина терпит неудачу, когда человек становится совершенно чувственным, созданием ощущений, и не верит ни во что другое, кроме свидетельства ощущений, когда уничтожен весь смысл кроме физического смысла, - он неизбежно начинает дегенерировать и переходить ко все большему и большему насилию, потому что он не имеет никакого внутреннего направления и никаких внутренних ценностей, которые всегда создавались в нем той или иной формой эзотерического учения.

Эзотерическое учение всегда дает ценности, лежащие выше физической жизни, и только через эти ценности может быть создана какая бы то ни было культура. Когда все внутренние ценности рушатся, когда никакая истина более не руководит человеком внутренне, так что он осознает, что он не может делать определенные вещи, происходящие из чувства внутренней целостности, - тогда начинается «конец света». Вся сила внутреннего развития начинает умирать, вся идея, что человек на этой земле для того, чтобы научиться чему-то, вся возможность внутреннего развития – исчезают. И когда это распространено, это – конец века; сила, принесенная в мир очень давно во времени, исчерпана (истощена). Но мы должны отметить, что, когда это случается, близко «второе пришествие».

Из 24-й главы Евангелия от Матфея мы можем видеть, что человек психологически, с точки зрения высшего и эзотерического учения, должен получить истину для того, чтобы она подняла его от уровня насилия, самоинтереса и желания, и что, когда эта истина, переходя из поколения в поколение, совершенно искажается, наступает период беспорядка, который ведет к еще одному проявлению истины, поставленному как второе пришествие Сына Человеческого. Люди воображают, что истина всегда поддержит себя, но всякая истина истощается, и на человечество должна быть посеяна новая форма (той же самой истины). Каждому народу, каждой расе была дана истина. Это всегда одна и та же истина, но данная в разных формах, иногда с ударением больше на одну сторону, иногда – на другую сторону, в соответствии с условиями времени. Но когда такая истина рушится и теряет всю свою ведущую силу, когда она потеряла всю свою действенную силу, тогда наступает конец века, за которым следует период беспорядка, возвещающий наступление другой формы той же истины.

С помощью этого краткого описания мы, возможно, можем осознать, что конец века означает не конец света, а конец одного проявления истины; и также то, что за ним неизбежно последует новое проявление истины, которой, конечно, могут потребоваться столетия для того, чтобы набрать силу. Это – цикл, который повторяется. Таким образом мы можем понять, что «Сын Человеческий» придет снова, ибо это означает возрождение эзотерического учения на Земле. Сила дается и постепенно угасает во времени – следует период хаоса; сила еще раз спускается опять. Каждое проявление называется в эзотерическом учении Христа Вторым Пришествием Сына Человеческого – какого-нибудь существа, поднимающего себя своими собственными силами путем преодоления всех человеческих искушений и еще раз вновь устанавливающего порядок и таким образом опять открывающего путь человеческому развитию. Высший уровень тогда еще раз становится открытым для низшего уровня, и первоначальная цель сотворения человека – переход от более низкого к более высокому уровню бытия и понимания – еще раз становится осуществимой.

Что же это за истина, которая сеется в мир через определенные интервалы для того, чтобы поднять человека выше его ощущений? Является ли это просто вопросом произвольных буквальных заповедей? Мы можем заметить, что Христос начал свое учение не с каких-нибудь буквальных заповедей, но с психологической идеи – идеи метанойи, что означает изменение ума. Эзотерическое учение начинается с идеи, что первое – это изменение ума. Это слово, метанойя, неправильно переведенное как раскаяние, означает новый способ мышления о смысле своей собственной жизни. Эзотерическое учения имеет своей целью заставить нас думать по-другому. Это его исходная точка: чувствовать тайно своего собственного существования – того, как думаешь, чувствуешь и двигаешься, - и чувствовать тайну сознания, и чувствовать тайну тончайшей организации материи. Все это может начать осуществлять метанойю в человеке. Противоположное – это чувствовать, что все можно приписать самому себе. Одно чувство открывает ум к высшему пределу его возможностей, другое чувство закрывает ум и направляет нас вниз через ощущения.
 

Небесная война

Ничто не остается одним и тем же.

«Вот, предсказанное прежде сбылось, и новое Я возвещу; прежде нежели
оно произойдет, Я возвещу вам.» (Исайя,42,9)

Но, по-видимому, условия изменяются не только на земле, но также и на небесах.

«И увидел я новое небо и новую землю…» (Откровение,21,1)

Более того, указывается, что находящиеся на небесах не обязательно остаются там, когда создаются новые небеса. Мы читаем о том, что на «небесах война» – о том, как Михаил и его ангелы борются с Сатаной и его ангелами. Сатана и его ангелы были изгнаны с небес и

«…не нашлось уже для них места на небе.» (Откровение,12,8)

Они, по-видимому, символизируют всех тех, кто внешне моральны и набожны, но внутренне не имеют верования. Христос усиленно подчеркивал необходимость внутреннего верования и бесполезность одной лишь внешней религии. Может показаться, что внешнее практикование религии может быть вознаграждено пребыванием на каком-нибудь небе, которое приходит к концу. Как в своей жизни на земле, те люди, которые внутренне не верят ни во что, а внешне несгибаемы, буквальны и непоколебимы, сравниваются с дьяволами. У тех, кто имеет лица дьяволов, нет ничего от благодати. Петр говорит:

«…мы, по обетованию Его, ожидаем нового неба и новой земли, на которых
обитает правда.» (2-е послание Петра,3,13)

Ясно, что само-праведность, которая идет от гордости, не имеется в виду, ибо она не имеет связи с праведностью, которая возникает из внутренней доброты.

Христос сказал кое-что об изменяющейся природе Царства Небесного. Говоря об Иоанне Крестителе, после слов:

«Истинно говорю вам: из рожденных женами не восставал больший Иоанна
Крестителя; но меньший в Царстве Небесном больше его.» (Матфей,11,11)

Он продолжает:

«От дней же Иоанна Крестителя доныне Царство Небесное силою берется,
и употребляющие усилие восхищают его…» (Матфей,11,12)

Что может означать это странное замечание? Оно может означать только, что условия вступления в Царство Небесное изменяются. С того времени, как начал проповедовать Креститель, до начала учения Христа, был период, когда

«…Царство Небесное силою берется…» (Матфей,11,12)

Означает ли это, что те, которые совершили насилие над собой, достигли Царства, или это имеет совершенно иной смысл?

Условия вступления в Царство Небесное и частые упоминания о том, что между Богом и Человеком заключается договор, - связаны. Договор – это соглашение, заключаемое между двумя лицами о том, что если одно из них выполнит определенное условие, другое сделает то, что он обещал. Оно не постоянно, как показывает выражение:

«договор века».

Древнееврейское слово ОЛАМ, часто переводимое в Ветхом Завете как «вечный», на самом деле означает вековой, продолжающийся в течение века (эры), как в отрывке из Иеремии:

«И заключу с ними вечный завет, по которому Я не отвращусь от них,
чтобы благотворить им…» (Иеремия,32,40)

В развивающемся человечестве, которое поднимается из состояния относительного варварства, нельзя рассчитывать, что он будет постоянным. Десять заповедей, данные израильтянам на Горе Синай, были договором между Богом и Израилем. Если бы израильтяне повиновались им, Бог обеспечил бы им процветание:

«Если вы будете поступать по уставам Моим и заповеди Мои будете хранить
и исполнять их … призрю на вас [и благословлю вас], и плодородными сделаю
вас, и размножу вас, и буду тверд в завете Моем с вами; … и если вы презрите
Мои постановления, и если душа ваша возгнушается Моими законами, так что
вы не будете исполнять всех заповедей Моих, нарушив завет Мой … разорю высоты
ваши и разрушу столбы ваши, и повергну трупы ваши на обломки идолов ваших,
и возгнушается душа Моя вами…» (Левит,26,3;9;15;30)

В Заповедях говорится о том, что следует делать, и о том, чего не следует делать. Это была Мишень в которую надо было целиться. Обдумайте первую заповедь:

«да не будет у тебя других богов пред лицем Моим» (Исход,20,3)

и последнюю:

«Не желай дома ближнего твоего; не желай жены ближнего твоего, [ни поля его],
ни раба его, ни рабыни его, ни вола его, ни осла его, [ни всякого скота его], ничего,
что есть у ближнего твоего.» (Исход,20,17)

Возможно ли это выполнить? Часто говорилось, что то, что человек любит больше всего, есть в действительности его бог. Человек может, конечно, воображать, что он любит Бога превыше всего. В таком случае он не наблюдает себя. Хотя себялюбие – это огромная сила, нелегко заметить даже частицу его. Когда оно становится совершенно очевидным, мы тотчас же оправдываем себя. Более того, кто может сказать, что он осознает все формы желания и что они не имеют власти над ним? Если он говорит это, достаточно ли он наблюдает себя?

Грешить означает не попадать в мишень. В Новом Завете слово, переведенное как «грех», взято из выражения «прицеливаться стрелой в мишень и не попадать в нее». В Ветхом Завете десять заповедей были Мишенью, то есть Законом: Христос сказал, что Он приносит Новый Закон: любить друг друга. Он говорит о любви определенного рода – сознательной любви, - а не об эмоциональной любви, которая превращается так легко в свою противоположность.

«Заповедь новую даю вам, да любите друг друга; как Я возлюбил вас, так
и вы да любите друг друга.» (Иоанн,13,34)

Христос говорил о конце века в притче. Он употреблял слово аео (эра), относящееся к периоду, в течение которого существуют определенные условия и возможности. С приходом Христа начался один из этих периодов, и с ним – определенные условия для входа в Царство Небесное. Те, которые следовали учению Христа искренне, от сердца, а не просто внешне, могли достичь Царства Небесного. Притча, которая обычно называется «притчей о плевелах и пшенице», следующая:

«…Царство Небесное подобно человеку, посеявшему доброе семя на поле своем;
когда же люди спали, пришел враг его и посеял между пшеницею плевелы и ушел;
когда взошла зелень и показался плод, тогда явились и плевелы. Придя же, рабы
домовладыки сказали ему: господин! не доброе ли семя сеял ты на поле своем?
откуда же на нем плевелы? Он же сказал им: враг человек сделал это. А рабы сказали
ему: хочешь ли, мы пойдем, выберем их? Но он сказал: нет, - чтобы, выбирая
плевелы, вы не выдергали вместе с ними пшеницы, оставьте расти вместе то
и другое до жатвы; и во время жатвы я скажу жнецам: соберите прежде плевелы
и свяжите их в снопы, чтобы сжечь их, а пшеницу уберите в житницу мою.»
(Матфей,13,24-30)

Христос объясняет, что эта притча о конце аео (эры) (не мира, как переведено[1]):

«…сеющий доброе семя есть Сын Человеческий; поле есть мир; доброе семя,
это сыны Царствия, а плевелы – сыны лукавого; враг, посеявший их, есть
диавол; жатва есть кончина века, а жнецы суть Ангелы. Посему как собирают
плевелы и огнем сжигают, так будет при кончине века сего: пошлет Сын
Человеческий Ангелов Своих, и соберут из Царства Его все соблазны и
делающих беззаконие, и ввергнут их в печь огненную; там будет плач и
скрежет зубов; тогда праведники воссияют, как солнце, в Царстве Отца их.
Кто имеет уши слышать, да слышит!» (Матфей,13,37-43)

Это объяснение притчи относится к окончанию периода сознательного отбора. В каждом веке имеется идея отбора – не слепого, а разумного. Каждый век или период, по-видимому, осуществляет разного рода отбор. В одной короткой притче Христос сравнивает Царство Небесное вообще с рыбаками, которые пользуются сетью, чтобы поймать рыбу. Когда они собрали достаточно, они отобрали хорошую и выбросили бесполезную.

«Еще подобно Царство Небесное неводу, закинутому в море и захватившему
рыб всякого рода, который, когда наполнился, вытащили на берег и, сев,
хорошее собрали в сосуды, а худое выбросили вон.» (Матфей,13,47-48)
 

---

 

Новая воля

Кто-то толкает меня вверх по покрытому травой склону. Там есть ров. Он не широк. Но через него трудно перебраться. Тот ров, через который трудно перебраться, находящийся на вершине склона, наполнен костями доисторических животных – останками свирепых (насильственных) существ, хищников, чудовищ, змей. Они видны по глубине всей этой пропасти. Есть доска, по которой можно перейти ров, но в воздухе чувствуется какая-то удерживающая сила, подобная невидимому влиянию какого-то магнита; и она, вместе со страхом, который я испытываю при мысли о том, чтобы пересечь эту бездну, - хотя ширина не велика – удерживает меня.

Я не могу сказать, как долго это длится, ибо во всем этом нет обычного времени. Затем я оказываюсь на другой стороне. Какое чудесное видение теперь передо мной? Я вижу, что кто-то обучает или тренирует каких-то рекрутов. Это все. На первый взгляд кажется, что нет ничего удивительного. Он улыбается. Он каким-то образом дает понять, что он не рассчитывает обязательно получить какие-то результаты от того, что он делает. Кажется, что он с этим мирится. Он не проявляет никаких признаков нетерпения, когда они грубы с ним. Урок почти закончился, но для него это не имеет никакого значения. Это так, как если бы он сказал: «Что ж, это должно быть сделано.

Нельзя ожидать многого. Нужно оказывать им помощь, хотя они не хотят ее». Именно его неранимость поражает меня. Его не задевают и не сердят их насмешки или недисциплинированность. У него есть какая-то удивительная сила, но он почти не пользуется ею. Я прохожу дальше, удивляясь тому, как он может делать это. Я бы не взял на себя такую неблагодарную задачу. В конце концов я прихожу к какому-то месту, возможно лавке, где сложены лодки. Дальше – море.

Когда я просыпаюсь, я думаю об этом человеке. Делать то, что он делает, совершенно противоположно тому, что делал бы я. Мне бы понадобилась новая воля, чтобы делать это.

Это означало бы, что мне надо был бы идти в направлении, в котором я никогда не шел. Я много думал об этом направлении. Как мог бы я определить его для себя? Я проявил бы насилие по отношению к этим рекрутам. Да, вот в этом-то все дело. Он не проявлял никакого насилия. Его воля была лишена насилия. В этом заключался секрет. Это и был источник удивительной силы, которую я заметил в нем. Человек без насилия. И затем я размышлял, что для того, чтобы добраться до него, я должен был перейти на другую сторону глубокого рва, полного костей доисторических животных, полного останков свирепых (насильственных) существ. Каким-то образом это было сделано для меня, и я оказался на границе другой страны, всего лишь на краю ее, но за пределами доисторических животных. Здесь жил и учил этот ненасильственный человек. Рекрутов обучали именно в стране ненасильственных. Они казались безразличными, но, возможно, они символизировали людей, которых в конце концов можно было научить чему-то.

Он почти закончил свой урок. Дальше было море, и около него были сложены лодки. Несомненно, когда он закончит курс, он уедет куда-то, за пределы этой страны. Что касается меня, мне только дано было бросить взгляд на смысл новой воли – воли, не основанной на насилии или на том, чтобы поступать по-своему. Я повторяю – только беглый взгляд. Ибо я знал, что на самом деле не пересек, кроме как в духе, ту глубокую пропасть, наполненную костями насильственного прошлого, и не оставил ее наконец позади. Для меня не было рекрутов – или те рекруты, которых он пытался учить, были различные «я» во мне? Несомненно, ни одна из ожидавших лодок не была моей. Но из этого взгляда я знал более практически, что такое – идти в новом направлении, и что означает новая воля, очищенная от насилия. Я также знаю, что возможности следовать этой новой воле к новому направлению лежат в каждом мгновении жизни человека – и что я постоянно забываю.

 

Телеос[1]

Часть первая

Христос показывает свою способность сознательно проявлять силу – одним аргументом, ответом.

«…кто может прощать грехи…?» (Лука,5,21; Марк,2,7)

спрашивают они, когда Он сказал парализованному, которого несли четверо и опустили через крышу, что его грехи прощены.

«…чтобы вы знали, что Сын Человеческий имеет власть на земле прощать грехи, - говорит
расслабленному: тебе говорю: встань, возьми постель твою и иди в дом твой.»
(Марк,2,10-11; Лука,5,24)

Имеется в виду, что парализованный не мог бы быть исцелен, если бы его грехи не были прощены и его внутреннее состояние не было бы изменено путем восстановления контакта с внутренней истиной. Парализованный тотчас поднимается и берет постель (прежде его несли четверо – да, прежде его несли четверо – его, беспомощного, - теперь его несет один – он сам), и идет впереди всех – не так, как он пришел, опущенный через крышу, из-за того, что толпа слишком напирала. Внешнее изменение отражает внутреннюю трансформацию; хотя в нем самом, когда в самом деле была такая давка, на него не обращали внимания, теперь он выходит впереди их всех. Почему? Потому что его грехи прощены, сняты, разорваны как расписка, так что его внутренние обвинители больше не могут убедить его, что он совершенно незначителен, не имеет никакого значения.

Те, которые до того времени мешали ему приблизиться к Христу, теперь видят, как он идет впереди Него – впереди их всех – больше не лежит пассивным, а стоит активным, больше не горизонтален умственно в тяжелом чувстве времени, а вертикален в свете Вечности. Временная ситуация во мгновение ока изменилась в ситуацию Вечности, где человек из распростертого становится выпрямившимся, так как его грехи прощены. Ибо Вечность, которая есть полнота, должна всегда прощать Времени его бедность, его ничтожество, его неспособность подражать вечным вещам – и поэтому вечный Христос прощает людей на земле, при условии, что они имеют веру, которая есть видение.

Вера – это способность (сила) смотреть вверх. Ибо когда парализованный и четверо, которые несли его, не могли приблизиться из-за толпы и забрались на крышу и разобрали ее, разве не говорится, что Христос почувствовал их веру, ибо разве не вера поднимается вверх и разбирает крышу, ломая то, что мешает нам смотреть вверх? Заметьте, что Он почувствовал их веру – не только парализованного, но также веру тех четверых, которые несли его и взобрались наверх и разобрали крышу, взяв с собой беспомощного парализованного.

«…раскрыли кровлю дома, где Он находился, и, прокопав ее, спустили постель, на которой
лежал расслабленный.» (Марк,2,4)

Но Христос, почувствовав их веру, говорит только о парализованном, ибо не все пять одинаковы в вере. (Марк,2,1-12)
 

Часть вторая

Возможность какого-то определенного изменения в человеческом существе указывается в эзотерическом учении. Это ясно. Мы находим это в тех немногих фрагментах учения Христа, которые сохранились. Мы находим это и в других источниках. Но что же это за изменение? Сказать трудно. Евангелия – самые трудные для понимания книги. Мы можем видеть, что большая часть учения Христа намеренно вуалируется в форме притч. Он буквально так и говорит:

«И приступив, ученики сказали Ему: для чего притчами говоришь им? Он сказал им в ответ:
для того, что вам дано знать тайны Царствия Небесного, а им не дано, ибо кто имеет, тому
дано будет и приумножится, а кто не имеет, у того отнимется и то, что имеет; потому говорю
им притчами, что они видя не видят, и слыша не слышат, и не разумеют;…» (Матфей,13,10-13)

Притчи содержат эзотерический смысл, что просто значит – внутренний смысл. Также иногда Христос использовал высокую форму парадокса. Однако достаточно очевидно, что говорится об определенной трансформации все время и что фрагменты трудного для понимания учения, касающегося того, как достичь ее, разбросаны в разных местах, но без какого-либо ясного порядка. По-видимому, эта идея состоит в том, что человек – такой, каков он есть – незавершен, подобно недостроенному дому, и что для того чтобы завершить себя, он должен быть в основном снесен и построен заново. Другими словами, многое из того, чему он научился, он должен забыть (разучиться). Многое то, что бесполезно или ложно в нем должно быть отброшено. Таким образом он трансформируется. Он становится новым человеком.

Эту цель трансформации человека можно мыслить как МИШЕНЬ, в которую надо целиться. Некоторые может быть никогда ее не увидят, или никогда не постигнут. Или, может быть, плохо прицелятся.

Грех означает – не попасть в мишень. Греческое слово хамарт ано на самом деле означает «не попасть в мишень». Но оно переводится как грех. В буквальном смысле это слово употреблялось, когда при стрельбе из лука не попадали в цель.

Ясно поэтому, что мы не можем понять идею греха правильно, если мы не получим какого-то представления о том, во что мы должны целиться. Не попасть в мишень – значит «грех»; но что же это за мишень? Существование некоей мишени, по-видимому, является причиной греха, потому что если бы не было мишени, в которую надо целиться, тогда ни во что было бы не попасть и, следовательно, не было бы греха. Фактически Павел восклицает, что если бы не было заповедей, он никогда бы не согрешил.

Заповеди поставили его перед грехом (были причиной того, что он грешил) – пугающая идея, - точно так же как в мифах об Адаме и Еве запрещение съесть аллегорический плод с древа познания было причиной греха и падения человека. В мишень каким-то образом не попали.

Говоря о десятой заповеди, «Ты не должен желать», Павел говорит:

«…Но я не иначе узнал грех, как посредством закона. Ибо я не понимал бы и пожелания,
если бы закон не говорил: не пожелай. Но грех, взяв повод от заповеди, произвел
во мне всякое желание: ибо без закона грех мертв.» (Римлянам,7,7-8)

Он не узнал бы такой вещи, как грех, если бы не закон. Он жил и процветал, - говорит он, - без закона.

«…но когда пришла заповедь, то грех ожил, а я умер…» (Римлянам,7,9-10)

Какой бы смысл не вкладывал Павел в эту и последующие строфы, мы можем, во всяком случае понять, что Павел воспринимал закон – заповеди – как мишень, и соблюдение их – как цель. Но он не раз говорит, что никто не может соблюдать десять заповедей и что законом человек не может быть спасен, а только может быть осужден. Он говорит, что Христос пришел совершить то, что

«…закон, ослабленный плотию, был бессилен…» (Римлянам,8,3)

В послании к Римлянам святого апостола Павла, он видит, что «закон духовен» (Римлянам,7,14).

«Итак тот же самый я умом моим служу закону Божию, а плотию закону греха.»
(Римлянам,7,25)
«Ибо по внутреннему человеку нахожу удовольствие в законе Божием» (Римлянам,7,22)

Заметьте, что он помещает чувство Я во внутреннем человеке, не во внешнем или плотском человеке. Он не говорит Я плоти:

«Ибо знаю, что не живет во мне, то есть в плоти моей, доброе…» (Римлянам,7,18)

Он разделяет себя на внутреннего и внешнего человека. Поэтому он говорит:

«Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю.» (Римлянам,7,19)

Имеются в виду два различные смысла Я. Не то же самое Я хочет и не делает, или не хочет и делает. Давайте назовем одно из них Оно. Тогда этот отрывок будет иметь вид:

«Доброго, которого хочу, не делает, а злое, которое не хочу, делает».

Тогда становится ясно, почему он дальше говорит:

«Если же делаю то, чего не хочу, уже не я делаю то…» (Римлянам,7,20)

Оно делает это, не Я. Итак он заключает, что той части его, которая делает то, чего он не хотел бы, и не делает того, что он хотел бы, он может сказать: это не Я. Таким путем чувство Я удаляется из него и концентрируется во внутреннем человеке.

В начале главы восьмой говорится, что заповедям не удалось освободить людей, потому что ни один человек не мог соблюдать их, поэтому пришел Христос сделать то, что

«…закон, ослабленный плотию, был бессилен…» (Римлянам,8,3)
«…чтобы оправдание закона исполнилось в нас, живущих не по плоти, но по духу.»
(Римлянам,8,4)

Телеос должен освободить нас.

«…потому что конец закона – Христос, к праведности всякого верующего.» (Римлянам,10,4)

Мишень есть Цель – и это значит:

«…быть подобными образу Сына Своего, дабы Он был первородным между многими братиями.» (Римлянам,8,29)

Вы не можете начать с закона. Все учение Павла основывается на образовании Христа в вас. Тогда соблюдение закона следует естественно.
 

Приложение

Метанойя

В Ветхом Завете слово, переведенное как раскаиваться, это еврейское шуб – повернуться, возвратиться, или изменить направление, повернуться кругом на месте и стать лицом к противоположной стороне. В Коране как раскаяние переводятся два слова: надам – раскаяние (угрызение), и тобах – возвращение, поворот к Богу.

«Латинское слово ретроспективно. Оно смотрит назад с поворотом чувства к прошлым поступкам;
в то время как греческое слово проспективно – оно говорит о моральном возрождении с целью
трансформации всего человека.»
«Мы переводим его (метанойя) «раскаянием» со смыслом «скорбеть по поводу наших грехов»;
и мы переводим его неправильно. Оплакивание своих грехов составляло малую часть слова
метанойя, как использовал это слово Иисус; основная часть означала что-то гораздо более
активное и дальше идущее: начало громадного нового внутреннего движения ради достижения
господства над жизнью. И метанойя есть соответствующее изменение внутреннего человека.»
                                                                       (Мэтью Арнольд «Литература и догма»)

Эпиоусиос

Перевод эпиоусиос, которое иногда переводилось как надсущностный (надсущий) (Дай нам на этот день наш надсущностный хлеб), хотя основано на производном от греческого слова оусис, оусиа – то, что свое собственное, недостаточно выражает ясную идею, содержащуюся в слове оригинала, но является гораздо лучше, чем некоторые переводы, которые по-разному определяют происхождение слова. Например, в подстрочном примечании в исправленном издании Библии (1878-84 гг.) дан «хлеб назавтра», так как смысл частицы «эпи» понимается как имеющий временный смысл, а не как относящийся к настоящему порядку шкалы или положения – то есть не к тому, что прилегает, а к тому, что находится сверху; и с этой точки зрения был предложен «вечный хлеб», или «хлеб будущей жизни». Греческое слово, переведенное как вечный, не встречается в Молитве Господней, кроме как в добавленной части, где оно совершенно неправильно переводится как

«…во веки.» (Матфей,6,13),

так как оно не имеет смысла бесконечного времени, а относится к порядку над временем (сверх времени).

Раннее греческое учение

«Благословлен человек, который получил представление о божественной мудрости;
несчастен тот, который имеет смутное понятие о богах в своем сердце.»
(Эмпедокл, Фрагмент 132)

Идеей всей божественной философии, на которую оказало влияние Пифагорейское учение, было очищение и освобождение от скованности, так чтобы ум и сердце были снова открыты реальностям и истинам, который могли быть достигнуты внутренне и которые затемняла повседневная жизнь. Душа впала из благословленного состояния – состояния блаженства, - где созерцались Вечные Ценности, в поток времени, в полуреальность и путаницу ощущений. Таким образом, смысл земной жизни в том, чтобы сперва пробудить возничего сознательной души. Конечная цель заключается в том, чтобы вновь обрести то видение, без которого сознательная душа умирает. Метод состоит в очищении (катарсис[2]) и освобождении от скованности (лусис[3]). Он не для тех, которые «думают, что не существует ничего кроме того, что они могут пощупать руками».

До-Пифагорейская Орфическая мистерия, по-видимому, содержала ту же идею. Но в народе она была понята как религия в обычном смысле (в которой устраивались празднества, соблюдались обряды и приносились жертвы для находившихся в Гадесе) и как чисто ритуальное обучение, предназначавшееся для тех, которые находились на ранней стадии обучения и понимания. О них говорилось, что было «много, которые слышат слово, но мало Вакхов». Точно та же самая идея и сходная связь выражена в Новом Завете:

«…много званых, а мало избранных.» (Матфей,22,14)

Эта необычайная интерпретация смысла жизни, которая находит параллели во многих древних источниках, имеет в своей основе учение об эволюциях. Человек может развиваться в определенном направлении к определенной цели, которой некоторые достигли, и из этих последних несколько оставили свои указания, которые обыкновенно превращаются в религии. Поэтому греческие философы презирали орфические риты. Они презирали их потому, что они чувствовали, что только философия является истинным способом помешать реинкарнации души во время и осуществить свое возвращение к звезде, к которой она относится. А под философией они имели в виду, прежде всего, продолжительное состояние внимательности, что Платон более всего показал в лице Сократа.

Фактически все диалоги можно увидеть в этом свете, как описание средств, которыми пользовалась школа, членом которой был Платон. Это продолжительное усилие ума сопровождалось катарсисом и лусисом. Мы можем по меньшей мере понять, что значит лусис. Буквально, глагол, от которого образовано это существительное, означает освобождать от скованности, и важное второстепенное значение – «давать выкуп, освобождать путем платы».

Сократ постоянно изображался освобождающим людей от самих себя – от их заимствованных мнений, воображения и ложного допущения, что они знают. Все страдают из-за самих себя, чего они не видят. Люди остаются невежественными, потому что они воображают, что они уже знают.

«Мы можем провести линию, которая делит невежество на две части: одну – очень большую
и скверную… совершенно отличную от других… что это? Это – когда человек предполагает,
что он знает, - а он не знает. Это оказывается главным источником заблуждений…»
(Софист, 229 г. до Р.Х.)

Освободить людей от иллюзии, что они знают, было, несомненно, одной стороной этого освобождения от скованности, которое освобождает душу. Это – мучительный процесс, который могут вынести немногие, потому что он предполагает воздействие другого человека на самого человека – то есть в его интимной психологии, там, где расположено его самолюбие и чувство собственной важности.

Многие чувствовали себя оскорбленными, некоторые – приходили в бешенство. И в Евангелиях неоднократно упоминается подобная же ситуация. Люди почти всегда оскорблялись тем, что говорил Христос. Он сказал фарисеям:

«…если бы вы были слепы, то не имели бы на себе греха; но, как вы говорите,
что вы видите, то грех остается на вас».

Человек не в силах достичь развития, указанного в религии. Он даже не может понять идею, скрытую в ее языке. И он не может делать необходимых усилий. Он неправильно понимает всю идею и считает, что религия или вера по сути есть внешнее поклонение и не более, чем социальное или политическое изобретение, для того, чтобы делать людей нравственными или послушными, или своего рода упорное суеверие. Он не может понять, что в ней речь идет о сверхпсихологии – то есть реальной психологии, о следующем состоянии или уровне человека и о том, что необходимо делать, думать, чувствовать, чему подражать и что понимать для того, чтобы достичь этого уровня.

Он не видит, что вся реальная религия – и это есть ее критерий (испытание) – говорит не о другом мире, а о другом человеке, потенциально возможном, но не родившемся в каждом человеке, который находится в другом мире смысла, и что она говорит в притче, аллегории и парадоксе именно об этом сверхчеловеке в человеке. И именно поэтому она говорит притчей, аллегорией и парадоксом, потому что нет возможного способа описать трансформацию, ведущую к более высокому уровню, и состояния, относящиеся к более высокому уровню, когда обычный человек сам является функцией, принадлежащей к более низкому уровню – к уровню видимых вещей.

Телеиосис[4]

Зосимус Панополитанус говорит о телеиосисе, трансформации, которая является целью человеческих существ. Зосимус, говоря о телеиосисе души, упоминает некое зеркало. Когда душа смотрит на себя в этом зеркале, он видит то, от чего она должна избавиться. Каковы, спрашивает Зосимус, - указания, данные человеку? Познай себя – и это относится к зеркалу.

«Оно (обучение) указывает тем самым на духовное (пневматическое) и интеллектуальное (поэтическое) зеркало. Что же это за зеркало, как не божественный дух? Когда человек смотрит в него и видит себя в нем, он отворачивается от всего, что называется богами и демонами».

Он приступает к процессу очищения посредством зеркала, которое становится святым духом, и становится совершенным человеком. С помощью зеркала он в конце концов видит Бога, который находится в нем, путем вмешательства Святого Духа – в свете глаза духа.

Этот отрывок полностью имеет следующий вид:

«Это зеркало символизирует божественный дух. Когда душа смотрит на себя в зеркале, она видит
постыдные вещи, которые находятся в ней, и отвергает их; она заставляет свои пятна исчезнуть
и стать безупречной. Когда она очищена, она подражает и берет в качестве образца Святой Дух;
она сама становится духом; она обладает спокойствием и возвращается беспрестанно к тому
высочайшему состоянию, в котором человек знает Бога и известен (Богу).
Тогда, став безупречной, она избавляется от своих оков, и она (поднимается) к Всемогущему.
Что говорит философское слово? «Познай себя». Оно указывает тем самым на духовное и
интеллектуальное зеркало. Что же это за зеркало, как не божественный и изначальный дух?
Если только не сказать, что это принцип принципов, Сын Божий, Слово, тот, чьи мысли и
чувства происходят также от Святого Духа.
Таково объяснение зеркала. Когда человек смотрит в него и видит себя в нем, он отворачивает
свое лицо от всего, что называется богами и демонами, и, приобщаясь к Святому Духу, он
становится совершенным человеком; он видит Бога, который в нем, благодаря посредничеству
этого Святого Духа. Узри свою душу с помощью этого духовного зеркала из электрума,
сделанного из двух умов – то есть Сына Божьего, Слова, соединенного со Святым Духом и
преисполненного духовностью Троицы.» (Герметика, том 4, стр. 43, изд. Скотт и Фергксен, Оксфорд)

Христос говорит:

«…если хочешь быть совершенным[5]…» (Матфей,19,21)

Древние мистерии, которые давались в Элевсине в Аттике и в других местах, назывались ………. (посвящение в религиозные таинства; таинство, священный обряд, мистерия, религиозное празднество; завершение, совершенствование). Их смысл заключался в том, чтобы завершить человека путем постепенного обучения знанию божественной истины.

Мистерии отличались от общепринятых религий, которые часто было примитивными и варварскими. Они, по-видимому, всегда существовали в виде скрытого потока знания, в то время как общепринятые религии возникали и исчезали.